Звезда по имени Солнце

Легкая спираль уносила его все быстрее и быстрее по сужающемуся туннелю, в конце которого светилась белая точка. По мере приближения к ней Максим стал слышать сначала хаотичные и едва уловимые, а затем близкие, теплые, ласкающие слух, но совершенно непонятные звуки. Парню становилось лучше и лучше, а благозвучие заполняло его всего. Вдруг в полифонию стали вкрапляться неприятные диссонирующие звуки, похожие на скрежет сминаемого металла. Благозвучие постепенно переходило в какофонию, а движение замедлялось. Макс на мгновение остановился и поплыл назад. Скрежет усиливался, и, когда он ощутил боль в груди, спираль растаяла, туннель стал красным, и молодой человек различил склонившуюся над ним тень. Возле него на коленях стоял Андрей, хлопал его по щекам и громко звал по имени. - Макс! Очнись, Макс! Ты слышишь меня? Вместе с чувствами вернулись и ощущения. Снова накатило удушье, левой стороны груди как будто не было, воздух с трудом проникал в легкие, а рот медленно наполнялся кровью. Но дело есть дело, работа прежде всего. Они еще не закончили… - Что ты говоришь? – прислушался Авдеев, заметив, что его друг пытается что-то произнести. - Вульф… - с трудом выговорил Максим между двумя натужными вдохами, - уйдет… Не должен… - Да никуда он не уйдет, - деловито сообщил Андрей, распахивая на его груди окровавленную рубашку, - по крайней мере, дальше реанимации. Ты его конкретно прошил, - ободряюще улыбнулся он, - да еще, видимо, артерию прострелил… Ох, черт… - полицейский внезапно изменился в лице, увидев рану, из которой при каждом выдохе с глухим свистом вырывался воздух. Недолго думая, он крепко зажал ее ладонью. Дышать сразу стало немного легче, но вместе с этим усилилась боль. Уже не в состоянии сдерживаться, Макс закашлялся, и с его губ стекла густая алая струйка. - Макс, ты только держись, слышишь? – отчаянно крикнул Андрей, увидев, что глаза друга снова начинают мутнеть. – Не смей умирать! – он был не в силах отвести взгляд от кровавого сгустка на губах Морозова. – Ты же… нам, в отделе, нужен. Ты девчонкам своим нужен! Как же они без тебя, Макс?! Последние слова Максим услышал уже издалека, словно сквозь вату, лицо Авдеева медленно расплылось перед глазами, и его снова поглотила темнота, на этот раз без видений. Назначенное время наступило уже десять минут назад, но такой долгожданный концерт все не начинался. Вместо него на экране появилась заставка музыкального блока «Незабудки», а потом замелькали кадры с милым русоволосым мальчиком. «Лиза. Когда теперь увидимся вновь? Кто знает, может, это любовь? А я еще не смог сказать о самом главном Тебе всего лишь несколько слов…» - признавался Андрей Губин не менее милой белокурой девушке в исполнении юной Насти Старыгиной. Через минуту в нижней части экрана появилась бегущая строка, оповещающая что: «…в программе канала произошли изменения. Концерт Лизы Солнце отменен по независящим от нас причинам. Вашему вниманию будет представлена подборка музыкальных клипов «Незабудки». О последующих изменениях мы будем сообщать дополнительно». - Да что ж такое? – возмущенно воскликнула Даша. – А заранее предупредить нельзя? Люди целую неделю ждали… - Мамочка, а Лиза уже выступает? – к матери подбежала хорошенькая темноволосая девочка лет пяти, с большими и красивыми карими глазами. - Нет, малыш, концерт отменили, - ответила Морозова, пытаясь набрать в поисковике телефона сайт RU TV. - А что такое «отменили»? – маленькой почемучке очень нравилось узнавать новые слова. Дарье волей-неволей пришлось отложить смартфон в сторону. - Иногда, Тори, бывает так, что какому-то событию что-нибудь мешает, и тогда это событие отменяют, - с улыбкой ответила блондинка, ласково назвав дочку на английский манер. - Значит, папин выходной тоже отменили? – сразу сделала вывод Вика, забравшись с ногами на диван к матери. - Да, папу вызвали на работу, - вздохнула Даша, прижав к себе девочку. - Он опять поехал сажать в тюрьму плохих людей? – именно так маленькая дочь полицейского понимала смысл работы своего папы. Вместо ответа Морозова весело засмеялась, она сгребла малышку в охапку и принялась ее щекотать, подпевая танцующей на экране Кристине Орбакайте: - «Губки бантиком, бровки домиком, Похожа на маленького милого гномика…». - Ну, мама, хватит, - сквозь смех пропищала девочка. – Я ведь уже большая. Что мне в садике скажут? - А кто сегодня манную кашу не съел, а, большая девочка? – наигранно строго спросила мама, продолжая тормошить ее. - Там было масло, - Вика надула губки. – А я масло не люблю. Когда они вдоволь насмеялись и нащекотались, малышка уютно устроилась у Даши на коленях. - А папа скоро приедет? - Думаю, скоро, - кивнула девушка, поправляя в темных косичках дочки алые бантики. – Посадит в тюрьму плохих людей и сразу приедет. Но, похоже, в этот вечер судьба намеренно решила самым кардинальным образом разрушить планы всех членов семьи Морозовых. - Что с моей дочерью? - Дмитрий Виноградов предпринял еще одну отчаянную попытку прорваться в отделение реанимации. Как раз в это время открылась дверь и в коридор вышел рослый представительный доктор в белом халате. - Дим, давай мы сейчас пройдем ко мне в кабинет, там ты немного успокоишься, а потом я все тебе объясню, - очень спокойным голосом предложил он, сразу узнав во встревоженном отце своего близкого друга и бывшего коллегу. Когда-то очень давно Митя Виноградов и Юра Воронцов познакомились на вступительных экзаменах в мединститут. Оба были молодыми, отчаянными и страстно мечтали стать хирургами и спасать людские жизни. Не удивительно поэтому, что парни сразу близко сошлись, разделяя общие увлечения и стремления. Несколько лет спустя два молодых доктора с красными дипломами пришли в интернатуру хирургического отделения первой градской больницы Москвы. Первый год друзья трудились плечом к плечу, но потом их жизненные и профессиональные пути резко разошлись. Дмитрий решил попытать счастья в бизнесе, занявшись для начала реализацией медицинского хирургического оборудования, а Юрий остался с помощью того же самого оборудования оперировать больных. Неожиданно у обоих стало получаться, и теперь, через четверть века, у каждого за спиной был богатый опыт, приобретенный в непростых, почти боевых условиях, и, самое главное, вполне заслуженная репутация. Дмитрий Алексеевич Виноградов был одним из известных и влиятельных олигархов, причем теперь его бизнес касался не только медицинского оборудования. А Юрий Денисович Воронцов был известен на всем постсоветском пространстве как выдающийся талантливейший хирург, а в последнее время еще и как депутат городской думы. Но, к чести обоих, годы не разрушили их старой дружбы, а наоборот, сделали ее еще надежнее и крепче. Не раз и не два они выручали друг друга из сложных, и не только финансовых, ситуаций. И вот теперь доктор Воронцов в очередной раз готовился протянуть верную руку помощи бизнесмену Виноградову. - Я не успокоюсь, пока не узнаю, что с Лизой? – обеспокоенный отец снова шагнул к матовой стеклянной двери. - Митя, возьми себя в руки, - Юрий Денисович решительно подхватил друга под локоть и увлек его в сторону. – Ты не хуже меня знаешь, что в реанимацию тебя сейчас никто не пустит, тем более я. Лизу только удалось успокоить, а твой взвинченный вид пользы ей не принесет. Всю дорогу Дмитрий пытался выяснить у своего несговорчивого друга причину болезни дочери, но тот упорно хранил молчание. И лишь оказавшись в уютном и со вкусом обставленном кабинете, Воронцов налил в две небольшие рюмки по глотку коньяка. - Пей-пей, - настоятельно посоветовал он. – Расслабишься. Тогда я смогу с тобой нормально разговаривать. Машинально глотнув обжегшую горло жидкость, Дмитрий Алексеевич почти упал на удобный кожаный диван, чувствуя, как напряжение поневоле отпускает сжатые словно спазмом мышцы. - Лучше? – уже спокойно осведомился доктор, внимательно наблюдая за другом. - Да, Юра, спасибо, - наконец выдохнул Виноградов. – Ты прав, я, и правда, был на взводе. Но сам понимаешь, Лиза у меня одна. Я уже потерял ее мать… От этой трагедии он не оправился до сих пор. Его любимая жена, красавица и умница Олечка оказалась одной из ста тридцати жертв террористов, захвативших концертный зал на Дубровке1. И приехавшему по экстренному вызову на «Скорой» Дмитрию выпала нелегкая участь опознавать среди погибших тело своей жены. Именно с тех пор он очень трепетно заботился о Лизе. К счастью, в то время девочка была еще совсем малышкой, и гибель мамы не оставила ощутимого следа на ее психике. К тому же отец предупреждал любое ее желание, стараясь хоть так компенсировать Лизе недостаток материнской любви. Девочка росла в полной уверенности, что любимый папа может дать ей все-все-все, стоит только попросить, и в свою очередь старалась радовать его своими успехами и способностями. Это стремление оправдать надежды отца и послужило причиной того, что девушка оказалась на больничной койке. - Теперь ты мне скажешь, наконец, что с Лизой? – заметно успокоившись, спросил бизнесмен. - Скажу, - согласился Юрий. – Но тебе это не понравится. Понимаешь, Митя, оказалось, что у твоей дочери порок сердца. - Воронцов, ты что, там у себя в думе окончательно прозаседался? – нахмурился Дмитрий Алексеевич. – Какой порок? Лиза всегда была абсолютно здоровой девочкой. Ты не хуже меня знаешь, что такие проблемы с сердцем выявляются практически сразу, - он был вне себя. - Основы кардиологии мы с тобой слушали вместе, - терпеливо отвечал его друг. – И ты не хуже меня знаешь, что бывают случаи, когда болезнь долгое время не дает себя знать. Человек спокойно живет, работает, даже спортом занимается. А потом вдруг падает на ровном месте, без всяких видимых причин. - Ну, допустим, - нехотя согласился олигарх. - И ты хочешь сказать…? - Именно это и произошло с Лизой. - Но ведь до сих пор все было в порядке, - растерянно проговорил Виноградов. – Не может же быть, чтобы так внезапно… - К сожалению, Дима, такое бывает. Очень редко, но бывает, - вздохнул доктор Воронцов. - И что теперь делать? Что будет с моей дочерью? – в голосе снова появилась нарастающая с каждым словом тревога. - Я надеюсь, что все будет хорошо, - успокоил друга Юрий Денисович. – Лизе вовремя оказали первую помощь, она в сознании. Но должен тебя предупредить, что после того, как придут результаты анализов, почти наверняка понадобится пересадка сердца. - Ты уверен? – напрягся Дмитрий. – А нельзя будет как-то этого избежать? - К сожалению, вряд ли, - ответил его друг. – В таких случаях сердечная мышца почти всегда бывает изношена, и сердце больше не выдерживает прежних нагрузок. Любое напряжение, любое волнение может стать фатальным. - И после операции моя дочь будет здорова? - Если донорское сердце подойдет по всем показателям, то да, - подтвердил Юрий. – Полное выздоровление наступает в восьмидесяти процентах случаев. - А ты сможешь провести эту операцию? – с надеждой спросил Виноградов. - Да, - уверенно кивнул хирург. – Как только будет найдено донорское сердце, я сразу приступлю к подготовке… - То есть как? – не понял Дмитрий Алексеевич. – А его что, сейчас нет? Вместо ответа Воронцов только немного странно на него посмотрел. - Я, конечно, знал, что ты уже далек от медицины, - вздохнул он, - но все же думал, что не настолько. - А что такое? – растерялся тот. - Как ты себе это представляешь, Дима? – доктор постарался смягчить прорвавшуюся в голос строгость. – Большой холодильник, полки которого забиты донорскими органами? Примерно с полминуты тянулась озадаченная пауза. Наконец, в глазах Виноградова появилось понимание. - Нет, конечно, - смущенно улыбнулся он. – Извини, Юр, эта нервотрепка совершенно отшибает мозги. Начинаю какую-то чушь нести. - Ничего, это со всеми бывает, - успокаивающе ответил Юрий Денисович. – Я не знаю, что бы со мной было, окажись в такой ситуации кто-то из моих… - Скажи, а долго ждать, пока появится донор? – бизнесмен снова вернулся к теме разговора. - Этого никто сказать не может. Но уверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы найти его побыстрее, - пообещал доктор. – Боюсь… Он не успел договорить: «… время уже поджимает», потому что в эту секунду распахнулась дверь, и на пороге появилась встревоженная медсестра. - Юрий Денисович, вас срочно вызывают в экстренную, - протараторила она. – Огнестрельное ранение, пробито легкое… - Подождешь меня здесь? – на ходу кивнул другу Воронцов. - Конечно, иди скорее, - не стал его задерживать Дмитрий, понимая срочность ситуации. – Я никуда уже не спешу. - Морозов Максим Петрович, - деловито докладывала медсестра, помогая доктору проводить осмотр, - капитан полиции, двадцать восемь лет, был ранен на задании… - Фиксируйте: открытый пневмоторакс, спадение левого легкого, кислородная недостаточность, - опытному врачу хватило беглого взгляда, чтобы определить тяжесть состояния лежавшего на столе брюнета в кожаной куртке. Торопливо отдавая распоряжения, Юрий Денисович еще не подозревал, что в данный момент уже запущен неумолимый секундомер судьбы, которому суждено принести с собой много боли и потерь.