***
— Мне уже можно позвонить Джирайе? — с явным недовольством в голосе от долгого ожидания проскрипел светловолосый. — Давай хотя бы ты сначала позавтракаешь, — сказал брюнет, получив в ответ лишь молчание. — Сбегаю быстренько в магазин, я ведь не ждал гостей. Скоро вернусь обратно, не скучай. «Ха, скучать? Тоже мне, скучать я по нему буду. Я только рад, что хоть какое-то время не буду видеть этого нахала, » — думал Наруто. Когда входная дверь была заперта на два щелчка, и Саске не было в квартире, коту захотелось осмотреть место, где он находился уже второй день. Присев на край дивана, а затем поспешно встав, больной попрыгал на одной ноге к стеллажу с фотографиями и книгами. На полках были расставлены семейные снимки, где Саске был еще маленьким. Рядом затесались подростковые фото, а на одной из последних он был изображен уже таким, какой есть сейчас. Различия на фотографиях, как приметил Наруто, были не только в возрасте: на последней фотографии не было родителей, был только брат. Узумаки невольно вспомнил себя в детстве — одинокий, никому не нужный мальчишка без родителей. На секунду даже подумал, что может Саске не такой уж и плохой, ведь у них с ним было кое-что общее — потеря близких. Отпрыгнув от чужого прошлого, он направился в кабинет, зайдя в который, ему сразу же бросился в глаза рабочий беспорядок. Небольшая небрежность хозяина в расположении вещей, приводила комнату даже в более живой и уютный вид. Стены были в кофейно-серых тонах, повсюду висели абстрактные картины, у стены стоял современный книжный шкаф. На полках и еще кое-где находилась парочка растений, а на полу расстилался пушистый ковер из настоящей шерсти большого белого животного. Рядом стояли мягкие и уютные кресла. Подойдя к столу, он увидел горы документов, а также множество фотографий разных людей, ноутбук, карту города и пистолет… Наруто смутило присутствие оружия на рабочем столе и, решив, что это уж точно не его дело, не стал задерживаться надолго в комнате. Следующее помещение было спальней. Она была вся в темно-синих цветах, мебель была из черного дерева, а дорогое шелковое постельное белье сшито в винно-красных тонах. Узумаки показалось, что здесь как-то мрачновато для комнаты, в которой отдыхают, и на месте Саске он бы определенно сделал капитальный ремонт. Присев обратно на диван в кухне-гостиной, он услышал звук открывающейся двери. — Саске, привет, я зашла к тебе, чтобы… Стоп! А ты еще кто такой? — уставилась на Наруто вошедшая, ведь к брюнету редко кто-то заходил в гости. — Ну, эм-м, я его друг. — Хотя Саске, как за такового, он не держал. Наруто пришлось сказать это, ибо он не знал кто эта красноволосая девушка. Вдруг это жена или девушка брюнета, но в это верилось с трудом, учитывая то, что произошло сегодня ночью. — Не припомню тебя среди его друзей, — нахмурила брови дама в очках. — Ну, э-э-э, мы с ним не так давно познакомились. — Угу, и поэтому ты уже ночуешь у него дома? И да, где сам Саске? — Он ушел, но скоро вернется. — И почему ты сидишь в одних трусах? — Просто тут такая ситуация… — хотел было Узумаки объяснить все положение дел, но дамочка его перебила. — Так, мне все понятно. Ты — очередная шлюшка этого бабника! Как несправедливо, я к нему со всей душой, а он меня в упор не замечает! И как он мог меня променять на это?! — сказала она и взялась за переносицу. — Да ты и пальца его недостоин. Ты хоть знаешь, кто он? — скрестив руки на груди, спросила девушка. — Что-о-о!!! Я?! ЕГО?! ШЛЮХА?! — закашлялся от удивления блондин. — Извините, но какого черта вы сейчас несете?! Да что здесь вообще происходит?! Кто вы? — еле сдерживался Наруто от того, чтобы не перейти на оскорбления в адрес незнакомого человека. — А происходит то, что ты, безродный, прыгнул в койку к самому Учиха Саске! К члену одной из самых богатых и уважаемых семей Японии. Хотя, кто знает, сегодня поиграет, а завтра выкинет, и вот тут-то у меня появится еще один шанс. — Все это время девушка смотрела с презрением на блондина, не сбавляя тон голоса. Узумаки повидал много таких взглядов в своей жизни и тут опять, опять тот же взгляд, пронзая, смотрел прямо на него. Столько ненависти и злости к человеку, которого видишь первый раз в жизни и, даже не разобравшись в ситуации, коришь его за то, что он просто существует. В груди стало больно, Наруто зажмурившись, отвернул голову от стервы. — Нет, ну это уму непостижимо! Я, может быть, его будущая жена, ну или хотя бы девушка. — Проглотила та последние слова, ведь она являлась Саске абсолютно никем, просто очередной поклонницей, которая занесла отдать ключи от квартиры, забытые Учихой на работе. — Замолчи. — Что? — Я сказал, замолчи и выметайся отсюда! — повернул он голову и уставился утертыми от выступающих слез глазами на девушку, ожидая, когда та поймет, что от нее требуют. — Ха, ты еще будешь указывать, что мне делать? — в нее полетела ваза. — Сумасшедший! Ты еще поплатишься за это оскорбление! — и, не запирая дверь, та выбежала. В квартире повисла тишина, осколок вазы, отлетевший от стены, порезал Наруто щеку. Тот даже не обратил внимания. Блондин уставился в пол, внутри все скрутило, начало жечь. «Вот черт, эта сука меня разозлила» — думал блондин, его голубые глаза медленно начинали краснеть, а зрачок вытягиваться в вертикальную полосу. Взявшись рукой за голову, он закрыл глаза и поморщился от острых ощущений перевоплощения в лиса. Когти начали невольно расти вместе с клыками, волосы взъерошились. Появилось желание рычать от злости и перегрызть глотку любому, кто попадется на его пути. Блондин прекрасно контролировал свои эмоции и не дал большей воли своим инстинктам. В последнее время такого не происходило. Он уже давно научился не слушать зверя, но в моменты сильных переживаний воли Наруто бывает недостаточно, и тот показывает себя. О том, что в Узумаки живет лис, знал лишь сам он, Джирайя и… Орочимару, человек, который забрал его тогда из детского дома. Собственно именно этот «человек» (без кавычек — никак, ибо в нем не было человечности) и был виноват во всех последующих страданиях Узумаки. Теперь, когда все позади и змея больше нет в его жизни, ему остается лишь бороться с последствиями. Все раны на теле блондина мгновенно зажили, а кость на ноге срослась. Одним движением он без труда освободил ногу от мешавшего ходить гипса и ринулся к выходу. Лисенок опять чувствовал себя чужим, ненужным и жалким. Как же он не любил это чувство. После того как он выбежал, на полу были еще видны блестящие от солнца капли. Капли уроненных им слез.***
Саске, вернувшись домой, увидел открытую дверь и забежал внутрь, а от увиденного выронил пакеты из рук. Перед его глазами предстала такая картина: расправленная кровать, около двери разбитая вдребезги ваза, снятый гипс валялся вперемешку с бинтами, засохшая капля крови виднелась около места, где лежал еще один осколок стекла. Учиха медленно подошел к дивану и дотронулся до него рукой: «Еще теплый, он не мог далеко уйти. Что с его ногой? Как он смог ходить? Почему здесь такой переполох?» — и еще множество вопросов задал себе Саске, но при этом всего лишь на секунду задумавшись о том, что нужно сейчас же идти его искать. Парень пулей вылетел из квартиры, захлопнув дверь.***
Когда Наруто шел домой, он уже давно усмирил зверя. Он ведь прекрасно понимал, что если его кто-нибудь заметит в таком виде, то позвонят во все службы сразу, только бы не укусил никого. Блондин брел по тротуару, а зачем спешить, если ему некуда торопиться? (Логично) На полпути до дома он встретил Кибу, радостно махавшему ему рукой и говорившему, что как раз собирался его навестить. — Хей, Наруто, чего такой кислый?! — воскликнул друг и запрыгнул на шею Узумаки, трепля его волосы не самым приятным образом — костяшками пальцев. — Ой, больно же. И я рад тебя видеть, — смеясь ответил он и скинул с себя шатена. Это была самая привычная и «теплая» для него встреча. — Ну как ты, рассказывай. Я вчера не мог к тебе прийти, дела были, сестра запрягла по работе, она ведь теперь мой начальник. — Да, ветеринар — не легкая работа. А что насчет дел, то все нормально. Живой… как видишь, — усмехнулся лис про себя, вспоминая, как чуть не умер. — Ты, я вижу, тоже бодрячком, совсем не паришься по поводу того, как будешь совмещать работу и универ. — Да как все обычно это делают, я не исключение. Хочешь жить — умей вертеться. — Я вот еще не решил, чем буду подрабатывать, может тебе есть что мне посоветовать? — Официант — как вариант, в каком-нибудь небольшом ресторанчике. — Знаешь, я ничего сложного в этой профессии не вижу, отвлекать от учебы не будет — идеально.***
Поболтав какое-то время о мелочах жизни и насущных проблемах, тема их разговоров перешла в русло обсуждения выпускного вечера в «Голубой заре». — Боже, что ты только не вытворял, — расхохотался друг, вспоминая, как Наруто отбирал бабочку у бармена. — Хахаха, ничего себе я даю, — оба снова залились смехом. — Да, все бы ничего, если бы не тот странный тип — брюнетик, — нахмурил Наруто брови. Только этого ему сейчас не хватало, обсуждать то, что он с большим трудом забыл, отвлекаясь на разговоры с другом. — Да ладно тебе, повздорили и забыли. — Не-не-не, я этого так не оставлю. Я виноват перед тобой тем, что не остановил тебя, и теперь, когда ты в адекватном состоянии, можно будет с ним нормально поговорить. — Ударил он кулаком о свою ладонь, прозрачно намекая на расправу. — Слушай, оставь ты его. — Наруто не хотелось пересекаться с этим типом. — Ты что, защищаешь его?! Что с тобой?! — потряс Киба того за плечи. — Нет, просто, — тяжело вздохнул блондин. — Просто он меня спас. — После этих слов между ними повисла пауза. Ребята смотрели друг другу в глаза. — Ты серьезно?! И каким же образом? Избив? — развел руками Саске. — Ну, в некотором роде, но только не меня. — А кого? Здесь Наруто и пересказал о случившемся в переулке, о том, как очнулся у Саске дома, рассказал о враче… Про сломанную ногу не было смысла говорить, а то, как-то глупо получится, он же без гипса сейчас… —…вот, а потом я попрощался с ним на следующее утро и ушел, — забыв упомянуть ночь и красноволосую стерву, закончил парень. Ни к чему было давать, и без того веселому другу, лишний повод посмеяться над тем, как его чуть не изнасиловал парень — позорище. — Ну ты даешь. Еще и в должники ему записался. Ну ничего, это можно исправить. — опять хотел друг ударить кулаком о ладонь, но блондин его остановил. — Я сам разберусь, ты понял? — спросил его блондин, угрожающе приподняв бровь. — Да что ты все сам, да сам?! В прошлый раз вон что получилось, когда ты сам! — взгляд Узумаки не изменился. — Ла-а-адно, понял. Ну посмотрим, как ты САМ. — Выделил собачник последнее слово. Ему искренне хотелось помочь другу, но тот (впрочем как и всегда) — баран бараном, хоть пятую точку на британский флаг рви. Ребята гуляли до самого вечера, находясь в самом красивом парке города, около дома Наруто. Блондин часто там зависал и катался на скейтах с Кибой и Гаарой. Здесь, в основном, росли сакуры и перед началом сезона ее цветения, который длится с конца марта по начало апреля, все жители с нетерпением следят за тем, где же распустится на вишневом дереве первый цветок: счастливчик, заметивший его первым, не будет обделен вниманием публики. И после этого белыми, бледно-розовыми пушистыми облаками постепенно окутываются деревья по всему парку. Цветение сакуры начинается на юге страны, где самый теплый климат, и постепенно переходит на северные японские острова. Поэтому если есть желание наслаждаться цветением сакуры как можно дольше, достаточно следовать за цветущей сакурой с юга на север. Японцы, несмотря на стремительный ритм жизни, никогда не забывают поразмышлять о бренности всего сущего и о смысле жизни. Уже более тысячи лет в Японии существует традиция, называемая «ханами». Ханами (на японском «хана» означает «цветок») — это ежегодная японская традиция любования цветами. Смеркалось. Друзья, счастливые от приятно проведенного дня, разбрелись по домам, обмолвившись последними словами и прощальными фразами. Лис уже подходил к своему подъезду, как вдруг в кармане зазвенел телефон. — Алло, Наруто Узумаки? — Да. — Это городской госпиталь, вы знакомы с Джирайей-самой? — Д-да… да, это мой родственник! Что-то случилось?! Он в больнице?! — К сожалению это так, не могли бы вы… — дальше Наруто уже не слушал, он со всех ног ринулся по направлению к госпиталю, еле сдерживая эмоции от волнения и страха за дорогого человека, чтобы не выпустить зверя.