Teen notes

…Бист-Бой стоит на коленях между ног Рейвен, томно взирающую на него из-под полуопущенных ресниц, и властным взглядом сверху вниз смотрит на лежащие россыпью на покрывале короткие иссиня-черные волосы, на мерно подымающуюся и опускающуюся с каждым вдохом и выдохом аккуратную полную грудь и манящее его красивое тело. Он закидывает ее ногу себе на плечо, медленно проводит языком по гладкой нежной коже от коленки до выступающей косточки на щиколотке и видит, как чуть размыкаются ее искусанные губы. Спускается неторопливыми поцелуями, и из всех стонов, рождающихся в ее груди, самый сладкий – тот, когда он ставит ей засос на внутренней стороне бедра. Когда он касается языком ее влажной промежности, раздвигая лепестки плоти, и проникает внутрь, Рейчел задыхается, выгибается и инстинктивно сводит ноги вместе, но Гарфилд до синяков, до ее болезненного шипения вцепляется в ее точеные бедра, не позволяя ей этого. - Гар, - в полубреду жарко шепчет она его настоящее имя, выгибаясь и извиваясь змеей, сжимает в кулак постельное белье. – Гар… Рейвен хватает его за голову и притягивает к себе, крепко обхватывая его узкую талию своими ногами и прижимая ближе… С тех пор, как Рейчел Рот явила миру свои умопомрачительные ноги, а потом тем же легким движением руки снова скрыла их под плащом, до незавидного частое пробуждение с тянущей болью в паху стало для Бист-Боя настоящей пыткой. Он лежит на кровати и тупо пялится в потолок, насильно прогоняя от себя сон, но образ ее гибкого обнаженного тела так ярок и свеж и не желает пропадать вот так запросто, что приходится кулаками тереть себе глаза, чтобы содрать его с внутренней стороны век. Он надеется, что так сможет выдавить это видение из головы через затылок, вытащить, потому что нельзя и так быть не должно. Ему бы держаться от нее подальше, но скрываться постоянно от человека, с которым живешь под одной крышей, подозрительно, странно и глупо, поэтому все, что остается - терпеть. Гарфилд Логан никогда не испытывал дискомфорта из-за своей силы – ему нравилось быть Перевертышем, способным трансформироваться в любое животное, и ощущение звериной, первородной мощи опьяняет. Но чем больше он обращается, тем явственнее чувствует в глубине себя нечто темное, жестокое – оно скалится, клацает зубами и только и ждет момента занять его место. Дикое необузданное животное внутри него воет и бьется о ребра, стремясь одержать над ним верх, захватить его сознание, потому что оно одержимо желало трахать беззащитную и сгорающую от похоти Рейвен до тех пор, пока она не потеряет контроль над реальностью, превратившись в нечто мокрое и дрожащее под ним. В общем, внутренний зверь копался его либидо, как в осином улье. И сколь страстна и податлива Рейвен в его снах, столь же саркастична и равнодушна – в реальности, и эта разница сводит его с ума, делая почти осязаемой потребность сжимать ее так сильно и пробовать на вкус до тех пор, пока он не сможет отличить их друг от друга. Две такие разные Рейчел смешиваются в его голове, и иногда он перестает понимать, когда спит, а когда – не имеет права на прикосновение. Когда Гарфилд ловит на себе взгляд Рейвен, смотрящей на него исподтишка, у него каменеет диафрагма, и пуля страха взрывается в его мозгу – она догадалась, она знает обо всем, что его гложет, раскусила все его сны о ней, поняла все его желания, и как он делается безумным лишь от одной мысли и едва ли не топит себя под струями ледяной воды в надежде смыть себя это наваждение. Когда Рейвен утягивает его за ворот в свою комнату, Бист-Бой начинает сомневаться, что все происходившее до этого – реальность, и когда с тихим щелчком броши ее плащ цвета индиго соскальзывает на пол, обнажая ноги с засосами и синяками в форме пальцев, он в этом почти уверен. Настоящая Рейвен, конечно же, такого никогда бы не допустила, а потому он выпускает из рук натянутые до предела вожжи своего самоконтроля и мгновенно кидается к ней, подхватывая под ягодицы и прижимая к стене. Рейчел ловко и слишком знающе для извращенной иллюзии обвивает его торс руками и ногами, теснее прижимаясь к нему.