Это было в Краснодоне

      Александра стояла на ветру, держа рукой в черной перчатке воротник пальто, волосы черными прядями, выпавшими из небрежного пучка, трепетались. Девушка смотрела, как солнце медленно скатывается за степь, усеянную короткими и тонкими деревьями. В калитку вошел Олег, его светлые волосы горели желтым от нежных, персиковых лучей. Он потирал кончики пальцев. Взглянул на Сашу, улыбнулся. Пожарская опустила глаза, ей становилось тяжело дышать, смотря на смелого, сильного Олега, видя его в темной, душной и страшной камере таким же сильным и смелым, в белой рубахе, всегда опрятный и собранный. Она попыталась улыбнуться ему в ответ, но вышло криво. — Я предупредил ребят, — сказал Кошевой, закрывая калитку, — пойдем в дом? — Давай немного постоим на улице, — попросила Александра, присаживаясь на ступени. — Как красиво, ты посмотри. Они сидели на ступенях деревянного дома, окна которого прятались в резные ставни белого цвета. Смотрели, как земля встречается с рассветом, утопая в красках пастельных цветов. Воздух становился прохладным, свежим, ветер приносил с собой промозглость и ощущение печальной, тягучей меланхолии. — Ваня не приходил? — Пока нет, — в тон Олегу тихо ответила Саша, не отрывая глаза от пейзажа. Послышались голоса, буйный тембр Георгия разлетался по воздуху, -А, вот они где, — он раскинул руки, улыбаясь друзьям. За его спиной показалась низкая девушка с черными, как смола волосами, которые были собраны в две косы, перевязанные синей лентой, как платье. Александра и Олег встали, -Это Майя, — сказал он. — Майя, проходи, — Жора любезно открыл перед ней калитку, та вздернув носик, прошла к ребятам. — По какому важному делу мы собираемся сегодня? — Шепотом спросила она. На что Олег лишь пожал плечами, — сам до конца не схватил. Саша стояла молча. Она вытянула шею, глядя на ребят со стороны, пока вдалеке не показался силуэт Ивана, он шел рядом с девушкой. Внутри вмиг вспыхнул огонек ревности, но девушка решительно тряхнула головой, как бы поправляя пучок и отвернулась к Жоре, -как погода у вас дома? — О, зря не заходишь. Только вот друг твой странный какой-то, угрюмый что ли, — юноша махнул рукой, — не понимаю данный темперамент. Это мне не подходит. Саша улыбнулась, ей очень нравился доброжелательный Георгий, его акцент и манера разговора, насыщенная словечками, так забавляли ее. Калитка снова скрипнула, заставив всех обернутся. Иван пропустил вперед Ульяну. Александра прикусила губу, гадая, на что же так ей хочется злится. — Нам надо дождаться остальных, но кто-то должен пройти в дом. Много нас тут столпилось. — Олег пожал руки пришедшим. — Согласен, — Жора кивнул, предложив локоть Майе и Александре, — позвольте вас проводить. Майя фыркнула и Саша сразу поняла, как он ей нравится, улыбнувшись она сказала, — мы точно не откажемся. Услышав это Майя робко взяла его под локоть, — но ты не зазнавайся, — добавила она, заставив юношу зардеться, а Пожарскую смеяться. Олег, Иван и Ульяна остались на улице. Ваня проводил взглядом Александру, уверенно закрывшую дверь и отвернулся, сдвинув брови. Вскоре Сережка и Валя пришли, за ними Виктор и Антон, затем Матвей. На улице слышалось, как гавкают собаки, как жители спешат занести белье в дом. Собирался дождь. В комнате собралось много народу. Саша прошла к Матвею, сев рядом с ним. Антон и Илья сидели чуть дальше, вежливо кивнув ей головой. Георгий то и дело снимал полосатый пиджак, затем снова надевал, в конце-концов, решив, что в доме холодно, а ему, нагретому солнцем мужчине, пиджаки ни к чему, накинул его на плечи хрупкой Майи. Ульяна села рядом с Иваном, Олег встал у двери вместе с Виктором. Сережка мял в руках кепку, стоя во главе стола, а Валя уверенно сидела рядом с ним. — Итак, начнем. — Начал Тюленин, прочистив горло, — как вы знаете, наш народ жестоко и массово угоняют в немецкое рабство. Пока мы тут с вами, подпольщики, — он сделал акцент на этом слове, — сидим и занимаемся мелочными делами. Нам надо спасать людей, над всеми висит возможность уехать в фашистское гнездо и кануть там! — Он махнул рукой, сделав привычный жест Ленина. Его слова потонули в тишине. Каждый обдумывал этот рисковый, но нужный шаг. Виктор стоял, сложив руки за спиной, -это будет очень сложная операция. — Ты сам не лыком шит и знаешь, почем сотня гребешков, — ловко ответил Сергей. — Нет, так дело мы решать не будем. — Строго сказал Третьякевич. -Товарищи, выскажитесь. — Я считаю, это целесообразным. — Заикнувшись сказал Олег, -и потом, это наш долг, мы дали клятву, — на его лице выступила складочка на лбу. — Поддерживаю, — Жора взглянул на Ваню, тот сидел, положив подбородок на кулак руки, задумчиво молчал, — пока наш профессор думает, послушаем дам. Кстати, где Любаша? — Она дала свое согласие и уехала по делам. — Пусть так, — начала Валя, — мое мнение вы уже знаете, я считаю, это необходимостью. Придут в город войска Красной армии, узнают, сколько людей мы упустили, отдали немцам и какое «спасибо» нам тогда? Никакого, спросят они тебя, Витя, где ты был, почему не спас? Что ты скажешь? Валя была девушкой бойкой, вместе с Сережей она бесстрашно выполняла задания, прикрывая его. Саша уже успела понять, что она ему нравится. Он смотрел на всех с хитрым, озорным огоньком шутника, а на нее с невинностью, словно сам ждал шутку. — Ваня, что скажешь? — Я скажу вот что, — начал профессор, — мы должны это сделать, просто обязаны. Я согласен всецело с Олегом и с Валей. Мы покажем, как мы сильны, что мы не боимся ни огня, ни холода и сожжем осиное гнездо. — Поддерживаю, — вставила Ульяна. — Ребята, вы желаете высказаться? — Виктор обратился к Матвею, Саше, Илье и Антону. — Нет, мы поддерживаем данное решение, — сказал Антон с привычной отстраненностью в голосе. — Алекс, — шепнул Матвей, — надо будет поговорить потом. — Предлагаю уйти сейчас, они будут обсуждать план, который все равно потом узнаем. Матвей кивнул, — мы отлучимся на время, если это возможно? — Конечно, конечный исход расскажем позже, — Виктор сел на место Матвея, поправив штаны. Ваня глянул, как Саша выходит из комнаты. Ему показалось это неприемлемым, взбудоражило тонкую душу поэта, но умение брать себя в руки отличало его, как и всегда он включился в работу, стараясь не слушать глупый голос ревности.       Дождь бил по крыше. Саша радостно подставила лицо, чувствуя, как капли падают на ресницы и губы, она глубоко вдыхала мокрый воздух, запах дождя, сырой земли и природы смешивался в легких. Матвей стоял на крыльце, спички чиркнули сквозь шум капель, загорелся боязливый огонек, а затем сигарета выпустила струи дыма, которые путались и переплетались между собой, как мысли. — Я хотел узнать, что ты будешь делать, когда все закончится. — Не надо об этом, — не открывая глаза, ответила девушка. Волосы и пальто уже промокли. — Зайди под навес, Сашка, заболеешь, — Матвей поправил очки, затягиваясь, — я не верю до сих пор в то, что с нами произошло. — Мне тоже кажется, что я погрузилась в сон или кому и вот я проснусь утром и ничего нет, — она замолчала, — и его нет. — Они всегда будут жить, пока люди будут помнить. — Это просто красивая метафора, — Александра поднялась к нему на крыльцо, доставая сигарету. Прикурила. — Вся жизнь — сплошная красивая метафора. Есть одна песня, мы ее споем обязательно. Так вот, ты будешь петь его голосом. Он всегда будет жить в тебе, а ты в нем, ты будешь звучать, как он, мыслить, как он. Бездонные глаза Александры наполнились слезами, он закрыла глаза, затем подняла к небу, в объятия непогоды. — Я становлюсь такой слабой. — Ты боишься, любишь, сражаешься и все сразу. Какая же ты слабая, после того, что было, — он потушил сигарету, взглянув на Сашу. Ее лицо выражало много эмоций: горечь, боль, любовь сквозь целые горы, силу и безумную верность всему: себе, ему, своим идеалам, стране. Такая верность легко бросит человека в пучину подвигов во имя чего-то. Дверь открылась, пахнуло теплым воздухом и, кутаясь в платок, Майя с Гошей и Антоном вышли на улицу, — доброй ночи. — И вам. Антон задержался на секунду, смотря на Матвея с Сашей, затем неловко развернулся, отходя. — Мы пока так, кинули наброски, надо думать, — Жора отвесил поклон, и поспешил за девушкой и Антоном. Виктор, Сережа и Валя вышли следом. — В следующий раз вы нам нужны, — Витя первым спустился и скрылся в темноте вечера, — домой идите аккуратнее, уже время позднее. Валя горячо прощалась со всеми, пока Сережка крутил губами, думая о чем-то своем. В коридоре в этот момент Ульяна зацепилась карманом пальто за ручку двери, резко рванув рукой, порвала карман и, не устоявшись на ногах, повалилась на Ивана, стоявшего к ней боком. Он надевал старую отцовскую куртку. Олег, бросив чашки, кинулся в коридор, — что стряслось? — Заикаясь спросил он, выдохнув, — я перепугался, что все, облава. Ульян, ты как, в порядке? — Да, — ответила девушка, принимая помощь. Ваня поднялся на ноги, -бывает, — чуть дернул уголками губ он. Ульяна чуть прихрамывая вышла на улицу. Ваня, махнув Олегу, за ней. Вечер был прохладный, дождь еще шел, но уже реже и реже. — Ульяна, — крикнул Иван, — мы тебя проводим, ты сильно ушиблась. Александра резко выпрямилась, взрывной характер давал о себе знать иногда, тот вулкан, который жил внутри терпел извержение. — Запахло горелым, — Матвей спустился по ступенькам, глядя на Сашу. Ваня так же взглянул на нее, — нам по пути, — пояснил он. — Тебе, — поправила Пожарская, — я дойду сама. Невообразимое чувство начать кусаться накрыло ею. — Это исключено. — Меня проводит Матвей, — она спустилась с порога, проходя мимо Вани и Ульяны, — доброй ночи, — улыбнувшись, она открыла калитку. — Саша, — окликнул ее Земнухов, потирая ладонью шею. — Все в порядке, такое бывает, — Матвей хлопнул его по плечу, — бывайте.       Александра шла, напевая песенку, — я повела себя, как дура? — Не знаю, — Юноша улыбнулся, обнажая ямочки на щеках, — ты заревновала? — Ты представь себе, — Сашка качнула головой, — паршиво. — Неожиданно, — подтвердил он, — ну, мы пришли. Доставка выполнена.       В доме было тихо, привычно пахло яблоками. Александра аккуратно повесила пальто в прихожей, проходя через кухню в комнату. Портрет Пушкина смотрел на нее с легкой укоризной в глазах. Девушка залезла в рюкзак, найдя там плеер, она вставила наушники в уши, распустила одним движением волосы, невольно она начала пританцовывать под песню, подпевая словам. Она распахнула окно, садясь на подоконник, Александра напевала слова, качая головой, плавно положив руки на колени. «Разбивали мои стёклышки грешной души. Мир так точит ножи, ты меня сбереги. Разбивали мои стёклышки грешной души. Мир так точит ножи, ты меня сбереги. Развивались мои голосом мысли в тени, Напевая мотив: «Ты меня сбереги». Развивались мои голосом мысли в тени, Напевая мотив: «Ты меня сбереги». Разлетались в ночи по миру песни души. Не нашла я приют. Дом ведь там, где нас ждут. Разлетались в ночи по миру песни души. Не нашла я приют. Дом ведь там, где нас ждут.» Ваня слышал ее тихий, низкий голос. Он остановился под окном, смотрел, как она сидит, отдаваясь музыке. Иван зашел в дом, затем тихо открыл дверь в комнату, не снимая куртки и ботинок, он подошел к ней, садясь напротив. — Ты на меня рассержена? Александра вытащила наушники, — что? — Ты злишься? — Нет, — она отвела взгляд на небо. — А что тогда случилось? — Все в порядке, забудем. — Ты приревновала? Она приревновала, но не скажет. Какой в этом смысл, если ревность лишь губит? И Александра это знала, как знала многое, но не могла прекратить чувствовать, как сильно не старалась. В ее привычной жизни всегда было место для тотальной работы мозга и никогда для сердца и гармонии. Они жила в четких границах, оберегая себя от лишних слов и фраз со стороны, иногда взрываясь, разрывая шаблоны привычных рутинных рамок, она снова возвращалась в них, как в тюрьму. Сейчас же, вдохнув, разбежавшись, она прыгнула через пропасть, окунувшись в бой внутри себя. Сотворить бой и победить. — Нет, — Саша взглянула на него и-под ресниц, — зачем? — Такое случается, — Иван пожал плечами, зацепив глазами наушники, -что это? — Держи, вставь в ухо, — Александра протянула ему белый провод, из которого доносился сильный голос. — Ого, — юноша оживился, удивленно вслушиваясь в мелодию, -вот это да, до чего техника дошла. Пожарская тепло улыбнулась, смотря, как воодушевленно Ваня слушает музыку. Затем, переключив песню на более спокойную и плавную, она снова стала наблюдать за Земнуховым. — Позволите? — Неожиданно он выпрямился в полный рост, протянув ладонь. — Конечно. Одной рукой Ваня держал девушку за талию, другой за руку, сцепив пальцы. Они танцевали под музыку, доступную лишь двоим, сквозь белые провода бежала не только трель гитары, но и мелодия сердец. Александра положила руку ему на плечо, растворяясь в тактах и ритме. — Ты прекрасно танцуешь, — шепнул он. — Спасибо, — Саша знала, что скорее всего, она танцует отнюдь не прекрасно, а как может, ее ведет он и она слепо падает в доверие. Песня закончилась. Они замерли, обнимая друг друга крепче. Казалось, им предрекли вечную любовь, но вечность не дали.