Западня-злодейка, поцелует крепко

— Людвиг! Людвиг! Людвиг! — во всю глотку голосил рассерженный Пруссия, разыскивая своего младшего брата. Германия в очередной раз обиделся на него и выбежал из дома, спрятавшись в саду. Последние пару месяцев эти ссоры у них случаются всё чаще и чаще. И всякий раз Байльшмидт-старший, как по традиции, идёт извиняться перед этим капризулей. — Людвиг! — продолжал голосить Гилберт. — Куда же ты подевался, мелкий засранец?! — Недовольно прошептал альбинос, которому уже порядком надоело искать своего маленького плаксивого братца. Но что-то его нигде нет. Неужели в этот раз Германия по-настоящему убежал из дома? — Люд?.. Взгляд юноши упал на один из кустов, за которым виднелось какое-то шевеление. Однако, на улице с самого утра было тихо и спокойно, никакого намёка на ветерок. Да и дикие животные, как и домашние, у них не водились. Решив схитрить, альбинос, как бы ничего не подозревая, театральной походкой прошёл мимо аккуратно подстриженного кустарника, делая вид, что сдаётся и возвращается обратно. Поверив в эту наигранную ложь, маленький мальчик с золотистыми, как ростки пшеницы, волосами вышел из своего «убежища» и со всей осторожностью подошёл к клумбе, на которой росли белые ирисы. Подкравшись к малышу сзади, Пруссия ловко схватил его и поднял над землёй, трепетно держа на руках. — Попался, маленький чертёнок! — радостно воскликнул победивший Гилберт. Но стоило братишке удариться в слёзы, как старший брат тут же ласково прижал глупышку к своей сильной мужской груди, не выпуская с рук. — Ну тише-тише. Я пошутил, ни на какую войну я не сбегу от тебя, — шептал альбинос, стараясь всеми способами успокоить ребёнка. — Правда? — всхлипнул малыш, пронзая брата синевой своих наивных детских глаз. — Ты никогда не бросишь меня? — испуганно спросил мальчик, — И мы всегда-всегда будем вместе?! — Конечно, глупышка! — улыбнулся Гилберт, обняв своё маленькое светловолосое нечто, — Всегда-всегда… будем вместе… — лукаво повторил он.

***

Проснувшись в холодном поту, Людвиг потянулся к стакану с водой, что всегда стоял на прикроватной тумбочке. Сделав пару глотков, немец поставил сей предмет на место. Часы тихим ходом остановились на полшестого. Ранее утро, а для одного ленивого итальянца это ещё ночь. Для завтрака рановато, да и для подъема тоже. Обычно Германия встаёт ровно в семь утра, умывается, чистит зубы, после готовит себе завтрак и только потом идёт на утреннюю пробежку по парку, заодно выгуливая своего пса. Осмотрев ещё окутанную мраком комнату, немец тяжело вздохнул и вновь упал на подушки. Что же делать? «Встать или поваляться ещё полчаса?» — думал он, стараясь принять правильное решение. После ухода брата он остался совсем один в большом пустом доме. На почве одиночества Людвиг даже завел себе друга — немецкую овчарку, чтобы хоть как-то скрасить своё одиночество в этом треклятом месте. Дисциплина, выработанная с годами, никак не давала Байльшмидту сомкнуть глаз даже на минуту. Бодро вскочив с кровати, он направился в ванную принимать стандартные утренние процедуры. Хотя ещё было темновато, Людвиг решил до пробежки немного поработать в саду. Давненько у него не доходили руки до его любимых цветов бабиана. Надев рабочие перчатки, Германия принялся полоть сорняки и поливать увядшие растения. Дойдя до роз, блондин замер. С этими цветами связана большая история, хранящая в себе как хорошие, так и плохие воспоминания. Осторожно коснувшись лепестка белой розы, немец улыбнулся и пошёл дальше, но резко застыл на месте. Шестое чувство вновь разыгралось, предвещая опасность. Интуиция никогда не подводила Людвига, в саду кто-то есть, и он это почувствовал, как только приблизился к кустам жасмина. До его ушей донеслось нечто, похожее на сопение спящего человека. Осторожно раздвинув кустарники и просунув голову между ними, немец увидел спящего парня с волосами цвета топлёного шоколада. От удивления Германия едва устоял на ногах: он конечно, был готов увидеть многое, но это… Найти у себя в саду спящего итальянца - такое событие определенно ему в новинку. И что тут мог забыть Романо? На брудершафт они вчера, вроде, не пили, просто в гости, что ли, зашёл? Германия уже довольно давно не встречался с братьями Варгас. Всему виной нескончаемые дела, работа, работа и ещё раз дела. Выйдя из-за «укрытия», Байльшмидт более внимательным взглядом осмотрел спящего юношу, облаченного в землистого цвета военную форму. Вокруг него было множество гнилых томатов. Если этот Италия готовил какой-то очередной план мести немцу, то он точно не сработал, как и все предыдущие. Опустив руки на плечо Романо, Людвиг потряс его в надежде разбудить. Итальянец приоткрыл глаза, недовольно ворча на человека, что осмелился разбудить нашего мистера Вредину. — А? Картофелина, это ты? — парнишка сел на землю, потирая слипшиеся глаза. — Что я тут делаю? — опустив голову, Романо заметил у себя под ногами испорченный плод. — О, еда! Подняв с земли помидор, итальянец тут же потянул его в рот, немного надкусив мякоть и тут же выплюнул, очищая свой рот от этой мерзости. — Тьфу-тьфу! — отхаркивал он горький сок плода. — Что за гадость! Ублюдок, убить меня хочешь?! Пока Романо без передышки бранил немца, обвиняя его во всём произошедшем, Людвиг быстро сбегал в дом и принёс «пострадавшему» бутылку минеральной воды. Итальянец, не чувствуя подвоха, принял сей дар из рук своего смертного врага. — Что ты забыл в моём саду? — с некой ноткой раздражения поинтересовался Германия. Романо, как всегда, не разочаровал его банальностью своего ответа. — Я пришёл отомстить за брата, тупая ты безмозглая Картофелина! — вновь подняв с земли обкусанную помидорину, стал прицеливаться, дабы запустить её прямиком в лицо немца. — Сейчас ты мне за всё ответишь! Встав на ноги, Романо едва успел замахнуться, чтобы одарить хозяина всея немецкой земли своим чудесным подарком, как, не глядя, наступил на типичный гнилой плод, поскользнулся и упал, ударив в грязь лицом. Так сказать, впрочем, как и всегда. Бросить это грязное, всеми обиженное итальянское чудо Людвиг отчего-то просто так не мог. Потому что чувствовал себя последней скотиной, ибо Германия в какой-то степени и правда «украл» у него брата. Припоминая старые обиды, Романо никогда не отступит от своей ненависти к немцу. А злится итальянец только из-за того, что всё никак не может воспроизвести свои гениальные планы в жизнь и в кои-то веки отомстить этой «Картофелине». Тяжело вздохнув, Германия помог итальянцу подняться, а после повёл его к себе в дом. Романо всю дорогу грозился беспощадно отомстить Людвигу ещё и за это унижение. — Ох, мой нос! Мой симпатичный итальянский носик! — вопил парень, прикрывая ушибленное место ладонью. — Это всё ты виноват! — И в чём на этот раз моя вина? — устало выдохнул блондин. — Я наступил на твою какашку, поскользнулся и упал! Вы, немцы, такие свиньи, вас что, не учили убирать за собой? — в этот раз Италия решил сыграть на гордости страны. — От тебя воняет, — пропуская мимо ушей весь ранее сказанный в свой адрес диалог, спокойно проговорил Людвиг, — прими душ. Чуть позже занесу тебе полотенце, — закончив на этом, немец ринулся вверх по лестнице. В то время итальянец, ругая его на чём свет стоит, зашёл в ванную и прикрыл за собой дверь, по привычке не став запирать её. Скинув с себя грязную униформу, парень зашёл в кабинку и включил воду, настроив напор и температуру. Спустившись вниз с чистым полотенцем, Людвиг хотел оставить его под дверью, но заметив, что дверь не заперта, решил войти и положить его на корзину с грязным бельём. Незаметно проскользнув внутрь, Германия увидел валяющуюся в углу грязную одежду, которая уже дерзнула заляпать белизну красочной плитки пола. У чистюли Людвига едва глаз не задергался от такого хамства. Подняв шмотьё этого незваного паразита, белобрысый кинул недовольный взгляд в сторону беспечно моющегося итальянца. Взгляд немца застыл на стройном и в тоже время крепком телосложении Романо, который пританцовывал в душе, что-то напевая себе под нос. Если опустить некоторые моменты, они с братом просто как две капли воды, которые невозможно отличить. Особенно за запотевшим стеклом душевой кабинки. Тряхнув головой, гоня прочь дурные мысли, Германия наконец вышел за дверь. Время завтрака. Но с учётом незваного гостя у Людвига не было желания ничего готовить. Всё равно этот макаронник не оценит его стряпню, а лишние возмущения в свой адрес нет никакого желания выслушивать. Сделав немного бутербродов и заварив ароматный чай, немец сел за стол и стал дожидаться, когда Романо выйдет и присоединится к нему. Наконец-то расположившись за столом, оба парня приступили к завтраку. Романо на удивление молчал весь период приёма пищи. После еды, пока Германия прибирал со стола и мыл посуду, этот надоеда куда-то смылся. Не видя смысла в том, чтобы искать столь бесполезную пропажу, Германия отправился на свою пробежку, после которой его ожидала целая куча бумажной волокиты с документами об очередном товарообороте. Не так-то просто быть страной. Закончив на сегодня с работой, Людвиг в привычной манере решил вздремнуть после обеда. Но зайдя в комнату, немец увидел спящего в своей кровати Романо. Значит мистер «я тебе отомщу!» так и не вернулся на свою территорию. — Какого чёрта?! — взревел взбешенный немец. Итальянец распахнул веки и потёр слипшиеся глаза, поднимая их на немца: — Что такое, Картофелина? Чего ты опять разорался с утра пораньше? — Это я у тебя хочу спросить, в чём дело?! С каких пор мы стали жить с тобой вместе?! Забрав одеяло, Людвиг увидел, что парень помимо того, что без спроса спит в его постели, так ещё и совершенно голый. Перекинув надоеду через плечо, Германия, спустившись с ним вниз, быстро надел на бесстыдника постиранную форму. После немец выпроводил незваного гостя за порог своего дома. Оставшиеся полдня от Романо не было ни слуху, ни духу, что не могло не радовать. Проснувшись на следующий день, Людвиг, как всегда, по расписанию отправился на прогулку. Но, стоя на пороге, он никак не мог открыть дверь: что-то мешало ему это сделать. Еле выбравшись через узкую щель дверного проёма, блондин заметил лежащего у себя под дверью и, как следствие, спящего Романо. — Да он надо мной издевается… — прислонив руку ко лбу, процедил он.