Чикаго

После нашей прогулки по пляжу с Бьянкой прошло ровно семь дней. За эту неделю моя жизнь превратилась в сплошное алкогольное путешествие по барам. Я напивался один, иногда с незнакомыми людьми; но были три вечера, которые я, несмотря на своё состояние, запомнил очень хорошо. С первого и начался мой запой. Как-то после школы мы с Бьянкой вместе возвращались домой и она сказала: — Мне не нравится Чикаго. В нём нет атмосферы и уюта, что ли. — Я с приподнятыми бровями посмотрел в зелёные глаза девушки, а затем немедля потащил её в лучшие, по моему мнению, бары нашего города. Они были уже проверенными и тщательно выбранными мной. В каждом из них музыканты отлично играли джаз. В таких заведениях не было много людей, яркого света и изысканных блюд, но зато в них всегда присутствовали тихий хохот, постукивания каблуков об паркет, вызванные женскими выплясываниями, и вечные, совершенно нескучные истории бармена. Мы с Ротман сидели за самым дальним столиком, на который почти не попадало освещение. А может, и попадало, но я был настолько пьян, что не различал темноту и свет. Девушка была в таком же состоянии. Она сидела на диване возле меня и что-то напевала себе под нос, кивая головой в такт, и совсем не обращала внимания на музыку в помещении. Её рука потянулась к сумочке и достала оттуда пачку коричневых сигарет, одна из которых мгновенно оказалась у неё в губах, привычно накрашенных тёмной помадой. Я наблюдал за тем, как виртуозно Бьянка выдыхает дым, и жалел, что слишком много выпил и не мог сосредоточиться на этом зрелище. — Не люблю алкоголь за то, что на утро я уже ничего не вспомню с сегодняшнего вечера, — бросил я, смотря на девушку. Та подняла голову со спинки дивана, закинула свои волосы направо, взглянула на меня из-под густых ресниц и хитро улыбнулась. — Я могу оставить тебе напоминание. — Я вскинул брови, промолчав в ответ, а та приняла это как призыв к действию и, последний раз сделав затяжку, наклонилась ко мне. Её длинные, немного холодные пальцы накрыли мои, а после направились дальше — вдоль по запястью, исследуя выступающие вены. Меня пробила дрожь. Она продолжала всматриваться в мои глаза, а я не мог оторвать взгляда от неё и вынудить себя дышать. Девушка подтянула мой рукав, а в следующую секунду резкая боль в правом запястье заставила меня заиграть желваками — Бьянка потушила об мою руку сигарету. Я посмотрел на красный след на коже, а та произнесла: — Завтра это напомнит тебе о сегодняшнем. — Я потер ожог большим пальцем. Ротман резко поднялась с дивана, зашаталась, схватила меня за руку и сказала: — Давай выпьем ещё по стаканчику виски и пойдём танцевать. — Так мы и сделали. И только во время того, как она закружилась у меня под рукой, я заметил, что на ней чудесное свободное чёрное платье. Второй вечер начался с того, что Бьянка залезла звёздной ночью ко мне в окно, и мы сбежали через него. Наверное, мы опять слишком много выпили, ибо проснулся я на самом конце Чикаго, возле Мичигана, в обнимку со своей сумкой, а слева от меня лежала ещё спящая Ротман, волосы которой время от времени накрывали голубые волны озера. Тогда мы ещё час добирались обратно в центр, а затем я вернулся домой и стал помогать Дэвиду с готовкой, обсуждая при этом всё на свете. А вот третий я навсегда выжег в своей памяти. Всё началось с обычного школьного понедельника. Я сидел за своим столиком во время ланча и читал Уитмена, иногда поглядывая в центр столовой. К моему удивлению, там были только Брайан и Рики. Мои глаза уже пятнадцать минут искали темные волосы и вскоре наконец их нашли. В дверном проёме появилась Бьянка, и впервые в жизни я увидел её без помады. Она неуверенно зашагала вперёд, а я не мог оторвать взгляд от собственного пальто, которое девушка сегодня надела. Брайан с Ребеккой с изумлением уставились на неё, но Ротман прошла мимо них, смотря мне в глаза. «Что? Она идёт ко мне? Не может быть!» — подумал я, застыв на месте. Темноволосая приземлилась на соседний стульчик, положила руки на стол и пыталась отдышаться, скрывая безумие в глазах. Я не мог сказать ни слова, поэтому та произнесла: — Пойдём отсюда, и побыстрее. Я хочу на Джилсон. — На моём лице появилась широкая улыбка. Я сложил свои вещи обратно в сумку, и мы пулей вылетели из столовой, миновали людные коридоры и вышли на улицу, где посмотрели друг на друга, а затем громко рассмеялись без причины. Я видел в её глазах огонь, от неё веяло адреналином, и мне это безумно нравилось. Уже через полтора часа мы вновь покупали бурбон у мадам Роуз, а спустя ещё десять минут карабкались по большим камням. Бьянка упала на середине тропы и порвала брюки, но со смехом продолжила свой путь. Мы приземлились на краю валунов, и я зубами вынул пробку из бутылки. Девушка сделала глоток и немного поморщилась, следом жидкость обожгла и моё горло. Наш день опять прошёл на этом пляже. Солнце уже зашло за горизонт, а небо заиграло красками. Бьянка бросила взгляд на ожог на моей руке, поставленный ею же, и произнесла: — Сделаешь мне такой же? — Зачем? — прохрипел я, с недоумением посмотрев на неё. Та пожала плечами и опустила глаза, а я потянулся в карман серого пальто за сигаретой. Она улыбнулась уголками губ. Я закурил, и за полминуты от сигареты остался лишь бычок. — Руку, — бросил я, на что Бьянка моментально протянула мне свою левую кисть. Я аккуратно обхватил её пальцами, окутал бледную кожу взглядом, немного нажал на синюю вену, а затем нашёл небольшую впадину на обратной стороне запястья. Я вернул сигарету обратно в губы, после чего поднёс к ним и руку Ротман, впившись горячим кончиком бычка в белоснежный бархат. Девушка лишь еле слышно замычала и напряглась всем телом. Я отодвинулся от ладони Бьянки, но не отпустил её. Вместо этого пронзил зелёные глаза темноволосой своими, а большим пальцем надавил на середину запястья, считая её пульс. Она смотрела мне в душу, время от времени отвлекаясь взглядом на мои губы. Сто тридцать два удара в минуту. Я улыбнулся и вплотную приблизился к девушке. Нас отделяли лишь жалкие два сантиметра. Она прикрыла глаза, а я прошептал: — Пора отправляться обратно, — и резко вскочил на ноги, бросив мимолётный взгляд на сидящую в том же положении Бьянку. Она громко выдохнула и поплелась за мной. «Не сейчас, Ротман, не сейчас». Мы отправились на товарном поезде обратно в Чикаго. Бьянка лежала на железном полу, свесив волосы из вагона, и курила свои любимые вишневые сигареты. Я сидел рядом, обхватив одно колено, и бесцеремонно пялился на неё. Ветер играл с каштановыми прядями девушки, запутывая их между собой, но её это совершенно не волновало. Нам было комфортно вместе. Она могла снять с себя маску и быть свободной, а я мог принять очередную дозу любимого мной безумия. Домой мы вернулись поздней ночью. Звёзды уже обсыпали спящее небо, выстраиваясь в различные созвездия. Бьянка вновь молча шла возле меня, смотря в пол, а я до боли желал узнать, что в этот момент творится у неё в голове. Алкоголь до сих пор одурманивал наше сознание, так что тишина не приносила дискомфорта. Спустя полчаса мои глаза заметили дом Бьянки, а Ротман посмотрела вперёд и охнула: — Это кабриолет Брайана! — указала та на машину, стоящую возле зелёного газона. — Вот это мне сейчас влетит… — Она закусила губу и сощурилась. Я остановил её, схватив за руку, и тихо сказал: — Не думай об этом ещё пять минуточек. — Девушка неуверенно подошла ко мне. — Почему? — тихо прошептала она, а я еле заметно качнул головой и произнес: — Потому что не время для этого. — А затем мои губы легонько накрыли её. Она на секунду оцепенела, после чего ответила на поцелуй, встав на носочки. Её ледяная рука коснулась моей шеи — и мои ноги подкосились. Услышав шаги сзади, та резко отскочила, вмиг отрезвев. Я же опьянел ещё больше. Брайан подошёл к нам, держа крепкие руки в карманах, и, посмотрев на испуганную Бьянку, сказал: — Доброй ночи. — На его виске вздулась вена от злости, когда тот покосился на меня. Он закинул руку на плечо Ротман и прижал девушку к себе, из-за чего та неловко замялась, но не сдвинулась с места. — Всё в порядке? — спросил Скриппс у неё. — Да… — протянула она, смотря в пол. — Иди в дом, надо поговорить, — строго произнёс парень, отпуская Бьянку, и та поплелась внутрь, как послушная собачонка. Я еле заметно улыбнулся, а затем встретился с прожигающим взглядом Брайана. — Ещё раз увижу тебя возле неё — убью, — сказал тот и удалился вслед за Ротман, а я лишь громко бросил: — Пошёл ты. — Скриппс на секунду остановился, но быстро возобновил свой ход и зашёл в дом, в котором так поздно горел свет. Я же со смешанными чувствами поплёлся домой. За эту неделю я не замечал ничего вокруг себя: ни того, какая погода на улице, ни радостных или грустных лиц людей вокруг себя. Даже не пытался вникнуть в учёбу или в смысл назойливой болтовни профессора. Каждый день мою глотку обжигал алкоголь и окутывал дым сигарет, оставляя тревожные мысли в закрытой коробке. Вещества уводили меня из реальности; заставляли закрыть глаза на состояние здоровья моей матери, которое ухудшалось с каждым днём, и на то, что Дэвид каждый раз перед сном желал мне спокойной ночи и укрывал меня одеялом, потому что сам я не мог этого сделать. Я не замечал ничего, но в моих мыслях назойливым ветром летала Бьянка, выметая всё остальное вон из головы.