***
Александра собрала темные, как эта ночь волосы, в пучок и, набрав в легкие больше свежего воздуха, накинула капюшон спортивной куртки, она побежала. Мимо изредка встречающихся людей, проезжающих машин, мимо домов, окон, в которых горел мягкий свет, освещая силуэты людей. Их жизнь бежала размеренно и спокойно, как и должна, у всякого человека — со своими взлетами и падениями, днями, когда хочется плакать от счастья и вечерами, когда душу сковывают слезы. Вот там, на кухне, сейчас ужинает большая и дружная семья, слушая новости по телевизору, а в той квартире ссорятся двое влюбленных, ничего, они ведь все равно любят друг друга. В другом доме, на двенадцатом этаже, живет чудесный художник, чьи работы, к сожалению, не увидеть в Третьяковской галерее, но они сумеют тронуть сердца многих людей. Саша все рвалась вперед, убегала от своих мыслей, к той жизни, которой у нее не будет. Мимо чужих историй и переплетений судьбы. Затем на светофоре девушка остановилась, дожидаясь отражения зеленого цвета на мокром асфальте. Дождь не желал заканчиваться, накрывая Москву. Александра подняла зеленые глаза к густому небесному омуту, моля Бога о том, чтобы все было хорошо. Она просила забыть все, просила помочь не бояться и твердо выполнять то, что должна. Сердце же ее тревожно билось в груди, отображая на смарт часах неприлично высокий пульс. Девушка остановилась во дворе, окруженном панельными серыми домами. Промокла насквозь, но ей было совершенно все равно. Она стояла, уперев руки в колени и старалась выровнять дыхании, пока мысли душили изнутри. О прошлом Александра привыкла не думать, научилась начинать отсчет жизни заново. Сейчас она думала о будущем, которое уплывало в туманные дали.***
Матвей, поправив очки, уткнулся в монитор компьютера, читая нужную информацию, которая никак не запоминалась. Голова гудела. Он быстро откинулся на спинку стула, снимая очки и потирая уставшие глаза, полные тоски. Затем поднялся, выключая всю электронную технику в комнате. Внутри неприятно покалывало чувство тревоги и волнения. Юноша взлохматил и без того непослушные волосы, делая круги по комнате. Лицо его было мрачно и полно грусти. — Что, мой нервный друг, не спишь? — Без стука открыв дверь, на пороге появился высокий молодой человек с блестящими и наполненными живостью натуры зелено-желтыми глазами и платиновыми волосами, как у старшего брата. Казалось, он никогда не переживал, мигом забывая все плохое, уходя полностью в момент настоящего. На самом же деле, его, как и всех, в этот вечер навестили сомнения в успехе дела, страх неудачи. — Не спится, — развел руки Матвей, плотно сжав губы, — а ты как, Илья? — Плохо мне, — опустившись на кровать, ответил гость, и голос его прозвучал глухо, тяжело раскатившись по просторному помещению, затерявшись среди мониторов и проводов. Матвей молча сел рядом, сложив руки замком. Подумав, он все-таки нарушил тишину, — один человек сказал мне однажды, что все происходит только так, как нужно, и, конечно же, это хорошо. В мире вообще мало плохого. Тот человек еще много чего говорил мне, чтобы ободрить и был чертовски прав всегда. Этот человек — ты. Я клоню к тому, что мы не должны падать духом, ясно? Мы должны собраться в этот важный момент и вступить на порог прошлого, чтобы принести ответы на вопросы в настоящее. — Закончил он. — Да, друг, — протянул Илья, — полезно тебе вылезать из компьютеров. Такие вещи говоришь, аж за душу берет, — хмыкнул он, поднимаясь, — до встречи. Ранним утром, в котором совсем не было солнца, ребята спустились к завтраку. В просторной и светлой столовой уже был сервирован стол на пятерых, а из кухни шел горячий запах выпечки и кофе. Илья и Антон первыми уселись за стол. Они молчали, задумавшись об одном и том же, но упорно делая вид, что о разном. Чуть позже спустилась Александра. Девушка выглядела бодрой и готовой к любому повороту событий: — Доброе утро и приятного аппетита. — И тебе, — хором ответили братья. — Всем привет, — в столовую зашли Алена и Матвей. Первый раз за всю их дружбу они сидели в тяжелой тишине, без шуток, шумных бесед, споров и обсуждений. Не выдержав напряжения, Алена встала из-за стола и вышла. Александра прикусила полную губу, поводя пальцами по ободку чашки. После завтрака все разошлись по комнатам, чтобы переодеться к временному броску. Саша задержала взгляд на совместных фотографиях. Эти люди не просто заменили ей семью и родных, они были ее семьей. Весь ее мир от и до был построен здесь. Бок о бок с Аленой, Ильей, Антоном и Матвеем. А что будет дальше? А дальше тысяча девятьсот сорок второй. — Итак, многие годы деятельность подпольной организации «Молодая гвардия» и ее гибель были для историков запорошены огромным количеством вопросов и не состыковок, но теперь благодаря вам, — он сделал акцент, подняв голос, — мы на пороге разгадки. Вас готовили к этому с сознательных лет жизни и не случайно. Именно в ваших руках будущие научные сенсации и открытия. Во благо Отечества, друзья, — седой мужчина, Евгений Михайлович, в строгом костюме сидел за большим столом, глядя на своих воспитанников. — Я верю в вас. Надеюсь, каждый помнит инструкции и то, чему вас учили. Я положил жизнь ради этого момента. Что ж, будьте смелыми, — бегло взглянув на наручные часы, он поднялся, — пора. Вложив в этих ребят свою душу, мужчина испытывал счастье, гордость и волнение. Конечно, он тепло относился к ребятам, но отчетливо понимал, что мягкость его строилась в первую очередь на выдающихся способностях эксперимента, а уже потом на человечности. Однако, это никогда не мешало ему быть в дружеских отношениях с учениками, разве что не многие желали ему открыться. Саша и Антон всегда были на холодном отдалении. Евгений Михайлович хранил на рабочем столе фотографии своих детей, которых видел каждые каникулы, возвращаясь на работу, он невольно сравнивал их со своими воспитанниками, которые отличались друг от друга и давно были забыты детскими мечтами. Эти дети, выброшенные то за высоким предназначением, то за ненадобностью, либо же из-за катастрофы, оказались в водовороте таких событий, что невольно можно позавидовать, но каждый знающий человек посоветует довольствоваться своей размеренностью. В эту секунду профессора невольно подумал, что надо позвонить жене, когда это закончится, спросить, что на ужин и сказать, что до конца миссии домой он не вернется. В светлой и просторной комнате стояла так называемая машина времени, похожая на душевую кабину. Ее окружало множество проводов, ведущих к мониторам и компьютерам. — Вот это да, — лицо Матвея, усыпанное росписью родинок, сияло от восторга. Ни дать, ни взять, а точные науки, инженерия, машиностроение были его призванием. — Повторить что-нибудь? — Нервно спросил Евгений Михайлович. — Не волнуйтесь. Мы все помним, — ответил Илья, блеснув голубыми глазами. Конечно, натасканные идеальные знания истории, психологии, языков и прочих наук и самые важные правила путешествий, которые они зубрили с первого дня нахождения здесь, просто не давали им шанса забыть. Но, увы, даже светлые головы пропускали самые страшные мысли и безумное волнение перед первым скачком, перед прошлым, которые было вовсе не самым приятным, но больше всего каждого из ребят в этот день связывало чувство тревожности за малейшую оплошность и неверный шаг, граничащий с безрассудством и глупостью. Каждый из них — морское дно, в глубинах которого таятся свои сокровища и чудовища, оберегающие их. — Присесть бы на дорожку, да никак нельзя. В путь, — кивнул профессор, пожав руку Крамскому. Антон накинул свой рюкзак на спину, его уже обступили исследователи, вводя чип и несколько врачей в накрахмаленных халатах. Только после их согласия юноша прошел к машине и, ничего не говоря, исчез после яркой синей вспышки. Воцарилась тишина, казалось, все прекратили дышать. — С ним все в порядке, — сказал мужчина за монитором, — продолжаем. После этих слов атмосфера, наколенная до предела, медленно стала разряжаться. Вот-вот изменится все. Тугая струна натянулась у Саши внутри от волнения, которое смешивалось со страхом и торжеством события. Хотя чувство восторга было странным, скорее, как должность, что в такие моменты можно и порадоваться, но напротив, для нее это не было успехом, а лишь еще один маленький шаг к нему. Теперь в машину зашел Илья Крамской, качнув светловолосой головой. Он слегка улыбнулся и кивнул на прощание, поправив рюкзак. Снова тишина резала по ушам и сгущала без того темные опасения. — Следующий, — сухо бросил тот же мужчина. Алена бегло переглянулась с Матвеем, и тот вышел вперед, подняв с пола свои вещи. За Добровольским этот год покинула Александра. У нее был миллион мыслей в голове, но при этом ни одну из них она не могла уловить. Они копошились, гудели, но ускользали, как тени. Девушка почувствовала молниеносную боль во всем теле, Пожарская окунулась во тьму, обволакивающую все ее тело.