Научи меня любви

      После экстренной высадки Малии у дома я отправилась к себе, и вот уже несколько дней я не выхожу за пределы своей крепости, яростно расхаживая по дому в плюшевой пижаме и поглощая горячий какао один за другим. Пришлось закрыть все окна, чтобы не слышать по утрам это привычное «время пришло», ведь это будет как минимум напоминать мне о том, что нужно ходить на занятия. Моя мама никогда не имела достаточно авторитета для меня в связи с тем, что не уделяла мне должного внимания, так что отправить меня в школу ей никак не удавалось, и после пары попыток она и вовсе оставила это дело.       Все дни я думала о том, что произошло между Малией и Стайлзом. Меня разрывало на две части: с одной стороны это было совершенно не мое дело, но с другой… В последнее время я ощущаю какую-то странную связь со Стайлзом. Мне стали интересны такие вещи как, например, кто стал его очередной пассией, насколько у них это серьезно… В общем, меня интересует все, что связано с его личной жизнью. У меня было несколько дней, чтобы признать это, ведь до этого я даже толком не обращала внимания на свои мысли и не анализировала, в какую сторону они уходили. Именно для этого я решила побыть одна какое-то время: прислушаться к себе и понять, что со мной происходит.       Все это время я вспоминала события последних дней, пыталась представить на своих губах дыхание Стилински, как тогда, в школьном коридоре. Вспомнить каково это — чувствовать прикосновения юноши на своей коже, как в том кафе… И пришла к выводу, что это приятно. Намного приятнее, чем прикосновения Джексона. Я бы даже могла сказать, что руки Уиттмора казались мне чересчур грубыми, в то время как прикосновения Стилински заставляли меня чувствовать себя в безопасности. Возможно, я чувствовала себя спокойнее рядом со своим другом из-за того, что мы знакомы очень давно, но все равно мое тело вело себя несколько иначе.       Взять в пример того же Джексона — да, он был невероятно хорош собой, именно таких парней представляют себе в самых лучших эротических фантазиях, но в общении с ним чего-то не хватало: все казалось пластмассовым, не настоящим. Может, недостаточно эмоциональной составляющей? Конечно, вокруг него витают одни феромоны, есть ли в жизни такого парня место для чего-то, кроме половых сношений?       А вот Стайлз действительно другой. Несмотря на то, что большую часть школьных лет он занимался в основном практикой флирта, у него все же были такие душевные качества как понимание и сочувствие. Поэтому меня шокировала новость Малии о том, что мой друг принял чью-то девственность как плату за нахождение рядом с ним. Звучало это бесчеловечно и совсем не подходило под его образ в моей голове и понимание этого человека. Если подумать здраво, кажется, что в этой истории есть какая-то брешь, но этого никак не узнать наверняка, пока не посмотришь на ситуацию с другой стороны, а именно — со стороны Стилински.       Я собрала рыжие локоны в пучок, параллельно оглядывая бардак в своей комнате — немытые чашки с коричневыми пятнами от какао стоят на письменном столе и смиренно ожидают своего часа. Кровать не заправлялась уже довольно-таки давно: мне стало не до нее по утрам с тех пор, как на пороге моего дома появилась Малия. С того дня все мои мысли только и заняты Стайлзом и его подругой. Я улыбнулась, обнаружив на спинке стула криво висящий розовый свитер, который мне подарил Стилински на прошлый день рождения. Среди всего хаоса в комнате он опять был напоминанием все о том же парне. С какой стати он теперь занимает все мои мысли?       Я посмотрела в зеркало, где меня встретил маленький домовенок в пушистых тапочках с единорогами и в плюшевой пижаме цвета топленого молока. Я улыбнулась своему отражению, после чего слегка поджала губы. Многие мне говорили, что глаза у меня очень красивые — яркие, зеленые… Вот только сейчас в них было столько усталости, словно я всю жизнь несла на себе тяжелый крест. Глаза потухли, мешки под глазами стали чуть темнее. В это мгновение мне показалось, что подростковые проблемы — это самое сложное, что вообще может быть в жизни. Права ли я? Не знаю как насчет Лидии Мартин далекого будущего, но в данный момент я действительно запуталась, все кажется таким сложным и непонятным. Надеюсь, когда-нибудь я посмотрю назад с улыбкой и мыслью о том, какой я была глупышкой, ведь все на самом деле было просто, решение всех проблем прямо под носом, а пока… Пока кажется, что мне действительно нравится мой друг Стайлз. И это было бы хорошей новостью, не будь он бабником, а я девственницей.       В дверь комнаты неожиданно постучали, возвращая меня обратно в реальность из собственных мыслей. Я неспешно сделала пару шагов и потянула дверную ручку на себя. Моему взору открылось слишком довольное лицо Натали, что само по себе не предвещало ничего хорошего.       — Дорогая, у нас гости! — взволнованно произнесла женщина. Улыбка на ее лице подсказывала, что тот, кто находится внизу, очень ее обрадовал. — Твой друг пришел навестить тебя.       Это Стилински! Мое сердце бешено застучало в груди от волнения — это он, он пришел, чтобы снять пелену тайны с истории Малии! Мой друг собрался с силами и наконец решил прийти, чтобы рассказать всю историю и убедить меня в том, что это просто недоразумение!       Вот только… Выглядела я совсем не подобающе. Да, конечно, Стайлз видел меня за все годы нашей дружбы и не в таком виде: опухшее лицо после двенадцати часов сна, пьяные бормотания после первого выпитого алкоголя… А тут какая-то нелепая пижама, что в этом необычного? А то, что теперь мне почему-то казалось это полной катастрофой — выглядеть не идеально для него. Нужно срочно что-то предпринять.       — Задержи его! — вскрикнула я и закрыла дверь прямо перед носом своей матери. Это так волнительно!       Я начала лихорадочно рыться в шкафу, чтобы найти что-то приличнее пижамы с нелепыми тапочками. Я схватила серые джинсы и черную майку с тонкими бретельками, подавляя в себе желание надеть вечернее платье. Я начала лихорадочно натягивать на себя вещи, и даже надела лифчик с пуш-ап эффектом, который делал мою и без того аппетитную грудь более привлекательной. Да что со мной такое?!       — Лидия Мартин, пора сменить капитана в своей головушке, потому что он очень пьян! — пробормотала я, анализируя свое поведение и понимая, что со стороны похожа на всех этих девчонок, которые так и жаждут внимания противоположного пола, которых я всегда презирала… Но мне не нужно внимание всех, мне нужно оно только от одного человека!       Казалось, прошла вечность с тех пор, как мы не виделись. Стилински не должен узнать, что я просто закрылась дома и не занималась ничем полезным. Я и без него хорошо себя чувствую! Без его чудесных утренних историй о том, как он провел свой вечер, без его задорного смеха и забавных шуточек… Черт, конечно, я скучала по всему этому! Но Стайлзу об этом лучше не знать. Почему? Кто его знает, на моих плечах женская голова, поэтому периодически рациональность куда-то испаряется.       Я быстро нанесла немного пудры и румян и поспешила вниз, стараясь дышать ровнее, а не так, словно пробежала несколько километров. У меня даже ладони стали мокрыми. Казалось, решение всех моих проблем ждет внизу, и я уже так близко!       — Привет, Лидия! — послышался мужской голос снизу. Звучал он знакомо, но был немного ниже, чем голос Стилински.       Я преодолела поворот на лестнице и немного замедлилась, когда мне встретился игривый взгляд Уиттмора. Рядом с юношей стояла моя мать, она словно сияла от счастья. Похоже, подумала, что у меня появился парень. Наверно, она уже давно об этом мечтает, и ставлю на то, что Натали уже не раз задавалась вопросом, нравятся ли вообще мне мальчики, раз я не привожу никого в дом.       — Джексон? — не скрывая удивления, произнесла я, — Что ты тут делаешь?       Я подошла ближе, но на безопасное расстояние вытянутой руки, боясь попасть в крепкие объятья нашего гостя. Я не совсем понимаю, по какой причине он пришел сюда после того испорченного вечера, так что пока стараюсь держаться подальше. Кто знает, может, он пришел в наш дом с ножом и хочет поквитаться… Вряд ли, конечно, но моей матери тоже стоит думать, прежде чем впускать любого незнакомца, который назовется моим другом, в наш дом.       Я посмотрела на Натали с немым вопросом «зачем ты его впустила?».       — У него было приглашение! — защебетала мать, радостно прихлопнув в ладоши.       Из-за спины юноши появился большой букет с алыми розами. Очевидно, они и служили предлогом для того, чтобы войти в дом. Готовая к нападению, я сделала шаг назад, словно бедное животное, загнанное в угол, остерегающееся огня. Но юноша не собирался так просто сдаваться — он сделал шаг вперед, и цветы коснулись моей груди. Его внимание было приковано к моим формам, мне захотелось прикрыться руками — я надевала это совсем не для него!       — Я хотел провести с тобой больше времени в тот вечер, но, к сожалению, не сложилось… Я могу рассчитывать на повторный танец в более спокойной обстановке?       Я перевела взгляд на Натали в поисках помощи, но она тут же ускользнула в соседнюю комнату, похоже, стараясь не мешать нашему счастью. Она уже представила своих внуков в мыслях? Кто знает…       Деваться было некуда, я приняла букет и постаралась изобразить что-то на подобии вежливой улыбки:       — Спасибо, Джексон, с твоей стороны это очень мило…       Я опустила взгляд на цветы, давая себе время подумать. Конечности начали леденеть: меня еще ни разу не приглашали на свидание, а уж первые красавцы школы — тем более. Хотелось воспользоваться возможностью утереть нос Эллисон — парень, который ей нравится, сейчас стоит передо мной и приглашает меня на личную встречу. Отличная возможность проучить девчонку, но это грязная, нечестная игра. Буду ли я в таком случае лучше той же самой Малии или тысячи других девушек, которые делают непонятные вещи, противоречащие всем правилам морали? Вряд ли.       — Лидия? — тихо позвал Джексон и коснулся моего плеча, как бы напоминая о своем ожидании ответа.       Я подняла взгляд на юношу. Глаза серо-голубого цвета — разве не это мечта любой девчонки? Мощные скулы и толстые брови придавали лицу Уиттмора горячей брутальности, а губы были настолько манящими на вид, что казалось, если попробуешь — на вкус будет не хуже клубничного пирога. Но является ли это все причиной, по которой мне стоит идти с ним на свидание? Или он все же может предложить что-то больше красивой оболочки?       — Джексон, я, — раздался спасительный звонок в дверь. — Мне нужно открыть.       Я двинулась в сторону входной двери, стараясь сохранять спокойствие. Кто бы там ни был, я была готова, визжа от радости, обнять своего героя, который вытащил меня из этой неловкой ситуации и мук выбора. Я все еще понятия не имею, что могла бы ответить Джексону. Надеюсь, ситуация прояснится сама собой и он просто уйдет — такое же возможно.       Я открываю дверь, и моему взору открывается лицо Стайлза. Он выглядит нервно до момента, пока его взгляд не падает на цветы у меня в руках — теперь брови юноши сдвинуты вместе, во взгляде читается работа мысли. Я почувствовала себя напряженно:       — Привет.       — Это откуда? — уточняет собеседник, прожигая меня взглядом кофейных глаз.       Я чувствую, что падаю в огромную кроличью нору, словно Алиса из известной всем сказки, вот только внизу меня ждет не ворох сухих листьев вперемешку с соломой, а самый настоящий кафель, ударившись о который я могу рассечь голову и навеки заснуть в собственной кровавой луже. Настолько плохой сейчас была ситуация.       — Я… это…       — И тебе привет, Стилински… — послышалось за моей спиной, и я почувствовала сильное мужское тело слишком близко.       Джексон положил руку мне на плечо, от чего Стайлз поменялся в лице: он смотрит за мою спину, словно дикое животное, готовое от любого шороха сразу же перейти к нападению. Я застыла на месте и постаралась не дышать. Цветы в моих руках и красивый парень за спиной — Стилински уже сложил два и два, я уверена. Вот только боюсь, как бы в его голове картина происходящего в реальности не исказилась под давлением воображения.       — Какого черта?! — не скрывая неприязни, воскликнул Стайлз.       — Да вот, зашел навестить старого друга. Как сам? — я не слышу в голосе Джексона ничего, что говорило бы о том, что он действительно заинтересован в этом разговоре. — В любом случае я зашел всего на пару минут, мне уже нужно идти. Лидия, дорогая, — юноша вышел из-за моей спины и без тени смущения наградил меня смачным поцелуем в щеку, — я заеду завтра в восемь, будь красивой.       Вот так просто Уиттмор все решил, оставив меня на пороге с красными цветами в руках и с не менее красным лицом от неловкости. Возмутительно! Стилински был зол и совершенно этого не скрывал, а тем временем Джексон при выходе успел что-то шепнуть моему другу на ухо, от чего глаза последнего округлились, а кулаки сжались с такой силой, что даже вены выступили на руках. Стайлз перевел взгляд на меня, и я почувствовала себя провинившимся ребенком. Наша встреча произошла совсем не так, как я себе представляла.       — Проходи, пожалуйста, — неуверенно бубню я.       Стайлз уверенным шагом направляется в гостиную, оставляя за собой шлейф неприятных ощущений — что-то похожее на злость. Подобные чувства всегда очень ярко ощущаются мною в воздухе, они всегда заставляют мой мозг размышлять о неминуемо приближающейся угрозе. Теперь я уже не жду приятного тона беседы. Джексон сейчас является одним из противников Стилински, возможно, юноша считает, что с моей стороны это предательство: пускать своего врага в дом. И я с ним соглашусь, ведь меня бы тоже расстроило, если бы вдруг Стайлз начал общаться с Эллисон… Но ведь все произошло не по моей вине! Уиттмор сам явился в этот дом, ответил за меня на все свои вопросы и исчез… Какая же я слабохарактерная, даже ничего не крикнула ему вслед. Хочется выкинуть эти несчастные цветы. Но я ловлю себя на мысли, что уже оглядываю шкаф-витрину, стоящий в гостиной, в поисках вазы. Как ни крути, а мне все равно тяжело просто так выкидывать чужие старания и деньги в мусорное ведро.       Краем глаза я успела заметить, что Стилински не спускает взгляда с алого букета, прикрывая себя щитом в виде скрещенных рук. Эти бедные цветы получили за эти несколько минут столько негативной энергии в свой адрес, что будь я на их месте, сразу же завяла бы от грусти.       — Ты пришел поговорить?       — Тебя не было в школе так долго, на звонки и смс ты не отвечала. Решил узнать, не случилось ли чего. Но, похоже, у тебя все в порядке… — в словах юноши я уловила нотки недовольства, скорее всего, адресованные в сторону недавнего нахождения Джексона в этом доме.       — Да, у меня все чудесно, — с сарказмом произнесла я, наконец, разобравшись с букетом, после чего решила все же почтить взглядом собеседника. — Ты знаешь, только и думаю в последнее время о том, что мой друг — совершенно не тот человек, которым я его себе представляла. Очень бодрит, на самом деле.       Теперь я тоже приняла защитную позу, на что Стайлз подозрительно сощурился, закусив язык между коренными зубами. Внешне парень выглядел так, словно не совсем улавливал смысл моих слов. Можно ли ему верить, или он слишком хорошо притворяется? Нас разделяет три метра, мы стоим почти с разных концов гостиной, словно обороняющий каждый свою территорию воин. Оба сейчас боремся за собственные мысли и не желаем принимать чужую сторону.       — Девушки — фантастическая загадка мироздания. По крайней мере, для нас, парней. Не забывай, что мужчины с Марса, а женщины — с Венеры. Ваши мысли изменяются со скоростью света, и у нас нет специальных антенн в голове, чтобы это отслеживать… Могла бы ты быть немного конкретнее?       — Разве ты не за этим сюда пришел? Чтобы самому мне все рассказать?       Стайлз нервно запустил пальцы в волосы, после чего шумно выдохнул:       — Лидия, прошу? Продолжай, ты тянешь резину.       Я почувствовала себя глупо. На самом деле в его словах был смысл, хоть он и паясничал — я на все сто процентов уверена, что мужчины никогда не смогут угадать, почему женщина обиделась, но говорит, к примеру, «все хорошо» — это игра, правила которой известны только одной стороне. Ну, устроены наши мозги по-разному: им подавай конкретику, четкое решение проблем, последовательность действий… Женщины же создали собственную страну с единорогами, не впускают туда мужчин, а потом еще и удивляются, почему те ну совсем ничего не понимают?! И вот сейчас я действительно занимаюсь чем-то подобным, но как это остановить?! Это заложено в моей природе.       Я пытаюсь взять себя в руки. Но, может, я просто не готова к этому разговору? К тому, что могу услышать? А вдруг он просто скажет: «да, я сделал это с Малией не ради благих целей, и что с того?». Я так боюсь, что часть меня — которая по-прежнему верит в Стайлза, в моего дорогого и давнего друга, хорошего человека — просто разлетится на тысячу частей, которые уже не собрать воедино. И я останусь совсем одна в этом мире. Может, если это все иллюзия, мне просто нравится в ней находиться?       — Ты начинаешь меня пугать, — мягко сказал Стилински, рассекая воцарившуюся тишину, параллельно медленно сокращая расстояние между нами. — О чем ты думаешь?       Как только Стайлз оказывается так близко, что можно дотронуться до него всего лишь протянув руку, я резко делаю шаг назад, словно стараясь защититься от собственных желаний. Чем ближе он становится, тем сильнее я ощущаю непреодолимую нужду в том, чтобы обнять юношу. Все эти дни, проведенные в заточении собственной комнаты, я словно одичала без контакта с внешним миром и другими людьми. Это очень давит на голову. Ну, а еще то, что чем ближе становится Стилински, тем сильнее я ощущаю и осознаю, что он действительно мне нравится. Мое тело в последние недели давало об этом знать, но сигналы мозга никак не были расшифрованы сознанием. И вот, наконец, проведя пару дней в раздумьях, подсознание, наконец, достучалось до моего разума, мое тело начало неистово тянуть в сторону этого парня. Я мечтаю обнять его снова, но ощутить себя в руках не просто друга, а мужчины, почувствовать касание наших тел в новых красках, по-другому осознать его присутствие в моей жизни… Но здравый смысл кричит «не связывайся с ним, до добра не доведет», и он прав: я никогда не слышала о любовных романах с ловеласами, которые бы заканчивались словосочетанием «долго и счастливо». Мне так не хочется страдать и отдавать свое сердце и тело в распоряжение того, кто может меня разочаровать.       — Ты принял девственность Малии как плату? — резко выпалила я, стараясь использовать свои слова как попытку остановить движения Стайлза в мою сторону.       Юноша и вправду опешил:       — Что? Ты о чем? — Стайлз замер на месте и с недоверием взглянул мне в глаза.       — Это правда, что она обещала тебе ее взамен на то, что ты будешь рядом с ней?       — Вы, девчонки, чокнутые! — Стилински выглядит оскорбленным. Теперь он уже не стал сдерживать накопившейся злости и повысил голос. — Я что, по-твоему, похож на идиота, а, Лидия? — юноша схватил меня за плечи, и хорошенько встряхнул пару раз, словно приводя в себя. — У меня нет садистских наклонностей, нет желания причинять девушкам боль, тем более таким образом. Кто тебе сказал такое? Не думал, что ты способна купиться на подобное.       В глубине души мне стало легче, и когда эмоции отступили, я поняла, что зря задала этот вопрос. Было ли это моим делом? Совершенно нет, но коварное любопытство и желание знать наверняка оказалось сильнее норм морали. Я пожалела об этом разговоре, потому что волна негатива со стороны Стилински сбивает меня с ног, заставляя чувствовать себя неловко, но назад дороги нет:       — Тейт…       — К твоему сведению, она сама меня об этом умоляла не один день, я просто сделал ей услугу, только и всего. Раз на то пошло — мне и даром ее девственность была не нужна…       — Но она считает, что теперь ты должен быть с ней… Она тебя любит, — неуверенно произнесла я, желая снова потешить свое любопытство. Это выше моих сил.       — Господи, да что с вами такое?! — Стилински с силой вытолкнул воздух из легких, и заговорил чуть спокойнее. — Слушай, такие вещи мне должна сообщать сама Малия. Почему я узнаю такое от другого человека? А, черт… Эти женщины — сплошная головная боль, лучше бы и не связывался.       Я слегка надула губы. Понимаю недовольство Стайлза, но мне стало так обидно за то, что юноша уже неоднократно приписал меня в какое-то сообщество «таких как все» девчонок. Может, он прав? Раньше мне было намного проще сдерживать свои эмоции и глупые вопросы, которые хочется задать, но сейчас в моей голове происходит бесконтрольное безумие. Стараясь размышлять хоть отчасти здраво, я прихожу к мысли, что взрыв гормонов напрочь отключил все важные функции в моей голове, и теперь там красным мигает только одна табличка «дай волю эмоциям», которая заставляет меня говорить необдуманные вещи. Вся слабость женщин в их чувствах — теперь я стала чуть больше понимать тех, над кем раньше смеялась.       — Почему мы вообще об этом разговариваем? Лидия, что с тобой случилось? Ты всегда была выше всего этого. Разумнее других девчонок, как мне казалось…       Я не нахожу, что сказать в ответ, и виновато опускаю глаза в пол. Связано ли мое поведение с тем, что мне нравится Стилински? Мне так хочется понять: продолжит ли он общение с Малией? А, может, сейчас он просто нервничает, но на самом деле испытывает к ней взаимные чувства? Как бы то ни было, мне лучше не думать о нем и не влюбиться окончательно. Рядом с таким человеком, как Стайлз, мне не будет покоя. Может, все же свидание с Джексоном — это то, что сможет мне помочь? Почему я не могу дать ему шанс? Возможно, он не так плох, как кажется — мы же еще не знаем друг друга.       Стилински смотрит на меня с вопросом во взгляде. Мне хочется ему все объяснить, рассказать, почему меня так волнует тема его отношений с Малией, почему я столько дней просидела дома и осознание чего в итоге ко мне пришло… Но я понимаю, что единственное, что я сейчас могу сделать, это промолчать о своих чувствах.