***
— Здравствуй, Боруто. Мицуки улыбается своей обычной улыбкой, будто и не было тех лет, разделивших их. Вокруг них — шум, гам, стайки генинов снуют из стороны в сторону, пестро и ярко, а в глазах Боруто плывет. Ему кажется, будто и нет никого нигде, будто они — вдвоем, только вдвоем — остались в этом мире. — Мицуки… — выдыхает он, ошалело глядя на бывшего друга. Хочется подойти, прикоснуться, удостовериться, что это не обман зрения, не кто-то другой. Такая долгожданная встреча: Боруто эти две недели только о ней и думал, представлял как это будет, даже придумывал, что сказать. Но слов у Боруто нет. Все в голове растворилось, и принципы, и идеалы, остался только он — Мицуки. Наконец-то стоящий напротив. — Как жизнь? — Боруто не узнает свой голос, словно смотрит на происходящее со стороны. Хочется врезать этому истукану — себе — за свою глупость и страх. Кто-то подходит к Боруто, задает какой-то вопрос. Кто-то просит его вернуться к работе, и Боруто покорно разворачивается и идет туда, где ему следует находиться, но уходит как в тумане, все еще обернув голову и глядя на него. Мицуки улыбается ему. Улыбается. Через толпу. Боруто на первом экзамене был одним из тех, кто следил за экзаменуемыми, а Мицуки должен был вести второй экзамен, поэтому надежды случайно увидеться сегодня еще раз у Боруто не было. Он честно отсидел экзамен, не особенно следя за пытающимися списать генинами, и ломанулся на разведку, узнавать, где остановился его бывший лучший друг. Узнав, наспех заскочил домой переодеться, привести себя в порядок, порепетировать перед зеркалом свое приветствие, решив, что фиаско, произошедшее сегодня утром, не должно повториться. Кривляющегося перед зеркалом в ванной, его застала Сумире, а взволнованный Боруто даже не почувствовал ее присутствие за спиной. — Ты куда-то собираешься? — тихо спросила жена. И реальность вдруг обрушилась на него, выдернув из мира грез и воспоминаний. Вот она — реальность. Стоит перед ним, нежная, милая женщина — его жена. Раздражающая, ненавистная. Жалкая. Любимая. — Нет, — мягко ответил он, скрывая ненависть в голосе. Повернулся, она сделала шаг ближе, коснулась тонкими руками его сильных плеч. — У нас все в порядке, Боруто? — Что? — В наших отношениях. В нашей семье. У нас все в порядке? Он улыбнулся жене. И в его улыбке было столько боли, что она все поняла. Она и раньше догадывалась, но теперь точно — знала. — Конечно. Все хорошо. Пойдем спать. Она прижалась к нему, и было в ее объятиях что-то другое, не то, что раньше: не любовь женщины к своему мужчине, не страсть и не веселая влюбленность. Нечто большее. Притянув его голову к своему плечу, она гладила мужа по солнечным волосам, зарываясь в них пальцами. Боруто захотелось заплакать. — Я не слепая, мой милый мальчик, — зашептала она ему на ушко, — я же все вижу. Ты избегаешь меня, надолго уходишь на миссии, делаешь все, чтобы не появляться дома. А последние две недели был паинькой, светился от счастья. Это же из-за Мицуки? Боруто попытался что-то промямлить ей в плечо, и почувствовал, как щиплет глаза. Как навернувшиеся слезы начинают скатываться по щекам ей на грудь, как намокли ресницы. — Не отвечай. Я знаю. Я знаю, что ты меня не любишь. Боруто всхлипнул. — Сумире моя! Очень, очень люблю! — Ну-ну, не надо врать. Он поднял голову с ее плеча, увидел ее милую добрую полуулыбку, нежность во взгляде, схватил ее руки и стал их целовать. — Люблю, очень люблю… Но не так, как должен! По другому люблю, — всхлипывая и сотрясаясь всем телом, повторял Боруто. — И я тебя люблю. Поэтому отпускаю. Поэтому иди и попытай свое счастье, пока не сделал несчастным и себя, и меня. Еще несколько минут Боруто рыдал во весь голос в ее объятиях.***
— Я ждал тебя, — говорит Мицуки, распахнув дверь еще до того, как Боруто постучал. И, увидев красные опухшие глаза друга, спрашивает: — Вы разводитесь? Лицо Боруто расплывается в улыбке: он снова не угадал, снова он не так представлял эту встречу. Но так ему нравится даже больше. И он без предисловий обхватывает своего друга за плечи и впечатывается в него поцелуем. Мицуки отвечает с готовностью, затаскивая Боруто в квартиру и захлопывая дверь. У Боруто кружится голова, он как будто пьян — таких поцелуев в его жизни не было. Никогда не целовал он так свою жену, никогда не наслаждался так объятиями и прикосновениями, не сводили его с ума ее руки, жар разгоряченного нетерпеливого тела. Хотелось все — сразу! Захотелось иметь десять рук, чтобы трогать любимого везде одновременно: запустить руку в волосы, гладить щеки, ласкать уши, касаться шеи, водить по груди, бедрам, бокам. И целовать, целовать. Долго раздевать Мицуки не пришлось — он был в белом мягком банном халате, а вот с Боруто пришлось повозиться, усложняли задачу губы, которые никак не желали разъединяться. А Мицуки настойчиво и методично продолжал стаскивать с Боруто предметы одежды, пока Боруто не остался в одних трусах. Мицуки вжимался, не разрывая поцелуя, терся, Боруто отвечал ему тем же. И лишь коснувшись рукой члена Мицуки, Боруто вдруг остановился. Сердце у него бешено колотилось. — Что-то не так? — Погоди немного, дай мне придти в себя, — сконфужено отозвался Боруто. Ему вдруг стало дико стыдно, захотелось прикрыться самому и — особенно! — прикрыть Мицуки, потому что он стоял совсем без одежды и его член, сочащийся смазкой, стоял немного вбок и будто вопросительно смотрел на Боруто. Мицуки, будто прочитав его мысли накинул халат. Боруто, будто это могло спасти ситуацию, натянул свою майку. — Я бы… поел… еды… какой-нибудь… Мицуки улыбнулся своей обычной улыбкой и повел Боруто к холодильнику. — Бургеров у меня, конечно, нет, но могу пожарить яичницу. Или омлет. А еще тут есть мини-бар. — О! — оживился Боруто. — Выпить точно не помешает. Пока Мицуки возился с омлетом, Боруто разлил саке по пиалам, одну осушил, потом осушил вторую, разлил снова и, вроде бы, осмелел. Мицуки поставил перед ним тарелку с омлетом. — Вкусно, спасибо. Выпили еще по пиале. — Я так много хочу тебе сказать, а в голову лезут только оправдания за то, что сейчас не дошло до секса. Я даже не знаю, с чего начать, но хочу чтобы ты знал — все эти годы я жутко жалел, что отдалился от тебя, мне так стыдно, и я так счастлив видеть тебя сейчас… Ты просто не представляешь. Мицуки потянулся рукой, погладил его по щеке. — Почему же… Представляю. Боруто опустил взгляд в тарелку с недоеденным омлетом. — Я причинил тебе боль… Я очень прошу прощения, если я смогу искупить свою вину… — Все в порядке, — перебил его Мицуки. — Все в порядке, я не держу и никогда не держал на тебя обиды. Больше никогда не поднимай эту тему. И не извиняйся. — По поводу того, что было сейчас… Понимаешь, у меня никогда не было ничего с парнями, и, если честно, кроме Сумире, у меня вообще никого не было… То есть… Я фантазировал, конечно, о тебе… Представлял, как это будет, но я же не думал, что в реальности до этого дойдет. И не подумай, мне не противно или что-то такое… Просто страшно. Мицуки встал, приблизился к Боруто, обхватил его сзади руками. И Боруто затылком чувствовал его улыбку. Не такую, как обычно. Счастливую. — Мы сделаем это тогда, когда ты будешь к этому готов.