Чайковский 28 декабря
Привет, Дима. Мы с тобой не переписывались уже несколько месяцев: ты был в отъезде, у меня были важные дела. В последнем своём письме ты сказал мне, что ближе к новому году вернёшься домой, что будешь ждать моё новогоднее письмо. И вот. Я пишу его тебе. Много чего произошло за это время. Например, мне сказали, что скоро надо будет ставить брекеты, но денег у меня не особо много, поэтому придётся повременить с этими железками. Вообще, мне сказали, что их не очень удобно носить, вот так. Так что я даже рада, что не смогу их в ближайшее время себе поставить. Ещё я подралась с девочкой из параллели. Она опять начала гнобить меня за внешность, а я не выдержала и врезала ей. Потом там такую шумиху подняли. Ужас какой-то. Но мне даже смешно было. Я более-менее нормально начала с мамой общаться. Не ругаемся пока что. Это даже радует. Все синяки у меня зажили. Знаешь, я тут подумала. Мы с тобой переписываемся уже на протяжении четырёх лет. Это так завораживает и немного пугает. Я никогда не слышала твой голос и не видела тебя, например, в том же «скайпе». А вот очень хочется. Но я буду ждать момента, когда это произойдёт. Прости, но мне уже пора идти. С новым годом, Маслина. Твоя L1zzka. /// Парень медленно разводит уголки губ в теплой улыбке, каждый раз перечитывая строки. Где-то в углу комнаты скопилась куча подобных бумаг, запах которых сравним с домашней карамелью. Такой сладкий, убаюкивающий. Его хочется вдыхать бесконечно, постепенно уплывая в порывах эмоций и воспоминаний. Дмитрий спокойно прикрывает глаза, плотно прикладывая бумагу к груди, а затем медленно шепчет сладкое «Лиза.» А ведь каждый из нас мечтатель. Медленно и без приветов любит копаться в воспоминаниях, придумывать будущее и наслаждаться уютной атмосферой. Любит улыбаться, выдумывая раз за разом то, что никогда не сбудется, и просто надеяться на лучшее. Одиночество для этих людей, — самый прекрасный подарок, ведь можно заглянуть в глубину подсознания и остаться с желаниями наедине. Они обманывают себя раз за разом своими же незыблемыми целями, каковые никогда не сбудутся. И именно этими людьми был он, человек, чье лицо и глаза всегда хотела увидеть совершенно обычная девчушка из Чайковского. А может она просто влюбилась в этот мягкий почерк, в эти милые строки? А может она просто нашла себя в нем. Тишину в одинокой, старой, комнате коммуналки прерывает дождь, напоминающий о приближении холодов. Погода совершенно не находит себе места: то дождь, то изредка снег, каковой превращается со временем в кашицу грязи. Малина с большим нежеланием расстается с письмом, вставая и закрывая старенькие шторы, имеющие желтоватый отлив. Ступни аккуратно, едва звучно, переходят по полу выполненному из кафельной плитки грязно-белого оттенка. Тот оказывается на кухне, где руки произвольно нажимают по привычке кнопку кофеварки. Жидкость лениво перетекает в кружку из темно-зеленой керамики, а парень едва прикасается губами к содержимому и отпивает всего лишь глоток. Мысли сами поглощают разум, заставляя все больше и больше уплывать в грусти. Он обнаружил свою жизнь только в мечтах, в глупых целях, в совершенно невозможном. Он просто любит искренне, выжидая момент, когда он сможет сказать это.Он обвинял себя и карал, что когда-то влюбился привычно, а затем он нашел себя, средь окурков и сладких писем. Ее почерк был так родим, верно спишемся раз за разом, а он просто не был любим, как писала в слезах его мама.