l'amour toujours.

16 и 18. Энн была в полном восторге от того самого дня. Она была на ногах с раннего утра: приготовила небольшой перекус, распустила волосы и надела своё самое простое платье. Как только стало светать, дверь захлопнулась за рыжеволосой, и Энн побежала будить Гилберта. Совсем немножечко он хотел её убить. Наверное, такая мысль пролетела у него в голове, когда дверь дома распахнулась, а звонкий голос подруги перебил весь сон. — Вставай и пой! Заявляться к нему домой вот так бесцеремонно вошло в привычку. Особенно сегодня, ведь вчера Блайт пообещал ей пикник у океана. Время, конечно, было обговорено. Но разве Ширли это остановило? Она ведь ходячий беспредел с милой улыбкой во все тридцать два. Время тянулось ужасно долго. Двадцать минут, казалось, длились два часа. И за это время парень много раз пожалел, что сгоряча произнёс эти желанные слова. Энн тут же отбросила упрямство на задний план и опять зацвела так, будто растёт в саду Блайта. Наверное, чтобы увидеть этот блеск, кто-то бы вставал в шесть утра до конца своей жизни. Дело в том, что класс Мисс Стейси получил домашнее задание в виде проекта. Это могло быть всё, что связано с тем, что дети усвоили за все эти годы. Также это являлось финальной оценочной работой, над которой нужно было хорошо попыхтеть. Лучшая ученица класса так сильно хотела затмить лучшего ученика предыдущего выпуска, что работала днями напролёт, забывая про режим питания и полноценный сон. Закрывшись в своей комнате, она решила не пускать друга. Поэтому он сел у двери, облокотился спиной и раздражал девчонку своими вопросами. — Ты ела? — Угу. — А почему Марилла только что пожаловалась мне на то, что ты ужасно легкомысленная и не ела ничего второй день? — Потому что чревоугодие — один из грехов, что за вопросы? — нервно ответила она. — А ложь — это благое дело? — с упрёком парировал Гилберт. — Иногда — да! — Я волнуюсь, Ширли. Молчит. — Ты отвлекаешь меня от моего проекта, а сдавать его уже на следующей неделе. — Давай заключим договор. — Хм, какой ещё договор? — Ты спускаешься вниз и обедаешь, а я везу тебя к океану. Дверь тут же отворилась, и бедный Блайт почти грохнулся на пол. — Договорились! Потирая голову, он ухмыльнулся тому, как легко её подкупить. Немногие знали, что для Энн нет ничего более захватывающего, чем пикники у океана. В то время Энн уже уплетала вкусную стряпню Мариллы. Когда Блайт наконец-то собрался, и они прибыли к бескрайнему восьмому чуду света, по словам рыжеволосой, раздался крик радости. Немного стало досадно от мысли, что за 16 лет она так и не научилась плавать, но ничто не могло расстроить её. Ему нравилось наблюдать за ней. То, что всегда привлекало Гилберта — это вечный ребёнок, живший в её душе. Ребёнок, которого можно легко расстроить, но также легко обрадовать, ребёнок, открытый к новым приключениям и эмоциям. Это было тем, что начало угасать в нём самом. — Гилберт, иди сюда! И я приду по любому твоему зову. Конечно, он идёт. Если буду знать, что ты ждёшь меня на другой стороне дороги. Они плескаются в воде, забыв о всех проблемах. Звонкий смех, наверное, слышен даже около дома Катбертов. Так, как когда мы были совсем юны. Им снова по 7 и 9. Когда я уже тебя любил. И они оба понимают, что ни за что на свете не променяли бы друг друга, не забыли бы друг друга. Никогда бы не смогли. В какой-то момент оба останавливаются и наблюдают за тем, как спокойные волны рисуют красивый пейзаж, на который хочется смотреть весь день. — Ты напоминаешь мне пламя. — Потому что я катастрофа и приношу проблемы? — смеясь, предположила любовь всей его жизни. — Отчасти. Потому что согреваешь, потому что я мог бы смотреть на тебя вечно. Глаза рыжеволосой смущенно опускаются вниз. Он нередко говорил такие милые вещи, но как к этому привыкнуть? — А ты напоминаешь мне океан. — Потому что я твоё восьмое чудо света? — с ухмылкой и уверенностью. — Потому что ты тушишь губящее пламя во мне, когда я нуждаюсь в этом. Потому что спокойно принимаешь мой огонь. Больше нет враждующей парочки, которая втайне всегда искала встречи друг с другом. Только Энн и Гилберт, впервые пробующие чужие губы на вкус. А на фоне спокойный океан, пока внутри них горит пламя.