Мы страшная тайна друг друга

Отвечая на вопросы журналистов, Роналду краем глаза следил за Лукой. Умение шутить, когда совсем не смешно - их отличительная с Марсело черта. Умение шутить впопад - уникальная черта Роналду. Прятать под самодовольной ухмылкой внутреннюю опустошенность и страхи он научился с детства, и, возможно эту черту в нем ненавидели даже больше, чем наигранное тщеславие. Криштиану с интересом наблюдал за тем, как злятся репортеры, видя как все их каверзные вопросы разбиваются о солнечные скалы оптимизма португальца. Вряд ли кто-то из них догадывался, что в этот самый момент внутри у Роналду все переворачивается, и думает он совсем не о проигранном матче, или о том, что его сборная не является фаворитом на грядущем Чемпионате Мира. Когда побледневший Лука резко поднялся с телефоном в руке, Роналду стоило больших трудов не подскочить следом, а сохранить беззаботное выражение лица. - Прошу прощения, мне нужно ответить, - пробормотал хорват, обращаясь непонятно к кому, и Роналду уловил панические интонации в его голосе. - Но у нас ещё пара вопросов! - тотчас возмутились журналисты. - Задайте их мне, - перевёл внимание на себя португалец, - Я все же лучший игрок и лицо клуба! - Тогда скажите пожалуйста, куда так бросился Лука Модрич? - тотчас встряла та самая молоденькая журналистка. Она явно только начинала свою карьеру, поэтому ошибочно полагала, что для того, чтобы стать успешной в своей профессии, потребуется только стервозный вид и огромный запас наглости. Роналду ухмыльнулся, представив, как громко она будет рыдать, когда её идеалы будут разрушены каким-нибудь третьесортным футболистом, у которого просто не будет ни настроения ни манер с ней разговаривать, и он возьмёт и выкинет ее микрофон в озеро, а может и ее вместе с ним. Пусть у рыбок интервью берет. - Наверное, ему позвонил курьер, сказал что пицца доставлена. - пошутил португальский форвард, - Если не возражаете, я пойду, помогу ему выбрать. Хорваты ничего не смыслят в итальянской кухне! А на ваши вопросы ответят Тони Кросс и Марсело. - Особенно Тони, - тотчас перевёл стрелки бразилец и рассмеялся, увидев, как вздрогнул только задремавший немец, - У него вообще рот не закрывается, верно говорю? Гитлер капут? - Иди ты... к Маугли, - пробормотал хмуро в ответ Кросс и, прикрыв рот рукой, чтобы никто из особо ловких не успел сфотографировать его зевающим, уставился на журналистов, - Я уверен, что Чемпионат Мира 2018 в России выиграет Германия, или что вы там хотели услышать?… Поблагодарив одноклубников едва заметным кивком, Роналду последний раз ухмыльнулся на камеру и исчез из поля зрения журналистов. Выскользнув в коридор, он лихорадочно огляделся, наконец позволяя мышцам лица расслабиться, от этой тошнотворной улыбки у него уже начали болеть зубы. Куда мог пойти Модрич, учитывая, что звонок был явно срочный и очень важный? Что-то подсказывало португальцу, что в таком состоянии Лука бы ни за что не рискнул выйти на улицу, там пока журналистов ещё больше, чем здесь. Вернуться в раздевалку, поговорить по телефону там, он тоже не мог, там сейчас тусуется вся остальная часть команды, кому повезло не попасть в ад. Значит, в таких условиях, единственным местом, где можно было уединиться во всех смыслах оставалась уборная в конце коридора. Услышав звук разбивающегося о кафель телефона и последовавшие за ним вопли, Роналду перешёл с шага на бег и залетел в уборную как раз вовремя для того, чтобы схватить неконтролирующего себя Луку за плечи и уберечь от удара головой о раковину. Наплевав на дорогие брендовые вещи, которые после встречи с грязным кафелем уборной можно будет выбросить, Криштиану устроился рядом с Модричем и подтянул к себе хорвата, устраивая на своих коленях. Вопли на непонятном для Криштиану языке закончились так же резко, как и начались. Лука обмяк в его объятиях, больше не пытаясь сопротивляться. Можно было даже подумать, что сознание покинуло хорвата, если бы не тихие, едва различимые всхлипы. - Я даже не сказал ему, что люблю его, - прошептал он куда-то в грудь португальца, заставляя того невольно вздрогнуть. Роналду неожиданно понял, что разобрал сказанное, потому что Модрич произнёс последние слова по-испански. Португалец сомневался в том, что ему вообще следовало разбивать хрупкую тишину и уединение, возвращать только-только успокоившегося Луку на землю, но он так же и не знал, насколько тактичнее было бы промолчать. - Кому? - нерешительно поинтересовался Криштиану. - Моему отцу. Роналду предполагал, что ответа не дождётся, поэтому невольно вздрогнул, когда Лука заговорил сразу, быстро, без пауз, словно боялся захлебнуться. - Мне было шесть, когда государство, в котором я родился, перестало существовать. Началась война за независимость, и мой отец ушёл добровольцем воевать против таких же людей, как и он, только с иными политическими взглядами. Я был маленьким, глупым. Не понимал, за что воюют люди, что эта за «независимость» такая? И неужели она правда стоит вот всех этих страшных мгновений? Серого неба? Горячего воздуха? Перепачканных кровью рук? Гор растерзанных трупов на улице? Детям свойственно задавать странные вопросы, которые часто остаются без ответов. Мама со мной не разговаривала. Только велела тогда собирать вещи, потому что нам нужно было куда-то идти. Идти в Россию от Загреба через всю Западную Европу, через разгромленные города. Мы останавливались там, где можно, потому что «свои не будут бить». А я не понимал, где свои и где чужие, почему нельзя останавливаться, когда я устал и как это понять где «можно» и где «нельзя». Я просто был ребёнком, вокруг которого массово умирали люди. И в один момент, после очередного разорванного тела, ошмётки которого попали мне на лицо, я просто принял это как данность. Норму жизни. Я даже не заплакал, когда увидел мёртвой свою мать, точнее то, что от неё осталось. Вот ты когда-нибудь в живую, не в боевиках и не на картинках видел оторванные конечности? Кости, мясо на них? Это отвратительное зрелище. Клочки кожи, такие синие... оторванная нога моей матери очень походила на ту куриную ногу, которую вчера давали на ужин... Криштиану почувствовал подкатывающую тошноту от такого сравнения, но даже не думал прерывать рассказ Луки. По затуманенному болью и опустошённому взгляду, уставленному в никуда, Роналду видел, что Модрич рассказывает это ему в первый и последний раз. Вполне возможно, Лука даже до конца и не осознаёт, что и кому он рассказывает. -… Миротворческие силы ООН сбросили на нас бомбы, хотя мама говорила, что это «свои». Я выжил, потому что мне просто повезло. Обломки сарая, который и служил временным убежищем рухнули на трупы, под которыми я спрятался, а потом мой настоящий отец вытащил меня из завалов лагеря для беженцев, но прошло два года, прежде чем я назвал его «папой». Никто из его товарищей не верил в то, что я выживу. - Лука грустно усмехнулся и, подняв тяжелую голову от груди Криштиану, мутными глазами уставился на португальца так, будто видел в нем кого-то совсем другого. - А он верил. Он мне улыбнулся тогда так, что я сам поверил... Он каждый раз улыбался и поднимал меня обратно на ноги, когда у меня не получалось. Он верил всегда, верил в меня и в мое право на жизнь, он заставил меня поверить в то, что я достоен любви и уважения. В то, что я имею право на жизнь и на будущее. Представляешь? Наверняка нет... Лука зашевелился, и Роналду, угадав его намерения, помог ему встать и обнял за плечи, помогая умыться. Холодная вода немного привела хорвата в чувство, но физических сил не прибавила, поэтому Лука оперся на раковину, принимая полу-сидячее положение, и потёр виски. Криштиану решил, что это, пожалуй, подходящий момент, чтобы увести Модрича из общественной уборной, которая точно не предназначена для такого рода откровений. Лука молчал и смотрел себе под ноги пустым ничего не понимающим взглядом. Где-то в углу должен был лежать разбитый смартфон, Роналду поднял его сразу же как заметил, поэтому, сообразив, что ищет взглядом хорват, вытащил гаджет из кармана шорт. - Вот... я поднял. Лука молча взял протянутый телефон, взглянул на разбитый экран и механически положил к себе в карман, при этом чуть не выронив снова. - Твоё предложение попить кофе? - осторожно начал Роналду, неуверенный что Лука его узнаёт и понимает, - Оно всё ещё в силе? Ответом был лишь пустой взгляд, в котором не плескалось ничего, кроме океана боли. Первая волна истерики схлынула, но Роналду видел, что это даже не начало. Что там писали выдающиеся психологи о пяти стадиях принятия неизбежного? Первая - отрицание? «ЭТО НЕ ПРАВДА! Я НЕ ВЕРЮ!» - Роналду не знал, что означали эти вопли, но по тону мог определить, что это она и есть; первая стадия - отрицание. Осторожно взяв не шелохнувшегося хорвата за руку, Криштиану ненавязчиво потянул его к двери. Нельзя было здесь оставаться, в любой момент мог кто-нибудь зайти, а Роналду сильно сомневался, что кому-нибудь ещё стоит видеть Модрича в таком состоянии. Марсело, как Роналду надеялся, должен был всех увести, но на всякий случай в раздевалку португалец зашёл один. - Постой здесь, хорошо? - обратился он к бездумно бредущиму за ним Луке. Хорват не пытался высвободить свою руку и ничего не говорил. На лице не присутствовало ни одной эмоции. Лука был как будто здесь и одновременно нет. «Такое впечатление, будто я его поднял из комы» - покачал головой Роналду, в тщетной попытке разглядеть хотя бы проблеск понимания происходящего в глазах Луки. - «Что случилось с его отцом? Что он говорил на русском? Почему кричал? Может быть его отец болен и ему не хватает денег на лечение?» - Никуда не уходи, пожалуйста, - чтобы удостовериться, что его услышали, Роналду положил руки на плечи хорвата и осторожно прислонил его к стене. - Лука, ты меня слышишь? Дождавшись заторможенного, но все же кивка, Роналду проскользнул в раздевалку Реал Мадрида. Отыскать свои вещи и вещи Луки проблемы не составило - все шкафчики были пронумерованы по игровым номерам футболистов и на дверце каждого висела фотография того или иного игрока. Все ребята и правда разошлись, здесь было тихо, как в могиле. Криштиану сомневался, что хоть у кого-то было настроение для тусовки, скорее всего, все разъехались по домам, а это значило, что вероятность наткнуться на кого-то из своих минимальна. Собрав вещи и подхватив спортивные сумки, Криштиану вернулся в коридор. Лука стоял на том же месте и в той же позе, в какой Роналду его оставил. Вообще, больше всего Модрич сейчас напоминал тряпичную куклу, с которой можно делать все, что душе угодно, потому что ей всё равно. Он даже не возмущался, когда Роналду обнял его за плечи и подтолкнул к выходу. Самым ближайшим местом, куда они могли пойти, был располагавшийся рядом со стадионом Старбакс. Всегда шумный, всегда переполненный футбольным народом. Отличное место для двух известных футболистов, которым нужно остаться не замеченными. Тот факт, что ни один из них не успел толком переодеться, был только на руку - при минимуме экипировки можно было выдать себя за обычного болельщика Реала, а бейсболки и темные очки у игроков всегда имелись с собой. Увидев в глубине зала свободный столик, Криштиану потянул Модрича туда. Следовало побыстрее занять приглянувшееся место, пока его не занял кто-то другой. Фанатов Барсы по близости не наблюдалось, что было не удивительно, они ушли праздновать победу в места пороскошнее и помасштабнее, забегаловки рядом со стадионом, а вот разочарованных любителей Реала было много, что тоже было на руку двум футболистам. - Я так понимаю, кофе на мой вкус? - снова попытал счастья Роналду. - Я бы не отказался от чего покрепче, - криво улыбнулся в ответ хорват, - Но он бы не оценил. - Кто? Вместо ответа, Лука полез в свою спортивную сумку и, порывшись там, протянул Криштиану свою кредитку. - 5985 - Что? - округлил глаза в полном замешательстве португалец. - Пин-код. - односложно ответил Лука и снова ушёл в себя, уставившись в никуда. Криштиану с трудом заставил себя отвернуться и пойти занять очередь. «Он только что отдал свою карточку, даже не понимая кому, и вслух назвал пин-код» - в шоке думал нападающий Реала, - «Что могло перевести его в такое состояние... что он не успел сказать отцу? Почему в прошедшем времени?» Следующая мысль заставила его замереть. Смерть. Вот что могло выбить из колеи такого человека, как Лука. Смерть очень близкого, дорогого сердцу человека. Возможно, вообще единственного. «Господи, какой же я идиот! Почему я не догадался сразу? Его отец, который все это время оставался единственной его семьей, умер.» Криштиану внезапно вспомнил инцидент, произошедший два года назад, на Евро-2016. Капитан португальцев тогда стал невольным свидетелем конфликта, произошедшего между капитаном сборной Хорватии и одним из болельщиков, и только сейчас понял почему Модрич так странно среагировал на шуточный лозунг: «Можем повторить!» Матч Португалия-Хорватия пришёлся как раз на День независимости Хорватии, и один из болельщиков принёс с собой флаг хорватских националистов, на котором маркером вывел эту надпись, имея ввиду, без сомнения, победу хорватов в Гражданской войне. Лука, вышедший на поле со своей командой, внезапно перемахнул через заграждение, растолкал изумленных людей и выдрал флаг из рук фаната. «Что ты повторить хочешь!? Головой вообще думаешь, прежде чем такое писать? ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ПОВТОРИТЬ?!» - кричал он тогда на хорватском перед сотнями изумленных фанатов, а потом с внезапной для такого щуплого парня силой порвал флаг. Криштиану навсегда запомнил его обезумевшие, полные ужаса и боли глаза, белое, как мел, лицо и трясущиеся руки. Признаться, тогда он подумал, что Модрич сошёл с ума. Пятеро охранников не могли его вернуть на поле. Сейчас же он прекрасно понимал Луку. Криштиану так сильно углубился в свои размышления, что не заметил, как подошла очередь. Изрядно уставший студент, подрабатывавший здесь продавцом кофе, смотрел на него с укоризной. - Блин, вы заказывать будете или постоять пришли? - раздраженно спросил он, и Криштиану встрепенулся. - Прошу прощения, задумался, - улыбнулся португалец, - давайте... - Криштиану перевёл взгляд на табло с меню, прекрасно слыша раздражённое хмыкание за спиной, - Давайте два больших капучино и имбирное печенье, которое фирменное. - Отлично. - продавец достал пару стаканчиков и фломастер, - Кофе для кого? - Крис, оба для Криса. И печенье не забудьте. - Криштиану поспешил отойти в угол выдачи заказов. Стоявшая за ним девушка и так почти прожгла в нем дыру взглядом. Те пять минут, за которые готовили кофе, показались Роналду пятью часами, однако, когда португалец наконец смог вернуться к их столику, Лука сидел в той же позе и все так же смотрел в пустоту. - Я взял капучино, ты вроде говорил, что любишь корицу. И ещё печенье, это у них самое вкусное. Пододвинув поднос поближе к себе, Лука взял в руки свой стаканчик, открыл крышку, и, безразлично глядя на белоснежную, словно перистые облака в летний солнечный день, пену, сделал первый глоток. Над верхней губой образовались тоненькие белые усики, от одного вида которых при других обстоятельствах Роналду точно бы отпустил шуточку. Но Криштиану молчал, позволяя Луке собраться с мыслями. По лицу хорвата невозможно было определить, что делается у него внутри, но Роналду чувствовал, что Лука заговорит, просто нужно время. Модрич сделал ещё один глоток кофе и отставил стаканчик, бросил скользящий взгляд на запечатанное печенье и отчаянно замотал головой, при этом сжав кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. - Он не мог умереть! - зашептал он лихорадочно. Голос был хриплым словно у тяжело больного в предсмертном бреду. - Он не мог умереть, ты это понимаешь? Криштиану едва не облился, когда Лука внезапно схватил его руку, свободную от стаканчика кофе, и, перегнувшись через стол, заглянул в глаза. - Я разговаривал с ним. Сегодня ночью. Как он мог умереть? Они мне соврали! Соврали! - Расскажи мне про него, пожалуйста, - Роналду мягко погладил готового снова удариться в истерику хорвата по руке, в свою очередь отставив кофе в сторону. - Расскажи, какой он был, это он научил тебя русскому? - Он говорил, что кофе должен быть горьким, как слезы врагов. Чёрным, как июльская ночь, и крепким, как объятия любимого человека. - Лука пытался унять дрожь, снова охватившую все его тело и сильнее сжимал ладони Криштиану в своих, но португалец терпел. - Первый кофе папа вёз мне через весь город... он стоил очень дорого и продавали его в одном единственном месте. Папе пришлось ехать на троллейбусе до моей школы, часть он расплескал... я маленький тогда был, мне тогда не понравилось, но он заставил меня выпить все, до последней капли, сказал, что такой кофе я больше нигде не попробую... - Что это был за кофе? - Криштиану не был уверен, что задаёт правильные вопросы, он вообще даже не знал, как вести себя в такой ситуации, скорее действовал по наитию. Луку нужно было разговорить, отвлечь. Сделать все, чтобы ему как-то помочь. - Он был такого мелкого помола, что напоминал горячий шоколад... Папа был прав, такого я больше нигде не пробовал. Он принёс его в фарфоровой чашечке... она была белая, а рисунок на ней синий... там и кофе-то был один глоток, но зато какой. Папа потратил на это все свои деньги, потому что кофе тогда был большой редкостью. Он мог бы выпить его сам, мог купить себе ужин, но он привёз мне кофе через всю Москву... на троллейбусе. Чтобы я попробовал первым. Представляешь? Серые глаза Луки затуманились, и он неосознанно сделал ещё один большой глоток капучино. - Так сладко, что хочется соленый огурец. - Соленый огурец? - выгнул бровь Роналду. - Так папа говорил, - Модрич пожал плечами и сделал глубокий вдох, справляясь с дыханием, - Когда я сыпал в чай слишком много сахара, он всегда говорил, что мне захочется потом соленый огурец... Тогда из сладкого был только сахар. Белый такой, в кубиках. В школьном буфете коробку с ним выставляли на завтрак и каждому полагался один кусочек, но особо проворные умудрялись брать два и один прятать в карман. - И ты брал? Ну... сразу два? - Конечно, - Лука слабо улыбнулся, вспоминая школьные проказы, - Буфетчица, тётя Люба... у неё была смешная прическа, которая ей совсем не шла, а я каждый день, когда спускался с классом на завтрак говорил, что у неё волосы как у девушек из телевизора. Она меня любила, поэтому позволяла взять лишний компот, два кусочка хлеба вместо одного, подкладывала мне побольше каши, и делала вид, что не замечает, как я стягиваю сахар. А когда папе на работе давали премию, он покупал мне печенье и сливочное масло, и это было самым большим лакомством моего детства. Сейчас такого печенья, наверняка, не продают, а если и продают, то вкус уже не тот. Криштиану, слушая Луку, вспоминал собственное детство. Большая семья, мало денег, самый бедный район Фуншала. Он был четвёртым ребёнком в семье, где отец был садовником, а мать поваром, и делил крохотную комнату со старшим братом и сёстрами, которые только тем и занимались, что издевались над ним, но сколько Роналду себя помнил, его спасала любимая игра - футбол. - Как ты пришёл к футболу? - решился спросить он, надеясь, что идёт в правильном направлении, - Любил его в детстве? - Я его терпеть не мог, - скривился Лука в омерзении, заставляя Криштиану в изумлении приоткрыть рот, - Ненавидел. Меня туда отдали просто потому что больше было некуда. Загреб был просто дырой в Югославии. Я хотел танцевать, но танцы только для девочек, так что меня отдали в футбольную секцию, где регулярно сравнивали с дерьмом. Да. Меня били и освистывали сверстники, тренеры лишь качали головой, и говорили крепиться, а потом говорили моим биологическим родителям, что я слишком слабый и маленький для футбола. Я и сам это понимал, умолял отца забрать меня, и знаешь что он мне сказал? «Мы с мамой тяжело работаем, чтобы ты мог заниматься футболом, поэтому прекрати капризничать и работай больше!». И я работал. Я очень старался не кричать не плакать, когда ребята из команды били меня вместо мяча ногами по голове со всей силы, и я внушал себе, что противная густая вязкая кровь, заливающая глаза, газон, налипший на лицо - это не страшно. Меня запирали в шкафчике и топили в унитазе. Я приходил домой весь в синяках и едва живой, родители не замечали, потому что когда приходили с работы, я уже ложится спать. А потом начались война, и футбол на время закончился. Признаться, я ничего не испытал, когда на второй день эвакуации мама получила известие о гибели моего отца. Они не были мне семьей, моим настоящим отцом стал он. Папа вытащил меня из-под завалов и подарил вторую жизнь. Настоящую. Да, ему пришлось очень потрудиться, чтобы меня приняли в Динамо-Москва, и он тоже много и тяжело работал, и я тоже работал, чтобы нам с ним хватало денег на жизнь, но я чувствовал себя дома. Папа провожал меня до школы, был на всех матчах, которые я отыграл за юношескую лигу Динамо. Он ходил на все родительские собрания в школе и был на всех субботниках. Поздно вечером, когда он приходил уставший со второй работы в автосервисе, он не ложился спать или присасывался к бутылке, как это частенько делал мой биологический отец, а говорил со мной. Он терпеливо слушал, как я по началу на ломанном русском и с кучей ошибок, рассказывал о том, как прошёл мой день. Я писал дневник, описывал все, что произошло со мной за день, и папа терпеливо исправлял и объяснял все мои ошибки, так моя успеваемость в школе поднялась, и я стал чувствовать себя среди сверстников более раскованно. В выходные, которые случались у него крайне редко, папа учил меня играть на гитаре и кататься на велосипеде. И я тогда неожиданно осознал себя нормальным, научился общаться с ребятами из команды, любить то, делаю. Осознал себя частью команды, частью семьи, частью этого мира... И всё это сделал для меня человек, который был мне ни кем, а стал всем. А я... я даже не сказал ему, как люблю его! Дай телефон! Криштиану невольно вздрогнул, когда Лука, снова сорвался на истеричный крик, а минуту назад затуманенные воспоминаниями глаза, снова сверкнули безумным отчаянием. - ДАЙ ТЕЛЕФОН! - на вопль обернулось несколько людей. Лука судорожно впился в запястье запаниковавшего от такой внезапной перемены настроения Криштиану ногтями, оставляя красные отметины царапин. - ДАЙ ТЕЛЕФОН, Я ХОЧУ ЕЙ ПОЗВОНИТЬ, СКАЗАТЬ, ЧТО НЕ ВЕРЮ! - Д-да, конечно, держи, - не слушающимися пальцами Роналду выудил гаджет из кармана и протянул его снова мелко задрожавшему и побледневшему Луке. Модрич как раз пытался допить кофе, но в итоге только вылил остатки остывшего капучино на белоснежную форму Реал Мадрида, окрасив футболку и шорты в некрасивый коричневый цвет. Выхватив предварительно разблокированный смартфон из руки Криштиану, Лука судорожно принялся набирать номер отца по памяти. - Все в порядке, - беззаботно улыбнулся Роналду наблюдающим за ними мадридцам, - Мой приятель просто пьян, с девушкой расстался. Люди смущённо отворачивались, делая вид, что им изначально то не было интересно, а Лука слушал гудки в трубке. Гудок. Удар сердца. Гудок. Удар. Гудок... Удар... После последнего длинного гудка на том конце щелкнул автоответчик. «Абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала» - сказал безжалостный механический голос робота. «Би-и-ип» - прозвучал сигнал, и одновременно с ним Лука закрыл глаза, чувствуя как скатываются вниз по щекам беззвучные слёзы. - Папа... я люблю тебя, папочка. Перезвони мне как сможешь. Лука тяжело сглотнул и не глядя протянул телефон обратно бледному, как полотно, Роналду. Кофе, наверное, попал не в то горло, потому что Криштиану тошнило. Опомнившись, он забрал у Луки телефон. Этот достойный человек, которого ему никогда не суждено увидеть, никогда не перезвонит своему сыну, но одно Роналду знал точно: может быть Лука и не говорил своему отцу, что любит его словами, но зато неоднократно выражал делами. А это куда более важно. Сам Роналду получил известие о смерти своего отца прямо посреди матча, и ему были знакомы эти ужасающие ощущения вырванного с корнями сердца. Он снова переживал все заново, вместе с Лукой, но если тогда Криштиану нашёл в себе силы принять это и двигаться дальше, Модричу требовалась помощь. - Лука, - Роналду взял ладони Луки и сжал в своих, заставляя хорвата открыть глаза и посмотреть на него, - Твой отец знает, что ты его любишь. Это не требовалось говорить, я это понял, хотя провёл с тобой несколько минут, а он тебя вырастил. Ты понимаешь меня, Лука? - Да, - Модрич тяжело вздохнул и закусил губу, чтобы не шмыгнуть носом совсем по-девчачьи, - И меня зовут не Лу´ка, а Лука´. Ударение на последний слог. Так меня звал папа. - Лука´, - Криштиану непривычно робко улыбнулся, пробуя русское произношение имени Модрича и понимая, что оно только добавляет шарма, - Обычно, после того, как я угощаю кого-то кофе один на один, я везу их к себе домой. Но раз сегодня угощал меня ты, не будешь ли ты возражать, если сегодня я останусь ночевать у тебя? Криштиану ожидал хоть какой-то более-менее язвительной шутки, хоть какого-то намёка на проблеск жизни в как будто навсегда застывшем взгляде хорвата, но Лука лишь равнодушно пожал плечами. - Делай что хочешь, - произнёс он бесцветным голосом и безмолвно поднялся. Безропотно сел в такси, которое Криштиану удалось поймать и назвал свой адрес. Открывать квартиру пришлось Роналду, Лука лишь бездумно стоял за спиной и смотрел на ключи от собственного жилья так, будто видел их впервые. Оставив Криштиану разбирать сумки, Лука как был, в потной и забрызганной кофе футбольной форме прошёл в спальню и упал на кровать. Ему было абсолютно наплевать на внешний мир. Его отец жив, все в порядке. - Он перезвонит, перезвонит, - шептал он, уткнувшись в грудь Криштиану, пытающегося его переодеть в чистые и сухие вещи. - Оставь телефон здесь, пожалуйста... Он должен перезвонить. Он всегда перезванивает... - Да, я уже поставил его заряжаться, вот, смотри, - Роналду указал взглядом на прикроватную тумбочку, где поблескивал заряжающийся смартфон. - Он ведь перезвонит? - Лука поднял на него полный какой-то детской надежды взгляд, и португалец вновь почувствовал подкатывающий к горлу ком. - Будем надеяться. - выдохнул он, - Поднимешь руки? Надо переодеть футболку, эта вся в кофе. Лука послушно, вполне возможно, не до конца отдавая себе отчёт в том, что его переодевает его одноклубник, поднял руки, позволяя стянуть с себя грязную футболку. С шортами и бутсами Роналду смог справиться и без его помощи. Разложив кровать, португалец помог плохо соображающему Луке забраться под одеяло и сел рядом, позволяя прижаться к себе сбоку. - Может попробуешь поспать? - осторожно поинтересовался он спустя шестьдесят минут молчания. Лука в ответ отрицательно помотал головой. - Я буду ждать, когда он перезвонит. Роналду подавил вздох, невольно сам метнув взгляд на холодный кирпичик смартфона, и обнял полулежащего на нем Модрича одной рукой. - Значит будем ждать вместе. Это будет очень долгая ночь, и что-то подсказывало Роналду, что далеко не последняя.