Смысл жизни, или Тёмный переулок.

      Александр хорошо начал утро пятницы – во-первых, встал рано. И всё же, хотя спать он ложился полный оптимизма, утром на него снова обрушилась пелена жестокой реальности: отныне ничего не будет, как прежде. Он снова проснулся в тишине пустого дома. Изменилось очень значимое явление. Впервые Саша открыл глаза сам, без телефонного звонка, и только через восемь часов, после того как закрыл глаза. Кокорин принял душ. Пока голова сохла сама по себе, надел белую майку, светло-голубые джинсы с потёртостями и чёрные кроссовки. Выглядел он до сих пор ужасно: тёмные круги, потрескавшиеся искусанные губы. Саша вышел из квартиры. На лестничной площадке этажом ниже были слышны постукивания каблуков. Парень тихонько ухмыльнулся, повернулся лицом к лестнице и уже полностью увидел силуэт девушки. Она радостно засмеялась и ускорила шаг. Александр с распростёртыми объятиями направился к ней, и когда она уже остановилась, преодолев лестницу, тот её обнял, прижимая к себе. —Как же я скучал, Карин. —И я, – Карина была вечно скромной девушкой и не выражала свои эмоции напоказ, в то время, когда внутри неё бушевало море. —Ну, ты как всегда, – Саша отстранился от неё и по-доброму посмотрел на неё. —Как Даша? —Ох.. – Кокорин замешкался, поглядывая по сторонам. —Что? – девушка слегка напряглась, рассматривая лицо парня, – Подожди, поверни голову ещё раз на свет, – перебила его девушка. Саша послушно выполнил указания, – это что за синяки? —Не высыпаюсь, – сухо ответил парень. —Почему? Какие-то проблемы в жизни? – Карина неосознанно положила на плечо друга руку, думая, что это хоть как-то поможет направить его на то, чтобы он не держал в себе мысли. —Даша.. и Майкл.. – Кокорин прикрыл глаза и рвано выдохнул, – они погибли в аварии. Если раньше рука девушки с уверенностью держалась, то сейчас она просто ослабла и медленно скатилась по предплечью Саши. Парень опустил взгляд в ожидании того, что скажет старая знакомая, и повернулся к ней лицом. Та хотела, было, что-то сказать и как только Карина открыла рот, Саша её уверенно опередил. —Молчи, не надо слов о сожалении и скорби, – но девушка всё равно пыталась что-то сказать, – Ладно, я пойду, родители ждут. Позже поговорим? – Саша быстро всё протараторил и свалил, быстро спустившись по лестнице, будто никакого разговора не было. Кокорин хорошо держался, раз сумел бодрым голосом закончить разговор. Когда парень выскочил из парадной, хлопнув дверью подъезда, он прижался спиной к холодному металлу, ударившись затылком, и, успокоив своё дыхание, медленно пошёл в направлении к машине. Первое время он ненавидел машины. Он их и боялся, и проклинал за то, что человечество вообще изобрело автомобиль. Сейчас он спокойно к ним относится. Кокорин сел за руль, завёл двигатель, включил умиротворяющую музыку и поехал. Хотелось бы ему уехать незнамо куда, но он должен бороться. Творческая натура в Саше то кричала о боли, то и вовсе пропадала, он ничего не хотел. «Мне бы стать сигаретой, улететь на другую планету» – построилась строчка в его голове, а слёзы предательски покинули его глаза, медленно скатываясь по щекам, и застывали, постепенно впитываясь в кожу лица. Он плакал тихо, закусив губу, иногда стирая рукой капли с лица. Он мечтал воспитать сына доброго, мужественного. Хотел, чтобы очаг семьи был всегда под прикрытием Даши. Увы. Удивительно. Как Саша ещё с такой пеленой на глазах ещё не разбился. Ах, это же судьба-злодейка заставляет его мучаться. За что? Вопрос, на который никогда не найдётся ответ. Александр припарковался на обочине, спустил окно и посмотрел на многоэтажное здание, в котором живут его родители. Что ж, это должно было когда-нибудь случиться. Кокорин посмотрел на свои глаза в зеркале, закрыл их и медленно выдохнул, подбодрив себя в мыслях. Мужчина выпил пол-литра воды из бутылки, похлопал себя по лицу, поправил чёлку и, открыв дверь, вылез из машины. Как будто всё хорошо. Как будто ничего и не было. Кокорин медленным шагом шёл к подъезду, прокручивая различные варианты, как его встретят. Одно он знал точно: его здесь просто так не бросят. В этом доме живут люди, которые всегда принимали его таким, какой он есть, всегда помогали морально, на что он отвечал полной взаимностью, отдавал своим родным должное. И вот он стоит совсем никакущий перед железной дверью шоколадного цвета, не боясь, что его здесь не примут, поднимает кулак и легонько стучит в дверь.