Mine, immaculate dream Made of breath and skin, I've been waitin' for you
Лобовое стекло машины запятнал беспрестанный дождь. Иней на траве превратился в росу, что было удивительным явлением для Торонто под конец декабря. Загадочной была погода как на улице, так и в машине, где Нил и Мэтт ловили порывы ветра. Они обсуждали предстоящее шоу в страховой компании, куда направлялись по нужде блондина. Нил хотел поиздеваться над ними не просто забавы ради, а в отместку за грандиознейшую ошибку в документе, из-за которой он теперь должен ехать в шумный город. Само собой, Мэтт не мог сказать и слова против: во-первых, характер не позволял ему перечить Нилу, во-вторых, он хотел быть со своим возлюбленным за одно, он хотел, чтобы тот всегда чувствовал поддержку с его стороны. Почти преодолев тернистый путь оживленной столицы дорогого и любимого Онтарио, мужчины всё ещё пытались определиться, как же лучше посмеяться над этими деловыми букашками из страховой фирмы. Ребяческий смех прыгал от окна к окну, пока Нил и Мэтт обсуждали свои идеи для пранка. — А может поменяемся документами. Сначала ты зайдешь с моими, они всё переделают. Потом я зайду с твоими… — Мэтт деловито махал руками, стараясь доступнее изложить мысль. — Зачем так? Они подумают, что это мы сумасшедшие. А надо наоборот. — Да, ты прав. — Не знаю, у меня никаких толковых идей. Может, ну его нафиг? Не горит же! Придумаю что-нибудь и заявлюсь к ним. — Именно. Не забудь меня позвать с собой! — Конечно. Хорошо, ну куда поедем? У нас большой выбор, ведь мы на Йонг*. — О, в бильярд не хочешь? — Мне определенно нравится ход твоих мыслей, Мэтт! Брюнет сначала обрадовался тому, что Нил одобрил его предложение. Но потом вспомнил, что бильярд — это не та игра, где он сможет приблизиться к нему. Но там можно выпить и поазартничать… В итоге они отправились в клуб, где сыграли несколько партий, опустошили бутылку виски и поболтали от души. — Предлагаю продолжить у тебя! — Настойчиво жужжал Мэтт. Он хотел остаться с Нилом наедине. Не из похотливых мыслей, нет. Мэтту удалось познать не одно тело. Ему принадлежали женщины, он владел и мужчинами порою. Его любимым ароматом был не Артизан*, а секс. Но когда дело касалось Нила, Мэтт менялся. Он хотел подчиняться этому мужчине, он хотел быть под его контролем. Один взгляд в глаза сказал бы о многом. Мэтт только хотел, чтобы Нил в тишине посмотрел на него и увидел, что он весь принадлежит ему, что в своих руках Сандерсон уже давно держит чужое сердце. К счастью Уолста, Нил согласился взять того с собой (и алкоголь, конечно же). Пока мужчины ехали до дома, Мэтт не переставал напевать. Песней вечера стала «Неужели я неправ?»*Неужели я неправ, если мои мысли выходят за общепринятые рамки? Неужели я не прав, если утверждаю, что избираю иной жизненный путь?
Нил не переставал смеяться, глядя на Мэтта. Он помнил предыдущий вечер, образ печального и потерянного Уолста не покидал его, но он хотел верить, что сегодня дела того обстоят намного лучше. Из-за того, что трасса пустовала, ребята быстро добрались до дома. Распахнув дверь в апартаменты, мужчины чуть было не оказались задавлены столбом горячего воздуха. В доме было жарко из-за того, что кондиционер работал неисправно. Мастер не мог ничего сделать из-за той самой ошибки в страховке. — Проклятье! Я сейчас сварюсь, — бурчал Нил. — Ох, вероятно, стоило все же заехать в контору. — А кто это мне поддакивал, пока мы ехали в город? Мэтт смутился. Он тупо смотрел на Нила. Его застал врасплох не упрёк, который, конечно же, был брошен в его сторону как шутка. Мэтт чувствовал, как что-то в нём начинает набирать обороты и вырываться наружу. С каждой секундой он всё больше пьянел, хотя он уже час или более не выпивал ничего алкогольного. Жара в доме, объект обожания прямо перед ним, виски в крови… Убийственное комбо не заставило ждать своего результата. Губами Мэтт путешествовал по горячему телу Нила. Он наслаждался его вкусом, пытался выучить его наизусть. Чуткое обоняние старалось уловить каждую ноту, издаваемую любимым мужчиной. Будь это другой человек, Мэтт бы уже давно отпрянул с озадаченным видом. Но этот…этот был совершенен. Его бледная кожа сияла в вечернем мраке, окрашивалась в следы от губ. Поцелуи скатывались по косой мышце к паху, петляя и дразня мужчину. Пальцы Мэтта стройным рядом шагали по бёдрам Нила, притягивая их к лицу брюнета. Он регулярно поднимал голову, дабы посмотреть на любимого: иногда их взгляды неловко врезались друг в друга, в другом же случае мужчина видел родной контур шеи и запрокинутую голову. Глухие звуки заполнили комнату. Мэтт от одного вида блаженствующих черт обожаемого лица готов был излиться, но он только сильнее прижимал к себе блондина, крепче хватал его, словно боялся, что тот вот-вот исчезнет, ведь все прекрасное в жизни мимолетно… Логотип «System Of A Down» скромно выглядывал из-под складок материи. Комната была наполнена запахом виски с колой, сигарет и секса. В такой атмосфере тело никогда не подчиняется разуму. Сквозь артерии, вены и капилляры проносилась слабость и отречённость. Две фигуры сутулились в тёмной и душной комнате. Никто не выронил и слова за двадцать минут. — Может, я тебя подвезу? — Предложил Нил. — Не надо. Я убер вызову. Отдохни. — Смущенно выдавил Мэтт. — И я отдохну. Чувство, будто всю неделю работал в карьере. Следующие десять дней они не видели друг друга. Никто не писал и не звонил. Мэтт крепко спал, вкусно кушал, смаковал, выкуривая дорогие сигары, впитывал в себя свежее дыхание января, наслаждался мелодией леса… Его голова не была занята никакими мыслями. Он жил одной минутой, не одалживая, а с уверенностью забирая у неё всё, что она могла преподнести. Нил был также довольно спокоен. Но его смущала цепь, которой начинала обматывать странная привязанность. Он не думал конкретно о Мэтте, о его лице, теле или душе. Но он чувствовал это внеземное притяжение, нагло прорывающуюся внутрь любовь. Мужчина не боялся, не переживал, а всего лишь позволил себе ощутить всю прелесть своего положения. Любовь… Какая она на вкус? Она как стейк, она как брокколи или багет, она как слёзы или кровь, она как коньяк или вишня, она как гранит или стекло. Вся палитра вкусов доступна тому, кто подчиняется любви. И какой же дурак упустит это? Встреча должна была произойти в любом случае. Студия. Мягкий свет, стеклянные стены, удерживающие звуки комнаты. Особенно поэтичная атмосфера. Мэтт подъезжал, в его голове всего лишь раз промелькнула мысль: «Должно быть, всё кончено, хотя ничего и не начиналось…» С убийственным спокойствием брюнет вышел из авто, оглядел стоянку и шагнул в здание. Оказавшись в комнате, где сидела почти вся команда, он увидел Нила. Поймав его взгляд, Мэтт забылся на мгновение и споткнулся, чуть не обрисовав красивый чистый ковер кровью из носа. Под смешки и вздохи он занял своё место. Он даже не думал отрывать взгляд от пассии. Где-то вдалеке послышались голоса. Мэтт отчётливо услышал вопрос: «Есть какие-нибудь идеи для треков?» Брюнет перевёл взгляд на своего брата и улыбнулся: «Кажется, у меня есть, что предложить». Он взял со столика бумагу и карандаш и начал что-то быстро выводить. Глаза Мэтта сияли, словно тысяча сверчков в его душе водили хороводы. Друзья с любопытством смотрели на вокалиста, выжидая. Мэтт вскоре поднял голову, направил свой взгляд куда-то в сторону ото всех и начал напевать строки: «Я никогда тебя не покину, я вижу твою душу. Даже если тебе это не под силу, я знаю, кто ты на самом деле…» Ребята переглянулись и одобрительно закивали головой. «Мы можем работать с этим, Мэтт!» Нил поднялся и пошёл в сторону синтезатора. Его лёгкая рука коснулась клавиш, и комната потонула в завораживающей мелодии. «А ну иди сюда!» — Нил поманил Мэтта. Тот подошёл, тщательно процеживая через свои лёгкие воздух. «Извольте голосить, Мэттью!» Брюнет по-детски улыбнулся, упёрся мягким взглядом в музыканта и начал петь… Все оказались под волной вдохновения. День в студии вышел продуктивным. Почти готовая песня, замечательное настроение и ясные мысли. К вечеру ребята начали собираться: одни — домой, другие — в гости. По вселенскому канону, здание попало в две пары рук. Мэтт развалился в кресле, от приятной усталости откинув голову назад. Нил собирал исписанные листы бумаги, чтобы еще поработать над ними чуть позже. Стопка буквально вывалилась из рук. Он присел на корточки, чтобы собрать заветный папирус. Но взглядом он врезался в ноги Мэтта. Он поднимался взором по телу брюнета: изящно изогнутое тело мирно дышало, прогоняло усталость и набиралось сил, губы были неловко сжаты, а от длинных ресниц падала тень, делая их стройный ряд более заполненным. Нилу показалось, что в нем неожиданно развели костёр. Такое знакомое чувство: вокруг тихий и пахнущий лес, перед глазами танцует пламя, руки ловят тепло огня… Он всё же поднял тексты, но быстро их убрал в сумку. — Мэтт, ты спишь? В ответ блондин услышал неразборчивое мычание. — Поднимайся. Поедем в ресторан. — О, еда… — Мэтт открыл глаза, зевнул, потянулся. — Я в последнее время много ем. Как бы не набрать лишнего. — Я думаю, тебе бы это не помешало. Так что собирай себя в кучу и погнали. — Хочешь сказать, я дохляк какой-то? — Мэтт сморщился в недовольстве. — Тобой можно вещи стирать! Нил протянул руку к Мэтту и провел пальцем сверху-вниз по рёбрам, глухо смеясь. — Уговорил! Артизан и влюблённость заполнили салон автомобиля. Чуть больше недели назад мужчины ехали в этой же машине, не имея представления о том, как проведут они следующую минуту. Но сейчас им всё казалось кристально чистым, несмотря на то что они почти всю дорогу молчали. Кому нужны эти нелепые слова, когда внутри беспрестанно играет музыка? К чему эти глупые изречения, когда взгляд и дыхание опьяняют? И стоит ли говорить, когда можно прикоснуться? «Дрейк Ван Фифти» радушно встретил мужчин. Они наслаждались деликатесами, напитками и прекрасной компанией друг друга. Нил наблюдал за Мэттом: тот аккуратно делил блюдо на кусочки, каждый из которых медленно, но верно направлялся в его рот, от чего мужчина получал небывалое удовольствие. Он тонул в блаженном чувстве, не замечая удивленный взгляд своей компании. Нил не мог перестать любоваться Мэттом. Он, конечно же, не слишком хорошо разбирался в мужчинах, но он точно знал, что перед ним сидит очень красивый человек: яркие голубые глаза, которые смотрят наивно, даже если брюнет злится, точёная нижнечелюстная кость, профиль лучше, чем у любого греческого бога, фарфоровая кожа, контрастирующая с чёрными волосами и одеждой, стройная фигура… В такого действительно сложно не влюбиться. Но в этот вечер больше всего Нила привлекала не внешность Мэтта, а его свечение изнутри. Уолст сидел перед ним в простой одежде и балдел от блюда, которое ему преподнесли по совету шефа. Нил был рад видеть Мэтта таким счастливым. Внезапно перед его глазами пронеслись события последних двух лет: первая встреча группы в новом составе, репетиции, нервное блуждание вокалиста по коридорам, его испуганные глаза и нервный срыв через несколько месяцев, бессонные ночи в путешествии, задушевные разговоры в студии… «Мы выбирались из дерьма параллельно», — удивился Нил. — «Всегда рядом и всегда вместе, даже если ситуации… даже если у каждого свои проблемы!» Блондин улыбнулся самому себе, вышел из минутного транса и вновь уставился на своего океаноглазового лемура. Они еще долго болтали о всяких мелочах, наслаждаясь одним существованием друг рядом с другом. Дом Нила был тих и пуст. Шаги беседовали со своим эхо буквально несколько секунд, потому что мужчины, только преодолев порог, остановились. Нил обхватил плечи Мэтта и прижал того к себе максимально близко. Руки брюнета обвили торс любимого, а макушка чувствовала теплое дыхание. Чёрт знает, сколько они так стояли. Возможно, они пытались наверстать упущенное. Возможно, им это удалось.