Война

Аркадин бежал, не разбирая дороги, но не в деревню, которую он искал еще пять минут назад, а в часть. Нужно было срочно рассказать Вадиму, что Глеб жив и здоров, что Колька это все придумал: и про руку, и про взрыв... и что Валерка теперь знает, где Вадиму найти брата. И тогда совершенно точно исчезнет всяческая вражда, и необходимость ненавидеть тоже исчезнет... Давно Валерка так не бегал. Пожалуй, в последний раз - в ту роковую ночь. Но сейчас, в отличии от той ночи, состояние его было радостно-волнительным. Он предвкушал, как без стука ворвется в штаб и закричит, без обращения по форме, что Глеб жив. Как вскочат оба командира - Иванов ничего не понимая, а Вадим возбужденно вытаращив глаза. Он неприменно схватит Валерку за грудки и бешено зашепчет, а потом заорет, пытаясь добиться вразумительного ответа от Валерки, не понимая, в своем ли тот уме. Аркадину даже стало смешно, когда он представил эту картину. Дыхание сбилось и пришлось на минуту остановиться, чтоб выровнять его. А потом Вадим, наверное заплачет... но это будут уже слезы облегчения, радости... И Валерка побежал дальше - хотелось, как можно скорее, добраться до части. Но, как ни старался Аркадин преодолеть расстояние за, как можно более короткий срок, на дорогу у него ушло несколько часов. В часть он ввалился грязный, усталый, голодный... но это все потом! Сначала новость! На подходе к штабу Валерка чуть не сбил с ног и до ужаса напугал медсестру Татьяну. - Аркадин, ты что, сумасшедший? - девушка поставила на землю ведро с водой, которое несла, по всей видимости, в санчасть. Валерка жадно посмотрел на чистую воду и Татьяна еле заметно кивнула. Аркадин припал к ведру пересохшими губами, долго, захлебываясь, пил. Фыркал, плескал себе в лицо. Вода была холодной, немного сластила и солдату казалось, что ничего вкуснее он в жизни не пил. Татьяна улыбалась, глядя на Валерку. Он всегда был ей как-то ближе, чем остальные бойцы, хотя беспристрастную медицинскую помощь девушка оказывала всем - это был ее долг, ее работа. Даже вконец обнаглевшему Богданову, который прописался, практически, на казенных простынях в прохладной и чистой санчасти. Хорошо, что Вадим забрал его куда-то сегодня, примерно пару часов назад и девушка могла, наконец-то, отдохнуть от навязчивого пациента. - Тань, Вадим у себя? - словно прочитав ее мысли, спросил Валерка. К нему вернулась способность говорить - пересохшее горло пропитала живительная влага. - Нет, их нету... - Их? - не понял Аркадин. - Часа два назад Вадим пришел, Кольку забрал и они ушли куда-то... - почему-то виновато ответила девушка, словно знала больше, но сказать не могла. У Валерки потемнело в глазах, а в висках зашумело. Он сделал шаг навстречу медсестричке, Татьяна испуганной птичкой забилась в его крепких руках. Валерка же в эту секунду не замечал ничего вокруг - опрокинул ведро и вода растеклась по вытоптанной желтой траве. - Куда... они... пошли... - слова вылетали из груди на выдохе. Он тряхнул Татьяну, та обиженно всхлипнула. - Я не знаю! Вадим сказал только, что мрази должны отвечать за свои поступки, а Богданов заржал. Противно так... Татьяна разревелась. Валерка отпустил девушку, даже слегка оттолкнул ее от себя и бросился прочь. Конечно, он все понял... на бегу он проверил свой автомат, нащупал в кармане острый нож. Солнце постепенно клонилось к горизонту, ветра не было совсем. На улице была та самая летняя тишь, когда, в предзакатный час, замирает вся природа, словно в ожидании чего-то... Лишь стрекот цикад нарушал безмятежный покой уходящего дня. Аркадин взбежал на холм, распугивая цикад. Он никогда не заходил в деревню с этой стороны, но знал, что путь этот есть и он намного короче, чем тот, которым Валерка обычно пользовался. Внизу, сбоку холма, шумела речка. Валерка никогда и не догадывался, что где-то рядом река, хотя это было более, чем логично, ведь человек всегда селился там, где поблизости была вода. Аркадин залег в траву и в прицел изучил двор, постройки рядом с домом... все было тихо. И в тот же момент - не ясно, то ли Вадим и Колька уже лежали в засаде, где-то по ту сторону деревни, то ли еще не дошли до деревни вообще... тому, кто не так часто, как Валерка, ходил по этим тропкам, требовалось гораздо больше времени, чтоб добраться до места. Даже, если у лейтенанта сейчас карта с собой, лучше, чем Валерка, эту местность не знает никто. Аркадин поднялся на ноги, собираясь осторожно спуститься в деревню и войти в дом, но вдруг тишину летнего вечера разрезал одиночный выстрел. Он был настолько неожиданный и так остро резанул по густому вечернему воздуху, что показался Валерке взрывом. Он снова упал в траву и слезы брызнули из его карих глаз. Валерка до безумия вцепился в приклад автомата зубами, чтоб не заорать, а потом судорожно рвал пальцами землю на холме, сдирая кожу на руках до крови. Дерн забивался под ногти, из под которых тоже шла сукровица. Он лупил кулаком по траве, по цветам и плакал навзрыд, уже не стесняясь, не боясь быть замеченным... Внутри все горело и сил дышать не было. Валерку вырвало остатками воды. Из домика выскочили две фигуры - без сомнения, лейтенант и Колька. Они воровато озираясь, пересекли двор и уже через минуту покинули периметр деревни. Аркадин слишком поздно заметил их, чтоб дать по ним автоматной очередью. Он скатился с холма и ворвался в дом, который встретил его треском разгорающихся бревен. Все вокруг заволокло дымом. Валерка звал Диму, уже ни на что не надеясь. Ему никто не ответил. Дышать было тяжело, огонь набирал силу. В маленькой комнатке - их с немцем, уже вовсю полыхало. Валерка сунулся туда в первую очередь, пополз по полу, вытянув руки и нашарил тело Дитриха. Он ухватился за это тело, подтянул к себе, схватил на руки и выбежал с ним из горящего дома. Немец распластался на зеленой траве - белая кожа на изумрудном фоне. Валерка бросился хлестать Диму по щекам, трясти, пытаясь вернуть к жизни... но увидел рану на груди. Сквозная. Бесполезно... Вмиг все вокруг поплыло перед глазами. Пламя горящего дома освещало тело, еще недавно такое теплое и нежное. Валерка лег рядом с Димой и плакал. Беззвучно. Он гладил мягкие волосы, проводил рукой по небритым щекам, целовал холодные тонкие пальцы и плакал. Но внезапно Аркадин выпрямился и сел. Какая-то холодная решимость овладела им. Он бросился к сарайкам, пока огонь не перебрался и туда, нашел там лопату. Копал долго и старательно, словно обустраивая последнюю постель для своего немца. Когда все было готово, Валерка осторожно прикрыл глаза Диме, поцеловал его на прощание в холодные губы и, подтащив к краю ямы, столкнул вниз, забросав землей. Это все, что он мог сделать для Дитриха теперь... Аркадин постоял еще какое-то время над кучей земли, раскачиваясь из стороны в сторону и освещаемый остатками догорающего дома, затем наклонился и поднял с земли свой автомат. Тишину сумеречной деревни разрезала автоматная очередь. * * * Вадим сидел у входа в землянку, где еще недавно жили солдаты: рядовой Аркадин и рядовой Самойлов и вертел в руках немецкие часы. Они были идеально сделаны, должны были прослужить десятки лет, но сегодня, почему-то, встали. В воздухе витал запах гари. Или это в носу у Вадима стоял этот запах? Вадим вспомнил, как еще недавно все, что ассоциировалось у него с немцами - это была любимая книга Глеба - книга сказок Гофмана... Даже будучи взрослым, не расставался он с этой книгой. Вадим подшучивал над братом, что тот вырос такой большой, а в сказки верит. Запах гари усилился. Или все-таки показалось? Голова заболела... Вадим покрутил колесико часов, приложил к уху - тишина. Он запустил часы далеко в высокую и густую траву, и направился в штаб. На столе его ждал приказ о переводе.