Старый пёс

      Вечер. В участке почти никого не осталось. Лейтенант Андерсон вздохнул, сгреб текущие дела в ящик стола и накинул куртку. Пора собираться.       — Коннор? — он обратился к сидящему напротив андроиду.       — Да?       — Домой поедешь?       — Думаю, останусь. Много работы. Спасибо, лейтенант.       Коннор улыбнулся так механически.       Услужливая кофеварка.       Долбаный робот.       — Как скажешь.       Хэнк развернулся и направился к выходу. Стеклянные перегородки дверей мелькнули, и на него обрушился ненастный вечер.       Холод.       Сигарета.       Еще одна.       Открыть дверь машины.       — Твою мать, Коннор!       Андерсон сжал зубы. Не хватало только убиваться по поводу этого пластикового урода. Глупая доброжелательная физиономия. Пустая, как помойное ведро, черепушка, напичканная разве что шредерной бумагой инструкций.       Его Коннора больше нет.       Хэнк сел в машину и завел мотор. Старое раздолбанное корыто, повидавшее виды, теперь было куда одушевленнее любого андроида Киберлайф. У нее хотя бы осталась память ржавчиной под капотом, потертостями на сиденьях и заедающим сцеплением.       А Коннор… Нет, не Коннор, а как его там… RK? Восемьсот? Твою дивизию!       Злоебучий RK.       Новенький.       Чистенький.       На правой руке или, лучше сказать, «конечности» робота больше нет вмятины, оставшейся после того, как он схватил Хэнка там, на овощебазе, не дал ему раскроить голову под орех.       Дорога, мокрая, скользкая дорога до дома ползла вперед и плевалась мокрым снегом. Хэнк прикрыл глаза, рискуя улететь в кювет.       Люди ведь делают именно так!       Рискуют своей сраной жизнью, не ценят ее.       Сколько прошло с того разговора? Год. Хэнку хотелось бы верить, что ровно год. Коннор, тогда еще настоящий Коннор, не смог пристрелить робоженщину, красавицу Хлою.       Гребаный тест Камски!       Лейтенант почувствовал, что съезжает с дороги. Глубокий вдох, возврат руля, авто выравнивается, встает на асфальт и продолжает поездку.       Хэнк не пьет уже год.       Каждый стакан виски, который он видит, напоминает о том, что больше никто не придет вытаскивать его из бара. Жить без янтарной анестезии сложно.       Чертовски сложно.       Иногда лейтенант сам, кажется, превращается в кусок бесчувственного пластика. Приходит на работу с новой стрижкой, не показывает зубы Риду. Шагает по отделу весь такой прилизанно-вежливый; жалко, что живой.       Очень, блять, жалко.       Смотрит своими еще не совсем мертвыми глазами на… RK800. Говорит этой болванке «напарник», занимается бумажками или едет на задание.       Хэнку все равно.       Хэнку плевать.       RK такой же чудесно вежливый. Лучше RK никто не справляется с отчетами.       RK — ходячая лаборатория.       Хэнк стареет, а RK каждый день скачивать новое обновление.       Глаза Андерсона сейчас передают в мозг очень смазанную картинку. И если он не хочет превратиться в лепешку, ему стоило бы остановить машину.       Что он с удовольствием и делает.       Стоп.       Педаль тормоза.       А лучше бы газа, чтобы р-р-раз и в кашу.       Но лейтенант Андерсон еще не закрыл дело. Ему нельзя срываться.       Мужчина остановил машину, вышел, порылся в карманах — последняя сигарета в мятой пачке.       Закурил.       Снег падал и таял, белая сигаретная бумага намокала. Огонек зашипел, ладно, хоть не потух.       Всё. Пора ехать.       Он отшвырнул опаленный фильтр, провел рукой по мокрым от снега волосам, тряхнул головой, сгоняя морок, и сел за руль.

***

      Когда лейтенант вернулся домой, Сумо вздохнул и поплелся его встречать. Сколько ему уже? Восьмой год, кажется. Скоро конец.       Хэнк опустился на колени, не снимая мокрой куртки, и обнял огромного теплого пса.       — Один ты у меня остался.       Сумо не признавал RK800.       Сначала пытался тыкаться в него носом и получал дежурные поглаживания. А потом вовсе перестал подходить.       Коннор любил Сумо.       А RK? Хрен его знает.       Хэнк решил, что расклеиваться не стоит: некому, просто некому будет его собирать. А становиться обузой для отдела — своими руками приближать уход на пенсию.       Мужчина встал с пола, еще раз взъерошил шерсть на голове у собаки и пошел на кухню. Стоило насыпать зверю еды, да и самому чего-нибудь перехватить.       Он не признавался даже себе, но каждый день надеялся, что однажды он придет в участок, сядет на свое место и увидит Коннора за столом напротив.       Он обязательно его узнает.       А как же?       Разве можно не узнать человека, который так много для тебя сделал? Человека, ставшего тебе другом.       Человека.       Хэнк взял мерный стакан и сыпанул в миску сухого корма, во вторую — налил воды.       — Сумо! Есть иди!       Мужчина открыл холодильник — пустые полки.       — Ла-а-адно, — протянул он.       Придется лечь спать без ужина. Нет, конечно, можно взять мобильник и заказать еду на дом, но там скорее всего уже пришло несколько смс от докучливого RK.       В этом они были очень похожи. Коннор и то, что от него осталось.       Капитан очевидность.       Лейтенант — докука.       Детектив — заёба.       Андерсон решил, что с его-то весом можно один раз не поужинать, поэтому налил воды из-под крана и махом осушил стакан.       Хэнк стянул куртку, повесил на стул, расстегнул рубашку, выключил в доме свет и ушел в спальню.       Рухнул на постель.       Хэнк не верил в бога. Этот техногенный мир не предполагал существования старика с бородой, сидящего на облаке. Богом и отцом нового мира был Элайджа Камски.       Каждый раз перед сном Андерсон возносил ему молитвы.       — Чертов ты ублюдок! Пусть эта программа стирания памяти и обновления системы собьется. Хоть раз собьется. Ты же оставляешь эти… как их… пасхалки! Пусть хоть одна сработает.       Верни мне Коннора! Не может быть, просто не может быть, чтобы от его личности ничего не осталось! Верни, сука!       По полу зацокал когтями старый сенбернар, вздохнул и лег рядом с кроватью.       — Камски! — прорычал Хэнк вслух.       Мобильник, чертова умная игрушка приняла вопль отчаянья за голосовой вызов и набрала номер.       Гудки.       Хэнк скатился с постели и хотел было нажать отбой, как голос Хлои — может быть, той самой красавицы, которую не застрелил Коннор — ответил.       — Лейтенант Андерсон? Чем могу быть полезна?       — Х-хлоя… Могу я поговорить с Камски?