Мы страшная тайна друг друга

Дальнейшая дорога в Россию проходила для Луки в бреду лихорадки. Он помнил только безумный жар, охвативший всё его крохотное тело, тёплую солдатскую шинель, в которую Иван завернул его как в плед. Потом, кажется был поезд. Они ехали плацкартным вагоном, и Лука помнил мерный стук колёс по рельсам и почему-то сравнивал огромный тяжелый товарняк, на котором перевозили раненых, слово какой-нибудь уголь, с взмахом крыльев бабочки. Тяжелый поезд летел вперёд по рельсам так же легко и плавно, как парила в голубом летнем небе поднявшаяся с цветка капустница. Лука свернулся в калачик, положив голову на колени Ивана и не подавал никаких признаков жизни, за исключением дрожащих плеч и бессвязных бормотаний, всю дорогу. Перебирая белобрысые, словно спелая пшеница, волосы мальчишки, солдат то и дело ловил на себе сочувствующие взгляды однополчан. «Что ты будешь с ним делать?» «Серьезно думаешь его куда-то пристроить?» «Очнись, Ванька! Это не котёнок, это ребёнок!» Но бросить его там, среди руин или же отнести в вагон с остальными эвакуированными и оставить на попечение социальных работников у него не поднимались руки. Что-то в этом мальчишке зацепило сердце Ивана. Может быть сила и желание жить и бороться несмотря ни на что, может быть желание проявить милосердие и дать малому шанс. Иван не знал, что это за странное чувство теплоты, разлившееся по телу, стоило ему увидеть запачканную копотью и кровью мордашку мальчишки и почувствовать как слабые детские ручки доверчиво обнимают его за шею. Та робкая улыбка, полная страха и одновременно затаённой надежды, она стоила больше, чем все сокровища мира, и Иван чувствовал, что просто обязан этому мальчику. Его миссия, как спасателя-добровольца не закончилась, она только началась. Поезд начал замедлять ход. Они подъезжали к Москве. Пора была собираться. - Так, - Иван тепло улыбнулся и тряхнул снова задремавшего мальчика за горячее плечо. - Подъём. Давай, маленький, давай... Мы приехали. Лука, вероятно, потративший остатки сил на то, чтобы добраться от туалета обратно до их купе, жалобно всхлипнул, пытаясь понять, чего от него хотят и почему ему нельзя просто лежать и плакать, чувствуя, как раскачивается и сжимается пространство вокруг него. - Zašto? - хрипло спросил он. - Надо, - коротко пояснил Иван, предположив, что вопрос переводится как «Зачем?». Мальчик не стал спорить и просто обморочно обвис на руках мужчины. Иван озадаченно оглядел этот полуживой свёрток на своих коленях, где из-под его шинели торчали обтрепанные ботинки с одной стороны и лохматая белобрысая макушка - с другой. Продолжить будить ребенка не позволила жалость, так что, ругнувшись ещё раз, для порядка, Иван поднялся с мягким и безвольным, как тряпичная кукла, мальчишкой на руках. В процессе выяснилось, что истерзанный свитер Луки, равно как и его волосы, напрочь промок от пота. Иван прикинул, что получится из сочетания влажной одежды с ледяным ветром и ослабленным иммунитетом, вздохнул и кое-как стянул с Луки кофту вместе с грязной футболкой, после чего получше завернул его в шинель и снова поднял на руки. Мальчик ощущался таким легким, что это даже пугало. Впрочем, с учетом гололёда это было к лучшему - Ивана не радовала перспектива рухнуть вместе с ним посреди дороги, заработав себе и ему серьёзные повреждения. Только выйдя из вагона на перрон, он сообразил, как это должно выглядеть со стороны. Мрачный мужик с полуголым бессознательным ребенком на руках... доказывай потом, что ты не верблюд! Однако доказывать не пришлось - друзья согласились подбросить его до дома за просто так, да и здешний люд к таким картинам давно привык. Всё также, с ребёнком на руках Иван направился к лестнице, стараясь не касаться локтями замызганных стен и обходя по дуге подозрительных субъектов, провожающих его недобрыми взглядами. На втором пролёте, там, где перила опасно изогнулись, радушно приглашая припозднившихся жильцов поскользнуться в темноте на картофельных очистках и ухнуть точно в дыру между прутьями, заработав перелом-другой, Лука проснулся и затрепыхался, требуя, чтоб его поставили на ноги. - Hvala ti, - вежливо прохрипел он, оказавшись на полу. - ja osobno. И, пошатываясь, явно собрался подниматься на третий этаж самостоятельно. Иван только закатил глаза и приобнял его за плечи, заставляя на себя опереться. Мальчик опять завырывался. - Будешь дёргаться - снова понесу, - пригрозил солдат, и Лука сдался, до квартиры они добрались без приключений. Перед дверью Лука снова замялся, задрожал и заозирался по сторонам, словно дикий зверёк, вероятно, он ожидал, что Иван попрощается и уйдёт, но это не произошло. Вместо этого ласково улыбающийся мужчина открыл дверь и осторожно подтолкнул ребёнка в спину, приглашая войти. - Давай, проходи, маленький, - погладил его по голове он, отмечая бьющий ребёнка озноб, - Не бойся, ну? Лука мутным плохо фокусирующийся взглядом оглядел висящий на стене ковёр с причудливыми узорами то ли моря, то ли озера, абажур лампы со смешными красными кисточками, которые так и хотелось заплести в косички, и… Распахнул глаза, глядя в серый потолок. Перед глазами все размывалось и он далеко не сразу смог определить, где находится. В ушах раздавался гул, напоминающий стук колёс о рельсы, а рядом ощущалось чьё-то тёплое мягкое и надежное плечо. Луке было невыносимо жарко, пот градом скатывался со лба, стекал по вискам за уши. Майка, которая была надета на нём, вся промокла и неприятно липла к телу, а все эти многочисленные одеяла, в которые он был завернут, хотелось содрать, потому что под ними Лука чувствовал себя так, будто горит в аду. Электронные часы на комоде показывали два часа ночи, на тумбочке виднелся заряжающийся телефон, а под боком сопел в неудобной позе Роналду. Голову португалец откинул на спинку кровати так, что к утру у него явно затечёт и будет болеть шея. Криштиану заметно сполз вниз, уснув в странной позе полусидя-полулёжа, и накренился на один бок, чтобы предоставить свернувшемуся калачиком под боком Луке максимально комфортные условия для сна на своём плече. Луке казалось, что комната вокруг него сжимается и расширяется, пульсирует как сердце перед инфарктом. Он тщательно вглядывался в лицо спящего и пускающего во сне слюни Криштиану в попытке узнать кто это, но воспалённое сознание отказывалось выдавать какой-либо определенный ответ. «Сегодня так трясёт, наверное мы сойдём с рельсов, папа». Так и не разглядев толком лица попутчика, Лука осторожно откинул одеяло, и бесшумно вынырнув из постели, побрёл в ванную. Скинув по дороге с себя одежду и оставив только белье, хорват забрался в душевую кабину, плотно закрыл дверь и, вывернув оба крана на полную мощность, улёгся прямо на приятном холодном и мокром кафельном полу, снова проваливаясь в сон. Отыскав в глубине квартиры уютный диван, мальчишка свалился на него, свернулся в калачик и больше признаков жизни не подавал, за исключением по-прежнему дрожащих плеч. Его разбудили какие-то голоса и странные звуки. Чьи-то заботливые, явно женские руки гладили его по голове, рядом вкусно пахло чаем и малиновым вареньем. Разлепив глаза, Лука увидел перед собой женщину. Седые волосы ее были убраны в строгий пучок, а смеющиеся глаза и ласковые руки внушали доверие, но Лука все равно отпрянул от сморщенных возрастом пальцев и вжался в спинку дивана, испуганно моргая. - О, какой дико´й, - подивилась она и сложила руки у себя на коленях, ласково глядя на мальчика, - Ваня сейчас придёт, он попросил меня приглядеть за тобой, пока он бегает в аптеку за аспирином. Будешь чай? - указала взглядом она на кружку, от которой поднимался едва заметный серебристый и тонкий, как паутинка, пар. - И варенье есть, малиновое. Сама варила. Видя, что мальчик не решается дотронуться до предложенного угощения в её присутствии, она тепло улыбнулась и, подвинув к нему поднос с чаем и вареньем, встала. - Давай так, - сказала она, медленно направляясь к двери, - Я сейчас уйду, на тебя никто смотреть не будет, и ты выпьешь чай и съешь варенье, договорились? Я пока пойду подберу тебе книжки интересные. Лука переводил изучающий взгляд с незнакомой, но несомненно доброй женщины на горячий чай и вкусное варенье и обратно. Он не понимал, что она ему сказала, но зато понимал, что она стоит в дверях ожидая ответа. С минуту поколебавшись, разглядывая её лицо, он наконец медленно кивнул и, приняв сидячее положение, взял кружку двумя руками. По тому, как лицо женщины озарилось тёплой улыбкой, он понял, что истолковал все верно и сделал первый маленький глоточек. Горячий чай обжигал губы и его было очень больно глотать, но зато он приятно обволакивал саднящее горло, и Лука позволил себе съесть варенье только тогда, когда с чаем было покончено. Милая женщина вернулась через пятнадцать минут и принесла с собой большую яркую книжку. Сев рядом с настороженно оглядывающим её мальчиком, она положила книгу перед ним, позволяя разглядеть красиво разрисованную обложку, инкрустированную золотыми буквами. Лука не мог прочитать надпись, так как узнавал далеко не все буквы, но книга его явно заинтересовала. - Ты можешь её открыть, - ободряюще кивнула женщина, - полистать, потрогать. Она твоя, не бойся. Я отнесу посуду на кухню. Она забрала поднос и снова вышла, а Лука остался в нерешительности сидеть рядом с интересной книжкой. Руки так и чесались раскрыть её, полистать, но он не знал позволено ли ему это. С ним ещё никогда не вели себя так ласково, и Лука не знал как правильно отвечать на это. А вдруг он сделает что-то не так и эта женщина накричит, а может быть даже ударит его? Нерешительно проведя пальцами по корешку, Лука бросил осторожный взгляд на дверь в ту сторону, откуда слышался плеск воды и звуки работающего радио. Играла какая-то непонятная, но приятная по звучанию мелодия, то и дело прерывающаяся помехами. Лука старательно прислушивался к звукам на кухне, пытаясь понять, как скоро эта женщина перестанет мыть посуду и снова придёт сюда. «Она же мне ничего не сделает, если посмотрю эту книжку? Хоть одним глазком?» Не совладав с детским любопытством, мальчик с трепетом положил ладошку правой руки на корочку книги в намерении открыть её, как вдруг в коридоре грохнула дверь, и он аж подпрыгнул в испуге отпрянув. - Привет, малой, чего испугался? Это всего лишь я! - в дверном проёме появился улыбчивый солдат, и глаза минуту назад до смерти напуганного ребёнка наполнились надеждой. - О, да ты уже букварь читаешь? Какой умница! - Иван прошёл в комнату и опустился на стул прямо перед диваном. - Как вы поладили с Эммой Лукиничной? - Он меня побаивается, Вань, - улыбчивая женщина вновь появилась на пороге, с любовью глядя на них обоих, - Но мне удалось заставить его выпить чай и накормить вареньем. Может быть тебе удастся его разговорить? - Может быть, - солдат кивнул и, запустив руку во внутренний карман пальто, вытащил очаровательного плюшевого медведя в белой футболке с нашивкой в виде ягод черешни посередине. - Глянь, кого я тебе принёс! - улыбнулся он и протянул игрушку ребёнку. Глаза Луки счастливо заблестели и он, получив ободряющий кивок от Ивана, взял игрушку из его рук и прижал к себе. Робкая счастливая улыбка сама появилась на его лице, и он, положив руку на лежащий рядом букварь, вопросительно уставился на стоящую за спиной Ивана Эмму Лукиничну, дожидаясь такого же утвердительного кивка и от неё. - Давай-ка познакомимся, малой, - Иван положил одну руку на худенькое плечо мальчишки, привлекая внимание, второй же указал на себя. - Иван. - Лука, - назвал своё имя мальчик, быстро сообразив что от него хотят и перевёл взгляд на женщину. - Эмма Лукинична. - представилась она. - Запомнишь? Лука в ответ утвердительно кивнул и, ткнув пальцем в грудь плюшевого медвежонка, прямо в рисунок с ягодами черешни, требовательно посмотрел на Ивана. - А... Э... Черешня? - надеясь, что понял все правильно, произнёс Иван - Селесня?... - вопросительно повторил за ним Лука. - Черешня. - поправил Иван. - Черешня? - получив утвердительный кивок от Ивана мальчишка радостно улыбнулся и взглянул на своего нового плюшевого друга. - Черешня! Медвежонок смотрел на него глазами-смородинками и улыбался вышитым чёрными нитками ротиком, а ещё у него был чёрный носик в виде сердечка. - Так, ну раз мы все познакомились, - Иван, взяв в руки букварь, занял место на диване рядом с выжидающе смотрящим на него ребёнком, и положив книгу себе на колени, раскрыл ее на алфавите. - Давайте выпьем таблетку аспирина и немного поиграем, хорошо? Лука, взгляни сюда. Мальчишка доверчиво придвинулся, с интересом разглядывая незнакомые буквы. - Вы с Черешней сейчас покажете нам с Эммой Лукиничной те буквы, которые не знаете, и мы попытаемся вам их обьяснить? Идёт? Лука бодро тряхнул белокурой гривой и сверкнул серыми глазами, демонстрируя полную готовность грызть гранит науки, несмотря на небольшую температуру, потом перевёл взгляд на Черешню и легонько надавил ему пальцами на загривок, тоже заставляя утвердительно кивнуть. - Но сначала аспирин, - улыбнулся Иван, - Черешне тоже дадим, профилактически. Давай, открывай ротик. Лука послушно выпил таблетку, чуть скривившись, и наконец обратил все своё внимание на книгу, разглядывая картинки под каждой из букв. Ему безумно хотелось поскорее научиться говорить так же как Иван и Эмма Лукинична, понимать, что они говорят ему и отвечать им, а эта прекрасная красивая книжка была дорогой в мир добра и теплоты, которой ему так не хватало. Вода медленно поднималась и наполняла душевую кабину, погребая под собой разгоряченное тело глубоко спящего Луки. Сначала она едва укрывала кончики пальцев на ногах и намочила волосы, потом дошла лежащему на боку Луке до груди. Поднимающийся вверх от воды, хлещущей одним сплошным потоком из обоих кранов, пар наполнял пространство ванной, делая воздух влажным и горячим, как в хаммаме. Обманчиво безобидное влажное тепло создавало ощущение защищённости, скрывая спящего на мокром кафеле внутри душевой кабины футболиста от посторонних глаз, убаюкивало и уволакивало дальше в смертоностную тьму. Роналду проснулся от странного плеска воды и ощущения сырости. По началу приняв звуки льющийся воды и какой-то странный стук, будто кто-то изо всех сил колотил мокрой ладонью о стекло, за отголоски сна, португалец только перевернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее в постели, но распахнул глаза, не ощутив Модрича под боком. Увидев лишь откинутое одеяло и смятую простыню, Криштиану ощупал спальное место. Холодное, значит Лука встал давно. Дотянувшись до телефона, Роналду проверил время - три утра. Плеск воды доносился из коридора, а возле двери темнела кучей майка. По дороге в ванную в коридоре на полу Роналду обнаружил и домашние штаны Луки, так же как и майка неряшливо откинутые в сторону. Вообще, из всего увиденного у Криштиану создавалось впечатление, что Лука вставал, раздевался и шёл в ванную как будто в состоянии летаргического сна. - Лука? Ты не мог найти другое время, чтобы освежиться? - окрикнул его Роналду, но звук льющийся, судя по всему, на полную мощность воды всё заглушал. Криштиану постучался, но, ожидаемо не получил ответа. - Лука? - Роналду дёрнул дверь, только чтобы обнаружить, что она заперта. - Лука открой! Внезапно почувствовав под ногами какую-то подозрительную влагу, Криштиану посмотрел вниз и в изумлении понял, что стоит в луже. Вода вытекала из-под двери в ванную мелкими струйками и уже образовала небольших размеров лужицу под порогом. Остатки сна как рукой сняло. Почувствовав, как пронёсся по спине табун мурашек, когтями впиваясь в спину, Роналду с утроенной силой заколотил в дверь и руками и ногами. - Модрич, открой немедленно, иначе я высажу эту чёртову дверь! Замок жалобно щёлкнул, сдаваясь под весом со всей силы навалившегося плечом на дверь португальца, и Криштиану, влетевший в ванную по инерции, заскользил по мокрому полу и почти поздоровался с острым углом раковины, лишь в последний момент удержавшись. - Господи... Других слов у него не было. Внутри из-за пара было ничего не видно, да и дышалось с трудом. Пол - одно сплошное хлюпающее болото с островками-тюбиками чистящих и моющих средств. Вода хлестала из обоих кранов и лейки под потолком, стекала длинными извилистыми каплями по запотевшему стеклу, а в середине темнел след от ладони. Видимо, начавший захлебываться Лука тщетно пытался нащупать ручку, чтобы выбраться, но… Роналду не позволил своим мыслям пойти дальше этого «но». Метнувшись к душевой кабине, закрытой изнутри, Криштиану кулаком разбил стекло и зажмурился, когда вода одним сплошным потоком хлынула на него. Лука лежал на полу лицом к стене, бледный и бездыханный. Его глаза были закрыты, но Роналду всё-таки удалось нащупать пульс на шее. Перевернув мокрого отяжелевшего Луку на спину, Криштиану принялся делать искусственное дыхание, не замечая, что пачкает собственной кровью грудь и щеки Луки. «Ну твою же мать, приди в себя!» Паника угрожающе шипящий цунами поднималась из глубин души португальца по мере того, как все его попытки привести хорвата в чувством шли прахом. Лука не дышал и не открывал глаз, сколько бы Роналду ни вдыхал воздух ему в рот. «Нашатырь» - пронеслась среди пелены ужаса единственная адекватная мысль, и Роналду, поскользнувшись и едва не упав на Луку сверху, метнулся к шкафчику, где, как ему показалось, он видел флакончик пахучей жидкости. Как на зло под руку попадалось все, кроме того, что требовалась. Солнцезащитный крем, крем для рук, многочисленные шампуни и бальзамы, гели, губки, мочалки, пемза, великое множество расчёсок... - Господи, это что плойка? Неважно... Когда злосчастный пузырёк наконец попался в руки, Криштиану его едва не выронил, но справившись с собой, вернулся к лежащему без сознания Модричу. Опустившись на колени рядом, Роналду смочил разом три ватки, одной рукой приподнял Луке голову и поднес ватки к носу хорвата. Мгновение, через которое ресницы Луки дрогнули и он всё-таки открыл глаза, показалось Криштиану вечностью. Он даже не сразу понял, что, оказывается, задерживал дыхание. - Ну слава богу... - выдохнул он, глядя в глаза очнувшегося хорвата. - Лежи-лежи, не шевелись. Я сейчас... Сдернув с крючков все попавшиеся на глаза сухие полотенца, Криштиану завернул всё ещё плохо соображающего хорвата в них и поднял на руки. Лука был горячим и мокрым. Его следовало немедленно отнести в кровать, высушить, переодеть и, наверное, заставить выпить крепкий сладкий чай, чтобы поднять упавшее давление. - Папа? - подал слабый голос Лука, глядя на Криштиану извиняющимся взглядом. - Прости меня... я не хотел сбегать... - Я не понимаю русский, - сквозь зубы прошипел португалец. Схлынувшую панику постепенно заменяло раздражение. А действительно, какого чёрта ему, Криштиану Роналду, это все сдалось? Модричу тридцать два года, ну умер отец, и умер. Это же нормально, чёрт возьми! Дети должны хоронить своих родителей, это нормальный ход вещей! Да больно, да страшно, но такое случается. Впрочем, Роналду быстро одёрнул себя. Смысла злиться на Луку, который, судя по всему, вообще не понимает, что происходит, не было. Криштиану сам ввязался в это все, его никто не заставлял, а уйти сейчас и оставить Модрича вот в таком состоянии Роналду считал недостойным. - Папа? - снова тихонечко позвал Лука и устроил голову на груди Криштиану, так что португалец мог в полной мере ощутить жар, исходящий от тела одноклубника и увидеть нездоровый румянец на бледных щеках. - Понятия не имею о чем ты, но мы идём спать. - отрезал Криш, устраивая несопротивляющегося Луку на кровати. - И теперь я с тебя глаз не спущу. К тому времени, как скрипел чайник, Лука не без помощи Криштиану был переодет и высушен. Он беспреколовно проглотил найденный Роналду в том же шкафчике, где до этого нашатырь, Эдвил, и теперь тискал в руках телефон Криштиану, головой утонув в подушках. Оценив ситуацию, Роналду решил, что уйти на пять минут на кухню, чтобы сварить себе кофе, а Модричу чай с коньяком, относительно безопасно. - Значит так. Я сейчас вернусь, и ты должен просто лежать тут, не вставать, никуда не ходить, договорились? - как можно мягче спросил он и получил в ответ утвердительный кивок и абсолютно невинный взгляд очень честных серых глаз. Да, таким Модрича он ещё ни разу не видел. «Не ночь, а сплошные открытия» - мысленно покачал головой Роналду. - «Хоть Марсело звони и рассказывай что за дурдом тут происходит». Разумеется, никому в пол четвёртого утра он звонить не собирался, он и без совета бразильца знал то единственное место, куда можно пойти в это время суток, поэтому он отправился на кухню делать себе и Луке дринки, а заодно обрабатывать изрезанную стеклом руку перекисью водорода и забинтовывать. Правда, к тому моменту, когда он вернулся, Лука успел уснуть обратно, и недовольно засопел, когда взволнованный всем произошедшим португалец растолкал его. При виде душистого горячего чая глаза хорвата наполнились таким теплом и благодарностью, будто Роналду не чай ему заварил, а как минимум предложение руки и сердца сделал. Криштиану даже подумал отпустить шуточку по этому поводу, но когда Лука снова устроился у него под боком, прижавшись и приглушенно хлюпая чаем, решил приберечь её на лучшие времена и просто молча попить кофе. Больше в эту ночь он глаз так и не сомкнул.