Ты, ты, ты, только ты.

      Ивар нагибается и целует Хемунда прямо в раскрытые губы. Они сухие и горячие, в запекшейся крови. Она тут давно смешалась с кровью соотечественников Ивара, убитых при втором, захлебнувшемся штурме Йорка. Очень красивое лицо сейчас почти неузнаваемо от вспухших на нем гематом. Ивар внимательно его осматривает, пальцы мягко касаются щеки, скользят вверх до засаленных, слипшихся волос. Викинг улыбается. Сначала чуть-чуть приподнимаются уголки губ, застывая так на какое-то мгновение, а потом уже его лицо просто сияет. Он носом утыкается в шею все так же спящего мужчины, пряча лицо. «Ты только мой», — шепчет Ивар, гася свою великолепную улыбку. Он и вправду, теперь только его. И никто не заберёт, и пытаться не нужно. Власть никогда его еще так не привлекала, как сейчас. Когда случайно нашел то, чего ему не хватало. Нашел на чужой земле, которую поборол, подчинил мечом. Ивар оглаживает подбородок мужчины и приподнимает свою голову. Епископ начинает приходить в себя, хмурит брови и пытается скинуть руку Ивара, считая что ему это снится. Звенит железо, в которое забраны руки пленного, возвращая в реальность. В горле пересохло, но, пока он спал, этого не чувствовалось. Зато сейчас оно саднит, хриплый кашель вырывается наружу. Он сдаётся.       — Воды, — шепчет Хемунд, — воды. А Ивар сладко отвечает ему, поднеся губы к уху епископа.       — Ты согласен? Ты помнишь сколько она стоит? — и он снова лучезарно улыбается, хотя в душе есть еще страх, что тот откажется, как в прошлый раз. И еще раз до этого. Но… Бог епископа молчит. Он тщетно пытался понять его замысел, почему он, отважный и известный воин, очутился в плену у варвара. Почему Бог бездействует пока он, епископ, лежит на полу, на старой соломе, вместо того, чтобы сейчас стоять над трупами поверженных язычников? Почему? В чем он виноват? Бог оставил его? Он растерян, а пить хочется так сильно. Хемунд кивает, и в глазах Ивара зажигаются звезды. Он, стараясь запомнить этот момент, движется навстречу к губам мужчины. Ивар мог бы взять поцелуй силой или пока епископ в забытьи, как сделал недавно, но этот он хочет получить в подарок. Поцелуй в подарок. Так мало, и в тоже время так много. Один, но первый из будущих, Ивар теперь уверен в этом.       — Ты чудовище. Ты… — Хемунд не заканчивает предложения, его губы прикусывает улыбающийся юноша.       — Да, так и есть. Он целует его, совершенно забывая о том, что сам не так давно смеялся над теперь уже мертвым Сигурдом, над тем, что тот любил играть с юношами и петь песни. Да, он чудовище. Пусть. Мягко и сладко, Ивар соприкасается своими теплыми губами с губами Хемунда, внутри него восторг, внутри разгорается огонь, возникший из этой игры. Он жмурится, тянет руки к его лицу, не желая замечая раскрытых, смотрящих на него глаз мужчины. Сжимает его голову, не давая вырваться. Мужчина под ним ерзает, хочет свободы, немного воздуха, немного пространства не заполненного сумасшедшим парнем, что пытает его так изощрённо. И еще он чувствует эрекцию. Свою эрекцию, ответ организма на эти неумелые ласки язычника. На его тепло. Хемунд не в состоянии это больше выносить и он старается оторвать Ивара от своих губ, от своего тела.       — Ты получил что хотел. Отпусти! Ты обещал мне воду. В полутьме глаза викинга светятся. Он кивает и, проведя по лицу Хемунда ладонями, отползает от него, тянется к столу в углу комнаты за черпаком и набирает такую желанную воду. Епископ облизывает губы, стараясь убрать с них ощущение соприкосновения с губами Ивара. Тщетно. Да и стояк никуда не девается, когда Ивар, наконец, возвращается. Он качает черпаком перед его глазами с хищной улыбкой, и внутри у Хемунда все обрывается. Глупец, поверил этому монстру. Опустился настолько низко, что пошел с ним на сделку. Внутри живота урчит от голода, этот звук слышит и перестающий вдруг скалится Ивар. Он прислоняет черпак к губам епископа и ждет, пока тот напьется, рассматривая его лицо. Наслаждаясь им. Теперь Хемунд только его. Понимает ли он это? Ивар смотрит вниз, останавливая взгляд между его ног, явно замечая бугрящуюся часть на одежде. О чем-то задумавшись, он опять пробегает по телу мужчины взглядом, начинающим нервировать Хемунда. «Боже, услышь же меня!» — но его бог молчит. Зато Ивар, опустив руку говорит с ним, ласково, увещевающе, и так непривычно.       — Ты больше не хочешь пить? Я слышу, ты голоден? Хемунд, боясь того, что Ивар может попросить за еду, безмолвствует. Тот опять тянет ладонь к его щеке. Епископ пытает отпрянуть, но ладонь достигает цели, Ивар безупречен.       — Ты прекрасный воин, — говорит он и уползает. — Тебя покормят. И уже в дверях он кивает головой смотрящему ему вслед удивлённому Хемунду.       — Когда твой член не будет так выпирать.