I'm not bulletproof

      Субботним вечером парни собираются в гостиной, чтобы посмотреть кино. Последняя неделя выдалась крайне напряжённой: несколько перелётов и смен часовых поясов, записи для развлекательных шоу и нескончаемые интервью; голова от постоянной смены обстановки идёт кругом, а тело требует горячего душа, мягкого одеяла и абсолютного покоя. Впереди их единственный выходной, после которого напряжённый график продлится ещё на месяц, до следующих мимолётных дней передышки. Поэтому единогласно принимается решение о просмотре фильмов до ночи, с поеданием вкусных вредностей, а после сон до обеда (Юнги решает не вставать вплоть до утра понедельника и пусть хоть война начнётся — у него законный выходной).       Парни увлечённо обсуждают, что посмотреть, Намджун с Юнги участия в развернувшейся дискуссии не принимают — им всё равно, под какие жанры спать. Тэхён предлагает артхаус, Чонгук с Чимином спорят об ужасах и боевиках, Хосок кричит «только не ужасы», но кроме притихшего Сокджина его никто не слушает. После дружеской перепалки порядок фильмов утверждён, ноутбук подключается к плазме, парни удобно располагаются на двух разложенных диванах, обкладываясь подушками и кутаясь в пледы.       На экране появляется заставка к «Целуя девушек», Юнги фыркает, отворачиваясь к стенке, не видя смысла в просмотре фильма, где главный злодей давно известен, Тэхён же наоборот предвкушает, как будет следить за действиями антагониста, пытаясь найти подсказки в его поведении. Спиной к спине Юнги укладывается Намджун, опустив голову на грудь Сокджина. Старший нежно поглаживает Нама по волосам, чтобы тот скорее расслабился и заснул. На втором диване располагаются макне-лайн и Хосок: у спинки дивана Чонгук с Чимином, в их ногах Хосок с Тэхёном.       В комнате царит атмосфера домашнего уюта: синее мерцание освещает гостиную, храп Намджуна звучит бэк-вокалом к музыкальному сопровождению фильма. Сокджин клюёт носом, почти провалившись в сон, обнимая Намджуна руками и закинув на Юнги ногу. Тот не возражает, слегка дёргаясь во сне, инстинктивно хватаясь за сокджинову конечность, тихонько причмокивая. Чимин хрумкает чипсами, периодически поглядывая на Чонгука, Тэхён в его ногах не отрываясь от экрана, увлеченно следит за происходящим, подставив макушку под нежную ладонь друга. Чонгук подтянул Хосока ближе к себе, опоясывая ногами, машинально перебирая тёмные волосы старшего. В комнате витает долгожданное чувство покоя и умиротворения.       Спустя двадцать минут от начала фильма, как будто невзначай, ладонь Чонгука медленно перебирается с макушки хёна на его плечо, поглаживающими движениями спускается ниже, ложась на живот. У Хосока задралась футболка и шершавые пальцы макнэ опускаются на тёплую кожу. Хосок чуть вздрагивает, но продолжает смотреть на экран. Он сам правой рукой поглаживает локоть Тэхёна, упирающийся ему в коленку.       Они все сидят расслабленно, машинально касаясь друг друга под ход кино. В какой-то момент Чимин опускает голову Чонгуку на плечо — его тоже сморило. Он прикрывает глаза, слушая диалоги, и несильно тыкает большим пальцем ноги Тэхёну в спину (чтобы тот не заснул, конечно). Чонгук чмокает Чимина в подставленный лоб, а рукой плавно скользит с живота Хосока под резинку его штанов и боксёров. Сухая ладонь просто ложится на плоть, полностью накрывая собой. Хосок замечает перемену, но не подаёт вида — дальнейших движений не следует, а фильм очень интересный. Через какое-то время Чимин уже сопит в плечо Чонгука, младший рассматривает расслабленное лицо, оказавшееся в такой близости, скользит взглядом по чёткому носу, пухлым губам и острым скулам, изучает так, будто видит впервые. Пальцы на причинном месте Хосока неспешно двигаются, подушечки очерчивают гладкую кожу и выступающие венки, без нажима проходятся вверх-вниз, медленно пробуждая и вызывая мурашки.       Хосок не столько возбуждается, сколько млеет от нежных поглаживаний, неосознанно покачивает ногой и пальцем выводит круги на руке Тэхёна. Тот ничего не замечает, продолжая следить за событиями на экране. В какой-то момент рука с паха Хосока пропадает, чтобы вернуться смоченной слюной. Теперь движения по коже ощущаются ярче, прикосновения становятся сильнее и интенсивнее. Чонгук давит улыбку, откровенно надрачивая своему хёну. Тот быстро возбуждается, на ладони младшего слюна смешивается с природной смазкой. Тепло концентрируется внизу живота Хосока, отдаваясь мелкими пульсирующими разрядами. Он прикусывает изнутри щёку, чтобы не выдать себя норовящим вырваться стоном. Чонгук ускоряет движения, Хосок съезжает на матрасе ниже, поджимая пальцы на ногах, отчаянно хватается за руку Тэхёна и елозит головой по паху Чонгука, заводя того ещё больше. Он задирает голову, пытаясь увидеть лицо Чонгука, но теряясь в ощущениях, лишь тихо всхлипывает, прикрывая глаза.       Хлюпающие звуки заглушает доносящаяся с экрана игра скрипок, музыка из колонок нарастает, подводя зрителя к кульминационной развязке сюжета, Хосок не выдерживает и глухо стонет в руку Тэхёна, чуть не кусая чужое запястье. Тот оборачивается и смаргивает, вырываясь из мира кино в реальность, медленно осознавая, что происходит. Он смотрит на раскрытого, нуждающегося Хосока, переводит укоряющий взгляд на Чонгука. Младший вытаскивает руку из чужих штанов, демонстрируя влажную ладонь, выгибает бровь в немом «теперь он твой». Тэхён снова опускает взгляд на Хосока: тот смотрит на него из-под мокрой чёлки, в пелене влажных глаз стыд мешается с возбуждением. Он сейчас такой уязвимый.       «Хён...», тянет Тэхён, «мой глупый хён», думает, не озвучивая. Только наклоняется к Хосоку, смахивает слезу в уголке его глаза, нежно целует в лоб, гладя по волосам. Хосок сводит коленки, пряча в них ладони, он как оголённый нерв, вздрагивает от малейшего прикосновения. Тэхён накрывает его губы своими, придерживая рукой за подбородок, аккуратно проталкивает язык внутрь, углубляя поцелуй, делая его настойчивым и горячим. Хосок мычит и тает, подаётся навстречу, забывая о пристыженности минуту назад и о зрителях на диване. Он нутром и всем телом тянется к Тэхёну, растворяется в нём, трётся о него пахом. Тэхён с трудом отрывается от жадных до поцелуев губ, от нуждающегося в прикосновениях хёна, его дрожащего горячего под одеждой тела и, бросив ещё один недобрый взгляд на Чонгука, уводит своего Хоби-хёна в другую комнату. Он не намерен делиться им с кем бы то ни было, даже просто смотреть запрещает.       Чонгук ещё раз хмыкает, салютуя рукой на прощание «всегда пожалуйста», и переводит взгляд на проснувшегося Чимина. Тот щурит глаза, невинно улыбаясь, но в щёлочках полумесяцев пляшут хитрые искорки, и тянется к нему за поцелуем. Чонгук охотно подаётся навстречу, целуя горячо и жадно, впиваясь руками в упругие бёдра, он скользит влажными поцелуями по шее, выдыхая в самое ухо дразнящее «Чимин-щее». В ответ Чимин прикусывает нижнюю губу младшего и сквозь штаны сминает в ладони его твёрдую плоть. Они перекатываются по матрасу, крепко прижатые друг к другу, не переставая самозабвенно целоваться, трутся телами, имитируя толчки, совсем не беспокоясь потревожить хрупкий сон хёнов на соседнем диване.       Зажатый между спящими рэперами, Сокджин обречённо вздыхает, закатывая глаза, закрывая безвольными ладонями Юнги свои уши.