Неправильное зазеркалье

      Пак просыпается от назойливого жужжания над ухом и лениво отмахивается рукой, но противная мошка всё не улетает, а лишь нарывается, настойчивее пытается залезть парню в ухо. Чимин раздраженно фыркает и приоткрывает один глаз, намереваясь прибить уже надоевшее создание, как нос к носу встречается со спящим Юнги. Неизвестно где он в этот момент находит силы не завизжать, но в итоге только шумно выдыхает, распахивая широко оба глаза и слегка сдвигаясь назад. Но и тут не обошлось без сюрпризов, почувствовав давление в пояснице, Чимин скосил туда взгляд и обнаружил руку старшего, лежащую у Пака на талии. Младший хлопает глазами и, честно, без понятия, что должен делать, и стоит ли будить Юнги, который, похоже, уснул вчера вместе с ним. С одной стороны Чимин рад до невозможного видеть безмятежное лицо хёна, ощущать его тёплое спокойное дыхание и быть так близко к нему, что можно сосчитать ресницы на опущенных веках… Вот только комар. — Айщ, — тихо выдыхает парень и ищет глазами нарушителя спокойствия, как ни странно, он собственной персоной висит в воздухе прямо у Пака перед носом, — вот ты где…       Осторожно высвободив руку, чтобы не задеть Мина, Чимин выставляет её наготове, а после мгновения затишья выбрасывает вперёд, хватая воздух в кулак — проклятая мошка успела увернуться. Что ж, недолго ей ещё жить осталось, думает Пак и снова ловит воздух.       Спустя пару минут ситуация не изменилась, только Чимин выдохся и прекратил попытки покушения на наглое создание, что всё также норовило к Паку подлететь. Наплевав на всё, парень вернулся к изучению бледного лица напротив, стараясь запомнить все новые чёрточки. Эх, был бы он художником, запечатлел бы эту красоту и не раз… — Ну так стань, кто тебе мешает, — слышится тоненький голосок, больше похожий на писк, но всё же немного различимый.       Пак удивлённо моргает и поворачивает голову из стороны в сторону, недоумевая, откуда могло послышаться это недоразумение. Пак рисовать не умеет от слова совсем, так что это точно плохая идея. — Да не вертись ты, а! — раздраженно пищит голосок, а потом протяжно выдыхает, когда Чимин снова отворачивается к Юнги, — ну и заставил ты меня полетать, что, так сложно просто послушать, что тебе говорят? Вокруг одни психи. — Ты… кто такой? — шепчет Пак, испуганно бегая по разметавшимся волосам хёна. — Ирис Ларион Третий, — горделиво декламирует голосок, а после добавляет досадливо, — тот, с кем сделку ты заключал. — Что?.. Так то не сон был? — чуть ли не кричит Чимин, но вовремя вспоминает про Мина, заканчивая лишь на возвышенных тонах. — Ага, стал бы я упускать такую возможность и возвращать всё, как было, сам посуди. Мне немного пришлось задержаться, пока я менял свою сущность в базе данных вашего мира, но в итоге я здесь, и теперь имею возможность наблюдать за твоими поползновениями в сторону того вот красавчика. Знаешь, а он занятная штучка, — после некоторого молчания комментирует Ларион, — в нашем мире он бы скорее всего получил разряд вампира, а это, дорогуша, очень неплохая вещь. Не круче драконов, по-моему, они те ещё красавцы, но тоже ничего так. — О чём ты вообще? В вашем мире? Менял сущность в базе данных? Ты меня совсем запутал, и… Получается, наш уговор в силе? — Точно так, я могу тебе как-нибудь в другой раз рассказать, когда вы с твоим дружком попадёте ко мне в гости, поверь у нас будет много времени, — голосок противно хихикает, — ах, да, позволь напомнить условия уговора: я возвращаю тебя в твой мир, то есть сюда, а ты взамен заполучаешь сердце того спящего юноши по имени, кажется, Юнги. Если всё проходит так, то я возвращаюсь к себе ни с чем, а ты живёшь себе спокойно дальше, но это не особо интересно, а самый смак, тот момент, когда он тебя отшивает или ты всё же не решаешься, и я забираю вас с собой. А там мы будем очень весело проводить время: кататься на тридцатиметровых драконятах, собирать ядовитые семена ириса, купаться в кровавой реке и…       Пака, похоже, трясёт. Он не уверен, но так кажется, и холодно очень. Что там ещё предлагает Ларион он не слушает, кажется, об этом всём он ещё успеет наслушаться, но сейчас было бы неплохо просто снова заснуть, возвращаясь в нежный и ласковый сон, подальше от проблем и чёртового пикси. — Эй, не думай, что твои оскорбления, даже мысленные, сойдут тебе с рук, мелкотня. — Ты меньше меня, — бурчит Чимин. — Размер не главное, знаешь ли, — фырчит Ларион, по видимому, его тема роста на самом деле беспокоит, поскольку он продолжает, — в давние времена, да и по сей день коварные пикси могли и могут противостоять драконам, обманывать вампиров и оборотней, да лишать света единорогов, поддавшихся тёмному свечению, также русалы и русалки…       Слова фея проносятся мимо Пака, обматывая собой, словно пледом, парень не вслушивается, он давно закрыл глаза и плавает сейчас на волнах междумирья, готовый отойти ко сну. Ирис замечает это и замолкает, погружаясь в задумчивое молчание. Его подопечный спит, как и возлюбленный первого, пока всё тихо, а в пьесе антракт было бы неплохо осмотреться, чтобы быть подготовленным к случайным встречам с другими обитателями сего места.       Трансформация заняла несколько больше времени, чем задумывал Ларион, поэтому для него было большой неожиданностью и расстройством найти этих двоих в таком положении. Не прошло и дня, как они в обнимку спят в одной кровати, что ещё они там успели сделать? Этот вопрос изрядно замучал уже бедного пикси, что сейчас комаром шмыгает под дверью и оглядывается, благо ему удалось оставить своё изначальное ясное зрение, так что видит он отлично. «По крайней мере, — раздумывает Ирис, летя к крайней двери слева, — они ещё точно не пара, иначе я бы не нашёл его по следу заключённой сделки, но их близость пугает, что если этот мальчишка всё же влюбит его в себя? Этот черноволосый был бы отличным вампиром, чувства не врут, цены бы не было, определённо!»       Ирис залетает через приоткрытую дверь и застаёт нечто, что люди зовут, кажется, творческим беспорядком, верно? Неестественно изогнутые наушники — что это за диковинное устройство Ларион выучил ещё десять лет назад, пока выполнял условия одной сделки, как и многое другое — разбросанные по смятому листу бумаги ручки, сломанный карандаш и точилка на полу, а поверх всего действа человек. Кровать застелена, и, видимо, он вообще не ложился, Ирис посмотрел в противоположную сторону — полка, заставленная всевозможными статуэтками непонятных монстриков, чем-то похожих на медведей тёмного властелина их мира. При ближайшем рассмотрении человек оказался не особо интересен, был классифицирован в класс светлых монахов или же ещё куда-то в ту степь, Ирис не особо вникал в разновидности той культуры, поэтому оканчивает на этом и покидает комнату.       В соседней более чистой находятся в обнимку потенциальный единорог и водяной дракон, укутавшиеся одеялом и с валяющимися вокруг объедками и разрядившимся телефоном. Много времени на светлых созданий Ларион тратить особого желания не имеет, так что следует в остальные две населённые комнаты, находя к своему удовольствию в одной молодого оборотня, мило посапывающему и видящему третий сон, а в другой огненного коня. Тоже достаточно отличный экземпляр, будь у него возможность заключить больше одной сделки, он бы тут же предложил этим двум что-нибудь нереальное. Большая вероятность, что они бы клюнули, но увы и ах. Во всяком случае, осмотр окончен, и пока у него есть действующие лица на сцене, а шоу продолжается.       Ларион покидает комнаты и, заглянув к подопечному да оставив там небольшое незаметное для системы этого мира заклинаньице, покидает его, возвращаясь к себе и с облегчением находя все конечности в целости и сохранности.