TRILOGY

You’re the perfect drug when it hurts like hell I’ve never needed anyone so much

Аристократический мужской профиль уставился в ночную сырость. Выкуривая сигарету за сигаретой, он пытался едким дымом отравить свою навязчивую мысль. Она не оставляла его в покое ни на ночь, ни на день. Казалось бы, чужие руки уже окольцовывали его крепкое, но податливое тело, тихое дыхание щекотало слух и богатое воображение, а вместо слов из уст вырывались только поцелуи. Но каждый раз реальность больно ударяла его в самое сердце. Брюнет вздрагивал, оглядывался, опасаясь быть рассекреченным, и вновь погружался в дикие мечты. И все по новой: объятия, шепот, прикосновения… Добровольно он отправлял себя в горючие пески*, не пытаясь отказаться от своих мыслей. Но, существуя в современном мире, в совершенно другом пространстве, адом для него была его собственная голова, которая оказалась сосредоточением всех мучительных идей. — Какого чёрта, принцесса?! — Прогремело словно из-под земли. Нил стоял во дворе, упершись взглядом в Мэтта. Брюнет в бессознательном состоянии закрыл за собой дверь в комнату, поэтому никто из его гостей не мог до него добраться. Его друг, обладая отменной соображалкой, отправился кричать современной Рапунцель добродушные проклятия с улицы. Он не ошибся, думая, что Мэтт полирует взглядом угловатый двор. Мужчина дёрнулся от неожиданности, но не сказал ни слова. Окутанный безнадёгой, он ринулся с балкона на стену, со стены на землю. Хитроумное строение дома позволяло ему фокусничать. — Ебануться — туфли гнутся! Неплохо! Ты очень самодостаточная принцесса! Улыбка Мэтта будто несколько недель плескалась в вине: до того она была шальная и неловкая. Легким прикосновением руки брюнет поманил друга. Они молча шагали по тихому району. Отдаленные звуки вечеринки были фоновой мелодией. Задорной, как настроение и в общем-то сущность Нила. Он едва ли держался, чтобы не сострить или не вычудить чего-нибудь. Но, видя кислую мину друга, он все же старался обуздать свои естественные порывы. Поразительно, но в эту странную ночь двое мужчин стремились отказаться от своей природы и играть в порядочных людей, словно они знакомы всего лишь день, а не двадцать лет. Нил первый сорвал цепь молчания: — Ты знаешь, это как-то непорядочно — бросать гостей в своем же доме на своей же вечеринке… — Почему тебя это волнует, если ты всё равно не там? — Кинул Мэтт с безразличием. Нил счел это суждение справедливым. В конце концов, он никогда не был праведником, поэтому любой его комментарий был бы претензией на благородство, которым он не был переполнен. — Может, ты хотя бы поговорить хочешь? Бро, тебе всего лишь дважды перевалило за тридцать. Это такая мелочь, что ты нос повесил? Мэтт молча достал пачку сигарет, вытянул оттуда счастливицу и поджег, мечтая так же просто окунуть в пламя свои нелепые мысли. — Да, дело в цифрах. Но не те, что в календаре, а те, что на совести, меня волнуют. Цифры, в которых я могу измерить свои достижения. — От тебя в инстаграме отписываться начали, что ли? Так давай конкурс какой забабахаем, м? Или что? Денег маловато? Так ты погоди! Альбом запишем, в тур махнём. И всё будет хорошо. Видишь, как всё просто. Взгляд Мэтта был красноречивее слов. — Ну ладно, извини. Так о чём ты? Лицо брюнета пылало ярче огня в зажигалке. Казалось, он сейчас превратится в пепел, подвластный ветру. Быть может, это единственный способ коснуться его лица? Он понимал, что прямо сейчас не может направить разговор в другое русло, поэтому решил продолжить делиться мыслями. — Я хочу измерять настоящую любовь в ночах или утрах, проведенных вместе. Хочу измерять свою жизнь в привязанности. Ну и всё такое, понимаешь? Нил сжался в курагу на минуту. — А что тебе мешает считать эти ночи и дни?.. У тебя же есть девушка? Или вы расстались? Почему она тогда сейчас в твоём доме со всеми? Что-то я запутался. — Ох, да это другое. Нет, мы встречаемся. У нее серьёзные планы на меня, кажется. — Та-ак, а ты этого не хочешь, верно? Ну, всё довольно прозаично. Чувак, я не сэнсэй любовных дел, но скажу одно: природа дала тебе яйца, не чтоб ты их морозил, а чтоб пользовался ими, когда дела обстоят серьёзно и нужно собрать в кулак всю свою волю, озвучив пожелания. Не хочешь заходить дальше — берёшь и говоришь в глаза. Хочешь жениться — покупаешь кольцо и бежишь вприпрыжку. Подумай-ка да прими решение. А теперь пойдём в дом, а то горло иссохло. Мэтт бы принял советы Нила за дельный план, да ведь он из-за него и сходил с ума. «Чёртова харизма! И руки эти… О, господи!» — Брюнет столкнулся взглядом с другом и понял, что он в самом деле это пробубнил. Мэтт растворился в виноватой улыбке и замолк. Они быстро дошли до дома. Там его табором встретили друзья. Чтобы не смущать никого из них, он вбежал в гостиную с воплем: «Я вам притащил веселье!» Удивлённое лицо Нила вошло в помещение раньше него самого. «Меня так ещё никогда не представляли». Обменявшись шутками с каждым из друзей, Мэтт остановился у стола, где стройным рядом сверкали виски, водка, ром, коньяк… Он отчаянно пытался вспомнить, что пил сегодня вечером, но его старания не увенчались успехом. Кажется, Мэтт сегодня выпил целую бутылку безответной любви. Думая об этом, он не заметил, как к нему подошёл Рид. К этому птенцу Мэтт относился по-особенному. Он был самым настоящим ангелом: терпеливым, понимающим и преданным. Рид обожал Мэтта. Он всегда был рядом, постоянно слушал и помогал. Сколько раз этот парень давал своему другу возможность забыться, раствориться в удовольствии, нырнуть в омут безразличия и отречённости. Рид поинтересовался, отчего же Мэтт закрылся в комнате и не появлялся на глаза минут сорок. Но тот ничего не ответил. Надев маску хохота, Рид потянул за собой Мэтта. Они остались одни в тихой комнате. Мэтт сидел в мягком кресле, кочуя с мысли на мысль. Его руки смирно лежали на спине Рида, пока тот ритмично двигал бёдрами, расположившись на друге. О нет, они никогда не были любовниками. Рид мечтал узнать, каковы губы Мэтта на вкус. И если бы он сейчас попробовал их, то остался бы разочарованным. Вина, досада и мысли о другом человеке всегда горьки на вкус. — Не думай ни о чём. Забудь. Здесь только ты и твоя кипящая кровь. Ничего более не имеет значения. — Рид нашептывал Мэтту. Он обхватил руками его шею, уткнулся носом в его волосы. Мэтту казалось, что он вот-вот потонет в одиночестве. Он поднял глаза на отпрянувшего Рида. И вот эта маленькая птичка, которую он собирается загубить? Было сложно уйти, но еще тяжелее — остаться. Он пытался понять, как же лучше поступить. Тоска его опьянила. Он был готов уложить Рида на постель и одарить отравленным поцелуем. Но прекрасно знал, что яд в малых количествах доставляет удовольствие, затем вызывает привыкание… Вырвавшись из объятий Рида, Мэтт оказался в развилке рук своей девушки. Она была похожа на коалу, когда прижималась к нему. Он положил левую руку на её плечо, правую же — на затылок, медленно двигая ее в направлении вверх-вниз. Глазами он искал Нила, но попытки оказались тщетны. Тот наблюдал за своим другом со стороны. Увидев, как он покоится в объятиях, выдохнул. «Ну, вроде всё нормально». Но вот он заметил мечущийся взгляд Мэтта. «О господи, ну что опять такое?» Неожиданно брюнет повернул голову в сторону своей пассии. Его руки гладили красивые волосы и узкие плечи, но взгляд его исследовал крепкий торс, сильные руки музыканта. Нил был смущён. В голове его бегал маленький человечек и вопил: «ЧЁ ЗА БРЕД? МЫ С ТАКИМ НЕ СТАЛКИВАЛИСЬ!» В итоге он остался стоять на своем месте и отвечать другу той же монетой. Сцена из романтической комедии длилась недолго. Губ Мэтта коснулись мягкие женские. Они пахли малиной и легким алкоголем: что-то вроде ликёра осталось на его устах после поцелуя. Комнату залил лунный свет и запах смятения. На груди мужчины тихо сопела девушка. Он завидовал ей: её мечта сбылась, а его — всё ещё нет. Отгоняя прочь идиотские раздумья, Мэтт прыгнул с трамплина фальшивого безразличия в глубокий и тягучий сон. Следующий день не обещал быть более легким. Обдумав и взвесив всё, Мэтт принял решение. Он поехал к Риду. Оказавшись у двери, Мэтт потоптался. Рука не поднималась нажать на звонок, потому что за этим действием последует цепочка других, более неприятных. Вспомнив мотивационную речь Нила, он всё же дал хозяину дома знать о своём приезде. Дверь открылась буквально через несколько секунд. Миниатюрный силуэт знаком вопроса выгнулся в проходе. Глаза Рида Мэтту казались пасмурными, хотя они были всегда ярко-голубыми. Мужчины вошли в дом и заняли привычные места. Мэтт чувствовал сумасшедшую пульсацию в районе висков. Она сбивала с толку, но он не позволял себе струсить. Ему казалось, что он это делает во имя любви к другому человеку и во имя спасения того, чьей любви он не достоин. На секунду ему показалось, что он вообще проведет всю свою жизнь в одиночестве, не найдя приюта ни в чьём сердце. Его здорово окатило испугом, но, как он решил, от судьбы не убежать. Поэтому он в любом случае должен избавить хотя бы одного человека от страданий. — Послушай, я теперь с three days grace и… — Ого, ничего себе заявление! Ты уже почти три года с ними! — Рид усмехнулся. Он собрал под себя ноги, удерживая их своими тонкими, но крепкими руками, и обратил внимательный взгляд на Мэтта. — Нет, ты не понял. Я теперь с… У меня другая жизнь, она меня поменяет. Уже начала менять. — Глупости. Я знаю тебя достаточно хорошо. У тебя золотое сердце. Ничто этого не изменит. — Снисходительно улыбаясь, он поднялся с дивана и направился в сторону Мэтта. Он сел рядом и заглянул тому в глаза. — Ничто не изменит твоей чистой души. И ничто не изменит моего отношения к тебе. — Рид взглядом гладил Мэтта по лицу и касался его губами. Брюнет взвыл: непоколебимая преданность. Прямо сейчас он должен был оборвать эту мелодраму, забрать несчастные пожитки чувств и уйти с ними. — Рид, ты мне всегда помогал. Ты всегда был рядом, но этому настанет конец прямо сейчас. Понимаешь? Рид испепелил взглядом пол. Он молчал минуты три, а затем буркнул: — Неужели ты её любишь? Впрочем, это не моё дело, нет. Я тебя понимаю и принимаю любое твоё решение. — Он поднял тоскливые глаза на свою пассию. В них вот-вот разразится гром, польётся затяжной дождь, а затем обязательно пропадут все тучи и появится яркое солнце. Так всегда происходит. Мэтт тихо поднялся и, не смотря на Рида, пошёл к двери. На мгновение он остановился. Повернувшись к Риду, он сказал: «Нет, я её не люблю. Тогда бы я от неё ушел, как и от тебя». Он закрыл за собой дверь. Мэтт еще минут пятнадцать сидел смирно в своей машине. Его руки вспотели, а внутри все горело — то ли от выпитого вчера алкоголя, то ли от тяжёлой ноши вины. Он взглянул на небо: тучи сгущались, мелкие капли устремились к земле. Мэтт завёл машину и рванул со всей скоростью прочь. Ехал он долго. Исследуя не один район, он старался сохранить блаженную пустоту в своем сердце. Ему это удавалось. Разочарование глубоко засело в его сердце и медленно разъедало его. Разогнавшись до ста тридцати километров в час, он неожиданно догнал на пустой трассе машину. Что-то внутри пошевелилось. Подъехав совсем близко, он разглядел номера — это была машина Нила. Мэтт пытался понять, как же так вышло, что они встретились на дороге. Он чуть было не решил, что друг специально отправился искать его, так как долго ничего от того не слышал. Мэтт не из тех, кто отвечает на сообщения, а звонков он никаких не делал и никому не говорил, куда поехал несколько часов назад. Озарение снизошло мгновенно: он проехал и по району, в котором живёт Нил. Машинально. Оба автомобиля сбавили скорость. Нил, подобрав отличное место, выехал на обочину. Мэтт был вынужден сделать то же самое. Оба вышли из своих машин. Неловкое молчание длилось пару минут. — Это самое странное место для встречи. Не хватает корзинок с едой и бокалов. И скатерти. И ясной погоды. — Нил глухо засмеялся. Мэтт обожал его смех. Сам он был тихоней, но этот парень всегда его забавлял. — Истинным романтикам не нужно такое барахло. Хотя свечи я люблю… Нет ничего атмосфернее темной уютной комнаты, заставленной свечами. — Мэтт выжидающе смотрел на Нила, потонув в улыбке. — Однако это небезопасно, друг мой. — Романтика вообще очень опасная вещь, не так ли? — Какие-то слишком серьезные разговоры ты начал. Лучше скажи мне, куда ты так несся? Я обомлел, увидев твои номера. Они очень неожиданно замелькали в зеркале. — Домой. — Через мой дом? — Какой ты эгоцентричный! Я случайно здесь оказался! — Вредным тоном буркнул Мэтт. — Ой, ну тогда и катись дальше, деловой енот. — Нил старался сохранить серьёзное выражение лица, но в итоге только сгримасничал. — Поеду сейчас, но ты куда мчишь? — Ай, возня с документами. Скучное занятие. — Да брось, с твоим характером скучных занятий на свете не сыщешь. Я уверен, у тебя уже тысяча и один план, как это всё превратить в приключение. — Мэтт, отлично зная Нила, сделал меткое замечание. — Верно, — Нил игриво зажмурился. — Поехали со мной? Мэтт с этим предложением расцвел, словно яблоня в весеннем саду. — Заедем к тебе, оставишь машину, м? — Я только за!