Глухой телефон

Советов теперь Рену было ждать неоткуда — все его учителя ушли в небытие и он стал сам себе учителем и владыкой, стал сам себе судьей и господином. Больше не нужно было никому кланяться, теперь все кланялись ему. И Хакс, сцепив зубы, тоже склонял тяжелую от ненависти голову, когда Кайло ступал на капитанский мостик. Воздух сгущался от одного его присутствия, подчиненные поспешно отводили взгляды, моля всех известных богов, чтобы Верховный Лидер не обратил на них свое внимание. Генерал же провожал его напряженную спину долгим прищуренным взглядом, проигрывая в памяти все его провалы, все его срывы и неудачи. Сноук звал его «мальчишка». Мальчишкой он и был — нестабильным, неуравновешенным. Опасным. Возможно, именно поэтому Хакс никогда не уважал магистра Рен. Возможно, насмотревшись на то, как Сноук раз за разом унижает Кайло и обливает с головы до ног пренебрежением, генерал принял это как единственно верное отношение в рыцарю Рен. Возможно, именно поэтому прямо сейчас он продолжал брезгливо кривить лицо, пусть и повинуясь приказам нового Верховного Лидера. Боялся, но все же продолжал выказывать молчаливое презрение. Неуравновешенный мальчишка, пусть и бывалый воин, не достоин сидеть на троне, даже будучи сильнейшим Форсюзером — он либо уничтожит Первый Орден, вместе со всей галактикой, либо уничтожит себя и… Рей. Только оставшись наедине с собой, сидя за рабочим столом в кабинете, Хакс вспоминал то ее выражение личика, когда она чуть не применила к нему Силу, пытаясь сбежать после убийства Сноука. Он и сам не до конца понимал, почему добровольно отпустил ее, подсказав правильное направление… Возможно, из чувства солидарности, ведь тогда он еще не знал, что она оставила Рена в живых. Но, возможно… было что-то еще, в чем Хакс не желал признаваться даже самому себе. Все эти мысли разрушали тщательно выстраиваемые логические цепи в его голове и Хакс остервенело тушил очередную недокуренную сигарету в пепельнице. Он вновь и вновь возвращался к главному вопросу: как правильно применить ту единственную оставшуюся копию записи момента гибели Сноука с камер наблюдения. Он пересматривал запись миллион раз, так и не найдя никаких улик против Кайло. Три сильных Форсюзера в комнате, один из которых перерублен пополам… кем? Рен сказал тогда, прийдя в себя, что Сноука убила девчонка. Хакс мог дать руку на отсечение, что это было ложью. Головная боль сжимала виски генерала в тисках каждый раз, когда он вспоминал о том, что ему не хватило всего нескольких секунд, чтобы закончить то, что не смогла сделать Рей. Несколько секунд, чтобы направить бластер и выстрелить… и сейчас бы все было иначе. Хакс был тем, кто не стал бы отвлекаться на Скайуокера, дав остаткам Сопротивления скрыться в неизвестном направлении. Хакс был тем, кто захватил бы их, казнил Лею Органу, уничтожив последнюю ничтожную угрозу для Первого Ордена. О, он умел вести переговоры намного лучше Рена с его неконтролируемыми вспышками гнева, он бы нашел подход к Рей, говорил бы с ней на ее языке, он бы сделал все, чтобы она встала под его стяги и знамена. Хакс кусал губы, в попытке удержать слова во рту, ведь в этом не было никакого смысла — она бы не услышала его сейчас. Он побережет речи для их следующей встречи, которая рано или поздно состоится. Тогда шанс был упущен и с тех пор Хакс не единожды был унижен перед своими людьми новым Верховным Лидером. Генерал понимал одну простую вещь: Сноук когда-то насмехался над своим учеником и это исключило любую возможность появления малейшего уважения к Кайло Рену со стороны Хакса. Если теперь Кайло будет поступать так же с ним, его собственные люди тоже очень скоро потеряют к нему всякое уважение. Хакс не мог этого допустить, нужно было начинать действовать. Для начала ему нужно было как-то связаться с Рей, потому что она была единственным известным ему Форсюзером, кроме Кайло. Она должна примкнуть, Хакс был готов пойти на многое ради этого. Она станет союзником. Иначе он пропал.

***

Рей всегда считала: бояться стоит не призраков, бояться стоит людей. Призраки не отберут последний паек, оставив умирать голодной смертью, не выстрелят тебе в голову за кредиты, не ткнут вибро-ножом в живот, не выломают руку из сустава резким движением сильных пальцев. Рей всегда знала: она сможет защитить себя от людей и иноземцев — жизнь научила бороться и выживать снова и снова. Она, казалось бы, была готова ко всему. Но теперь все изменилось. Потому, что Рей отныне училась бояться по-настоящему, делала первые шажки к пониманию настоящего страха, неконтролируемого, всеобъемлющего. Скрывать его стало практически невозможно, и выжившие сопротивленцы посматривали на нее, бледную и нервную, с затаенной опаской во взглядах. С тех пор, как он начал приходить к ней по ночам, Видения Силы случались уже несколько раз. Размытые и тревожные, они пугали ее не меньше мужчины, почти каждую ночь являвшегося ей во снах. С содроганием она понимала, что уж лучше было бы снова и снова переживать форсбонды с Кайло, ведь выбирая из знакомого зла и не знакомого… Но этой ночью что-то изменилось. Лежа на своей койке, рассматривая темный потолок, она вдруг с ужасом поняла, что не может шевельнуться. Чувство чужой хватки на всем теле было знакомым, ведь с захватом Силы ее познакомил когда-то Кайло, а потом и Сноук показал ей все прелести подчинения чужой воле. — Мой мальчик рассказывал мне, как ты сильна, — отделившись от тени в углу комнаты, мужчина в темных одеждах медленно подступил к краю койки. Тьма лежала на его плечах, ластилась к ногам, как ручной зверь. — Слепец, он не видел даже половину того, чем ты являешься. Рей знала, что означают глаза золотого цвета, разглядывающие ее из-под капюшона. Ситхские глаза, каких никогда не было и не будет у Кайло Рена. Она хотела кричать и бежать от него, так далеко, как сможет, но… разве от призраков убежишь? Все, что она могла себе позволить — пара слезинок, прочертивших дорожки от внешних уголков глаз к вискам. — Тише, дитя, тише. Время слез прошло. Тебе было предначертано стать великой, одинокое дитя. — Его голос звучал колыбельной и укачивал Рей в своих призрачных объятьях. — Но теперь я с тобой, не бойся. Спи, я встречу тебя на той стороне. Его пальцы, стиравшие ее слезы, ощущались как плотный туман или пар, оседая на коже холодком и влажностью. Рей знала, что как только она уснет, все изменится, и во сне он станет настоящим, осязаемым, сильным. Он будет шептать ей слова, от которых ее щеки загорятся ярким румянцем стыда, прикасаться к ее лицу и ключицам так, как еще никто никогда не касался. И она боялась этого. Боялась, как и той мощи, которая кружила вокруг него, словно яростная песчаная буря — не устоишь на ногах, даже пары шагов не сделаешь, закружит, кинет на колени, подчинит своей воле, вомнет лицом в песок. Был ли в этом мире хоть кто-то, способный помочь ей выстоять, не выкинуть белый флаг, отдаваясь на милость ситха из ее снов, решившего погубить ее? Хоть кто-то, способный остановить ее, добровольно тянущуюся к мужчине с золотыми глазами с проскальзывающей в них яркой голубизной, шептавшего ей успокаивающе про избавление от одиночества? Рей заснула, и в ее снах руки призрачного ситха обрели плотность, когда он привлек ее к себе.

***

Он остался один во всей галактике, какая ирония. В Силе больше не было волнений, не было ничьих отголосков, только белый шум уже несколько месяцев, проведенных в ожидании пока Первый Орден мобилизует свои силы. Кайло казалось, что Рей больше нет в живых. Она не могла просто так взять и оборвать их Форсбонд, даже он был не в курсе как это сделать, так что уж говорить о девчонке, которая и недели не практиковалась со Скайуокером на Ач-То. И все же… она исчезла. Пропала, будто и не было ее, будто он сам ее себе выдумал. Отказалась от своих планов и целей по воскрешению давно почившего Бена Соло, самоустранилась каким-то образом. Это было самым странным, потому что Кайло знал — если бы Рей умерла, он бы почувствовал, узнал бы первым. Она пропала… будто ее отрезали от него. Но как? Кто? Он думал об этом, стоя возле иллюминатора в своих покоях, рассматривая небольшую зелено-голубую планету, на которую только что оправились его послы. Чандрилла, на которой в родовых муках Лея Органа произвела его на свет только для того, чтобы однажды он уничтожил все, что было ей дорого. Старая столица Новой Республики, Ханна-Сити, услышавшая его первый детский плач, не знавшая, что через годы он будет тем, кто ввергнет саму концепцию Республиканства в небытие. Если послы Первого Ордена не преуспеют в своей миссии и власти Чандриллы не преклонят колени — что ж… быть войне. Он не собирался отступать теперь, когда все зашло так далеко. Рен поклялся себе и памяти великого предка — он все сделает правильно, раз его родители не смогли. «Кайло… — Судьба звала его по имени, голосом Рей, и он не мог противиться грядущему. Видения Силы не могли обмануть, ибо не было никого и ничего в этом мире мудрее Силы, — Кайло… пожалуйста…». Гул в ушах нарастал, отдавался внутри легкой вибрацией, Сила кружила вокруг него невидимым водоворотом. Что-то происходило, белый шум вдруг исчез, и он услышал ее слабый шепот: «…Бен… пожалуйста…». Кайло резко обернулся и жар вулканической лавы дохнул ему в лицо. Очертания каюты исчезли, вокруг полыхали вспышки пламени, утопая в магматических извержениях. Там, на самом краю посадочной площадки стояли двое. Высокая фигура мужчины в плаще с капюшоном, скрывавшем лицо, и в его руках… — Рей… Имя слетело с губ прежде, чем Кайло полностью осознал, что это она. Автоматически, шепотом, будто запрещенное слово, которое он отказывался произносить вслух долгие месяцы. Долгие месяцы одиночества, долгие месяцы молчаливых разговоров со стенами о том, как ему жаль. Ее голова покоилась на плече мужчины, чьи глаза блеснули из-под капюшона, когда он обратил свой взгляд на Кайло. — Она звала тебя, мой мальчик… так же, как когда-то ты звал меня. — Голос в его голове был незнакомым и знакомым одновременно. — Я позволил тебе прийти, потому что она тебя звала. Что ты будешь делать теперь? Рей повернула голову в его сторону и Кайло вздрогнул. Он прекрасно помнил этот разочарованный взгляд, полный боли, но теперь там появилось что-то новое. Что-то… — Да, она боится, — по губам держащего Рей в объятиях мужчины проскользнула мимолетная улыбка, — боится меня и взывает к тебе, сама не зная, зачем. Бедное, наивное дитя Света, она просит помощи у Тьмы, утопая в Силе. Она еще не осознала, что принадлежит мне. Ты пойдешь против меня, мой мальчик? Ты поможешь ей? Рей смотрела на него широко распахнутыми глазами, растерянная и напуганная, не понимая что происходит. Рен тоже не понимал. Узнавание пришло постепенно и у Кайло затряслись руки. Сила его мертвого предка омывала тело Рей, подобно вулканической лаве, шипящей где-то внизу, под поверхностью посадочной площадки. У нее не хватало ни сил, ни умений противостоять, она лишь хватала ртом горячий воздух. — Разбуди… меня, — Рей подавила судорожный всхлип, когда рука ситха легла ей на живот, мягко поглаживая круговыми движениями, — Кайло… помоги. В тот самый момент, когда вторая рука Энакина легла на горло Рей и чуть сдавила, Кайло сорвался с места, на ходу отцепляя световой меч от пояса. Он сам не до конца понимал, что собирался сделать — нестабильные красные блики его сейбера отразились в испуганных глазах Рей.