Вокруг все словно замирает.
Омега безвольной куклой валится назад, на спину, как из кустов вылетает ещё один монстр чуть меньше, но похоже, не менее сильней. В тусклом свете луны две фигуры сливаются в жестокой схватке. Черный волк валится на землю, прижатый рыжим спасителем, но быстро восстанавливается, и «игра» идёт не в пользу оборотня сверху. Черный болезненно кусает его за лапы, раздирая тонкую пленку кожи, и Хосоку кажется, что он слышит хруст костей, сопровождаемый диким воем. Ему не надо иметь острый нюх, чтобы почувствовать запах крови. Рыжий скулит от боли и отскакивает в сторону, но черный по-прежнему не отстаёт. Хосок снова не успевает толком обдумать свои действия и просто бежит ноги куда-то в глубь леса, к стене.***
Грозный каштановый волк тяжело дышит и снова тянет воздух, раздувая мощную грудь на максимум. Он вальяжно идёт вдоль стены, недовольно рыча. Зверь порядком устал гоняться за нарушителями границы и, честно, и немного удивлен сопротивлению чужака. Несмотря на почти двадцатиметровую стену в высоту и трехметровую в толщину, они все равно проникают в Сеул через небольшие трещины, образовавшиеся в граните со временем. — Тэхен, — слышится сзади и, казалось бы, неповоротливый зверь легко оборачивается и смотрит на приближающуюся фигуру. Оборотень легко меняет волчьи очертания на человеческие и сразу коротко кланяется. — Чонгук-ним, я не успел поймать одного. Он ушел за границу, мне пойти за ним? — Нет, — отрезает он, — в следующий раз будь внимательней. Нельзя позволять людишкам вольничать здесь. — Хорошо, — Тэхен нагибается, подбирает с земли маленький клочок ткани, оторванный им от штанины нарушителя, и сует в карман. — Что мы будем делать с тем парнем? — Он оборотень, просто придадим его суду. — Откуда в Пусане оборотни? — Думаешь он Пусанский? — Да, у стены могут находиться только мои ребята. Этот не наш. — Возможно полукровка. Пусть его отвезут сначала в больницу, потом я лично с ним поговорю. — Да, господин, предупрежу, чтобы Кан его вывез. Чонгук кивает и идёт обратно к оставленной на обочине трассы Инфинити. — Прикажи своим, — альфа грозно смотрит на бетонное сооружение вдали и вытягивает из кармана пиджака от Бриони сигареты, — чтобы границу лучше стерегли. — Я передам. Такого больше не повторится. — Не сомневаюсь.«Восемь лет спустя. Пусан.»
Хосок сидит на диване, скрестив руки на груди, и смотрит на наручные старенькие часики. Отец должен был прийти ещё около часа назад. Обычно он не задерживается. Омега поправляет домашнюю футболку и идет на кухню, ставит чайник и снова садится на табурет. — Черт, какого хуя! — Он облокачивается локтями о старенький стол. — Где же его носит?! Омега прикрывает уставшие веки и роняет голову на руки. Дремота накатывает неожиданно быстро, заставляя тело провалиться в страшный, давно заученный сон, в котором Хосок ничего нового не увидит. Он так же будет убегать от страшного волка, так же оставит там Чимина, которого больше никогда не увидит, и будет безумно жалеть. Снова проснется в слезах. Но в этот раз он устает бороться. Останавливается, не бежит к спасительной стене, а смотрит чудовищу прямо в кроваво-красные глаза. Тот наступает, не останавливаясь. Страшно до дрожи в коленях, но когда оборотень оказывается относительно близко он и не думает набрасываться. Стоит и прямо в глаза смотрит, затем и вовсе ложится на землю, сворачивается в клубочек и, кажется, засыпает, а Хосок, словно заворожённый, касается кончиками пальцев лоснящейся в лунном свете шерсти, проводит всей ладошкой по широкой макушке, задевая торчащие уши. Зверь льнет к руке, просит ласки, и омега невольно смеётся, пока вдали не видит Чимина, который отрицательно качает головой. Друг так делал только в тех случаях, когда был чем-то недоволен… Далёкий свист чайника смазывает картинку, и Чон резко распахивает глаза, рвано дыша. На часах без пяти двенадцать. Отца по-прежнему нет.«Тоже время. Сеул.»
— Чимин, — Тэхен поднимается и садится напротив. — Где та омега? — Тебе-то что? — Тебе напомнить твою миссию? Пак презрительно фыркает. — Я привел его восемь лет назад, а что же сделали вы, интересно? — Омега задирает рукав блузки и демонстрирует рваный шрам от локтя до запястья. — Я больше не позволю вам так обращаться с ним. — Ты не вправе скрывать его от Чонгука. Думаю, ты в курсе, что только истинный способен родить ему наследника. — Я дал вам шанс, — Пак скрещивает руки на груди и надменно смотрит на Тэхена. — Вы, простите за каламбур, его просрали. — Ты можешь просто привести его сюда? — Тэхен тяжело вздыхает. — Тут ему не посмеет никто ничего сделать. — А ты подумал, дурья бошка, что я ему скажу? — Смеется. — Извини, Хоби, меня не было восемь лет, потому что на самом деле я родом из Сеула, и моя миссия была присматривать за тобой в детстве, и все докладывать куда большему монстру, чем я. А исчез тогда, потому что mission complited. — Ты знаешь, мне все равно, как ты его достанешь, ну или мужчине, что без конца через границу переходит, очень не повезет. — Что? — Бледнеет. — Сам подумай, неужели мои парни настолько дураки, чтобы не признать в нем отца Хосока, — Ким выуживает из кармана поблекшую от времени тряпочку и швыряет на стол. — Пока им приказано не трогать всех обладателей подобного запаха, но как только я спущу рычаг, — ухмыляется, — сам знаешь, что будет. — Сука. — Сука у нас ты, Чимин-и, — отсекает он, — и я бы на твоём месте следил за языком, ведь нарушитель сейчас на нашей территории.***
Пусан.
Хосок пьет уже третью чашку чая и беспрестанно смотрит в окно. Там ничего нового, в принципе, как и всегда: все так же не горят уличные фонари, стоят ветхие пятиэтажки, торчит крыша школы, в которой он учился раньше, и мечтал, что уедет в Сеул при первой же возможности. Чимин этого так сильно хотел, чтобы он, Хосок, стал кем-нибудь в этом мире. Пак постоянно твердил: «ты даже представить себе не можешь, насколько ты важен для всех нас, Хоби.» А кого «нас» так и не объяснил. Не успел. Стук в дверь прерывает ход его мыслей и он, ворча, плетется в прихожую. — Не прошло и двадцати лет! — Разводит руками омега и открывает тяжёлую дверь ключом. — Ты прав, прошло чуть меньше, — парень, что оказывается за дверью, вместо отца, ласково улыбается и держит в руках какой-то пакет.— Ч-Чимин? Это ты?
Вот оно - начало конца. Счётчик запущен.