Сможешь ли ты спасти меня?

Наверху их уже поджидали машины полицейских и скорой помощи, куда и понесли Такао и Куроко их парни. Откуда-то выскочили остальные девушки, и Сакурай с громкими рыданиями кинулась к сестрам. Правда, долго она тискать их не стала – Казу срочно нужна была медицинская помощь, тогда как самой Рё рану уже зашили и обработали. Тецу же отделалась намного легче, но и ей предстояло пройти обследование. Казу погрузили в машину, поинтересовались группой крови и раздосадованно цыкнули. – Что такое? – вскинулся Акаши, усаживаясь рядом с девушкой. – У нас нет такой на данной момент, а переливание необходимо уже сейчас, потеря крови очень большая. К ним подошел Мияджи: – А какая нужна? Любой из нас согласен стать донором. – К тому же мы спортсмены и часто проходим обследования, так что можем гарантировать, что полностью здоровы, – добавил Оцубо. – Первая группа, – сказал медбрат. – У меня такая же, – обрадовал их Касамацу, залез в машину и подвинул Акаши. – Теперь мы не только назваными братом и сестрой будем, но и кровными, – прыснула Казу, слабо сжимая его руку. Большинство машин разъехалось. Остались только ребята и Цукинава с помощником. Сакурай сразу попросила его, чтобы в прессе не озвучивались личности пострадавших, их то есть. Они не хотели, чтобы все тыкали в них пальцами и надоедали вопросами. К тому же девушки и дальше будут учиться, как парни, иначе ведь их выставят из баскетбольных клубов. А переходить в женские, заново строить отношения с командой... Нет уж, увольте, им и в старых командах хорошо. А что придется еще два года притворяться, что ж... потерпят. Хмыкнув на такие рассуждения, Цукинава согласился и попрощался с ребятами, пожелав им удачи. Теперь путь баскетболистов пролегал к больнице. Что удивительно, девушкам удалось уговорить врачей не вызывать родителей. В конце концов, все уже позади, травмы не такие серьезные, кроме Казу, но ее родители так и так все еще в отпуске, хотя грозились приехать, как только узнали о побеге Мураки. Ей с огромным трудом стоило убедить их, что она постоянно с друзьями и в безопасности. Поэтому не хотелось тревожить почем зря. Но вот в больнице девушек все-таки оставили на пару дней, чтобы убедиться в отсутствии внутренних повреждений и сотрясений. Ребята до окончания часов посещения сидели в их палате, а потом попрощались. На следующий же день Такао и Акаши откровенно поговорили. Казу призналась, что он ей нравится и даже больше, пусть она по-прежнему боится близости, а Сей предупредил ее, что она только его и никаких других в ее жизни больше не будет. Друзей – сколько угодно, а парней ни одного и никогда. Казу могла бы возразить, что рановато так категорично думать, но после произошедшего они слишком быстро повзрослели, так что твердо знали, чего хотят. И Казуми мудро решила не спорить понапрасну. Время покажет... Аомине являлся, как штык, с пакетом фруктов, и Рёко постоянно ходила пунцовая, но дико довольная. Хотя мрачная рожа Вакамацу, неизменно маячившего неподалеку и явно присматривающего за Аомине, нехило так обламывала всю малину. Но несколько поцелуев Дайки удалось украсть. Кагами же приходил со всеми сейриновцами и после недолгих разговоров уволакивал Тецуки, чтобы побыть с ней наедине. Естественно, дальше поцелуев в каком-то укромном закутке под лестницей у них не заходило, но и этого хватало, чтобы желать поскорее оказаться наедине. А вскоре девушек выписали, убедившись, что серьезных повреждений нет. Лишь тщательно проинструктировали, как ухаживать за собой, чтобы не повредить швы. – Наконец-то домой! – простонала Такао, обвивая руками шею Сейджуро, несущего ее к машине. Его личный водитель открыл заднюю дверь, Акаши осторожно посадил девушку на сиденье и приземлился рядом. В еще две машины погрузились Куроко с Кагами и Сакурай с Аомине. Остальные договорились прийти сразу к Казу домой. – Не любишь больницы? – улыбнулся Сейджуро. Казу скривилась. – Ненавижу! Акаши и хотел бы утешить ее, что больше никаких больниц, но здесь даже он не властен. Баскетбол вообще травмоопасный спорт, да и рано или поздно девушка наверняка захочет семью и детей, а это опять-таки больницы... Бросив взгляд на Такао, он снова улыбнулся. Хм, у них будут красивые дети... Сей был абсолютно уверен в своих чувствах и даже предупредил отца, уже начавшего подбирать для наследника невесту, что у него есть девушка и на другой он не женится. Разговор был долгий и трудный, не на последнем месте оказался резонный вопрос Масаоми о чувствах самой девушки, но Сейджуро удалось убедить его в серьезности их отношений, поведав о разговоре в больнице. А теперь он ломал голову, как же сказать Такао о том, что тот желает познакомиться с будущей женой сына. Они встречаются-то только несколько дней как, а тут уже знакомство с родителями... А ведь еще и ему надо нанести визит ее семье... – О чем задумался, Сей? – Казу перевела усталый взгляд янтарных глаз на него. Раны быстро заживали, но все равно каждое движение отзывалось острой болью. Это выматывало. – Хочу познакомиться с твоими родителями, – честно ответил Акаши. – Они скоро приедут, вот и познакомишься, – поколебавшись, она все-таки уронила голову на его плечо и прикрыла глаза. Он разбудил ее, когда они подъехали к дому, так же на руках вынес и поздоровался с друзьями. Следом подошли несущие Тецу и Рё Аомине и Кагами. Всей компанией они завалились в уже родной для многих дом. – Как же хорошо, что родители поверили, будто у нас лагерь, – выдохнула Сакурай, с неохотой отпуская Дайки и вставая на ноги. Казу завистливо посмотрела на нее. Нет, ей, конечно, очень нравилось кататься на руках Сея, но с гиперактивным характером не поспоришь, и движений ей явно не хватало. – Верно, – хмыкнула Тецуки, следуя примеру сестры, а после усаживаясь на диван. – А еще лучше, что они из новостей узнали о смерти Мураки, иначе не отпустили бы нас никуда. – Главное, чтобы ваши раны поскорее зажили, – добавил Химуро. Жующий что-то Мурасакибара согласно кивнул. – А, мы просто скажем, что на тренировке поранились, – отмахнулась Сакурай. – Порезались на тренировке? – хмыкнул Мидорима. – Нет, Мидорима-кун, – закатила глаза Куроко. – У меня сломан нос, я скажу, что мяч попал, вот и все. Цветочек просто не будет показывать порез, можно будет списать на вывих или сильный ушиб. – А как же Такао-чи? – Кисе искренне переживал. Юкио исподтишка бросил на него нежный взгляд и моментально посуровел, едва тот обернулся. Казу надулась: – А мне повезло только в том, что родители вернутся лишь через две недели. К тому времени я хоть ходить смогу, надеюсь. А буду хромать, так скажу, что тоже вывих или ушиб. – Только не переусердствуй, вот что, – вздохнул Шинтаро, отлично помня о неугомонности напарницы. Такао прыснула и похлопала его по плечу. – Да ты переживаешь, Шин-чан, это так мило. – Заткнись, Такао! Ребята расхохотались. Кажется, жизнь окончательно входит в привычную колею... Снова потекли неспешные учебные деньки... Аомине поражал всех, регулярно посещая уроки. Учителя, кажется, даже уверовали. Хотя все было куда прозаичней – он попросту не желал оставлять свою девушку без защиты, особенно пока ее рука не вошла в норму. Да и без этого ему почему-то постоянно хотелось быть рядом с ней. – Ты просто влюбился, Дай-чан, – "утешила" его Сацуки, вновь утыкаясь в телефон и читая очередную смс-ку от Мияджи. Их отношения продвигались в ритме самбы, и Момои уже устраивала набеги на магазины за красивым платьем, туфельками и прочими аксессуарами. Надо же было быть во всеоружии на выпускном Мияджи, куда он пригласил ее. Устраиваемый бал – отличный повод для следующего романтического шага. – Влюбился... – буркнул Дайки, перевел взгляд на смеющуюся с Химуро девушку и смягчился. Возможно... В конце концов, Сацки виднее, она же девушка и лучше разбирается в этой фигне... Внезапно его глаза выцепили какую-то багровую рожу Кагами. Он хмыкнул. Тецу говорила, что Кагами полный тормоз был поначалу. Ну, она, конечно, выразилась по-другому, но Дайки-то понял, что она имела в виду... Тайга действительно сперва боялся заходить дальше платонических поцелуев и невинных обнимашек, пока у Тецуки не лопнуло терпение. Каким-то образом это трансформировалось в странную цепочку, и к Тайге пришел сочувствующий Кисе, чтобы научить его "правильно обращаться с девушками". – С какими, нахрен, девушками? – завопил Кагами. – Ты гей! – Я би, – спокойно поправил его Рёта. – И с девушками встречался... Тайга поворчал, но выслушал краткое руководство "обращения", поминутно краснея и отворачиваясь. Но зато это помогло – уже на следующей встрече Тецу засосали так, что аж колени задрожали, а низ живота потянуло от возбуждения. Сам Рёта был доволен старательным учеником, а еще больше – не менее довольным Касамацу, которому надоело видеть кислое личико названой сестры. Зато теперь сестренки сияли, да и их парни выглядели, как коты, нажравшиеся сливок, особенно когда Рёко переборола свою боязнь прикосновений. После этого она светилась невероятно ярко и призналась сестренкам по секрету, что Дайки был очень нежным и осторожным в первый раз, отвлекая ее от воспоминаний, доставляя немыслимое удовольствие. Юкио, случайно подслушавший, удовлетворенно кивнул, успокоился насчет Аомине и с практически спокойной душой отправился к своему парню. У них, к удивлению всех знакомых, стало необычайно мирно. Юкио не злился, не бесился, терпеливо выслушивал бесконечный треп Кисе и только когда тот совсем уж доставал, отвешивал чисто символического леща, просто как предупреждение. Рёта ойкал и утихал, глядя сверкающими медовыми глазами на любимого. Тацуя лишь хихикал над этой идиллией и присоединялся, обнимаясь и целуясь с Мурасакибарой. Правда, иногда на него накатывали приступы меланхолии, особенно после поглядок в зеркало, но Ацуши весьма успешно справлялся с его комплексами. Для него Химуро даже со шрамами все равно оставался самым красивым. Маюзуми только глаза закатывал на это. – С ума посходили, – ворчал он и отворачивался, в очередной раз поймав лукавый взгляд Лео. Естественно, ворчал он так, по привычке, у самого-то с Мибучи все было в полном ажуре. Пылкие встречи, громкие ссоры, бурные примирения, в ходе одного из которых сломали кровать в гостевой комнате Такао. – Охренели совсем?! Что я родителям скажу? – схватилась за голову Казуми. – Гопник, мог бы хоть немного поспокойней выражать свой недотр... кхм, темперамент? – Прости, Красотка, – ничуть не раскаиваясь, ответил хмыкнувший Чихиро. – Не переживай так, Казу, – холодно сверкнув глазами в сторону бывшего семпая, сказал Акаши. – Я куплю тебе новую кровать. – Сломал он, какого хрена ты-то покупать ее должен?! – завопила она, швырнула отломившейся ножкой в не успевшего увернуться Маюзуми и вышла, громыхнув дверью. Две недели, в течение которых ее дом напоминал психушку лагерь с кучей народа, почти закончились. Помощь друзей, живших все это время у нее, была очень кстати, если учесть, что ходить она поначалу не могла. Хотя, конечно же, это не касалось учебного времени, когда она сидела одна и отчаянно скучала. Тогда Казу принималась обдумывать все произошедшее, и это вылилось в откровенный разговор с Мидоримой, ежедневно навещавшим ее после тренировок и приносившим домашние задания. К тому же момент был выгадан очень удачно – все, кроме Химуро и Мурасакибары, приезжавших только по выходным из-за дальности проживания, отправились в магазин за продуктами. – Шин-чан... – Что? – Я ведь так и не поблагодарила тебя за то, что спас мне жизнь. Шин покачал головой: – Акаши сообразил первым, я лишь... – Ты сразу догадался и помог, пока остальные собирали мозги в кучу, – возразила она и насмешливо протянула, хотя щеки ее вспыхнули: – А еще Шин-чан снимал с меня бинты, видел полуобнаженной и даже щупал, извращенец... – Заткнись, Такао, – вспыхнул не менее ярко Мидорима. Чего таить, он до сих пор забыть об этом не мог, впрочем, как и Акаши, постоянно ревниво поглядывающий на него. Как хорошо, что Императора больше нет, иначе не миновать Шину ножниц... – Кстати, Шин-чан, почему ты назвал меня по имени? – вернулась она к вопросу, почему-то волновавшему ее. – Ну, когда сказал Мураки, что вы спасли меня... Это ты, кстати, отлично придумал. – Просто машинально вырвалось, вот что, – пробурчал он, отводя глаза. Казу прищурилась. Вот оно что... Прости, Шин-чан, но ее сердце принадлежит Акаши. Все, что она могла, это... – Спасибо, Шин-чан, – улыбнулась Казу, подошла и, приподнявшись на цыпочки и вцепившись в широкие плечи, чмокнула его в уголок губ. Он ошарашенно посмотрел на нее, но в этот момент все еще болевшая нога предательски подвернулась, и Шин едва успел подхватить девушку. На руки... Казу усмехнулась, в свою очередь отводя взгляд от пылающих изумрудных глаз: – Вот теперь неловко вышло... Хотя-я-я... Давай, Шин-чан, неси меня на кухню, я пить хочу. А потом в гостиную, вдруг по телику что интересное идет? А затем... – Такао, я тебе не лошадь, вот что. – Ну, Ши-и-ин-ча-а-ан... Я ж тебя возила в рикше, а ты, между прочим, не пушинка. Теперь твоя очередь побыть моим водителем. – Только потому, что у тебя больная нога, – ответил со вздохом Мидорима, направляясь на кухню. Возражал он просто для профилактики, держать в руках небезразличную ему девушку было очень приятно. И внушало опасения, потому что... – И что это значит? – ледяной голос Акаши заставил замереть. – А у меня подвернулась нога, – беззаботно выпалила Такао, – и Шин-чан помогал дойти до кухни. Эй, я все еще хочу пить... – Ого! Мы что-то пропустили? – залетел на кухню Кисе. – И чем это вы тут занимаетесь? – ухмыльнулся Аомине, бухнув пакеты, битком набитые продуктами, на стол. – Красотка, у тебя снова нога? – нахмурился Касамацу, подходя к ним. Она кивнула, скорчив гримасу. Ходить она уже могла, но нога ныла и иногда ее простреливало болью. – Ага, Шин-чан не дал упасть, а я решила использовать его в качестве личного шофера. Не все же мне на рикше его возить. Кстати, может, когда-нибудь ты... – Нет, Такао, никогда, – отрезал Мидорима. Ребята заржали, видя непередаваемое выражение его лица. Даже Акаши смягчился и улыбнулся. Обиды забылись, оставив только тайное сожаление в глубине изумрудных глаз... Несколько лет спустя – Ма-а-ам, па-а-ап, а Хирото опять меня толкнул, – обиженно протянула маленькая девчушка, подбегая к родителям. – Ну что ж такое-то?.. – сидевшая рядом с ними Рёко тяжело вздохнула. – Хирото! К ней подбежал чумазый мальчонка. А, нет, не чумазый, просто очень смуглый. И насупленно посмотрел на надувшуюся девочку. – Хирото, сколько можно говорить, что девочек обижать нельзя? – Рё грозно нахмурила брови. – А чего она говорит, что она лучше? Подумаешь, пасы может бросать не глядя... – Лучше? Сей?.. – Казуми прищурилась, глядя на мужа. Акаши усмехнулся. – Это констатация факта. – Ну, знаешь, Акаши... – рыкнул Аомине. – А ты, Хирото, не обращай внимания и помни, что победить... – Ахомине, заглуши свою шарманку, она уже давно устарела, – фыркнул Кагами, подавая полотенце подошедшему хрупкому мальчику. – Между прочим, ты так и не смог тогда обойти Кайджо, Шутоку и Ракузан. – Тайга... – предупреждающе произнесла Тецуки. Не хватало еще, чтобы ее муж и Аомине снова подрались. Те зыркнули друг на друга и отвернулись. Девушки переглянулись, закатывая глаза. И так каждый раз, стоило вспомнить их учебу в старшей школе. На втором году Зимний Кубок взяла Кайджо, а на третьем – Шутоку. Такао, назначенная капитаном, тогда долго рыдала от счастья, душа в объятиях Мидориму, а потом столь же долго приводила в себя потерпевшего на сей раз поражение от их команды Акаши. Очень приятными методами приводила, надо признать... Те самые танцы на шесте плавно перетекли в незабываемую ночь... И результат теперь довольно бегает по всему особняку семейства Акаши, доводя прислугу до нервного заикания, а деда Масаоми до смеха. Точно так же утешали проигравших и Тецу с Рё. Сейрин оказывалась на пятом и четвертом местах, а Тоо – на четвертом и третьем, совсем чуть-чуть по очкам обойдя сейриновцев. И все равно Аомине и Кагами долго злились и не могли прийти в себя. И только благодаря своим девушкам... – Нэ, так вы идете? – черноволосый улыбчивый мальчик нетерпеливо позвал друзей. – Все, прекращай всех обижать и иди лучше поиграй, – взлохматила синие волосы Рёко и улыбнулась на возмущенный взгляд карих глаз. Хирото вывернулся из-под руки матери и побежал к товарищу. – Казу, будешь в моей команде? – Ага... – Красотка, только ты могла назвать сына в честь себя самой, – фыркнул Чихиро. Казуми вскинулась: – Эй, чем тебе не нравится имя Казунари? Между прочим, я им три года пользовалась! И естественно, в честь меня, он же мой сын. – Про меня не забывай, – хмыкнул Сейджуро. – Да-да, ты тоже поучаствовал... Компания весело расхохоталась. – Мам, я пойду, ребята зовут, – подергал за рукав Тецу голубоволосый мальчик. Она с любовью посмотрела в спокойные вишневые глаза и тоже потрепала его по волосам. – Иди, Акира. Химуро посмотрел ему вслед и улыбнулся: – У тебя на удивление спокойный сын, Тайга. Весь в Принцессу. – Вот уж точно. Как повернешь голову, а рядом то Тецу, то Акира, – проворчал Кагами. – Точно когда-нибудь инфаркт получу. Они снова рассмеялись. – Пойду-ка я тоже, – прищурилась девочка. Вертикальные, как у папы, зрачки сузились, позволяя наблюдать, что происходило у нее за спиной, пусть пока только и в небольшом радиусе. – Иди, – Казу поцеловала ее в лоб и пригладила выбившиеся из косичек малиновые прядки. – И не забудь, – Сейджуро остановил дочку, серьезно глядя в разноцветные глаза. – Ты абсолютна. – Я помню, папа, – столь же серьезно ответила она, покусала губу, прыснула и, заметив что-то, побежала к входу в парк, где они гуляли все компанией, и, конечно же, остановились у стритбольной площадки. – Рёт-ча-ан! Юки-ча-ан! – Химе-чи, наша маленькая принцесса! – Кисе подхватил ее и закружил, вызывая довольный звонкий смех. – Только попробуй уронить! – рявкнул Касамацу, отобрав ребенка. Подождал, пока Химе крепко обнимет его за шею, погладил по голове и отдал ее Мидориме, к которому она требовательно протянула ручки. – Шин-чан! Мидорима тяжело вздохнул под дружный хохот, но взял малышку на руки и, поцеловав в лоб, опустил на землю. Только ему из всех друзей Казуми позволяла проявлять настолько отцовские жесты, из-за чего Сейджуро периодически сходил с ума от ревности. Особенно если учесть, что Шинтаро так и не женился... – Ну я пошла, а то без меня этим мальчишкам неудобно играть, – улыбнулась Химе и убежала на площадку. Подошедшие Мидорима, Кисе и Касамацу поздоровались с друзьями. – Сей, что это еще за "абсолютна"? – Казу сложила руки на груди. – Ты уже забыл, к чему это привело когда-то тебя? – Не переживай, я ей все объяснил. – Боюсь даже спрашивать, что он там ей объяснил, – буркнул Маюзуми. – Сей-чан хороший отец, уверен, малышка вырастет великолепной девушкой, – Мибучи умиленно улыбнулся, глядя на маленьких близнецов Акаши. Такие непохожие, даже гетерохромия глаз у них зеркальна – у Казунари правый глаз малиновый, а левый янтарный, как у матери. У маленькой Химе было наоборот. Хотя соколиный взгляд передался им обоим. Да и волосами отличались. Черноволосому Казунари очень понравилась прическа матери, когда она изображала из себя парня, поэтому его стригли только так. А вот Химе с гордостью смотрела на свои малиновые, как у папы, волосы. – Она будет такой же сильной, как Ака-чин, – заключил Мурасакибара. – И Казу-чин тоже. Химуро приподнял бровь, но не стал спрашивать, кого именно он имел в виду – сына Акаши или жену, которых называл одинаково. Вполне возможно, их обоих. Тацуя перевел взгляд на площадку, рассматривая детей. И впрямь, голубоволосый хрупкий Акира был практически копией Тецуки – и незаметностью, и характером, и внешностью, за исключением вишневых глаз. А вот у Аомине с Рё вышло наоборот. Хирото пошел весь в отца, взяв у матери только карие глаза. Уж намучилась Рё с его воспитанием, которое сам Дайки сводил на нет собственным поведением. Но, несмотря на неизбежные проблемы, возникающие у каждой пары, все они были счастливы.