Я просто схожу по тебе с ума

Когда диван начинает скрипеть Артёма натурально начинает клинить. Ну, то есть он и до этого иногда поскрипывал, особенно когда товарищ полковник в раж входил, но тогда Тёма не обращал внимания, потому что у него от собственных стонов обычно уши закладывало. А вот медленно ласкаться, блять, да у Тёмы есть для такого секса определение “заниматься любовью”, хотя больше он в этом вслух не признавался, так вот, медленно нежно трахаться, почти не отрываясь от губ друг друга под мерное скрипение дивана было… ну не ужасно, нет. Тёма сдыхал от сладостной неги, заливающей всё тело, легонько кусался в поцелуй, цеплялся за Валю руками и ногами, потому что натурально тонул в медленном удовольствии, но блятский скрип блятского дивана просто пиздец как отвлекал. Валентин то ли не замечал, то ли не придавал значения, а Тёма твердо решил - ну нахер такое звуковое сопровождение. Диван нужен новый, тем более, что денег он за лето поднял нормально, а тратить их особо было некуда. С Лебедевым этой мыслью Тёма делиться не стал. У товарища полковника как всегда, то заёб на работе, то Юлька с отдыха возвращается, то снова заёб на работе, вот ещё его тёмиными диванами грузить. Трижды благословив то, что родился в конце двадцатого века и сейчас мог пользоваться такими благами цивилизации, как интернет и интернет-магазины, Артём засел за анализ рынка - ну или что-то вроде того, во всяком случае, это словосочетание ему нравилось. Таскаться из вечера в вечер по сайтам - не очень, оставалось только утешать себя тем, что в противном случае пришлось бы таскаться по мебельным и Артём сдался бы на середине первого магазина. Лебедев, отличавшийся то ли невъебенным нелюбопытством, то ли охуенной чуткостью к тёминому личному пространству - а по правде, и тем, и тем, - особо не интересовался, что там Артём из вечера в вечер в интернете шерстит. Спрашивал, конечно, всё ли в порядке, но не чаще обычного. Правда когда Тёма, уже почти определившийся с выбором и теперь ухнувший в бездну расцветок и комплектаций, чересчур увлёкся и, от валиного “привет, боец”, подпрыгнул на диване - скрипнувшем, ага, - захлопнув крышку ноута, нахмурился, садясь рядом. - Тём, что случилось? Выражение лица у него при этом именно то, которое Артём очень не любит. Конкретно - “давай, рассказывай, где ты проебался, Артём”. И ещё “я охуенно устал, но конкретно сейчас мы будем думать, что делать с твоими косяками”. И может Артём накручивает себя, а может где-то там в почти черных глазах мелькает мысль “Я знал, я знал, что когда-нибудь какая-нибудь глобальная херня случится”. Наверняка, конечно, товарищ полковник все эти мысли думает цензурно и интеллигентно, но Артём уж переводит как может. - Диван скрипит, - сообщает он, решив обескуражить сразу проблемой, а не мямлить про то, что он три дня шарится по сайтам мебельных. - Заебал. - За выражениями следи, - осаживает Валентин, озадаченно нахмурившись и откинувшись на спинку. Да, хренова мебель скрипнула и от этого. - Действительно скрипит. - Да он охуенно скрипит, ты когда меня трахаешь я уже себя не слышу, - возмущается Артём. - В общем, новый хочу купить. Заебался уже выбирать, господи, чё ж это так трудно-то? - Диван это хорошо, - как-то очень уж задумчиво тянет Лебедев, внезапно мягко обняв Артёма за пояс и потянув к себе. Вообще, Лебедев нечасто позволял себе всякие нежности раньше, чем переоденется в домашнее, как-то так заведено было. - Как ты смотришь на то, чтобы снять квартиру? Попросторнее. С чувством юмора у Вали всё было в порядке, это Тёма точно знал. То есть, шутить он бы так не стал. К тому же, вот так обнимая, и задумчиво поглаживая по боку. Поэтому переспрашивать “ты серьёзно?” Артём не стал. И так понятно, что серьёзно. - Охуеть, - медленно тянет он вместо всех возможных вопросов. - Типа жить вместе? Иногда у Лебедева на лице мелькает такое нежно-страдальческое выражение, что хоть задавайся вопросом - и как это товарищ полковник гопоту такую чертановскую терпит. - Типа жить вместе, - терпеливо подтверждает полковник. - И воспитывать тебя, может научишься когда-нибудь выражаться по-человечески. - Мне нравится это перспективное когда-нибудь, - сообщает Артём, устроившись поудобнее, откинув голову Валентину на плечо. - Подумай, - предлагает Лебедев, настойчиво сталкивая Тёму с себя и поднимаясь, начиная раздеваться. - Ну а хули тут думать? - фыркает Артём, подобрав под себя ноги и в очередной раз поморщившись от тихого скрипа. - Я вот так ни с кем не жил. Чтоб вместе. Я хочу. Валентин просто кивает и на этом, видно, считает обсуждение оконченным - треплет Тёму по макушке и уходит в душ. Артём на диване сидеть остаётся, осмысливая. Хотя, “осмысливая” - это сильно сказано, мыслей никаких особо нет, и на лицо то и дело наползает дебильная улыбка, а потом Артём обнаруживает себя стучащим в дверь ванной с вопросом “Валь, можно к тебе?”. Получив вполне утвердительный ответ всё так же почти безотчетно раздевается, заваливаясь в крохотную комнатушку, и жмётся к Лебедеву, даже воду не успевшему выключить. - Ты чего, Тём? - смеется Валентин, обнимая мокрыми, скользкими от геля руками. - Да я просто охреневаю от счастья, - честно признаётся Артём, щурясь от тёплой воды, заливающей лицо. - Не, я не прикалываюсь. В голове, на самом деле хренова туча вопросов, такая, что даже выстроить их по порядку первостепенности не получается, успокаивает одно - если Лебедев предложил, значит всё продумал, а значит на все дурацкие и наверняка не оригинальные тёмины вопросы ответ у него уже есть. Значит, и вопросы можно отложить на потом. Ну, хотя бы до вечера, или до завтрашнего утра, или до выходных, тут уж как масть пойдет. Тёма льнёт губами к шее, выцеловывая линию от плеча, по краю челюсти до подбородка, и прижимается к губам, довольно застонав, когда получает ответ - губы размыкаются навстречу поцелую, одна рука зарывается в волосы, вторая ложится на голую спину, и Артём успевает придумать десяток вариантов развития событий, кроме одного. - Травмоопасно, - мурлычет Валентин Тёме в губы, погладив по заднице и чуть сжав. Может он и прав - ноги у Тёмы от такого всегда подгибаются. - А диван скрипит, - приводит Артём контраргумент. - Но вы же проследите за техникой безопасности, товарищ полковник? Всё это Тёма произносит, плавно и аккуратно - правда ведь скользко, - опускаясь на колени. - Да, - выдыхает Валентин, и по его тону совершенно непонятно, обещание это или поощрение. Тёмин мурлычащий ответ “вот и хорошо” подходит для обоих случаев, да и не до разговоров уже, когда он скользит ртом по упругой головке, плотно сжимая губы под ней, а Валя, длинно выдохнув, зарывается пальцами в короткий ёжик волос на макушке. Блять, вот Тёме пиздец как нравится отсасывать. Тяжесть члена на языке охуенно приятна, и то, как Валя руками в волосы зарывается, стараясь не двигать бёдрами. Как он голову запрокидывает с тихим низким стоном, когда Тёма губами по стволу скользит, задерживая дыхание и пропуская член в глотку. Вода, приятно-тёплая, стекает с волос по всему телу, раздразнивая ещё больше, и Тёма просто пиздец как заводится от всего этого, мерно насаживаясь ртом на член, поглаживая крепкое бедро и тяжелые яйца. В паху тяжело, жарко, возбуждение накатывает томное и душное, делая кожу такой чувствительной, что Тёме то и дело кажется, что он спустит только от скольжения члена по губам. - Охуеть, блять, как я тебя хочу, - бормочет Тёма, отстранившись, глянув снизу вверх прищуренно, и тут же снова облизав головку, двинувшись вперед под лёгким давлением руки на макушке. - Болтай меньше, - как-то ещё умудряется хмыкнуть Лебедев в промежутках между тяжёлыми выдохами. - Ага, и языком больше работай, - не может удержаться Артём, едва не заржав - трудновато ржать, когда в губы упирается возбуждённый горячий член. - Неисправимая балаболка, - подводит итог Валентин, мягко подавшись бёдрами вперёд - Тёму прям кроет от этого ощущения, и он длинно стонет вокруг члена, чувствуя, как он твердеет ещё больше, а самого его продирает горячей волной возбуждений вдоль позвоночника, да так остро и ярко, что аж выламывает в пояснице. - Или ты меня трахнешь, Валь, или я сдохну, - сообщает Тёма, уткнувшись лбом Валентину куда-то в низ живота. Подниматься на ноги просто пиздец как трудно, если бы не Валины руки, хрен бы Тёма этот кульбит осилил. А так вроде ничё, справился, только оказавшись в вертикальном положении сразу целоваться полез и руками по мокрому телу водить, как изголодавшийся, не сразу даже сообразив, отчего так хорошо, сладко и горячо. А так охуенно потому что Валентин ладонью оба члена обнимает, притискивая Тёму ближе к себе, и дрочит обоим медленно, как он любит, обстоятельно и с удовольствием, так что Артёма словно длинно и ласково током шарахает от каждого движения пальцев по стволу. Ещё ярче ощущения становятся, когда второй рукой Валя гладит между ягодиц, потирая и надавливая на чувствительный вход. Тёма задыхается, уткнувшись лицом ему в шею, чуть не кричит, толкаясь бёдрами вперёд и назад, в тугую хватку ладони и на проникающие внутрь, растягивающие пальцы. Хорошо, горячо, идеально, и Валя, блять, просто идеальный - целует, аккуратно сместившись и прижав Артёма спиной к стенке, гладит изнутри, совсем немного, измучивающе и дразняще задевая простату, а у Тёмы чуть ли не искры из глаз, его от каждого движения выкручивает, только и хватает сил стонать в поцелуй, и за Лебедева держаться до тех пор, пока всё вокруг нахрен не выгорит, не исчезнет вдруг на несколько мгновений. Из оргазма Артём выныривает не сразу, смотрит на Валю, смаргивая воду, и никак не может сфокусироваться, только под руками чувствует ещё разгорячённое, напряженное тело, движения мышц под кожей - Лебедев дрочит себе, быстро, короткими рваными движениями, опираясь рукой о стену возле тёминого виска. Тёма с какой-то фантастической ловкостью сползает по стеночке вниз, отталкивает скользящую по члену руку и сразу на всю длину берёт в рот, отозвавшись долгим дрожащим стоном на то, как Валентин несдержанно толкнулся вперёд ещё пару раз, растягивая большой влажной головкой мышцы глотки, прежде чем замереть и кончить, царапая мокрую стену и вжимая пальцы в тёмину макушку. - Охуеть, - ошалело сообщает Тёма, проглотив всё до капли, облизав чувствительный ещё не опавший член и наконец-то подняв голову - Валя как раз нашаривает выключатель, и вода перестает мешать смотреть на него. Поднимается Тёма медленно и ужасно неловко, цепляясь руками за бёдра и запястья Валентина, прежде чем обопрётся наконец-то на плечи и откинется спиной на стену - Лебедев следом прижимается, выдохнув жарко, довольно в шею. Мысли лениво возвращаются в прежнее русло, например о том, что выбор расцветки этого чёртова дивана можно переложить на Валю, тот наверняка намётанным армейским глазом выцепит что-нибудь лаконичное и пиздецки стильное, это он определенно умел.