В них течет бесконечность

Нихан пробовала покормить дочь. Дениз капризничала и женщина начинала нервничать. Было восемь утра, когда Кемаль зашёл на кухню в хорошем расположении духа. Молодожены делали вид, будто вчерашнего разговора не было, хоть и оставались при своем мнении. – Доброго утра, любимые, – произнес Кемаль, поцеловал сначала жену, потом Дениз, и, забрав с рук Нихан тарелку с кашицей, пытался сделать "самолетик". – Доброе утро, папочка, – ответила Нихан, не скрывая беспокойства из-за поведения дочери, но на которое муж не обращал внимания, ведь, в последнее время, девочка не желала особенно слушаться мать. – Аааа, открой ротик, что летит, что летит, – Дениз не обращала внимания и на своего отца и лишь мотала головой, не желая принимать свою порцию завтрака. Она играла с фартуком с сосредоточенным выражением лица, а глаза будто просили отстать от неё из-за испорченного режима дня. Просыпаться два раза за одно утро было уже слишком, однако Нихан надеялась приучить ее вставать не в шесть и одиннадцать, как девочка привыкла, а хотя бы с восьми, чтобы дочка теперь почаще могла видеть своего отца. – Папа, скажи, па-па, – сколько бы ни пытался Кемаль все это время, заветные слова Дениз больше не произносила. Первый и последний раз дочь назвала его отцом на пляже. – Па-па, ну же, белоснежка моя. Мужчина встал с корточек и, выпрямившись, поставил тарелку на стол. Хорошее настроение его было испорчено. Нихан попыталась улыбнуться, подбодрить его, сказать, что она ещё ребёнок и скоро привыкнет, но он, бросив лишь плохо скрываемый недовольный взгляд на жену, вышел из кухни. Женщина хотела последовать за ним, но передумала, вспомнив про свою руку. – Нихан, – уже из гостиной позвал Кемаль. – Я нашел покупателя на дом, – на самом деле, нашел Зехир. – Как видишь, я выполняю твое условие. Сегодня придут смотреть. Собери вещи, на днях мы переедем к моим родителям. Девушка открыла рот в удивлении и стояла так ещё с минуту, в то время как Кемаль накинул куртку и вышел, так и не позавтракав. – А ведь я старалась, и Дениз разбудила, – тихо промолвила она, присев за стол и глядя в одну точку. Звонил телефон. Это была мама Фейхиме. Нихан не хотела отвечать, понимая, о чем сейчас пойдет речь. Сезин-Сойдере надеялась, что они будут жить также втроём, но в съемной квартире, и, не привыкшая к тесноте, она не понимала, как они уместятся в небольшом доме родителей мужа. Она приняла звонок, и радостный голос матери мужа сообщил, что комната, в которую они должны заселиться и комнатка Дениз готовы, что они все решили с Кемалем, поэтому пусть собираются быстрее и привозят внучку. От радости Фейхиме не заметила, что единственным промолвленным словом невестки было тихое: «Хорошо». *** Сойдере вернулся ближе к обеду, быстрым шагом пересек гостиную и включил новости. На лице стояла торжественная ухмылка, и вопрос Нихан, что случилось, остался без ответа. Предлагать пообедать она также не стала, она чувствовала отвращение к тому, как вел себя сейчас ее муж и заговаривать пока что не хотела. Оставшись утром наедине со своими мыслями, она пришла к выводу, что пока что нужно успокоиться. – Если хочешь знать о своем Эмире, – произнес вдруг Кемаль, с остервенением назвав имя последнего, – садись. Скоро начнется шоу. По телевизору показывали до боли знакомый кабинет. Там, где обычно сидел Козджуоглу младший, сейчас с восторженной улыбкой восседала девушка лет двадцати восьми, черноволосая, миниатюрная, с чуть резкими чертами лица, никак не влияющими на естественную красоту, а излучаемая улыбка с ямочкой на щеке, казалась ее завидным качеством. Как новый руководитель холдинга, Бора Текин обязана была провести пресс-конференцию, чтобы особенно прилипчивые журналисты не дежурили у подъезда и не преследовали ее по пятам. Эмир ждал этого момента с того дня, как бывшая одногруппница согласилась на его авантюру и теперь, в точности следуя плану, Эмир мог через девушку указать на некоторые аспекты того разрушительного решения, которое приняла его бывшая женушка. – Наше государство переживает не лучшие времена, – начала заранее заученную речь Бора Текин, хотя в наушнике, не замеченном никем, голос Эмира все равно направлял её. – Внутренняя и внешняя политика неразрывно связаны между собой. Ослабление одной ведет к ослаблению к другой, и, в конечном итоге, может привести к краху всего государства. Эмир предвидел, что Кемаль пустит своего человека в ряды журналистов, и от Мехмета также знал о том, что готовилось после конференции. Расчет первых сказанных предложении девушкой был на то, чтобы двусмысленная речь вывела на свет человека Кемаля, которым, соответственно, являлся бы тот, кто первым задаст компрометирующий вопрос: – Так вы считаете, что государство не справляется с внешней политикой? – Он себя проявил, Бора, теперь как я тебя учил», – послышалось в наушнике. Новый руководитель холдинга посмотрела на мужчину таким ядовитым взглядом, но с все еще играющей улыбкой на лице, что тот, невольно присев на место, сжался в стул под собой. Нихан едва сдерживала улыбку, сидя рядом с сосредоточенно смотревшим на канал мужем. Почему-то ей не хотелось сейчас быть на его стороне. Она внезапно вспомнила, как после свадьбы, когда журналисты обивали порог дома Айхана и Лейлы, в котором они тогда жили, Кемаль вышел к ним и, пытаясь разогнать, не обошел стороной и кинул грязи в адрес ее бывшего. Но особенно ей запомнилось, как Кемаль говорил про него «женоненавистник». Нихан тогда соглашалась с его словами против Эмира, а теперь у нее появилась еще одна почва для размышлений, которых она так упорно избегала с того времени, как новый муженек уже на второй месяц оставил на ее запястьях синие следы. Женоненавистник!? Она потерла руки и снова посмотрела на телевизор. Мимика Текин вернула Нихан в прошлое, которое опять же, было связано с Эмиром, но теперь это прошлое представлялось ей в другом свете. Даже этот ядовитый взгляд… Нет-нет, все-таки Эмир не позволял себе такого перед камерами, да и ее таким взглядом не одарял, и не столь ядовитый он – его взгляд, носилось в мыслях. Но атмосфера, тишина, что сейчас стояли в аудитории, были для нее какими-то родными, в духе бывшего. С другой стороны, видеть после себя, на своем кресле симпатичную девушку, возглавившую весь холдинг, вызывало все же ревностные ощущения. Она чуть закатила глаза, невольно улыбнулась тому, что же она несет, но сразу вернула голову в прежнее положение, чтобы Кемаль не посмотрел на нее и не увидел проделанного трюка с улыбающимся лицом. Мужу бы явно это не понравилось, особенно сейчас, когда у него самого было нервозное состояние. – Давайте мы не будем вырывать из контекста, – многозначительно произнесла девушка. – Тем более, что я только начала речь. Я понимаю, что вы возбуждены, даже перевозбуждены этим событием, – в другой ситуации по помещению, может, и прошёлся бы смешок, но все слушали молча, даже фотографировать перестали, – но не будем забегать вперед. К вашему сведению, я не сижу в кресле какого-нибудь политика, чтобы обсуждать именно ваш вопрос, но не станете же вы отрицать, что благополучие народа зависит от слаженной работы организации, в государстве. А теперь, думаю, у вас должно хватить образования, чтобы сопоставить одно с другим. Бора, не привыкшая выступать перед кем-либо, тем более бывать перебитой в самом начале речи, пусть даже и подготовленная к этому, вскипела внутри от гнева. Она ведь выступает ради них, чтобы умерили пыл и перестали писать: "Есть ли связь между женой архитектора и обанкротившимся миллиардером?". Это было верх неприличия, но девушка умерила свой пыл, прислушиваясь к словам Эмира в наушнике: "Думай, что ты как в старые добрые времена в университете...Нет, про тот случай не вспоминай, а то волноваться начнешь", но вспомнив именно тот случай ответила ядовито: – Видимо, все вы сюда пришли только ради того, чтобы узнать, знакомы ли мы с Эмиром Козджуоглу? Нет. Мы не знакомые. На губах Кемаля мелькнула довольная ухмылка, не скрывшаяся от Нихан, и бубнеж, что-то вроде: "Ничего, скоро ты вылетишь с этого места, выдашь себя". Его лицо вновь приобрело сосредоточенное выражение. – А теперь, прошу удалиться, – Бора встала и без тени улыбки закончила: – Через час у меня более важное собрание, на котором нужно решить, как вновь дать почти четырем тысяч, как я убедилась по бумагам, соотечественникам, работу, а значит и еду и деньги на то, чтоб они могли прокормить семью, включая тех рабочих, кто трудился на бывший холдинг Аладжахан, и ныне действующий в Зонгулдаке, принадлежавший Асу Козджуоглу-Сойдере. В этот момент к ней наклонилась вставшая со своего места правой руки секретарша Пелин. – Ох, извините, меня поправляют. Бывшую Сойдере, брошенной мужем после того, как та все переписала на него и ее, от горя покусившуюся на жизнь любовницы бывшего мужа, упрятали в клинику для душевно-больных. Для Кемаля слова про работников были пустышкой, его больше волновало то, что женщина в телевизоре нацелилась на его репутацию. Она точно человек Эмира! Сойдере тихо выругался. В прошлый раз по счастливой случайности, а именно, когда обрушилась шахта на одном из участков Козджуоглу, ему удалось настроить нескольких людей на своего врага, забравшего, по его мнению, у него все, но в сердце Нихан образовалась брешь. Впервые, смотря на пускающего из ноздрей пар мужа, который вспылил только когда заговорили косвенно про него самого, она подумала о людях, потерявших из-за нее, Нихан, вины, работу. Ей стало стыдно, ведь, когда Кемаль кичился тем, что он один разгромил наследие всех Козджуоглу, женщина, хоть и не перебила его, но думала лишь о том, что это была лишь ее заслуга. А теперь что же? Выходит, она разрушила не жизнь Эмира, а тех тысяч ни в чем неповинных людей вместе с их семьями, что на него работали? Эта мысль ввергла Нихан в пустоту, словно ей вырвали сердце, когда, наконец, смогли бы довести жестокую правду того, что думая только о себе, она сгубила более четырех тысяч других жизней. Теперь она внимательно слушала девушку на экране. А тем временем Бора сильнее, наперекор словам Эмира, давила, зная, что ее слова на самом деле будут обращены не к народу, а к одной женщине: – Вы меня не слышали? Семьи голодают. Зарплаты не выплачены почти за два месяца, и мне предстоит тяжелейшая работа по восстановлению этого упадка. Прошу удалиться и в следующий раз проверять на воспитанность своих работников и коллег. Она снова улыбнулась так мягко и искренне, что почти все пропустили мимо ушей сказанное Текин в плохом настроении, зато не остался без внимания неусидчивый журналист, в адрес которого (как и в адрес его фирмы-нанимателя) конкуренты уже видели не в пользу первых пестрые заголовки. Нихан наблюдала, как Кемаль в этот момент быстренько отправил кому-то сообщение, затем довольно и расслабленно откинул голову, все еще не сводя глаз с экрана. – Хорошо, пусть так, но сейчас она точно не увертится, Нихан. Вот увидишь. Ей, кто бы она ни была, придется с позором уйти, и я покончу с Козджуоглу раз и навсегда. Он никогда не сможет встать на ноги. Журналисты начали потихоньку подниматься, когда услышали за окном голоса. Секретарша одной из первых по озадаченному взгляду нового директора подошла к окну. В стекло полетел камешек, который хоть и не поцарапал даже поверхность, но явно испугал Пелин. Тем временем в эфире показывали толпу из тридцати человек, орущую о том, что Козджуоглу должны быть изгнаны, холдинг пропасть пропадом, как и все те, кто за этот холдинг возьмется. Лейла, которая все это время находилась в кабинете на конференции, отойдя от небольшого шока после речи руководителя, также взволнованно стояла у окна, но взгляд ее то и дело падал на черноволосую девушку, с прямой спиной глядящей вниз, через окно. Через час должно было состояться собрание, на которое она была приглашена только после разговора с самой Текин. Кандарлы-Аджемзаде теперь понимала, что отказ девушки оправдывался мотивами, никак не связанными с Эмиром. Девушка, как она начала думать, всего лишь не хотела видеть тех, кто тянет холдинг вниз, а про тех, кто все-таки тянет его вниз, включая ее саму, она наверняка уже с помощью Пелин разузнала по всем слухам. Теперь можно было сложить одно с другим. Слух о том, что когда-то дедушку Текин с семьей спас дед Эмира, владевший организацией на тот момент, и, соответственно, рвение нового директора вернуть холдингу былое величие могло быть связано только с лучшими мотивами, заключавшимися в предоставлении нуждающимся специалистам работы. Кемалю не о чем волноваться. Все следовали за Борой Текин, устремившейся вниз, судя по всему, навстречу толпе. Эмир был немного недоволен выступлением подопечной в кабинете, когда было произнесено грубое "любовница" в адрес бывшей, но пока он был намерен оставить этот вопрос на потом. – А теперь, увереннее Бора, увереннее. Ты сбавила шаг, в то время как несешь правду. Никто тебя не убьет средь бела дня. Горделивой походкой... Он сидел в машине, припаркованной на стоянке на другой стороне дороги, чтобы связь была четче и диктовал в наушник, но наблюдал за тем, что происходит внутри, как и все, через новости. Мехмет нервно ерзал на водительском сиденье, желая выйти на защиту хрупкой девушки, но план не должен был сорваться. В адрес черноволосой сыпались ругательства, от которых руки чесались не только у Мехмета. – Не вздумай улыбаться. Ты волевая женщина, знающая свою цель. В твоих действиях только Кемаль должен увидеть меня. Подними руку, заставь заткнуться одним своим видом. Молодец. Помни, хоть там люди этого инженеришки, создающие хаос, есть и мой человек, который будет сбавлять их пыл. – Ну, давайте послушаем, что она хочет нам сказать, – с наглым видом, но в то же время с хитрецой в глазах произнес в этот момент один из мужчин, который как раз и был человеком Эмира. Толпа стихла. – Кого, что не устраивает... - диктовал Эмир. – Доброго всем дня. – Что ты делаешь, капризная? Делай, как я говорю. Будешь нянчиться, плюнут и затоптают. Будь жестче. – Кого что не устраивает? – крикнула Бора. – Наглая девчонка, ты спрашиваешь, кого, что не устраивает? – ухмыльнулся другой мужчина. – Вот и один из них, – проговорил Эмир. – Повторяй за мной. Именно так. – Именно так. Что же не устраивает вас? – Всё, – он чуть приблизился к кучке журналистов, разделявших их. – Конкретизируйте, что именно? – говорил Эмир, стараясь, чтобы никто не уловил манеру его разговора и Бора повторяла: – Меня в этой жизни тоже много чего не устраивает. Особенно такие люди, которые не знают, что им нужно, но истерично сеют панику, прямо как женщины. – Даже женщины не настолько истеричны, – перефразировала последнее Текин. – Да что ты такое говоришь, дрянь малолетняя? Что ты вообще знаешь? – вышел из себя паникер. – Молчать! – рявкнула девушка, не желая слушать в свой адрес ругань и уже спокойнее произнесла. – Хватит позориться. У меня есть воспитание, чтобы не называть вас тем, кем являетесь по жизни, но терпение мое не бесконечно. Вы либо слушать не умеете, либо мозг отсутствует напрочь. В наушнике Бора слышала, как смеялись и переговаривались мужчины. – Госпожа всегда была такой смешной? – Только если ты не являешься предметом ее гнева, – затем он обратился к «подопечной»: – Можешь расслабиться, снежинка. Как я и полагал, наша уважаемая тетушка встала с тобой рядом. На предстоящем собрании можешь быть спокойна. Кемаль свое дело сделает и в глазах тетушки я стану бОльшим ангелочком, нежели кто-либо, – ухмыльнулся мужчина. – А теперь: "Ну же, я жду. Номер подразделения и бригады". В это время Текин протянула руку к Пелин, которая быстренько отдала директору довольно-таки толстую папку с документами. Человек Кемаля молчал. – Есть тут хоть один человек, который работал на Козджуоглу, я не могу понять? Есть ли хоть один человек, кто может внятно свои претензии высказать? – Как на счет зарплаты? – проговорил все тот же мужчина. – Я хочу услышать человека, который работает на меня, – сделала она ударение на последнее слово. « Упс, – Бора чуть не повторила «упс». – Ну, ничего, пойдет. Сейчас все считается "твоим"». – С вами не соскучишься, – все еще улыбался Мехмет. – Мы с тобой еще не друзья. – Извините, господин, – мужчина склонил голову и посмотрел на руль. Эмир же не показывал на лице какой-либо реакции, хотя впервые за много лет он мог на кого-то рассчитывать. Мехмет не брал плату за последние делишки, но пресловутое происхождение в аристократической семье не позволяло назвать человека рядом с собой другом. – Грубиян, – воскликнула Бора, придав голосу вопросительный тон. Сидевшие в машине понимали, к кому она обращалась, а в толпе ее слова были обращены к тому, к кому и ее глаза. – Так что же? – Бригада 11, Янар Каримоглу. Первая шахта. Бора смотрела на него и хотела было сама поискать это имя, но во услышанье первым рядам произнесла, отдавая папку обратно секретарше: – Пелин, будьте добры, проверьте этого человека, работал ли он у нас на самом деле? – затем снова обратилась к «бунтовщику», словами Эмира: – И? Что вас не устраивает в вашей работе? Знал я одного инженеришку... – Знала я... я знаю, что работа в шахтах очень тяжела, – Бора хотела придушить своего протеже, что отвлекается от темы. – Но, чтобы вы смогли работать, наследники холдинга, находясь в кабинетах, должны были работать еще усерднее. А теперь, обращаюсь еще раз, что вас не устраивает в вашей непосредственной работе? – Что он молчит? – проносили в толпе из уст в уста сказанное человеком Эмира вопрос. Подключился второй человек Кемаля. – Заработная плата, условия безопасности. Вы знали, что почти два года назад была обрушена шахта? – Виновные в произошедшем были наказаны, никто не застрахован от этого. В прошлый раз обошлось без жертв, а пострадавшим оказана вся необходимая помощь. Вы думаете, я не знала об этом, или, может, не проверяла документы в первую очередь по таким ситуациям? Кого еще не устраивала заработная плата? Кроме первого человека не ответил больше никто. Страна наблюдала за происходящим, кто с безразличием, кто задумчиво. Завистники также кивали головами, задумавшись, действительно, что плохого сделал холдинг? Ведь она прокормила не одну тысячу человек за четыре поколения. – Иди в аттаку. Спрашивай имя, фамилию… У меня список людей, которые когда-либо работали и сейчас работают на месторождениях. Мужчина в толпе немного замялся, и, в отличие от первого, не был подготовлен называть имя, которого наверняка бы не оказалось в списке. – Ваши данные, – Бора все еще обращалась к нему. В этот момент первый хотел незаметно улизнуть, но девушка крикнула. – Стоять на месте. Вы пришли с толпой, которые действительно работают и зарабатывают на жизнь себе и семье, пытаетесь разрушить место пропитания многих с корня и оставить всех без ничего. Как вы, своими маленькими мозгами не можете взять в толк то, что из-за низких амбиций лишаете остальных людей крова, а может, и жизни? Схватите их, они должны понести наказание за клевету. Далее следовало минутное обращение, в котором Бора, делая акцент на народ, остающийся без средств к существованию, призывала пережить эти трудные времена сплоченно, и ответила от себя на несколько вопросов, которые журналисты все же задали. – "Нет, я не считаю, что в действиях Эмира Козджуоглу было что-то противозаконное". – "Нет, не знакома, но я ознакомилась с его работой. Насколько мне удалось за эти несколько дней влиться в ситуацию, все делалось вовремя, от выплат налогов, до покупок разной мелочи для офисов. Все нечистые на руку начальники увольнялись моментально. Я узнала работу Эмира Козджуоглу только с положительной стороны". Не обделили вниманием и Галипа Козджуоглу, на который был ответ: – "Это было давно. Следить должно было государство. Во-вторых, место было огорожено, но это, конечно же, не меняет факта заболевания людей... Нет, не защищаю, но и на факты глаза закрывать не буду. С остальной его работой ознакомиться не успела, но по кадровому увеличению могу предположить, что люди у него работали не просто по нужде". – "Холдинг реорганизовывать, убирать название, в данный момент, – сделала она на этом акцент, – не собираюсь. Есть дела поважнее. Более того, я собираюсь обратиться к Эмиру Козджуоглу по поводу ведения дел, ведь, уверена, он лучше кого-либо из сотрудников знает каждого контрагента, подход к работе. Меня не интересуют следственные дела, но пока рабочие не получат вместе с заработной платой, скажем так, неустойку в виде премиальных за отработанное, но неоплаченное время, если это потребуется, вытащу из тюрьмы даже Галипа Козджуоглу или Асу Козджуоглу". В толпе радостно заулюлюкали. С этого момента начиналась масштабная работа. Женщина под стать наследнику холдинга, с такой же волей и решительностью могла обогатить акционеров, которые уже передумали уходить из компании, а после этой речи, которая затрагивала простой народ, даже государство не смогло бы пойти против такого решения. Руки Эмира были развязаны. Он умел манипулировать, пусть даже через другого и добиваться своей цели, и многое отдал бы сейчас, чтобы увидеть лицо инженеришки. Кемаль, с самого начала думавший лишь о мести непонятно за что затаивший зло на мужа своей бывшей девушки, был разгромлен. Он так и остался сидеть на диване с выпученными глазами, не веря в происходящее. *** На собрании Лейла Аджемзаде уже не сомневалась в искренних мотивах Боры Текин и была убеждена, что никаких отношении с Эмиром у девушки не имеются. Оставалось теперь убедить в этом своего названного сына. Последний же вопрос при всех привел ее в большое недоумение: – Так, собрание окончено. А, погодите. Кто-нибудь знает, за что предъявлены обвинения младшему наследнику? Были ли за ним какие-нибудь нелегальные дела, быть может, неоплаченный долг или принуждение кого-нибудь к чему-либо. Все же, мне от вас также нужно узнать, с кем мы будем вести дело. Сотрудники закивали в знак отрицания. – Единственное, что могу сказать, – произнесла Бану, которая планировала оставаться до конца в месте, где у нее были достойные условия труда и заработок, – он вел себя чрезвычайно...как бы правильнее выразиться... – Высокомерно, самоуверенно, – вставила тихонько Лейла, смотря на свои руки. – Но все вопросы улаживались мирно. Если не хотели продавать участки, он предлагал за них сумму в два, а то и в три и более раза больше, чем они того стоили. – Да, я также могу сказать. Скупости в нем никогда не было, – сказала одна из женщин в возрасте. – Единственное, что в нем раздражало людей, чрезмерная уверенность в себе. А за это, насколько я знаю, пока не ввели уголовное наказание. – Ясно. Всем спасибо. Мне нужно было знать, замешан ли он в чем-либо. – Определенно, нет, – проговорил, уходя, почти каждый из пятнадцати присутствующих людей. – Тогда кому и зачем пятнать его репутацию? – тихо, но чтобы только проходящая мимо Лейла услышала, говорила Бора, затем как бы невзначай, с задумчивым видом обратилась к Пелин: – Как думаешь, кто-то из соперников желал разрушения всей организации?...Хотя, ты ведь говорила, что все пошло к чертям, – легко произнесла она ругательство и не смотрела на удивленное выражение лица секретарши, – из-за его жены. Верно? Может, многие его и не любили из-за высокомерия и хотели разделаться с ним, но как назвать того человека, который думал только о своей мести, и переступил через головы других? Бора видела отражение Лейлы, остановившейся и слушающей в дверях, через посеребрённую вазу из-под небольшой пальмы в углу на полу и, мысленно ликуя, продолжала после ответов Пелин, задавать неудобные вопросы для тех, кого это на самом деле касалось: – Не знаю. Господин Эмир на руках носил свою жену, ни в чем не отказывал, старался получить доверие, в конце концов, отдал часть холдинга. Но мы думаем, – чуть понизила голос собеседница, – точнее, ходят слухи, что бывший парень госпожи Нихан, с которым она давно встречалась и которому предпочла господина, затаил на госпожу Нихан злобу и использовал, чтобы получить все, что принадлежит ей и господину Эмиру. Подговорил и охмурил ее. Хотя говорят еще, что брак был по расчету, и госпожа Нихан никогда не любила бея. Лейла слышала это, и стояла, как громом пораженная. В словах Пелин был какой-то смысл, но мог ли Кемаль быть настолько расчетливым и мстительным? Нет, определенно, нет! Конечно, после того, как ее "сын" вышел из тюрьмы, он поступил очень омерзительно с Нихан, но чтобы дойти до такого... Конечно же, нет. - И даже если так, зачем оставлять людей без средств к существованию, государство без налогов и друзей? Ведь нишу мигом захватят русские, либо японские конкуренты. Мы уже помним пример, как амбиции одного человека привели к дальнейшему краху Османской империи. - Ну, сейчас же не те времена. - Сейчас хуже, моя дорогая. Сейчас каждый шаг должен быть спланировать за десять ходов до его совершения. Пелин стояла рядом, обдумывая слова своего руководителя, который, добавил быстренько: - Что ж. Пора приниматься за работу. Найди мне Козджуоглу и назначь на завтра к десяти встречу. Будем надеяться, что ваш высокомерный господин не будет отказываться от нас из-за глупых следователей, которые, насколько я знаю, до сих пор на него ничего не нашли. Девушки обернулись к дверям, с намерениями выйти, но остановились. – Госпожа Лейла? – обе сделали удивленное выражение лица. – Простите, я...я только зашла, – улыбнулась последняя. – Хотела поговорить с вами по поводу работы, точнее, предложить кое-что по поводу увеличения ее эффективности. – Да, конечно, – Бора кивнула Пелин, в знак того, чтобы оставили их одних, и, как только девушка вышла, продолжила: – Не буду скрывать, я слышала, что у вас тоже сложились неприязненное отношение к бывшему мужу племянницы, несмотря на то, что с его стороны он с вами был искренен, как говорят. Но, я рада, что вы с его ...бывшим... холдингом даже сейчас, и, кажется именно отношение Козджуоглу к вам и заставляло не бросать корабль. Если у вас что-то конкретное, пройдемте в мой кабинет... - На самом деле, вы много чего не знаете, - не удержалась от ответа Лейла, которую не на шутку задевали слова последней. - Мне достаточно видеть последствия... *** Сорвать конференцию так и не удалось. В журналисте Нихан наконец узнала одного из людей Зехира. Именно он однажды написал статью, после которой на Эмира навалилась налоговая, изучая земельный вопрос в районе Сиваса. К голословным обвинениям Текин была очень хорошо подготовлена. И было странно, что девушка хотела пригласить для получения консультации по работе именно Эмира. И именно это впервые навело Сезин-Сойдере на мысль о том, что, может, новый руководитель Козджуоглу холдинга действительно является человеком Эмира? Хотя, с другой стороны, странно ли звать того, кто досконально знает ситуацию холдинга? У нее осталось двоякое впечатление от Текин, сговор с Эмиром которой она не могла ни опровергнуть, ни доказать. Однако, для Нихан начиналось то, что вскоре отбросило Текин на очень дальний план.