Это было в Краснодоне

      Утро началось раньше, чем обычно и хуже, чем всегда. Матвей проснулся от детского визга и шума. Затем послышался звон битых тарелок и он понял, что Сережки, как и его мамы нет дома. Добровольский, не открывая глаз, пытался найти очки, но нашел лишь их остаток. — Черт, — пробубнил он, пытаясь проснуться окончательно, проводил ладонями по лицу. Матвей с горечью смотрел на разбитые очки. — А день только начался, — выдохнул он, садясь в кровати. Накинув клетчатую рубашку, Матвей вышел на кухню. Там творился полный беспорядок, устроенный детьми. Он наступил на игрушечную куклу, не заметив впереди открытый шкафчик, врезался в него. Потирая ушибленное место, юноша проклинал это утро.       Вскоре, сидя за столом у Олега, Матвей отвлеченно смотрел по сторонам, пытаясь не заснуть. Ребята готовились отправить Женю в комендатуру. Иван взглянул на него, -а где твои очки? — Кто-то разбил, — Матвей нахмурился, сощурив глаза. Ему было не легко без очков, но лицо стало выглядеть старше, черты, словно выпрямились. — Принеси, я починю, если там не разбилось стекло. — Нет, дужка отвалилась. — Тогда я попробую их сделать, — Ваня добродушно кивнул. Ему не раз приходилось сталкиваться с подобным. Матвей улыбнулся, заиграв ямочками, он встряхнул и без того непослушные кудри волос, — а Саша где? — Она сказала, что встретится с Аленой сегодня. Добровольский выглянул в окно. Солнце нежно играло с природой, в воздухе стояло спокойствие. Казалось, что зима далеко, настолько была переменчива погода. Степь, словно вылита золотом, сияла под лучами.       Александра и Алена брели по полю, спускаясь к реке, от которой веяло прохладой. Саша провела рукой по траве, кольцу блеснуло в лучах. — Вы помирились? — Вроде как, — Алена наступила на песок, а затем села на него, подбирая камень, она запустила его в воду, — я решила, что не хочу жить только для него и делать все ради него. — Это точно Абрамова Алена? — Саша вскинула брови, — верните мне пою подругу. — Да, это я. — Улыбнулась она. — Что тебя изменило? — Я не получала ничего от него кроме холодных замечаний. Мне это просто надоело и как только он это понял, то сразу стал вести себя иначе. — Мне кажется, мы все поменялись. — Кроме Матвея, — улыбнулась Алена, — а что там Ваня? Алекс свела брови, — что ты имеешь в виду? Даже не спрашивай, думала ли я об окончании и вообще думала ли я. — Ладно. Тогда скажи сама. — Почему мы всегда это обсуждаем? — Сокрушенно, с нотками недовольства воскликнула Саша. — Саш, ты невозможна, — выдохнула Алена, на что Пожарская лишь рассмеялась, стараясь отогнать от себя все подводные мысли этого вопроса. — Мне не хватает моих пробежек, — вдруг хмыкнула она, — и эти платья, — Саша нахмурилась. Алена звонко хихикнула, ей здесь такого дискомфорта ничего не доставляло, — по-моему, оно тебе идет, но не выглядит как здешняя мода. — Алена посмотрела на ткань, — стоп. Ты что, взяла его из Москвы? — Она начала смеяться, — и никто не заметил. Александра довольно ухмыльнулась, — ну да, а что мне оставалось. — Девушка достала сигарету. — Как они у тебя не кончаются? — Ими набит рюкзак, — Саша прикурила, — это моя большая зависимость, увы. — Такая же большая, как Ваня, — Абрамова подмигнула, а Алекс закатила глаза.       Александра возвращалась домой. После прогулки с Аленой ей стало казаться, что времена возвращаются и все становится таким привычным, встает на свои места. Зыбко и неумело, но каждый здесь обретает что-то нужное. По дороге промчались дети, пиная друг другу мяч. Пожарская подумала о том, как же они счастливы в своей беспечности. Они не замечают как быстро день сменяет ночь, как зеленеет листа, а затем пустые деревья покрывают снега. Жизнь спешила, текла, бежала и была во всем: в этих детях, в их игре, в небе и в самой Саше. Она ощутила себя такой живой, соединившись с этим моментом. Вани дома еще не было, но, на удивление, на ступенях сидел Матвей. Вид у него был помятый и уставший. — Ты в порядке? Он кивнул, взлохматив волосы, — я к тебе с предложением. Саша вскинула брови. — Как насчет того, чтобы вместе пробежаться сегодня. — Я недавно думала об этом, — Саша улыбнулась. В последнее время люди стали читать ее мысли? — Тут есть одна дорога, там редко кто ходит, мне показал ее Сережа. — Только переоденусь и побежали. — Алекс остановилась у двери, взглянув на друга, -а что тебя толкнуло на это? — День ужасный, я подумал, надо бы его разнообразить. — На тебя не похоже. — Она озорно дернула уголком губ, войдя в дом. В рюкзаке прятались спортивные штаны и футболка, а ниже лежали кроссовки. Девушка быстро скинула платье, зашнуровала обувь и заплела волосы в высокий хвост. Матвей улыбнулся своим мыслям, увидев ее, — у меня такое чувство знакомое, что я это где-то видел. Алекс просто размялась, — ты готов? — Да, только надо туда дойти так, чтобы не было вопросов у людей к тебе. — Я совсем забыла уже. — Саша кивнула, следуя за ним, без задней мысли о рискованности этого поступка.       Ваня вернулся домой поздно. С хорошими новостями и почему-то с плохим настроением. Им разрешили выступать в клубе — знаменательный момент. По дороге домой он прокручивал в голове сбивчивый, радостный голос Олега, светившегося от эмоций и сам улыбался, кидаясь обнимать и поздравлять друзей. Работа в подполье кипела, набирая обороты. От листовок они выросли до собственного штаба. Но Ваня не считал себя героем, это было его долгом, совершенно очевидным делом для такого сильного человека. Саша зашла следом, радуясь после спорта. — Привет, — открывая дверь, девушка увидела, как Ваня вешает куртку. От неожиданности он вздрогнул, но затем в его глазах появилась нервозная обеспокоенность, он внимательно смотрел на одежду, — ты не думала, что в такой одежде, тебя бы мигом взяли полицаи? — Я была осторожна. — Она почувствовала стыд за свою безрассудность и укол безответственности, но это быстро сменилось на бунтующий гнев. — Когда пошла на поводу у своих желаний, — резко огрызнулся он, заставив Александру опешить. Но говорят, что не стоит будить лихо, пока оно тихо. В Саше вспыхнул огонь. — Что с тобой стряслось? — Ничего, — Ваня потер глаза, проходя в свою комнату, -я волнуюсь, пока ты думаешь, что я смогу спасти тебя еще раз, навлекая проблемы. — Если я являюсь для тебя большой проблемой, то надолго здесь не задержусь. — Холодно ответила она сквозь зубы, Алекс взяла свое платье и туфли, — доброй ночи. — Куда ты? — Не твое дело. — Саша, ну, хватит устраивать этот цирк, — Иван уже пожалел о своих словах. Он не хотел ее обидеть, не хотел сказать лишнего и даже не думал о том, что трудно бывает не только ему, ударив по больному. Конечно, как бы то ни было, ей чужд этот мир на толику процентов, он другой. — Ради тебя стараюсь. Ваня задержал ее за руку, — пожалуйста, давай прекратим это безумие. — Ты его начал. — Саша взглянула на его руку, не в силах прекратить бешеный взрыв эмоций, что так долго в ней копились, выплескивая на самого близкого человека. — Я виноват, прости. Но Алекс было уже не остановить. — Знаешь, я все равно пойду. Отдохнешь от проблем. — Она ухмыльнулась совершенно безразлично. — Я не имел это ввиду, ты не даешь мне объясниться. — Даю, просто с каждой твоей фразой ситуация становится хуже. Иван вздохнул. Его неожиданная резкость и злость исчезли, — я не собираюсь тебя пускать. — Будто я тебя спрашиваю, — фыркнула Пожарская. — Это неважно, — Ваня мягко притянул девушку к себе, забирая платье и туфли из рук, — прости, пожалуйста. Саша ничего не ответила, отходя к окну, она услышала как закрылась дверь и в комнате остались лишь ее буйные мысли и быстрое стучание сердца. — Что вообще сейчас было, — она опустилась на кровать, положив голову на ладонь. Она почувствовала себя истерической натурой, выплеснув на него ненужные эмоции из-за пустяка. Вряд ли в такие моменты люди задумываются о последствия неаккуратных слов, но повздорить могут даже самые любящие сердца по одной простой причине — все мы люди. У влюбленных бывают разногласия, бывают ссоры и неаккуратно сказанные слова. Важно уметь это понять, остановиться, отдышаться и снова сделать шаг навстречу. Она не хотела плакать, снова показаться слабой, но внутри тугим канатом натянулись слезы обиды на высшие силы, что сыграли с ней злую шутку, на себя, за свое бездумное решение, на правоту Ивана. Девушка прислонилась спиной к стене, бессильно опустив руки на поджатые ближе ноги. Тяжесть навалилась с новой силой, словно она медленно погружалась в воду. Мутную, темную, холодную пустоту океана. Детская, глупая выходка обернулась совершенным преступлением против хрупкого мира, тонко натянутого белыми нитями счастья. В эту минуту внутри стучало сердце, как метроном. В эту минуту небо, прятавшееся за прозрачной надеждой, полыхало, не давая себя покорить ни одному космонавту. В эту минуту Александра, глотала слезы, твердо решив, покорить его или рухнуть догорающей кометой на осколки чьих-то воспоминаний. Собрав себя заново, в тысячный раз, она поднялась, вытирая скользкую дорожку слезы, так предательски скатившейся по щеке. Иван уже лег в кровать, стараясь перемолоть этот день. Он поднял подушку и сел, пытаясь переключиться на чтение, но в голове все еще звенела их первая перепалка. Усталость и чувство вины смешались в нем, он вдруг понял, что испугался, когда она собралась уходить. Испугался тому, как легко бьется все в этом мире, особенно сердца. Он слышал звон, словно звенящий гром сквозь тишину. Впервые назвав себя дураком, он корил за необдуманно брошенные слова, замаскированные в тревожную заботу. Ваня не считал Сашу чужой здесь, он не считал никого из них лишним и ненужным, но они такими казались в редкие минуты, когда смеялись над понятными только им шутками, обсуждали неизвестных личностей и прочие изменения, как нечто обыденное. Но Ивану было все равно на это. Он знал, он чувствовал, что она его полноценно. Дверь приоткрылась, Александра тихо вошла в комнату, присаживаясь на кровать рядом с ним, она положила руку на плечо, — спишь? — Нет. — Извини, — тихо шепнула девушка. — И ты меня прости, — он сжал губы, обнимая Сашу, она опустилась рядом, положив ладонь на грудь. Подушка Ивана пахла яблоками и мылом. Этот запах, витавший возле всех его вещей навсегда запомнится девушке. — Знаешь, если бы ты ушла, я бы все равно пошел за тобой. — Я бы не ушла. — Что, никогда? Никогда — слово самое опасное на свете, это клятва, это связь. Этого мерила времени не существует для тех, кто не влюблен, как и навсегда. — Никогда, — на выдохе ответила Александра, прижавшись к нему сильнее. От Вани шло тепло, чем крепче его руки обхватывали ее, тем вера в любовь росла. Говорят, что «твой» человек тот, с которым тебе уютно и безопасно. Александра не всегда верила в это определение, пока не ощутила на себе, однако, сейчас она бы сократила этот термин до одного слова — «сила». Ты чувствуешь силу любви рядом с человеком твоей судьбы. Ваня поцеловал ее в висок, перебирая черные и густые волосы. Саша потянулась к его губам, оставляя легкий, невесомый поцелуй. Они коснулись друг друга носами, ныряя в еще один поцелуй. Разорвав который, Александра утонула в карих глазах. Они смотрели с такой нежностью и заботой. В ощущении полной гармонии, она заснула на его плече.       Дни тянулись быстро. Каждый был наполнен своей особенностью, отличаясь. Александра часто встречалась с ребятами, иногда гуляла с Олегом и Иваном. Втроем они бродили по улицам, Кошевой читал вслух свои стихи, Ваня внимательно слушал, поправлял и подбадривал друга, Саша же наслаждалась свежей, прохладной погодой, разглядывая все вокруг: деревянные дома с резными оконными рамами, сады перед ними стояли голые, люди мрачные, словно персонажи плохого черно-белого фильма с самым печальным концом. Пожарская представляла как здорово проснуться рано, с первыми лучами под заливное пение птиц, когда за окном раскидисто цветет сирень, ее запах проникает в дом, смешиваясь с запахом молока и ягод. Лето в Краснодоне, думала она, ощущается по-особенному. Обязательно вечером молодежь соберется гулять до заката, купаясь в приятной прохладе, которая осталась от стоявшей весь день жары. Может, ребята пойдут смотреть кино, рассядутся и, не отрываясь, будут следить за героями, переживая их жизнь, как свою. Так получалось и сейчас. Чью-то жизнь за свою, а может, наоборот, наконец обрести то, что было суждено.       Они вечно пропадали в клубе. Саша помогла всем и во всем. Вместе с Сережей они рисовали плакаты, то и дело пачкаясь в густой и вязкой краске под заразительных смех Сергея, Саша хмурилась, ненароком касаясь кисточкой друга. Так они менялись местами, дурачась больше, чем трудясь. Александра помогала Георгию вешать эти плакаты, со скучающим видом перебирая пуговицы на пальто, она стояла, прислонившись к доске объявлений. Георгий, замечая это, принимался рассказывать все подряд, не мог он глядеть, когда рядом человек безучастно скользит глазами по земле. Арутенянц вообще любит говорить, пускаться в длинные философские и не очень размышления, вспоминать и рассуждать. Возвращаясь в клуб, они убирались. Уборка отняла целую неделю. Ульяна, повязав тугие косы взяла в помощницы Алену и Любу с Майей. Девушки мыли полы. Все шло хорошо, пока Сережка не стал носиться с мокрой от дождя кепкой, брызгая всех, он не заметил ведро, споткнулся и опрокинул все. Ульяна медленно подняла на него глаза, уперев руки в бока, что имело молниеносный эффект. Тюленин все убрал, более того, он пообещал, что готов мыть полы, бросив все мужские дела. Саша, Матвей и Володя протирали пыль, Гена, который так редко появлялся на заданиях был привлечен к работе. Увидев его, Александре показалось, что большей злости и ненависти она не испытывала никогда. Тогда Матвей, Илья, Антон и Алена подумали так же. Для них Краснодон стал родным городом. Удивительно, как бывает — находишь свой дом не там, где родился и не там, где вырос, а там, где почувствовал себя одним целым с большим миром, полным красок, как темных, так и ярких. — Не надо сильно показывать, что вы думаете, — предупредил Антон. Он научился легко надевать и снимать маску холодного юноши, прожив в ней большую часть сознательной жизни. Кажется, это стало главным уроком для Крамского. — Надо еще там протереть, — показывая на верхние полки, сказал Володя, закинув голову. — Сашка, давай ты, мы подстрахуем, — Матвей поправил очки, починенные Ваней, поднося шаткий стол, похожий на школьную парту. — Где ты это взял? — Скептически, Алекс проверила его. — Выстоит, как Рим. — Не хотела тебя расстраивать, конечно, — протянула Александра, поднимаясь на стол. Пытаясь дотянуться до самого верха, девушка встала на носочки. Мимо, подкрашивая облупившиеся местами стены, прошел Олег, чуть зацепив стол. Для него этого оказалось достаточно. Шатаясь, Александра полетала в сторону, успев ругнуться и пообещав себе припомнить этот «крепкий, как Рим» стол Матвею. Ее поймали сильные руки. Подняв глаза, она встретилась со взглядом Ивана. Он чуть поднял брови, с челки капала вода. — ни на минуту нельзя оставить. Сашка виновато улыбнулась. К ним тут же подбежали Матвей и Олег, оба сыпались в извинениях. — Все в порядке, — поправляя платье, отозвалась она, не отрывая глаз от Ивана, стоявшего в мокром от последнего осеннего дождя пальто, в светлой рубашке с закатанными рукавами, от него исходило спокойствие и безмятежность, великая стихия охватывала каждую черту юноши, благородство и ум отражались в глубоких глазах. С каждым днем Иван становился мужественнее, крепче. Саша самозабвенно восхищалась им, как могла бы Татьяна Ларина смотреть на Онегина. Александра и Ваня по обычаю возвращались домой поздно. Каждый вечер они брели по улицам, держась за руки. Ощущалась скорая зима. Это пугало. Зима явится морозом, снегом, сковывая речку, она заберет с собой все, эта ледяная королева. Каждый вечер Саша думала об этом, понимая, время безжалостно, неумолимо и как бы не работали машины и провода, природа берет свое. Девушка наслаждалась каждой минутой. Этому она научилась быстро. Стараясь всегда быть рядом. Вскоре в клубе стали появляться музыкальные инструменты. Начинали думать над программой и датами. Антон и Илья, заметив гитару, тут же бросились к ней. — Они играют? — Спросил Виктор, подходя к Алене. — Да, поют немного, но лучше всего это делает Сашка. — Слышал про это. Как можно курить и петь, — Хохотнул он. — Вот такая она, — Алена изобразила фигуры в воздухе руками, смотря как к братьям присоединяется девушка. — Эх, сейчас бы минус какой на фон поставить, — Илья провел пальцами по струнам. Саша сидела на ступеньках сцены, — я хочу что-то спеть. — Ты ж не хотела сначала. Вот вы народ, женщины. Александра чуть улыбнулась на его протянутую фразу, полную жалости и безысходности, — помоги мне найти песню. Сильную. До слез. Илья оторвался от струн, подняв глаза на подругу. — С твоим голосом любую песню можно до слез спеть. — Предлагаю всем вместе выступить, — вступился в диалог Антон. Решение было принято единогласно.       Олег, Ваня, Виктор и Георгиий стояли, склонившись над столом. Ребята писали сценарий. Иногда к ним, смотря через плечо то Олега, то Гоши примыкала Любаша, иногда Валя или Ульяна. Люба проверяла на месте ли ее номер, то и дело приговаривая, как здорово все получается, Ульяна и Валя давали некоторые корректировки и советы, то и дело слыша от Георгия, что не надо им, передовым и умным мужчинам, помогать в таком легком деле. Ваня оставался невозмутим и спокоен, делая отдельные пометки в своем блокноте. Для него это привычно. Он всегда, готовясь к собраниям, выступлениям и нравоучительным беседам в комсомоле приносил пометки, содержащие не только набросок его динамичной речи, но и цитаты, высказывания и весьма саркастичные замечания.       Александра и Сергей склонились над соседним столом, размышляя над декорациями. В главные двери вломились полицаи. Саша выгнулась, встав прямо и смело, с презрением прожигая взглядом непрошеных гостей. Сережа насупился. — Проведаем как вы работу ведете, — потирая затылок, с которого съезжала шапка, сказал один из них, проходя грязными сапогами к сцене. Мужчина придирчиво оглядел убранный зал, заметив пустой ватман, он устремился к Тюленину и Пожарской, его злая ухмылка и бодрый шаг заставили Ваню скривиться, в немом ожидании смотря за полицаем. Тот остановился напротив Александры, сощурил глаза, — я тебя хде-то видел, — с акцентом произнес он, — а тут шобы Гитлер висел, — рыжий полицай достал фотографию Адольфа, бережно положил на стол, — и шоб похож, — пригрозив пальцем, мужчина еще раз все обошел. За полицаями закрылись двери. Как шакалы они совершили набег на тихую гавань, очернив его черно-белым снимком, который как знамение, как приговор лежал в самом центре стола. — Дрянь, — почти выплюнул Сережка, смахнув рукой портрет на пол. Ваня встретился с многозначительным взглядом Александры и покачал головой, выражая свою сдержанную ненависть к врагу. После этого момента между ребятами появилось негласная сила, четкое стремление биться до последнего, жить так, чтобы потомки знать не знали, что такое трудиться над портретом главного врага, убийцы и разорителя родной земли.       Иван заглянул в Клуб. Ребята шумели вовсю. Олег широко улыбался, убрав руки в карманы брюк, Георгий и Сергей, самые взрывные, эмоциональные, готовы были пуститься в пляс, Люба забежала за Ваней, красная от мороза, она скинула шерстяной платок на стул и взяла лист с прописанной программой, ставшей радостью дня. Земнухов сел в кресло первого рядя перед сценой, рядом сел Матвей, сняв очки, он устало потер переносицу. — Что-то случилось? — Ваня взглянул на парня. — Сплю плохо в последнее время. — Матвей смотрел на свои ботинки, — кошмары мучают. Иван задумался, привычным жестом поправив волосы, — может, из-за стресса. Матвей вяло согласился. Он знал причину своих кошмаров и это были не привычные факторы, влияющие на сон, а часть его жизни. Добровольский потерял семью в страшной автомобильной аварии, чудом выжив. Временами та мокрая от ливня дорога с крутым поворотом, тот скрип колес и ослепительный свет фар машины, несущейся по встречной полосе, навещали Матвея. Тогда он вздрагивал, снова видя испуганное лицо матери, застывшее удивление, смешанное с непониманием у сестры и то, как сильно руки отца сжимали руль. Добровольский не хотел делиться этим, тема родителей, словно для всех ребят была под негласным запретом. Каждый из них оставил что-то до того, как попасть туда, где все они встретились. К Ване и Матвею подлетела Любаша, протягивая программу. Весь ее нарядный и довольны вид говорил о том, что она довольна и готова приступить к серьезным репетициям, а не мытью полов. Иван поправил очки и быстро ознакомился со всем. — Это то, что нужно, — кивнул он, оглянувшись на снова открывшиеся двери. Александра пребывала в самом лучшем расположении, в котором только могла быть. Она впорхнула в зал, окунувшись в тепло просторного помещения. — Доброе утро, — улыбнулась она Матвею. На лице юноши застыло полное непонимание, он сморщил нос, приподняв верхнюю губу, — я откровенно говоря, ничего не понял. Что ты с ней сделал? — Повернулся он к Ивану, улыбавшемуся глупо и влюбленно. — Это кошмар, — протянул Добровольский, хлопнув себя по коленям, он встал. — Неужели у меня не может быть хорошего настроения? Казалось, что Матвей подавился, — обычно на фразу «доброе утро», ты требуешь доказать почему оно таким является. Александра звонко рассмеялась. Ее окликнул Сережка, прося помощи в «этом отвратительном рисунке». — Только руки замараем, — бурчал он. — А ты чего это такая радостная? — Да что вы все так удивляетесь? — Саша прикусила карандаш, смотря на портрет фюрера. — Спроси что полегче. Александра сделала набросок на бумаге, принявшись смешивать цвета краски. Она поглядывала на Ваню, он расписывал план репетиций. Затем объявил о первом номере и на сцену ворвалась Люба в цветастой юбке. Шевцова чувствовала себя на сцене прекрасно, она была рождена, что блистать, танцевать, развеивая большим подолом юбки и петь, задорно поправляя кудри. — Хорошо пляшет, — заметил Сережа, оторвавшись от своего дела на секунду. Саша кивнула, смотря на девушку. Песня ее лилась, наполняя зал. — А что ты петь будешь? — Я? — Не отрываясь, спросила девушка, — пока не знаю. Сережка поднял глаза, — ждем. Илья и Антон появились в Клубе позже остальных. Младший подлетел к Алене и Александре, рассматривающих платья. — Давайте сегодня у костра соберемся все вместе? Алекс тут же вспомнила свою неосторожную выходку, прикусив губу. — Никакие возражения не принимаются. Мы нашли вот такое место, — он показал большой палец. — Надо сказать ребятам. — Добавила Алена. — Само собой. Я все устрою. — Ну, ты перманентный затейник, — Александра поправила волосы. Илья хмыкнул, уходя. Ухмылка вышла кривая, грустная. — Сегодня все очень странные, — Абрамова взглянула на Сашу. — Почему? — Вот и я бы хотела знать. К девушкам подошел Иван. Алена тут же скрылась, неловко обернувшись, она покраснела и вышла из-за кулис. Александра скрыла улыбку от того, как забавно смущается подруга. — Илья предложил сегодня вечером посидеть у костра. — Знаю. — Что ты думаешь об этом? — А что об этом думаешь ты? — Саша поправила его рубашку. — Хорошая идея, но надо с этим аккуратно. — Он сказал, что нашел место. — Да, надо его проверить. Пойдем? — Сейчас. — Когда, если не сейчас, — заметил Иван, протягивая Александре ее пальто. Вернее, старое пальто его мамы, которое теперь пахло дымом сигарет, чем-то терпким и мягким одновременно, пылающим и холодным, противоречивым, но родным.       Они вышли на улицу. Дул ветер, приятно закрадываясь в волосы, перебирая пряди. Ваня взял ее руку, сцепив пальцы. Он делал так всегда и в этом жесте заключено нечто большее. — Как бы мы жили, если бы оказались в твоем времени в Москве? — Кивком головы он поправил челку назад. Саша задумалась, — мы бы жили в небольшой, но светлой квартире с паркетным полом и большими белыми дверьми и обязательно с кованым балкончиком. По утрам готовили бы на завтрак все, что душе угодно, но я больше всего люблю блинчики с клубникой. Можно было бы просыпаться до будильника и просто лежать в просторной кровати, затем включать музыку и наслаждаться кофе. Ходили бы на учебу или работу. По вечерам можно гулять в парке, повесить замок на мост для удачи, — горько улыбнулась она, — смотреть фильмы дома, пить Колу, есть чипсы и попкорн прямо на простынях. Могли бы просто читать в тишине или готовить вместе ужин, чтобы запах его разносился даже к соседям. Зимой пойти на каток, на Красную Площадь, купить на ярмарке леденцы и глинтвейн, прокатиться на каруселях и услышать самый радостный детский смех. Зимой обязательно слепили бы снеговика и я бы выиграла тебя в снежники. Неплохо, если у нас была бы собака. Большая и пушистая. По утрам гуляли бы по очереди, а вечерами всегда вместе. Вместе бы нарядили елку и целыми днями пересматривали старые фильмы и доедали оливье, встретились бы с ребятами, чтобы запустить салют и загадать желание, танцуя с бенгальскими огоньками под снегопадом. Я бы загадала, чтобы эта сказка никогда не кончалась. — Мечтательно продолжала Саша. — В канун Нового года съездили бы в Икею покупать украшения и просто поесть в их ресторанчике и выбрать новые шторы в гостиную. А сам праздник можно встретить везде: в самом центре столицы вместе с другими москвичами в огромных шапках, с ребятами у кого-то на квартире, на даче или просто дома под бой Курантов. Зимой я жгла бы свечи с ароматом ванили и корицы, заказывая китайскую еду, пока ты не успеваешь на ужин из-за дел. Ты бы звонил мне и спрашивал, тепло ли я одета, ведь ударили морозы, а я бы отвечала, что со мной все равно ничего не станется. Если бы ты заболел и слег с температурой, я бы варила горячий бульон, приносила бы тебе чай с медом и имбирем и всегда была бы рядом. Осенью, когда льют дожди, я бы пряталась под твоим зонтом, кутаясь в свой бежевый плащ, а потом, совершенно не думая, выходила бы под капли, подставляя лицо. Ты бы ворчал, что можно заболеть и так делать нельзя. Дома мы грелись чаем и пирогом, купленным в кофейни. Сварили бы сами какао. И еще я бы всегда носила твои рубашки и свитера. Летом можно поехать на пикник в парк и сидеть под раскидистым деревом или возле воды, далеко от лишних людей, хрустеть багетом и пить лимонад. Сделать пару снимков на полароид, а не на телефон и повесить их на доску в спальне. Можно кататься на велосипедах по городу и гулять, гулять долго и много, чтобы встретить закат в Парке Горького, сидя на каменных ступеньках. Спать под кондиционером из-за удушливой воды и есть брикетами мороженое. Можно улететь в любой уголок мира к шуму океана или в горы, покрытые лесом. Можно уехать за город с друзьями и пить апероль на веранде, пока жарят мясо, делать салат из свежих овощей и болтать ни о чем, а под конец о чем-то важном и глубоком. Встретить рассвет под пение птиц, укутавшись в плед и огромную джинсовую куртку. — Она помолчала, — мы бы очень хорошо жили. Ваня молчал. Он слушал каждое ее слово, ловил и так ясно и живо себе представлял каждую картинку настоящего счастья. Ему становилось легко и грустно. Легко от того, как все прекрасно рисовалось в их невозможном будущем и грустно от того, какой была реальность. Возможно, вся эта феноменальная история, этот временной разрыв именно то, что должно подарить им настоящую любовь, без всяких отрицаний. Он замечтался, видя себя более взрослым в совершенно иных ситуациях и ее, идущую всегда рядом, будь то далекая Москва или Краснодон. Место, где родились их отношения не значило ничего. Значения имели лишь две души, сильно связанные друг с другом. Иван словно чувствовал запах свечей, ужина, китайской еды, запах улицы после дождя и новогодней ярмарки, слышал их беседы, смех, слышал музыку и фразы неизвестных фильмов, видел все в живую, будто листая воспоминания в голове. Это дало ему надежду. Они шли молча, погруженные в свои мысли после длинного монолога о таком чуде. — Давай попробуем что-то из этих дел здесь? — Что? — Александра взглянула на него, останавливаясь. — Давай встретим и рассвет и закат, если хочешь. Можем сидеть под каким угодно деревом, сделать фото на твою штуку, в которой ты слушаешь музыку. И, — он остановился. — Хочешь я тебе покажу фото и видео с той самой штуки? — Она улыбнулась теплой грустью. — Конечно, — Ваня одним движением прижал девушку к себе, крепко обняв, поглаживая по голове, — если бы я мог дать тебе все это. — Это не важно, — шепнула она в ответ.       Место, о котором говорил Илья находилось под холмом в неровной степи. Трава становилось жухлой с каждым днем. Недалеко журчала вода. Неподвижный, чуть тревожный покой вспугнула птица, взлетевшая в серое небо. Только рядом друг с другом Ваня и Саша не замечали бушующего ветра. — Здесь хорошо, — вдыхая свежесть, сказала Александра. — Тут недалеко есть большие деревянные качели, — Ваня протер очки. — Пойдем? — Пойдем. — Что для тебя смысл жизни? — Саша села на качели, уперев руки по сторонам. Небо становилось темнее. Скоро начнется дождь, а затем и первый снег покроет длинные полосы степи и дома. Иван задумался, покачивая качели. — Ну, Александра. Вот это задачка. Борьба против немцев, счастье и ты, — последнее слово он сказал с неловкостью, впервые вслух признав свои чувства. Алекс глянула на него, прикусив губу, чтобы скрыть улыбку. — Почему ты спросила? — Не все знают ответ на этот вопрос. Без тебя не могу Ты вошла в мою кровь И бежишь, повышая пульс Иван сел рядом, смотря на девушку. Обмани меня, не сегодня, прошу Александра словно магнит, словно Та Самая Мечта, смотрела на него так же. Улыбаясь, Под кожей моей Все летать, да летать До летальных моих моральных катастроф Он заправил прядку волос ей за ухо. А ей бы все стихи собрать, все стихи дописать А мне бы крепче беречь Небо наше багровое Иван провел рукой по волосам, касаясь плеча и притягивая ее ближе. Для тебя проживу Для тебя поживу До конца наших дней Целуя ее так, словно в последний раз. Без сомнений, без стеснений. Для тебя заживу Для тебя проживу, Улыбаясь.