Юные боги

После того, как черный джип уезжает, Отец пристально наблюдает за движениями доктора. Она облегченно вздыхает, когда машина теряется в высоких и крупных елях. Джейкоб категорически не хотел, что бы женщина ехала с ним. Несмотря на то, что ее появление было очень кстати. Она ведь буквально спасла его от смерти. — Тебя что-то тревожит, дитя? Я чувствую в твоей душе смятение. — Нет, ничего Отец. Правда ничего - женщина была совершенно не настроена, изливать душу этому фанатику. — Не волнуйся, дитя. Ты можешь мне довериться - его рука ложиться на ее плечо, но доктор брезгливо убирает ее. Ей совершенно не хочется иметь дело с человеком, который так безразлично смотрел на людей умирающих от голода и жажды. Запертых в клетках, по приказу его старшого брата. — Правда, я хотела бы попросить. Поскольку, я буду следить за состоянием вашего брата, то я бы хотела сменить свои "апартаменты" на что-то более удобное. Сид улавливает нотку юмора, и слабо улыбается. Он качает головой и сжимая губы отвечает: — Я поговорю с братом, как только он вернется. А пока, позвольте мне угостить тебя чем-то. — Ладно, как скажите. Смит идет за Джозефом, перебирая в пальцах кольцо, надеясь, что мужчина не заметит этого. Ведь его намерения ей не известны. И неизвестно как он отреагирует на эту маленькую безделушку. — Не волнуйся, я не отберу его. Мне известна ценность воспоминаний. Даже таких печальных - проповедник на секунду останавливается, и приближаясь накрывает своей рукой ее с кольцом. — Они не печальные. Я не вдова. Я разведена. Пожалуйста, давайте не будим об этом... Салюс отходит немного назад, ожидая реакции проповедника. Он заводит руку за спину, и все -таки продолжает путь. Женщина все-таки идет за ним. Место куда Отец привёл женщину, находилось внутри центра. И оно, как и все остальные были пропитаны страхом и печалью. Стены голые, холодные. Место похожее на столовую, совершенно не способствовала аппетиту. На небольшом столе её уже ждали сочная оленина. И рядом чашка чая, теплого и наверное невероятно сладкого. Во время еды Сид просто сидел напротив и наблюдал за тем как доктор старательно пережевывает мясо. Это напрягало. Желание более не возникало. Потому она могла полностью погрузиться в свои мысли. Мысли и воспоминания, которые так бесцеремонно потревожили. — Мне кажется, вы с братом похожи. Каждый из вас носит грусть в своей душе - наконец-то после долгого молчания изрекает Отец. — Нет, вы не правы. Каждый человек "носит грусть в своей душе", как вы говорите. Я совершенно не похожа на вашего странного брата. Джозеф недовольно хмыкает. Ему не понравились эти слова. Но он не был зол. Он был спокоен. Он всегда спокоен. После того, как посуда опустошенна, пастор выводит женщину из комнаты и ведёт по коридорам. Салюс уже немного привыкает к этим мрачным картинам. — Я хочу что бы ты осталась тут, пока брат не вернётся — он запускает ее в ту самую комнату, где Сали проводила осмотр. Лучи солнца освещали небольшую комнатушку. Это было единственным источником света. И это источник, подобно божественному знамению, указал на небольшой листочек. Подходя ближе к нему, женщина понимает, что это фотография. Фотография, на которой она едва может узнать Сида. Его взгляд еще не так хищен и строг, а кожа не покрылась страшными следами войны. Рядом с Джейкоб, вероятно, его друзья и сослуживцы. Среди них, она угадывает молодого Джои. Женщина презрительно хмыкает, касаясь цепочки. Они ведь познакомились, когда тот вернулся с войны. Воспоминания закрутились в ее голове. Как и хорошие, так и плохие. А в душе появилось желание помочь мужчине. Ведь, она выдела, что с людьми делает война...