Morning wood

      Ленивое утро. Одно из тех, когда чётко знаешь, что тебе некуда спешить. Что можно валяться в кровати до тех пор, пока естественные надобности не вынудят тебя медленно сползти с кровати и долго возить ногами в поисках тапок. А потом оглушительно шаркать ими по полу, потому что нормально идти — это же напрягаться, когда можно не напрягаться — бред. Но пока тебе ничего не нужно, ты лениво моргнул и облегченно вздохнул. Всё-таки обычно ты срываешься с кровати и, аки раненый лось в непроходимой тайге, топишь напролом. Работа, мать её…       Ты ленно дёрнул плечом, отгоняя непрошеные мысли. Солнечный луч, пролезший между неплотно закрытыми жалюзи, нагло устроился у тебя на щеке. Тепло. Ярко. Но ты упрямо поджимаешь губы — сегодня ты не станешь шевелиться максимально долго. И какое-то глупое солнце не сдвинет тебя с места. Ресницы мягко вздрагивают, но глаза всё так же закрыты. Ты решил. Редкий шанс ничерта не делать. Максимум лени. Ты так уверен в своей решимости, что почти слышишь стальной звяк своих яиц. Губы невольно растягиваются в блаженной улыбке. Под огромным пуховым одеялом тепло и мягко. К чёрту стресс и заботы. Сегодня ты шелкопрядик. Ни ручек, ни ножек, только желание неистово лежать и тупить в потолок. Несмотря на. Вопреки всему. Ты — скала. Все эти вялые мысли медленно переваливаются друг через друга, даже не в силах разогнать дремоту. Ещё чуть-чуть и ты снова заснёшь. Кайф.       Все мышцы немного потягивает от расслабленности. Обалденно. Было бы даже идеально, но не было. Шевелиться нельзя. Ты же решил. Но вот организм что-то не очень согласен. Предатель. Если бы ты открыл глаза, то увидел бы как топорщится на тебе одеяло. Физиология, чтоб её. Неплохо бы, конечно, почесаться. Потому что член аж зудит от напряжения. Щекотновато. Утренний стояк не шутя намерен тебя расшевелить. Ты даже немного залипаешь на этой мысли. Мысли о том, как запускаешь руку под трусы, стягивая их вниз, и сгребаешь своё добро ладонью, пошкрябывая коротко остриженными ногтями. Фааак, ты почти готов послать нахрен эти все игры с ленью и своими заносчивыми «я сказал». Ну кто, в конце концов, тебя осудит, если ты немного изменишь тобою же придуманные правила? Никто и не узнает. Никто. Кроме этих блядских губ, которые весьма неожиданно прижимаются к твоему члену. Ты почти разочарованно выдыхаешь от того, что тебя спалили на собственном малодушии. Что? Какие нафиг гу… Додумать ты не успеваешь. Потому что насрать на вопросы, когда мокрый язык уверенно проезжается по головке. И ещё раз. На твоё правое бедро ложится ладонь, придерживая. Зачем? Ты же и не собираешься дёргаться. Кому вообще в голову придёт… Непроизвольно подаёшься вперёд, следом за разрывающимся прикосновением. Рука на бедре сжимается сильнее, вторая опускается на основание твоего члена. Хм, кажется кто-то всерьёз перепутал тебя с ванильным пломбиром. Этот язык, его движения. Твою ж, ошибайтесь так почаще, ты не имеешь ничего против. Мысленно дорисовав персонажа, который сейчас ласкает тебя, ты шумно втягиваешь воздух. Невозможно. Но кто тебе запретит. И ты немного плавишься под настойчивым языком. Ты ведь мороженка, ты запомнил. Очень довольная мороженка. И, хоть тебя и перестали облизывать, но ты всё ещё чувствуешь щекочущее движение воздуха от дыхания, сжимающиеся на твоём теле чужие пальцы. Ну же, где твоё продолжение? Ты настроен уже вполне серьёзно. Да ты даже на работе не бываешь так серьёзен.       Тебе. Нужно. Продолжение. "Ох, блядь," — только и успеваешь подумать, когда губы плотным кольцом обхватывают головку твоего члена и быстро проезжают по нему вниз. Совсем вниз. Утыкаясь в ту руку, которая всё ещё крепко держит тебя и поглаживает твои яйца большим пальцем. Резкий переход от почти невинного петтинга к вот этому просто срывает тебя с петель. Горячо, скользко, убийственно прекрасно. Стенки горла сжимают тебя, слегка пульсируя, пока их владелец замер, видимо привыкая к ощущениям. Он, кстати, совсем не спешил.       Издевательски медленно твой член выскальзывает изо рта. Нет, назад! — ты весь выгибаешься следом. Блин, это же не движение, это само, ты же решил не шевелиться. Кремень. Но, пожалуйста, верните губы на место. Пожалуйста! Да. Вот так. Ласки становятся быстрее. Увереннее с каждым твоим стоном. Вверх. Вниз. Снова вверх. Этот рот, он обсасывает твой член с таким наслаждением. Вдвойне приятно. Ты уже сам веришь, что ты охренительно вкусный. Язык прижимает член к нёбу почти безжалостно. Чувство тесноты, мягкого давления со всех сторон. Сумасшествие какое-то. Ты ритмично двигаешься навстречу этим губам, от которых тебе почти болезненно хорошо. В голове что-то искрится и коротит, чужие пальцы с бедра переместились ниже, в пах. Нажим губ усилился, всасывая твой член резче и глубже. Твою ж, ты и так уже наплевал на то, что сегодня ты недвижимость, но это невозможно! Обеими руками ты срываешься к эпицентру событий, нажимая на макушку дарителя нежданных ласк. В ушах у тебя оглушительно громко. Ты слышишь как шумит кровь, как колотится сердце. Такая какофония, что ты не заметил бы и труппу японских барабанщиков, решивших дать внезапный концерт прямо в паре метров от тебя. Зато ты вполне чётко отмечаешь вибрацию от стона, срывающегося с губ на твоём члене. Тебе и в голову не приходило, что это может быть настолько крышесносно. Настолько, что ты моментально перевозбудился. Неловко дёрнув за волосы, отодвигая чужой рот, ты перехватил свой член рукой. Привычно сжал, скользнув пальцами, и зашипел от удовольствия. Образ, услужливо подкинутый тебе фантазией, смущённо и нежно улыбнулся тебе. Так чувственно, что ты кончил себе в руку и… проснулся, чувствуя как липкая сперма стекает с пальцев. Откинувшись на подушку, ты вздохнул и блаженно расслабился. «Чёртовы сны, сколько можно?»