Часть первая. Союзники.

***

– Ты уверен, что это хорошая идея? – переспросил Гарри, наверное, уже в сотый раз, ходя из стороны в сторону. – Уверен, Гарри, сколько тебе ещё раз повторять? – закатил глаза Саурон. – Я отличный стратег и тактик, прошёл множество войн, являюсь одним из майар, и ты думаешь, что мой план не сработает? – Не знаю, просто я всегда работал без плана, – честно признался Поттер, сев в кресло. – Как и сейчас, в общем-то. – И чем это для тебя обернулось, не напомнишь ли? – ехидно поинтересовался Владыка Мордора. Поттер прикусил язык, понимая, что, Майрон прав. Если бы у него был план, если бы он действовал, рассчитывая свои шаги, а не бросался в бой против Волан-де-Морта, лишь рассчитывая на удачу, то его близкие остались бы живы. И потом, кто он такой, чтобы указывать Саурону на его ошибки? – Да, прости, ты прав, – Гарри виновато посмотрел на друга. – Я просто переживаю, потому что потерял слишком многих близких мне людей и не хочу потерять ещё и тебя. – И не потеряешь, если будешь следовать моим указаниям, – ответил Саурон, отпив из бокала. – У нас всё чётко по плану, в нём нет изъянов. – Именно это меня и пугает, – вздохнув, ответил Гарри. – Излишняя уверенность может привести к поражению. Пройдено на собственном опыте. – Я бы больше позаботился о твоей внешности, – заметил Майрон. – Ты слишком заметен для того, чтобы находиться здесь. О чём ты вообще думал, когда полез сюда без плана? А если бы тебя обнаружили? Надеюсь, ты хотя бы взял с собой оборотное зелье из наших запасов, – но увидев качающего головой Гарри, нахмурился. Он был очень недоволен Поттером. – Что? Шутишь? Ты не додумался взять с собой даже оборотного зелья? Ты вообще отдаёшь себе отчет в своих действиях? Твоё безрассудство иногда меня просто поражает. Неудивительно, что ты – неугомонный и бесшабашный гриффиндорец. И не смотри на меня так! – сказал Майрон, сурово сверкнув глазами и посмотрев на насупившегося Гарри. – Ты ведёшь себя, как ребёнок, честное слово. – Я не ребёнок! Ты говоришь об этом слишком часто, Майрон. Слишком часто! Это уже перебор! – Ты и есть ребёнок, чтобы ты там ни говорил. И я буду повторять тебе это столько раз, пока ты не поумнеешь, – слегка повысив голос, ответил Владыка Мордора. А вот это плохо. Саурон редко повышал на него голос, но если это происходило, значит, всё плохо. Для самого Гарри, естественно. – Не спорю, ты многое умеешь для своего возраста и иногда ведёшь себя здраво, но сейчас... Это слишком даже для тебя! И на этот раз не будет никаких поблажек. Ты должен научиться отвечать за свои действия и поступки. Опять правда. Эта чертова правда Майрона выводила из себя. Снова и снова, каждый раз делая Поттеру гораздо больнее, хоть он и отрицал это. – Я попал сюда случайно, Саурон! Я просто вошёл в ущелье, а потом понял, что мои руки становятся прозрачными. Я думал, что исчезаю из этого мира. А потом оказался здесь. В этом нет моей вины. – Вот как? – с лёгким интересом спросил Майрон. – Говоришь, мантия перенесла тебя сюда? Любопытно. У неё столько необычных свойств. Знаешь, надо будет изучить это явление как можно тщательнее. Интересно, какие ещё фокусы может вывернуть твоя мантия. Мне, если честно, это кажется очень странным. Такое могущество, и без расплаты... Хм... Что-то кроется за этим. А я, интересно, могу ли делать что-то подобное в этом теле? – Очевидно, что Саурон спрашивал об Эомере. – Ведь мантия Хм.. Словно захватила его. – Но это привело его к смерти, – вздохнув, ответил Гарри. Лёгкий укол совести всё ещё давал о себе знать. Никто не заслуживал такой жестокой смерти. Даже этот Эомер. – До сих пор не пойму, как ты уживаешься в этом теле. – Сложно, – коротко ответил Саурон, а потом всё же добавил. – Жду не дождусь, когда обрету своё собственное тело, а не эту жалкую оболочку. – Я работал над ним всё это время, ну, пока тебя не было, – признал Гарри. – Но в последние дни никак не мог сосредоточиться. Из-за тебя, между прочим. – Не стоит так волноваться, Гарри, скоро всё закончится. – Надеюсь, – поморщившись, ответил подросток. Он хотел ответить что-то ещё, но в этот момент в комнату постучали. – Спрячься, – прошипел ему Саурон, а потом уже громче добавил: – Да! Гарри тут же скрылся за диваном, понимая, что это очень ненадёжное убежище. Но это единственное место, куда он успел спрятаться перед тем, как в комнату вошёл стражник и главный телохранитель конунга Теодена. – Сенешаль Эомер, – учтиво сказал он, поклонившись. – Конунг Теоден вызывает Вас к себе. Это срочно. – Хорошо, Гайма, передай повелителю, что я скоро буду. – Как прикажете, господин, – главный телохранитель и вышел. Саурон дождался, пока пока дверь закроется и повернулся к волшебнику. – Мне надо идти, Гарри, оставайся здесь и ни шагу из моих покоев. Лучше спрячься и не высовывайся. – Но я хочу пойти с тобой! – воскликнул Поттер, резко встав из своего укрытия, но Саурон был непреклонен. – У меня нет времени препираться с тобой. Оставайся здесь и ни шагу из комнаты! Иначе мне придётся применить меры. Я не хочу разрушить все планы из-за тебя. – Но я могу помочь! – Я сказал, нет! Ни шагу отсюда. Надеюсь, ты меня понял? Иначе пулей полетишь в Барад-Дур. Это не шутка. И не вздумай меня обдурить. Я узнаю, если ты выйдешь отсюда, – сказал он, сверкнув глазами, и тут же вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Гарри чуть не взвыл и беспомощно уставился на дверь. И почему Саурон так любит ставить его в безысходное положение? *** Эомер стоял позади "своего" владыки, положив руку на рукоять своего меча, и с каменным лицом посмотрел на то, как тяжело и со скрипом открываются мощные двери и как в залу вошли пятеро спутников. Их шаги гулко раздавались, в то время как они шли к трону и среди этих звуков Саурон услышал стук палки по мозаичному полу. Посоха, если быть точнее. Владыка Мордора слегка нахмурился, когда понял, кого он увидел. Своих заклятых врагов. Он видел их лица в блике огней. Волшебник в своём сером плаще. Человек, этот проклятый следопыт, с которым он желает покончить даже больше, чем с этим чёртовым волшебником Гэндальфом Серым, которому каким-то образом удалось выжить в Мории. Принц Лихолесья. С ним у Саурона особые счёты. Он ненавидел Трандуила всей душой, и вот теперь его сын перед ним. У него наконец-то появилась прекрасная возможность отомстить надменному королю эльфов через его сына. Гном. Сородич Глоина. Того самого Глоина, который участвовал в походе на Одинокую Гору. О, Саурон всех их знал. О каждом слышал очень многое. Вот только рядом с ними был ещё один человек. Тот, которого он не знал и видел впервые. Его лицо казалось уставшим и каким-то болезненно-сероватым при свете бликов, серые глаза казались потухшими, словно бы неживыми, и только избранные могли бы ещё заметить искорки света, которые были у него когда-то. Растрёпанные волосы незнакомца доходили до плеч и были спутанными. Кажется, что мужчина ничего даже не собирался с ними делать. Но больше всего Саурона поразило не лицо неизвестного, а его одежда, которая была не похожа на одеяния остальных спутников. Он был одет в коричневого цвета пиджак с полосочками, чёрную жилетку с какой-то цепочкой и серую рубашку под ней, а также в чёрные брюки. Странное сочетание. Этот наряд сильно отличался от всех и бросался в глаза даже несмотря на простоту и на тот факт, что остальные были одеты в эльфийскую одежду. Просто удивительно! Тем временем Гэндальф Серый со своими спутниками подошли ближе и остановились в нескольких шагах от трона, где восседал венценосный старик. – Здравствуй, Теоден, сын Тенгела! – сказал маг. – Видишь, я снова явился к тебе, ибо надвигается буря и в этот грозный час мы должны сражаться вместе, плечом к плечу, чтобы нас не истребили порознь. Старик медленно поднялся, подпираясь коротким чёрным жезлом с костяным набалдашником. Он сделал несколько тяжёлых шагов вперёд, видимо, старость давала о себе знать, но тело ещё помнило прежнюю осанку могучего и рослого витязя. – Здравствуй и ты, чародей Гэндальф, – холодно отвечал Теоден, идя мелкими шажками в сторону. Он словно бы прохаживался вокруг своего трона, впалыми глазами смотря на спутников, а его жезл таким же гулким эхом раздавался по огромному чертогу. – Но не жди от меня слов привета, если ты так на это надеялся. Ты не заслужил этих слов по чести. Ты всегда был дурным вестником. Все беды слетаются вслед за тобой, словно стая воронов, и их стая становится всё чернее в своей злобе. Ты – источник несчастий и страданий моего народа. Скажу, не солгу, но я был рад, когда услышал, что Светозар вернулся, потеряв седока, я обрадовался его возвращению, но ещё больше я был рад тому, когда Эомер привёз мне весть о том, что ты, наконец, обрёл вечный покой. Но всё это оказалось лишь глупыми слухами. Все надежды разрушились, когда явился ты! Из-за тебя погибнет мой народ! Нас не ждёт ничего, кроме тьмы и страданий, кроме войны и смерти. Увы, увы мне, но эхо всегда обманчиво. Ты принесёшь нам ещё больше несчастий, я уверен в этом. И после этого ты ждёшь благодарности, Гэндальф Серый? – Справедливы слова твои, государь, – заметил маленький человек с мерзким лицом и крючковатым носом. Он привстал с нижних ступеней и посмотрел на Гэндальфа своими водянистыми серыми глазами. – Лихо приходит за тобой, бородатый колдун! – добавил он, идя навстречу волшебнику. Люди, стоящие по бокам с недоверием и презрением смотрели на спутников, стража держала оружие наготове, не отрывая пристальных взоров от чужаков. – И пяти дней не прошло, как принесли нам скорбную весть о гибели сына нашего государя Теодреда в западных пределах. Повелитель лишился правой руки, Второго Сенешаля Мустангрима. На Эомера надежда плоха: ему только дай волю, и он оставит дворец твой безо всякой охраны, – Саурон даже бровью не повёл на замечание этого мерзкого Гнилоуста, невидимкой стоя в тени с каменным лицом. О нём даже забыли, переключив всё своё внимание на спутников. Сам же "Эомер" не вмешивался, ему не было дела до распрей между колдуном и Роханом, ему это даже на руку. У него же, Саурона, куда большие планы, чем у всех этих жалких народов вместе взятых. – А из Гондора между тем извещают, что Черный Властелин грозит нашествием. В лихую годину пожаловал вновь этот бродячий колдун! Взаправду, о Зловещий Ворон, неужели радоваться нам твоему прилету? – Молчи! – властно сказал Гэндальф, сурово посмотрев на Гриму. – Я не для того проделал столь долгий путь, преодолев огонь и воду, чтобы слушать речи жалкого червя! – тут лицо Гнилоуста перекосилось от гнева и омерзения, а его длинный крючковатый нос вздёрнулся, едва он заметил... – Посох! Я же велел забрать у старика посох! – провизжал Грима, отступив. К спутникам тут же бросились стражники. Завязалась драка. Арагорн ловко бился и без оружия, Гимли ударил одного из стражников головой, который тут же рухнул наземь, и отобрал у него булаву, висевшую на поясе, Леголас тем временем легко отражал атаки даже без своего лука, используя свою ловкость, а незнакомец в пиджаке дрался кулаками. Он явно был в этом мастер. Саурон наблюдал за этим шоу из тени, снова не принимая никакого участия. Он просто следил и наблюдал, чувствуя в Гэндальфе Сером какую-то силу, новую и неведомую и подозревал, чем всё обернётся, но... Продолжал бездействовать. Всё произошло слишком быстро. Все стражники лежали на полу без сознания, а слуги отошли назад, прячась за колоннами. Их тени бликами плясали по стенам вместе со свечами, а сам Гэндальф подходил к Теодену всё ближе и ближе. Саурон слушал каждое слово волшебника и каждое слово конунга. – Я изгоняю тебя, Саруман! – прогремел маг, закрыв глаза и выставив руку вперёд. Прогремел гром, но ничего не произошло. Старик-Теоден лишь рассмеялся в злорадной усмешке. – Рохан мой! И Теоден тоже мой! У тебя здесь нет власти, Гэндальф Серый, хахаха... – сказал конунг, сев на трон и блеснув своими безумными глазами, а затем дико рассмеялся. Он казался не просто сумасшедшим, он словно был пропитан безумием! – У тебя здесь нет вла... – И тут Гэндальф сбросил с себя серую хламиду и предстал перед всеми в белом одеянии, сверкающем в лучах солнца, бьющихся из окон. Его свет был настолько ослепителен, что даже сам Саурон закрылся рукой, скрываясь от обжигающего света. Он казался удивлённым и вместе с тем заинтригованным. Вот значит как! Выходит, колдун стал теперь Гэндальфом Белым? Что же, Серая Хламида обрела своё могущество, и Саурон это видел. Похоже, ему достался серьёзный соперник, а достойного противника он уважал. Ведь куда интереснее и захватывающе побеждать сильного врага, чем слабого, когда приходится довольствоваться жалкими победами над рабами. Нет, Владыка Мордора решил во что бы то ни стало поработить белого колдуна, но не сейчас. Сейчас он должен остаться в тени, разрушить народ Рохана изнутри, ведь близится битва. Он знает это, он это предвидел в своём зеркале. Десятитысячная армия Сарумана у ворот Хельмовой Пади. И даже возвращение конунга Теодена им не поможет. Но сейчас он лишь сторонний наблюдатель. Он – шахматный игрок, расставляющий фигуры так, как хочет. И пусть пока пешки побалуются, ему интересно, Саурон не хочет лёгких побед. И в то время, пока проносились его мысли, он видел, как лицо дряхлого с старика начало разглаживаться, молодеть, серость с его лица сошла, как и заклятие Сарумана. Повелитель Мустангрима упал на пол от сильной волны магии, блеснуло несколько молний и прогремел гром, а затем Гэндальф громким голосом начал свою речь: – Выслушай же меня, Теоден, сын Тенгела! Твоё заклятие спало, так взгляни же на свою страну и на свой народ! Ты хотел получить помощи в годы бедствий? Знай же, что ещё не всё потеряно! – И маг указал посохом на окна, где виднелась небесная лазурь и пробивались лучи солнца. – Видишь, ещё не властен Саурон ( тут Владыка Мордора усмехнулся в тени, услышав своё имя) на этой земле, ещё не сомкнулась тьма над Средиземьем! И пока она не сомкнулась, у нас всегда есть надежда! Так Встань же, конунг Теоден, и возьми в руки свой меч, поведи свой народ вперёд к победе! Властитель роханцев стал медленно подниматься с пола, и к нему подбежала девушка с бледным лицом. В её взгляде читалась тревога, она поддерживала конунга Теодена, который встал крепко на ноги, опираясь на руки дочери своей сестры. Саурон почувствовал, как его заклятие, которое он наложил на царевну, ослабевает, но ещё удерживает её в своей власти. Это не очень хорошо, но использовать магию здесь Саурон пока не намерен. Он не хочет обнаружить себя раньше времени, а его чар пока хватит на то, чтобы глупая девчонка не проболталась о нём. – Иди в свои покои, Эовин, и не волнуйся, – сказал волшебник, посмотрев на царевну. – Время страхов миновало, пусть конунг Теоден останется у меня на попечении. О нём я позабочусь. Девушка кивнула и пошла к выходу, бросив полный ненависти взгляд в ту сторону, где стоял Саурон. Она знала, что он увидел этот взгляд. Он словно кричал ему проклятия. Но лицо Эомера оставалось ледяным при свете бликов. Никто его так и не заметил, кроме неё. А Эовин, уже стоя у входа, обернулась и с отчаянной грустью посмотрела на дядю. Лицо её сияло красотой, а золотистая коса спускалась до пояса. В своём белоснежном платье она казалась ледяной лилией. По её щеке пробежала слеза, которая ещё хоть как-то напоминала о том, что она живёт. А потом лицо царевны вдруг стало каменным и холодным, ледяным и безжизненным. Обречённым. Словно кто-то выкачал из неё всю энергию и опустошил. Такой предстала она перед Арагорном и спутниками. Такой она предстала и перед волшебником. Но не перед Сауроном, который не испытывал к ней ни малейшей жалости. Девушка вздохнула и исчезла за дверью, словно её и не было, словно она была лишь виденьем. Теоден же повернулся к магу. – Да, Гэндальф, долго же тебя не было. В добрый час ты явился к нам и дал мне пробудиться от чёрного сна. Но вот сон мой спал и я снова полон сил и готов ко всему. У нас ещё будет время показать себя, ибо враг ещё не накрылся над Средиземьем. – Это так, но тебе не помешало бы ещё кое-что узнать, конунг Теоден. Хоть тьма пока и не властна над нами, но тревожный рок надвигается на нас. Слушай же, властитель Мустангрима. И Гэндальф многое поведал властителю, рассказывая о народах, сражающихся против тёмных сил, рассказывая и о великих подвигах и об Арагорне, сыне Араторна, который стоял в стороне вместе с Леголасом и Гимли, а также с таинственным незнакомцем, чьё лицо казалось серым и печальным, полным скорби. Но никто из них не знал, что сам Владыка Мордора здесь и что он слушает важные вести вместе с остальными. Даже Гэндальф Белый не смог его ни в чём заподозрить. Он не заметил тёмноты магии. И, видимо, сама мантия Гарри помогла в этом Саурону, ведь она была одним из даров смерти и покрывала всю кожу Эомера, защищая тело от вторжения других чар. Защищая самого Саурона Чёрного от бед, пусть и на время. Речь Гэндальфа к тому времени стала тише, казалось, что его голос был слышен только конунгу Теодену, но Саурон слышал всё. Каждое их слово. Глаза Теодена разгорались все ярче, а лицо Эомера побледнело, в его глазах начал полыхать огонь гнева, разгораясь всё сильнее и сильнее. Наконец, Теоден встал со скамьи и выпрямился во весь рост. Гэндальф стоял рядом, и оба глядели на восток с горной высоты. – Поистине так, – произнес Гэндальф громко, звонко и раздельно. – Спасение наше там, откуда грозит нам гибель. Судьба наша висит на волоске. Однако надежда есть, лишь бы удалось до поры до времени выстоять. Четверо спутников Гэндальфа тоже устремили взгляды на Восток. Как и Саурон. Вот, значит, что они задумали! Вот, значит, как хотели его победить. Весьма остроумно и умно! Неужто они и вправду решили отправить невысоколика в Мордор, в его обитель? О, глупец Гэндальф! Старый дурак! Старый болван, не видящий дальше своего носа! Если бы он только знал, кто стоит за его спиной! То тогда бы он держал свой язык за зубами. Но теперь Саурон знает. Теперь он на шаг впереди. Раньше бы Тёмный Властелин никогда бы не поверил в это безумие, ибо ни за что бы не смог причинить вреда своему кольцу. О, каким же он был слепцом! Но не теперь. Теперь он стал умнее и сильнее. Он стал видеть шире, чем когда-либо раньше. И теперь последняя надежда братства на спасение рухнула, а Гондор и Рохан ждёт лишь одно – сражение между двух огней. Между Саруманом и Сауроном. И победа уже предрешена. Они лишь могут сражаться за одну вещь – выживание. Тем временем Теоден опустился на скамью и снова старческая немощь обессилила его, снова он стал казаться дряхлым стариком с печальными глазами. – Увы! Увы мне! Я надеялся, что смогу умереть в мирное время, когда грозный рок не сгустился над миром, когда не проливается кровь наших братьев и сестёр, но, видимо, этому не суждено случиться. Доблестный Боромир убит! Увы, молодые гибнут смертью храбрых, а мы, старики, догниваем, кое-как доживаем свой век. – Длань твоя вспомнит былую мощь, если возьмется за рукоять меча, – сказал Гэндальф, и Гайма преподнёс меч своему владыке. Конунг взял его за рукоять, и рука приобрела прежнюю мощь и сноровку. Конунг встал, резко вытащив меч из ножен и со свистом описал в воздухе сверкающий круг, после чего громогласно издал боевой клич на родном языке: – Конники Теодена, конунг зовет на брань! На кровавую сечу, в непроглядную тьму. Снаряжайте коней, и пусть затрубят рога! Эорлинги, вперёд! Все с изумлением смотрели на преобразившегося грозного воина, и лишь Саурон не дрогнул под звуком боевого клича, но понял, что не так-то просто ему будет победить своего врага – грозного и могучего, гордого и свободолюбивого. Но тем сильнее захотелось Владыке Чёрной Крепости поработить этот народ и сломить его волю. – Повелевай нами, Владыка! – воскликнули подданные, вернув Саурона в реальность. – Собираем Совет, сыны Рохана, ибо нужно нам решить, что делать дальше. – Ответ уже есть, конунг Теоден, – сказал Гэндальф. – Вам нужно уходить из Эдораса, ибо огромное войско Сарумана движется сюда. Здесь вам не выстоять, уходите в Хельмову Падь, и тогда у вас появится шанс в сражении. – Воистину это так, – вымолвил Теоден. – Эту крепость ещё никто никогда не брал. Эомер, – обратился он вдруг к Саурону, словно вспомнив о его существовании. Все тут же повернули голову к нему, словно впервые увидев третьего Сенешаля Мустангрима, вышедшего из тени. Казалось, что он появился из ниоткуда. – Слушаю повелитель, – сказал он, наклонив голову. – Вели остальным от моего имени собираться к походу, пусть приготовят провизию и все необходимое. Мы идём в Хельмову Падь. – Как прикажет мой владыка, – склонив голову, сказал Эомер и пошёл к выходу. И уже около выхода его острый слух уловил то, что заставило его замереть и насторожиться. Его словно кто-то ударил хлыстом, заставляя резко остановиться. – Вот я и попал на новую войну, едва успев уйти от другой, – хрипло сказал кто-то, и в его голосе слышались горечь и усмешка. – И не такое ещё будет, Бродяга, – ответил Странник, хмуро посмотрев на Восток. – Война только начинается.