***
Тэхён приходит каждое утро, объясняя это тем, что Хосок не может обходиться без нормального завтрака, а кофе и вчерашние засохшие пельмени не еда. Хосок действительно не может без завтрака. Также как не может спокойно смотреть на то, как Тэхён хозяйничает на когда-то их кухне, как ни в чём не бывало, гремя посудой, пританцовывая и болтая о ерунде. А ещё Хосок не может без Тэхёна. Помимо завтрака младший звонит вечерами, иногда они вместе обедают. Тэхён просто привык, думает Хосок, но от любой дурной привычки избавляются со временем. Вот только почему-то он по-прежнему лезет обниматься, утыкаясь носом в хосокову шею, пересчитывает пальцами выпирающие рёбра, закидывает ногу Хосоку на бедро и смотрит так отчаянно, что Хосок ничего не понимает. «На автомате», отшучивается Тэхён, Хосок ему верит. Внутри умирает, разрывается между желанием запереть Тэхёна у себя и желанием выгнать, никогда больше не открывая дверь. А потом Хосок встречает своего соулмейта и понимает, о какой невидимой связи говорил Тэхён. Это очень странное, но простое чувство, ты нутром ощущаешь, что это «твой» человек. Хосока неимоверно влечёт к Юнги, он не влюблён в него, но тянется к нему, как растение тянется к солнцу. Его соулмейт тихий и начитанный, немного ворчливый, что делает его до милого забавным. Хосок всё также завтракает с Тэхёном, теперь в кафе на соседней улице, но каждое утро семь дней в неделю. Он невольно сравнивает Тэхёна с Юнги, со своим идеальным соулмейтом, и первый уступает по всем пунктам, но Хосок снова и снова находит себя в кафе рядом с Тэхёном, с замиранием сердца отвечает на вечерние звонки. Он сам не понимает, почему так происходит. Хосок думает, что счастлив, но Тэхёна по-прежнему хочется рядом, видеть и чувствовать. — Это странно: всё хорошо, даже идеально. Но чего-то отчаянно не хватает. Вот тут, — Тэхён показывает на грудь, — что-то скребёт. Я не могу понять, что именно, но... — Но ты в порядке? Он же твой соулмейт. — Нихрена не в порядке, хён! Не хочу я этой идеальности! Мне не хватает тебя, чертовски не хватает. Я постоянно возвращаюсь мыслями к тебе. Хочу обнять тебя, прижать к себе, такого хрупкого. Мне не хватает твоих нежных прикосновений, твоей отзывчивости. «Мне тоже тебя не хватает. Каждый раз, когда мы сидим в тишине, я жду, что сейчас ворвёшься ты, ураганом пронесёшься по комнате, сшибая вещи и громко смеясь, споткнувшись о столик, упадешь в мои руки», — хочет ответить Хосок, но только опускает взгляд и молчит.***
С момента ухода Тэхёна прошло девяносто дней, но не отпускает. Хосоку с Юнги интересно и очень спокойно, он уже чертовски привязался к уютному хёну. Но где-то в глубине ноет. Хосок чувствует себя последней сволочью, засыпая в объятиях Юнги и думая о далёком Тэхёне. О глупом, шумном, совсем не идеальном, но таком родном и правильном в своём несовершенстве. Он решает поставить точку, так больше нельзя. Они не изменяют своим партнёрам физически, но Хосок ощущает себя предателем и бесконечно виноватым. На встрече Тэхён как обычно ластится и шутит, и как будто не замечает насупленного взгляда Хосока. — Что ты делаешь? — спрашивает старший. — Что ты делаешь тут со мной? — Я просто соскучился, хён. Хотел немного побыть с тобой, — чуть опешив отвечает Тэхён. — Мы виделись в девять утра, — Хосок начинает злиться, ведь Тэхён спокоен и совсем его не понимает. Или так только кажется. — Спрошу по-другому: почему ты тут, а не дома? — Хосок не замечает, что повышает голос и трясёт Тэхёна за плечи. — Почему ты мучаешь меня каждый долбаный день?! Тэхён всхлипывает и тоже срывается на крик. — Потому что мой дом это ты! Потому что я не могу перестать думать о тебе. Не могу перечеркнуть наше прошлое, не могу смириться с тем, что «мы» не станем будущим. Чёрт возьми, хён, я люблю тебя. Это не тупая слепая привязанность к истинному, это что-то большее. Оно разрывает меня, не даёт успокоения, тянет к тебе. Я не понимаю, не знаю. Мне дико страшно. Я хочу сбежать к тебе и не возвращаться туда. Но всё, что я могу себе позволить, это завтрак с тобой и пара звонков. Как я могу просить тебя о большем, как могу умолять поступиться своим соулмейтом, зная, что это я сам, первый бросил тебя? Хосоку бы ответить Тэхёну правду, рассказать, что он чувствует, как до сих пор любит и хранит совместные воспоминания. Только теперь в нём ещё живут обида и страх – Тэхён предал, не определился, чего (кого) хочет. Хосоку бы перестать загоняться, прижать младшего к себе и просто любить, но он не может пересилить себя. — Я не могу поступить так с Юнги, — не отговорка, он не может предать ранимого, ставшего родным хёна. — У него больше никого нет. И он мне нравится. Тэхён открывает рот, чтобы ответить, но на последней фразе Хосока замирает. Недосказанность витает в воздухе, они бросают сухие фразы прощания и последние взгляды друг другу в глаза. Выйдя из кафе, расходятся в противоположные стороны. «Сегодня утром я ушёл от него, хён», остаётся не озвученным.Да здравствуют прекрасные сердца, которые находят свою любовь, а потом разрушают её. LP