Моя тень имеет девять хвостов

      Ради кого нужно жить? Ради чего стоит стремиться к лучшему? Если вы когда-нибудь чувствовали одиночество, замкнутость серых дней, вы поймете насколько важно иметь опору в жизни. Иногда хочется просто все бросить и сбежать. Неважно куда, главное откуда. К черту карьеру, людей, проблемы, мысли, все к черту. И только свет солнца в безлюдном месте может спасти от угнетения. Пройтись по мокрому полю босиком, вдыхая запах восходящего дня. Потрогать кончиками пальцев дрожащие колоски пшеницы. Вдохнуть запах прохладной природы и встретить на горизонте, того, кого ты ждал всю жизнь. Бежать к нему сломя голову, а затем трепетно обнять. И больше ничего не надо… совсем.

***

— Только посмей! — Выкрикнул Саске и направил оружие на змею. Итачи старался лишний раз не шевелиться и при этом пристально продолжал смотреть в глаза младшему. — Ой, кажется, кто-то испугался? — хихикнул бледный, — А если посмею? Ничего же не изменится, — надавил тот чуть сильнее. — Считаю до одного и стреляю в голову, — будто бы предупредил, но на самом деле, ему и считать-то не придется. Учихе порядком надоели эти бессмысленные реплики. — Тогда я тоже посчитаю. Раз. Два. Три. — с короткой расстановкой произнес ученый, и за спиной снова послышались выстрелы. Саске нельзя было отворачиваться. Стоит ему отвернуться и можно прощаться с Итачи. — Хм, вот теперь, я думаю, честно. Двое против двух. — выстрелы были не такими громкими из-за глушителя, но потрепали нервы капитану группировки. Имея преимущество в местности, Кабуто, лазейками и «невидимыми» ракурсами, подобрался к трем участникам команды и выстрелил ровно под счет Орочимару, уравнивая шансы. — Твою мать! — прорычал младший брюнет, — Ты поплатишься за все эти смерти невинных людей, — изобразил он на лице отвращение. — Как ни странно, в их смерти ты тоже виновен, — послышались сзади мягкие шаги. Кабуто утер уже выздоровевшей рукой кровь со своей щеки, — нечего было к нам соваться, сами напросились. — Видимо, ты уже успел попрощаться со своей только что сросшейся конечностью, раз не держишь язык за зубами, — Саске стоял непоколебимо, ожидая позволительного сигнала брата. Они были почти готовы, еще пару шагов убийцы и… — Отото, давай! — дернулся старший, выбивая из гнусных рук скальпель подальше, а затем, ударяя в поддых и выкручивая руки, повалил гада наземь.       Саске тем временем с кошачьей ловкостью отпрыгнул за ближайшую колонну, попутно раздавая выстрелы в сторону ассистента Орочимару. Неудача. «Какая же прыткая эта мразь!» Придется попытать судьбу еще раз.       Осторожной перебежкой находит нужный угол, и вот уже выбрался из укрытия для контрольного выстрела. Еще мгновение и все закончится, команда заберет то, зачем пришла. Пронырливый светловолосый, чудом увидевший пулю, неестественно выгибается назад, избежав выстрела и самой смерти.       Это выглядело, словно тот затеял играть с Учихой в чертово лимбо. Но как абсурдно бы это не звучало и не выглядело со стороны, Кабуто из этого же неестественного положения нацелился на Саске и попал тому в брюшную полость.       Кровь хлынула тут же. В глазах чуть помутнело, боль резкой волной окатило все тело. Ноги, словно ватные, подкосились, заставляя припасть на колени. До этого Учихе никогда не приходилось чувствовать подобное, и болезненный стон невольно сорвался с побледневших губ.       Услышав крик брата, в Итачи словно зверь вселился. Тот без жалости, наигрубейшим образом вырубает ученого, ударом по затылку, и отбрасывает от себя без раздумья.       Хладнокровно подхватывает валявшийся неподалеку скальпель, который недавно был приставлен к его горлу, и швыряет со всей силой и точностью в парня, с волосами цвета серебра.       Холодное оружие попадает промеж глаз, разбивая на две части круглые очки ровно на переносице. Два стеклышка упали на пол, разбиваясь многочисленными осколками, а тело умирающего совершило последнее сокращение мышц. Палец дернулся, когда тот начал падать. Какой труп ставит на огнестрельное оружие предохранитель? Никакой. Поэтому ничего не помешало последней шальной попасть куда-то в район головы длинноволосого Учихи. Итачи тоже уже неподвижно лежал на кафеле, где в стыках между плитками медленно растекалась бордовая вода. Воцарилась тишина. Все произошло так быстро. — Аники! НЕЕЕЕТ! Стой, подожди! НЕТ! — подползал Саске к умиротворенному. Могло показаться, что лицо Итачи выражало спокойствие. Он спас брата. — Пожалуйста! Прошу, не… не так, не сейчас… — голос дрожал, мысли сплошная куча, буря эмоций, где в преобладании страх и злоба. Еще мгновение и он задохнется в них. Он не верил, что все это происходит с ним. Сейчас он проснется, и все будет хорошо…       Но он остался один. Никого, кто бы подавал признаки жизни в этом помещении кроме него не было. Ни ребята из команды, ни брат, ни Кабуто, и даже Орочимару бессознательно занимал место у стены. А может, скоро и Учиха будет находиться на грани между тем и этим миром, поскольку положение дел действительно было удручающим.       Все также, зажимая бок ладонью, Саске дополз до руки брата и взял ее, прислоняя к своему лбу. За что вот так? Так жестоко. Почему именно с ним происходили эти ужасные вещи? Ком горечи подступил к горлу, брюнет не моргал, и из черных глаз сыпались жемчужины слез. Поток не останавливался, брюнет почти не дышал, а грудь сдавило. В отдалении опять ощущалось движение. «Неужели этот очкарик живой?!» — ужаснулся страдающий. Оторвав свой взгляд от Итачи, обреченно устремил его на недавнюю угрозу.       Покойник все также находился с лезвием во лбу, отдаленно своим видом напоминая неудачный трюк с яблоком и метательным ножом. Для него он стал смертельным. Да и яблока никакого не было. Лишь пустой взгляд стеклянных зрачков, приоткрытый рот и лужица крови. Таких здесь уже было много, и они постепенно стали сливаться в одно кровавое озерцо.       После недолгой возни, Саске присел, все также мучаясь от боли. Пуля осталась внутри, причиняя жгучую боль. Снова послышались звуки, что-то на подобии хлюпающих шагов. Силуэт был расплывчат, глаза брюнета не фокусировались. Неудивительно, что любой, кто пройдется по такому расписанному полу, будет похож на Моисея вперемешку с Иисусом. Некто все приближался, не произнося ни слова. Остановился, отражаясь перевернутым в рубиновой реке. Положил руку на черные волосы Учихи, а затем заглянул в глаза. — Все могло закончиться по-другому, Саске. Я предлагал вам уйти, — разум разучился различать звуки и краски. Все было слишком красное. Все было слишком молчаливое. Почему черноглазый ничего не слышал? Ничего не чувствовал? Он потерял все и не имел возможности найти что-то.       Бледные пальцы очнувшегося ученого переползли на щеку молодого парня, оставляя красные полоски от чуть засохшей крови. Чужой. Возможно, товарищей, возможно брата, возможно убийцы, а возможно и его собственная. Все перемешалось, словно у химика в пробирке.       «Что за резкие звуки? Что еще за ветер, дунувший в лицо?» — нахмурил Саске брови. Глаза еще не избавились от помутнения, все было расплывчато.       На самом деле это был звук одной из дверей помещения. Та распахнулась, а из нее вырвалось нечто похожее на живой огонек. Быстро, прыжком, накинулось на человека, стоящего перед растерянным Учихой, впечатывая лопатками в пол. Как бы ни отбивался лежачий, ему не удастся укрыться от такого урагана. Спасительное пламя шипело, рвало и метало, кусалось и отшвыривало сильными ударами тушу ученого все дальше.       Глаза, наконец, начали слушаться, и Саске попытался всмотреться в происходящее. И каково было его удивление, когда он распознал в этом урагане своего Наруто! Но в это было трудно поверить: на голове привиделись лисьи уши с черными кисточками; полоски на щеках стали явно заметнее, словно настоящие усы; при каждом зверском укусе проявлялись белоснежные клыки, с которыми вряд ли кто-то захотел бы познакомиться поближе; глаза неизменно блестели багрянцем, а сам лис был перепачкан в крови противника; чуть пониже копчика рос хвост и не один, а три!       Брюнет никогда бы не догадался, кто это существо, если бы не видел Наруто в таком виде раньше. Вокруг бродила тяжелая атмосфера, сдавливая и притупляя действия. Саске хотел было позвать того, кого он искал, но сил совсем не оставалось из-за кровоточащей раны. Он мог только молча наблюдать.       Зверь чуть отпрянул, услышав, как Саске пытается привстать, и тут же получил пинок в грудь, отлетая на некоторое расстояние от еле живого Орочимару. Змей, тяжело дыша, придерживал пострадавший глаз и, пятясь, нащупал у одного из команды Итачи в кобуре пистолет. Дрожащей рукой направил на демонического лиса. — Не подходи! — с паническим ужасом выдавил бледнокожий. Наруто лишь зарычал и кинулся прямиком на недобитого. Выстрелы прозвучали очень громко, отдаваясь в ушах, один за другим. Зверь, будто не чувствуя причиняемых ранений, вгрызся в горло ученому и решительно, рывком, лишил того головы.       Отплевываясь от соленой крови, лис на четвереньках подошел к ошалевшему Учихе. Чуть улыбнулся, без зубов, лишь легкая ухмылка, и прилег рядом, укладывая голову на колени черноглазого. Сам Саске уже сидел на полу, подогнув под себя ноги, и осторожно, неуверенно, положил ладонь на пшеничные волосы. Дрожащий голос произнес незаменимое имя, и рыжие ушки навострились. Лис поднял голову, взмахнул хвостами, окручивая поясницу любимого, и хриплым голосом промурлыкал: — Ты должен жить. — Я не умру, я буду жить ради тебя, — Учиха притянул к себе лисенка и заключил в объятия настолько крепко, насколько ему позволяли силы. — Не ради меня, ради брата. — Тяжело выдохнул хищник на ухо брюнету. — Что ты такое говоришь? — блондин без слов взял руку Саске и прислонил к своему сердцу. Что это значило? Саске почувствовал кожей ладони влажное отверстие. Вздрогнул. — Наруто… — Он жив, а я уже нет. Те трое тоже живы, — кивнул он на парней, полегших в начале перестрелки из-за пробитых колен, — Но самое главное — жив ты. Вызови медиков, вам удастся спастись, — юноша, с глазами, цвета чистого неба, положил свои пальцы на рану Саске, — Все будет хорошо, — протянул убывающим хриплым тоном и невольно прильнул к сильной груди, затихая.       Саске был ошарашен, его брат жив! Но как? Все так сумбурно крутилось в голове, ничего не вставало на свои места. — Нару, как он жив?! Эй? — легонько потряс он того за плечо, — Наруто, не отключайся, мы и тебя спасем! Наруто! — Учиха взял лицо любимого в ладони и заглянул в закрытые глаза. Потрогал пульс — слабый.       Нет, он не собирался больше терять близких ему людей, только не теперь, когда он пару минут назад думал, что остался один, потеряв брата. Но тот был жив. Неизвестно каким образом ему удалось спастись, но Саске искренне верил сказанному Узумаки… или хотел верить.       Наплевав на рану и бессилие, превосходя свои возможности, встал на ноги и оперся о колонну, чуть не упав. Еле переставляя ноги, дошел до выхода, но он был заперт. Беспощадно колотя двери, в надежде достучаться до ребят, охраняющих вход, услышал, как те подбегают с криками и вопросами: «все ли в порядке». Как бы они не хотели, они не могли прийти на подмогу в перестрелке, у них бы не получилось выломать массивную запертую дверь вдвоем. — Срочно зовите подкрепление! Тут раненые. — Уже вызывали, держитесь! — Только быстрее, прошу, — добавил тот уже тише.       Не собираясь ни на секунду оставлять Нару, проковылял обратно и припал около тела. Нет, не человеческого. Наруто каким-то образом обратился в настоящего лиса и тяжело вздымал хрупкую грудь. Саске и сам не знал почему, но ему захотелось почувствовать тепло этого беззащитного, казалось бы, зверька. Протянул руку и коснулся пальцами мягкой рыжей шерстки. В черных глазах показалась слеза, падая на острую мордочку лисенка. Второй рукой он закрыл свое лицо, а затем сжал пальцы. Плечи нервно задергались, Учиха выдохнул дрожащим воздухом и прильнул к колонне, дожидаясь спасения.       Голос дождя все еще был слышен за грязными окнами, дополняемый стоном ветра. Он будто бы передавал настроение людей, познавших горе. Горе утраты, несправедливости, понимал ощущение физической и моральной боли. Но кроме как понять, он ничего больше не мог. Ни утешить, ни дать совет. Лишь мерно покачивать мокрые зеленые листья и срывать уже сухие, неспособные задержаться на ветке дерева.