Take me to church.

— Если ты сейчас же не пойдешь на чердак и не уничтожишь этот сраный колокол, я начну жрать прихожан прямо в церкви. Э, ты куда собрался, вредитель? Шигараки замер в дверях церкви, корча максимально невинное выражение лица. Даби прищурил глаза, глядя на него с лестницы. В последние три дня Шигараки в церкви не ночевал, предпочитая отсыпаться днем где-нибудь в исповедальне или на скамейках. И это вызывало некоторые подозрения. Например, что он не собирался выполнять обещание. — Только попробуй сейчас свалить, — сквозь зубы процедил Даби, но Шигараки только взмахнул рукой на прощание и юркнул за дверь. — А ну стоять, гребаный ты жнец! В несколько прыжков Даби спустился с лестницы, выскакивая на улицу прямо под проливной дождь. Перехватить Шигараки удалось в последний момент около самого забора церкви. Даби сжал пальцы на его плече и потащил обратно в здание, игнорируя всякое сопротивление. — Разве жнецы не должны быть честными, исполнять данное слово и прочая чушь? — проворчал Даби, заталкивая Томуру, а дверь. — Должны, — согласился он, наконец бросив упираться. — Но… знаешь, я не чувствую какого-либо наказание за нарушение этого обета. Ну, типа грома и молнии или хотя бы насморка. — Дьявол, какое же ты недоразумение, — прикрыл глаза Даби. — Вообще, это достаточно странно. Раньше ты кричал мне что-то вроде «проваливай», «видеть тебя не хочу в своей церкви», «когда ты уже уйдешь отсюда», «не хочу иметь с тобой ничего общего», а теперь волоком затаскиваешь обратно в церковь, и я вроде как тебе нужен. Думаю, это можно считать положительным развитием наших отношений. — Думаю, это можно считать тем, что мне хочется избавиться от гребаного колокола, отравляющего мою жизнь. — В таком случае, вместо него у тебя останусь гребаный я, отравляющий твою жизнь, — резонно заметил Шигараки. — С этим я как-нибудь смирюсь, — выдержав паузу, вздохнул Даби. — Общение с тобой хотя бы не оставляет ощущения, что мне в черепную коробку вбивают двенадцатисантиметровые, раскаленные до красна гвозди. Шигараки замолкнул на пару секунд, словно что-то обдумывал, глядя в потолок, а потом внезапно спросил: — А почему именно двенадцатисантиметровые, а не, например, тринадцати- или одиннадцати-? О, или вообще двадцати-… — Ты правда думаешь, что это самое важное? — кисло поинтересовался Даби, даже не найдя в себе сил разозлиться. — Я просто подумал, может, у тебя опыт был именно с двенадцатисантиметровыми… — Да ты издеваешься! — внезапно воскликну Даби, хватая Шигараки за плечи и разворачивая на сто восемьдесят градусов. — Хватит разговоров про гвозди. Уничтожь этот гребаный колокол и гуляй на все четыре стороны. Особо не церемонясь, Даби принялся толкать растерявшегося жнеца к лестнице на второй этаж. Немного придя в себя, Шигараки стряхнул чужие руки и, скорчив недовольство, поднялся по лестнице сам. В целом, ему не очень хотелось уничтожать колокол, святую вещь, всего лишь из-за капризов местного демона. Этот звон отгонял нечисть, которая могла сползтись сюда, и в целом немного, но очищал землю от скверны. А с другой стороны, жнецы действительно не имеют права нарушать договоры и обещания. Знать бы еще, какое наказание за это должно следовать… А с третьей стороны, Даби очень настойчиво пихал его в спину, стоило только немного замедлиться. Лестница-стремянка, которая вела на чердак, где расположился злосчастный колокол, находилась в самом конце коридора второго этажа. Шигараки поднимался сюда только пару раз, потому что фальшивый священник был не особо в восторге от идеи, что рядом с его комнатой будет шататься жнец. Кроме комнаты Даби здесь находилось еще пару классов для некогда работавшей здесь церковной школы, которая закрылась еще при отце Грегоре из-за его расточительства, что тоже не шло ему в плюс к душевному равновесию добра и зла. Теперь эти классы пустовали и служили скорее складами для всякого хлама. Вздохнув, Шигараки подошел к лестнице и вопросительно обернулся на оставшегося на расстоянии Даби. — Ты не идешь смотреть, как жалко падет твой главный враг? — Нет, спасибо, постою здесь, если тебе не принципиально наличие группы поддержки, — усмехнулся Даби. — Меньше всего мне хочется приближаться к куску освященного металла. Так что ты как-нибудь сам. А я потом с веником приду, приберусь. Кстати, ключа от замка нет, но это ведь не проблема? Шигараки флегматично дернул плечами, поднимаясь по лестнице. Маленький навесной замок ухватить сразу пятью пальцами было проблематично, но рассыпался в пыль он за секунду. Люк на потолке натянуто скрипнул и с трудом поднялся. Оперевшись на края, Шигараки кое-как поднял себя на чердак. В помещении было темно, влажно, но все равно пыльно. Было слышно, как по крыше стучал дождь. С потолка кое-где капала вода. Пол скрипел под ногами, и казалось, что еще немного, и он провалится. Удивительно было, как с нынешним состоянием крыши рабочие умудрились навесить на балки колокол. Решение было не самым разумным и грозило обрушением. Удовлетворившись мыслью, что уничтожение тяжелого колокола поможет сохранить церковь в большей целости, Шигараки неуверенно подошел к нему. В этот момент показалось, что по чердаку прошелся порыв ветра. Колокол пошатнулся, но не издал ни звука. Шигараки склонил голову набок, скептически приподнимая бровь. За спиной скрипнули половицы. Он обернулся, полагая, что это Даби соизволил подняться, но никого не увидел. Прищурившись, Томура медленно повернулся к колоколу. Но стоило протянуть руку к нему, где-то из-за спины послышался жалобный мужской голос: — Помогите мне… Шигараки вздрогнул, резко оборачиваясь. У противоположной стены мелькнула быстрая тень. Он чуть нахмурился и сделал два шага вперед. Но голос опять оказался за спиной: — Помоги… Шигараки снова круто развернулся, но так и не успел никого заметить. Колокол покачивался в стороны, но не издавал ни единого звука. Эти шутки начинали уже надоедать. Томура подошел обратно к колоколу, хмурясь. Рядом явно чувствовалось присутствие постороннего. Но кого именно — непонятно. На поверхности колокола виднелся отпечаток руки. При ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это кровь. За колоколом мелькнула и замерла тень. Шигараки насторожился, медленно шагнув в бок. Напротив окна стоял молодой мужчина. На руках кожа расходилась в длинном порезе. По лбу из царапины тоже текла кровь, заливая лицо. Он смотрел прямо перед собой стеклянными глазами. Шигараки замер, пристально разглядывая его. Мужчина сделал шаг вперед, протягивая руки со вскрытыми венами, и жалобно проскулил: — Спасите меня. Голос раздвоился. Шигараки отступил назад, чувствуя, что за его спиной все еще кто-то стоит. Раздался гром, от которой Томура непроизвольно зажмурился, но, когда он открыл глаза, мужчины уже не было. Шигараки раздраженно фыркнул, сразу понимая, с кем ему пришлось столкнуться. Он развернулся, собираясь спуститься с чердака и предъявить претензии фальшивому священнику, но за спиной стоял снова тот же мужчина, беззвучно шепча: — Спаси меня, помоги… Помещение чердака озарило вспышкой молнии. Мужчина протяжно взвыл, и его тело распалось на десяток копий, которые тут же взмыли к потолку, разбрызгивая кровь из вскрытых вен. Как только свет исчез, мужчина тоже пропал. Шигараки флегматично приподнял брови. Какая театральщина. Он сделал еще шаг к выходу, но его внезапно схватили за плечи. Томура попытался развернуться, но почувствовал чужие руки и с другой стороны. Двое абсолютно одинаковых мужчин держали его плечи, не давая пройти. У одного взгляд был затравленный и испуганный, а у второго хищный и злой. Голос, которым он шептали, двоился, не давая понять, кто именно говорил: — Спаси нас. Почему ты жив, а мы нет? Помоги. Ты тоже должен быть мертв. Мне плохо. Я убью тебя. Плохо, плохо, плохо. Развесели меня. Ты не сможешь уйти. Беги, пока не поздно. Спаси. Ты должен быть мертв. От сбивчивой быстрой речи, переплетаемой со звуками грома, укачивало. Шигараки с трудом высвободился из хватки, делая шаг в сторону, чтобы не позволить окровавленным рукам снова в него вцепиться. Коса собралась в его ладони за секунду. Он с силой взмахнул ей, со свистом рассекая воздух над головами мужчин. Лезвие врезалось в колокол, и церковь заполнил звон. — Да ты там издеваешься надо мной, что ли? — возмущенно крикнул Даби, и даже по его тону было понятно, что ему неприятно. Мужчина испуганно ойкнул, теряя всю свою жуткость. Две фигуры слились в одну, которая мгновенно метнулась к выходу с чердака, голося на ходу: — Даби, это еще за херня? Это что, жнец? Придержав колокол, чтобы он прекратил звенеть, Шигараки подошел к люку и свесил голову вниз, устало спрашивая: — Серьезно? У тебя в церкви живет еще и чертов призрак? — А, я забыл предупредить, — вздохнул Даби, потирая виски и игнорируя повисшего у него на руке мужчину. — Вас обоих… Это Двуликий. Джин. — Жнец! — воскликнул призрак, тыкая пальцем в Шигараки. — Забыл предупредить? Даби развел руками, явно не испытывая никаких угрызений совести. — Зато какой прекрасный повод познакомиться! Это Шигараки Томура. Теперь он живет здесь. Шигараки фыркнул, превращая косу в пыль, и спустился по лестнице. Двуликий сделал страшное лицо и отшагнул за спину Даби. Лоб и руки больше не были вымазаны в крови. Рядом внезапно появилась его точная копия и саркастично протянула: — Боже, какой же ты жалкий трус. Джин махнул рукой, и копия исчезла. Шигараки скептически приподнял брови, мрачно говоря: — Мало здесь суккуба, так еще и призрак в церкви живет. — В свое оправдание скажу, — встрял Даби, закуривая от ладони, — что Двуликий здесь не живет. Он из соседнего дома и ошивается больше там или на кладбище. Сюда он заходит поиграть со мной в карты или попугать глупых прихожан. Видимо, принял тебя за какого-то такого. Да? — Ага, — кивнул Джин. — Или за хулигана. А это жнец! Даби, что за такое?.. — Так вышло, — снова развел руками Даби. — Я тоже не в восторге от его рожи в моем жизненном пространстве. Но я выбрал меньшее из двух зол. Он бывает прикольным, когда не размахивает своей косой, явно что-то компенсируя ее размерами. — Пойду, пару раз позвоню в колокол, — мрачно отозвался Шигараки, поднимаясь обратно по лестнице. Даби растерянно моргнул, медленно переваривая фразу, и тут же кинулся следом: — Эй, нет! Не стоит! Ну чего ты сразу обижаешься, у меня дерьмовый характер, я же демон. Он быстро, но неуклюже забрался на чердак. Шигараки стоял рядом с колоколом, глядя недовольно на фальшивого священника. Даби сделал вдох, чтобы что-то сказать, но Томура демонстративно толкнул колокол. Чердак наполнил звон. Даби недовольно простонал, зажимая голову руками. Казалось, что черепная коробка завибрировала, а внутри перекатилась горсть битого стекла. От близкого нахождения святого предмета скверна в сосудах принялась нагреваться и закипать. Подождав, пока звон немного стихнул, Шигараки снова ударил по колоколу. Лицо оставалось непроницаемо спокойным. Даби сильнее сжал свою голову, стискивая зубы и исподлобья глядя на жнеца. По рукам поползло синее пламя. Выждав еще секунд десять, Шигараки снова стукнул по колоколу, но на сей раз звона не последовало. Томура недовольно нахмурился, поворачивая голову. Пройдя рукой сквозь купол, Двуликий придерживал язык колокола. Шигараки недовольно цокнул, но никак не прокомментировал это. — Спасибо, — пробормотал Даби, выпрямляясь. Казалось, что в голову вонзались иглы, а нервы натягивались до предела. — Не за что, — кивнул Джин, но за его спиной тут же возникла его копия, бесцеремонно толкая колокол. Звон получился еще более оглушающим, чем от ударов Шигараки. Даби тихо заскулил, оседая на пол, и упираясь лбом в свои колени. Внутренности скрутило болью. Нельзя, нельзя находиться так близко. — Нет, ну ты зачем это сделал? — возмущенно спросил Джин, оборачиваясь на своего двойника, но тот лишь усмехнулся, легко втягиваясь обратно в тело. — Это… прости. — Пошел. Нахуй — рыкнул Даби, чувствуя во рту вкус собственной скверной крови. Шигараки склонил голову набок, разглядывая демона. На мгновение в его глазах отразилось что-то странное, слишком человеческое для того, кто должен быть эмоционально обнулен. Он снова протянул руку к колоколу. Даби пристально проследил это движение и прохрипел: — Только попробуй снова это сделать, и я разорву твое тело на части. Шигараки слабо усмехнулся этой нелепой угрозе и коснулся кончиками пальцев купола. От места соприкосновения по всей поверхности расползлись с глухими щелчками трещины. Постепенно куски железа начали откалываться, падая вниз, но разлетаясь в пыль быстрее, чем достигали пола. Всего секунд за десять колокол превратился в облако пыли и мелких обломков. Язык упал с глухим стуком на пол и покатился чуть в сторону. Шигараки прижал его ногой и тоже скользнул пальцами по поверхности, обращая остатки колокола в прах. Действие заняло не больше минуты. Двуликий удивленно присвистнул, а Даби смотрел, как завороженный. Пожалуй, «смерть» его главного врага действительно была приятной. — С тебя здесь все подмести, — флегматично бросил Шигараки, направляясь к люку и покидая чердак. Даби медленно выдохнул, прекращая сжимать голову руками. Иголки, которые были воткнуты в мозг, постепенно растворялись, и дышать становилось легче. Именно сейчас можно было поверить, наверное, что Шигараки относится к тем самым легендарным жнецам. — Тебе не страшно рядом с ним? — шепотом спросил Двуликий. — Он ходячее недоразумение, — фыркнул Даби, с трудом поднимаясь на ноги. — Но я решил, что лучше держать посланца Чистилища поближе к себе, чтобы не нарваться на неприятности. И, как видишь, он бывает полезен. Принеси из кладовки веник и швабру. Джин кивнул, растворяясь в воздухе. Немного подумав, Даби спустился с чердака в зал. Шигараки валялся на скамейке, закинув ноги на спинку, а голову свесив вниз. Светлые волосы почти подметали пол. Даби на секунду остановился на лестнице, но решил никак не комментировать увиденное. Вместо этого он подошел к шкафу с кагором. Достав из кармана какое-то металлическое приспособление, он легко открыл замок и извлек бутылку. Кое-как протолкнув пробку внутрь, Даби без замедлений приложился к горлышку, запрокинув голову. Шигараки скептически изогнул брови, пристально наблюдая, как при глотках двигается выпирающий кадык под обожженной кожей. Опустошив залпом половину бутылку, Даби наконец оторвался от нее и, плюхнувшись на скамейку, довольно выдохнул: — Ну вот теперь меня отпустило. Спасибо, что избавил меня от этого ужасного инструмента. — Я думал, ты будешь на меня злиться за нарочный звон, — хмыкнул Шигараки, садясь ровнее. — Ну, я же демон из Инферно. Специализируюсь на пытках людей. Так что чисто с профессиональной точки зрения я оценил твой садистический подход. Но с другой стороны, мудак ты редкостный, конечно. Даби усмехнулся, снова прикладываясь к горлышку бутылки. Шигараки отвернулся, но по дрогнувшим плечам было ясно, что он смеялся. — Э, я не понял! — возмущенно воскликнул Двуликий, появляясь на лестнице. — Я кому веник на чердак принес? Ты чего здесь развалился? — Лечусь, — взмахнул бутылкой Даби. — Расслабься, еще полно времени, чтобы прибраться. Присядь с нами. Второй сегодня какой-то прям вообще злой. — Ага, — мрачно вздохнул Джин, ставя веник и совок в угол и усаживаясь на скамейку. — Я вообще-то всегда такой, — ехидно отозвался Двойник, показавшись на миг. — Заткнись, а. — Почему вас двое? — искренне заинтересованно спросил Шигараки, чуть прищурившись разглядывая призрака. — И почему ты не в загробном мире? — Застрял, — развел руками Джин, наблюдая, как Даби опустошает бутылку. — Покончил с собой, церковь отказалась отпевать, а родственников, которые могли бы как-то замолить мою душу, чтобы забрали, не было. — Неудааачниииик, — протянул Двойник, навалившись на спинку скамейки, но тут же исчезнув, когда Джин попытался его ударить. — А двое… потому что у меня было раздвоение личности. Я, собственно, из-за этого и того… Джин сделал страшное лицо, изображая веревку вокруг шеи и удушение. Шигараки скептически приподнял брови. — Я думал, ты вскрыл вены, а не повесился. — Он вообще с крыши скинулся, — засмеялся Даби. — Не обращай внимания. Видел высотное здание рядом? Кровь у них для театральности, чтобы пугать. Призраки ведь питаются страхом смертных. — Голову реально пытался вскрыть, — как-то почти оскорбленно протянул Двуликий, проводя пальцем по шву на лбу. — Хотел достать оттуда голос. — Какой же ты тупоооой. — Вот видите? — ткнул Джин пальцем в глумящегося двойника. — Просто представьте каково это: убить себя из-за раздвоения личности, желания избавиться от унижающего голоса, а на той стороне понять, что голос не только никуда не делся, но еще и обзавелся крайне мерзкой рожей. — Вообще-то, у вас одинаковые лица, — резонно заметил Даби. — Нет, у него противнее, — настойчиво протянул Джин. — Мы с ним дружим только тогда, когда на людей нападаем. — Почему ты сюда приходишь, раз не живешь здесь? — спросил Шигараки, склонив голову. Хоть призракам и не место на святой земле, с ними было проще смириться, чем с демонами. Призраки скорее потерянные дети мира потусторонних существ. Вредные, но, в целом, не опасные, не пачкающие все вокруг скверной. Пока не превратятся в полтергейстов. — Я сюда по ночам захожу. Почувствовал, что тут есть кто-то. Типа… зова? Много страха, все дела. Как на запах пирожков. Даби недовольно цокнул языком, чувствуя, как его сверлят прожигающим злобным взглядом. Шигараки промолчал со своим «ты осквернил святую землю», но глазами расстрелял не хуже, чем словами. Еще немного, и Даби действительно будет за это неловко. — Вообще, я живу в своем доме, — продолжил Двуликий, явно не замечая повисшего между жнецом и демоном напряжения. — Хулиганю по-мелкому. А еще на кладбище на своей могиле. Но там обычно скучно. Разве что Химико иногда заглянет или баньши. А сюда заглядываю так, поговорить. Скучно, знаешь ли, между мертвыми и живыми находиться. А с Даби можно и поболтать и в картишки перекинуться. Жалко, конечно, что пить и есть не могу, но, как говорится, любишь бухать, нечего с крыш кидаться. — Отличный девиз, — хохотнул Даби, чувствуя, как под действием алкоголя мышцы тела постепенно расслабляются. — А, Шигараки. Хочешь с нами поиграть? Умеешь? — Не очень, — пробормотал Томура, хмурясь. По-хорошему, ему стоило бы сразу отказаться от этой затеи. Азартные игры были запрещены сами по себе, а тут еще и в компании призрака и демона-священника. Но любопытство брало верх. — Ничего, сейчас научим, — махнул рукой Даби, быстро поднимаясь. — Вчетвером всяко веселее. Сейчас принесу карты. — Он старый плут, — мрачным полушепотом сообщил Джин, наблюдая, как Даби, перепрыгивая ступеньки, поднялся наверх. — Постоянно пытается мухлевать. Так что следи за ним. — Другого от него и не ожидал, — пожал плечами Шигараки. — А сколько ты уже… мертв? — Тридцать четыре года. Что уже на два дольше, чем я был жив. Дерьмово. А, слушай. Ты вот вроде не злой. Поэтому я спрошу. Что здесь забыл… жнец? Шигараки закусил губу и неопределенно пожал плечами. В его нахождении здесь переплеталось уже слишком много фактов. — Он хотел убить Грега, прошлого священника, — ответил за него Даби, спускаясь с лестницы и на ходу тасуя карты. — Но пока он шатался по поверхности и развлекался, я уже сожрал Грега и занял его место. — Во-первых, не убить, а забрать его душу в Чистилище… — Он бы все равно умер! Называй вещи своими именами. — Во-вторых, я не развлекался… — Ну это да, ни проститутку себе не снял, ни наркотики не попробовал, ни даже магазин какой-нибудь ради деликатесов не ограбил. — В-третьих, иди нахер. Даби нарочито широко оскалился, а Шигараки только недовольно закатил глаза. Хотелось что-нибудь кинуть в эту самодовольную, обожженную рожу, да под рукой ничего не оказалось. Джин немного помолчал, а потом задал весьма резонный вопрос: — Ну так если Грегора больше нет, то чего ты в Чистилище не вернулся? Даби изобразил на лице нарочитое любопытство, усевшись на пол около скамейки. Шигараки скривился, мрачно отзываясь: — Мне там скучно. — А разве жнецы испытывают эмоции? Выражение лица Томуры стало еще более кислым. Объяснять, что он какой-то бракованный жнец не хотелось совершенно. — Блэкджек или покер? — крайне вовремя встрял Даби, доставая сигарету и закуривая. — Я не знаю ни того, ни другого, — растерянно отозвался Шигараки. Если быть совсем честным, он и карты-то никогда в руках не держал, но признаваться в этом он не собирался. — Блэкджек тогда, — кивнул Джин. — Он попроще. — Эй, Второй, вылазь играть, — хмыкнул Даби, выдыхая дым и раскидывая карты. — Будем портить святое существо. Двойник Джина появился почти сразу, плюхаясь на пол рядом с демоном. — Два на два? — спросил Джин, косясь на свою копию. — Пока он учится. — Два на два — это я и жнец и ты и ты? — усмехнулся Даби, придвигаясь ближе к Шигараки. — Не, ну хочешь, можешь пойти в пару со Вторым. — Ну уж нет, — покачал головой Даби. — У вас же один разум на двоих. Не хочу, чтобы вы знали мои карты. Даби положил колоду на скамейку и, нагло устроив подбородок на колене Шигараки, взял карты. Раскладка получилась не лучшая. Шестнадцать очков. Слишком мало, чтобы оставить, слишком много, чтобы брать. Подняв глаза на Шигараки, он задумчиво спросил: — А у святых существ есть какие-нибудь бонусы к удаче? — Вряд ли, — пожал плечами Шигараки, разглядывая карты в руках Даби. — Я же тебе не лепрекон. — Лучше бы лепрекон, — тоскливо вздохнул священник. — Хоть бы польза какая-то от тебя была. Шигараки недовольно поджал губы и, выждав пару секунд, дернул коленом вверх. Удар пришелся ровно Даби по подбородку. Не такой уж сильный, но зубы клацнули. Даби недовольно зашипел, отползая о Шигараки, и возмутился: — Аккуратнее. Я чуть язык себе не откусил. — Это определенно пошло бы тебе на пользу. Демоны вообще в курсе про личное пространство? Не говори, что от меня нет пользы. Я колокол разрушил! — Убытков от тебя все равно больше, — фыркнул Даби, беря карту из колоды. — Блин, перебор. Ладно, у Двуликого восемнадцать, вообще без шансов. Раздавай заново. К пятой партии Шигараки уже успел полностью вникнуть в правила игры и даже сам, без надзора Даби, выиграть одну, пока тот изощрялся с опустошением запасов вина. Когда колода закончилась второй раз, Джин тоскливо вздохнул: — Светает. Пора на кладбище. А то Гончие сами затащат. А это не очень приятно. Загляну послезавтра, если за день никого на кладбище не напугаю. Хорошо, что тебе больше не скучно в этой церкви, Даби. А я пойду маяться. Не забудь подмести пыль на чердаке. — А, точно, — лениво протянул Даби, но тут же приободрился, щелкнув пальцами. — У меня гениальная мысль! — А, может, не надо? — пробормотал сонно Шигараки, потирая глаза. — Вставай, — потряс его за колено Даби. — Ты можешь принести пользу обществу. Жнецы ведь отправляют души в загробный мир, верно? Шигараки часто заморгал, медленно соображая, что от него хотят. Даби выглядел неожиданно крайне заинтересованным. Джин немного потоптался в дверях церкви, а потом вернулся назад, восклицая: — А ведь точно! Ты можешь отправить меня в загробный мир. Это ведь твоя работа — сопровождать души. Сопроводи меня. — Что? — нервно бросил Шигараки, приподнимаясь на руках и садясь на спинку скамейки. — Нет. Я не буду никуда никого сопровождать. Не особо церемонясь, Томура перекинул ноги назад, чуть не задев Даби, и спрыгнул со скамейки. В напряженном взгляде отражалось что-то, очень похожее на страх. Даби прищурил глаза, пытаясь уловить, в чем дело. — Да ладно тебе, чего сложного! — возмутился Двуликий. — Я тут уже тридцать четыре года шатаюсь. Сколько еще можно? Что если я превращусь в полтергейста? Я не хочу. — А я не хочу возвращаться в Чистилище, — парировал Шигараки, отступая назад. — Да еще и с пустыми руками, потому что душу Грегора сожрал демон. Мне очень жаль, но тебе придется искать другого проводника. — О, а твоя коса? — не сдавался Джин. — Это ведь скверных существ она убивает? А остальных отправляет в Чистилище. Тебе не надо будет меня сопровождать. — Там же в Чистилище проходит суд над потерянными душами, да? — хмыкнул Даби. — Но это все равно лучше, чем шататься между живыми и мертвыми. Я, как демон Инферно, могу с уверенностью говорить, что Двуликого туда не отправят. Если ему и грозит ад, то скорее что-то вроде Лимба. Не очень-то отличается от обычной человеческой жизни, хочу сказать, но зато есть компания. Могу попросить прихожан помолиться за него. — Вот видишь! — радостно воскликнул Двуликий. — Тогда ты можешь просто рубануть меня косой. Поверить не могу, что говорю это… Пожалуйста! Меня уже тошнит, что я могу находиться только в трех местах, а ведь призраки даже не способны чувствовать тошноту! — Нет, — быстро качнул головой Шигараки, отступая к двери. — Ну, ты же почти сделал это на чердаке. В чем сейчас-то проблема? — Не сделал бы я это! — А в чем проблема? Сделай сейчас. Когда тебя еще об этом добровольно попросят. — Нет. Шигараки почти добрался до двери, когда Даби внезапно быстро поднялся на ноги и за секунду подскочил вплотную, сжимая раскаленные пальцы на плечах Томуры. Глаза были широко распахнуты, а зрачки хищно сужены. В темноте было видно, как радужка слабо светилась голубым. Шигараки стоило бы оттолкнуть его от себя, пригрозить за такую бесцеремонность, но вместо этого он замер, словно пойманный в ловушку. Взгляд не загнанный или испуганный, но напряженный, выдающий слабость. И демон чувствовал эту слабость, как звери чувствуют кровь жертвы. — В чем твоя проблема? — прошептал Даби, скалясь. — Ну же, признавайся. Я понимаю, почему ты не хочешь сопровождать его, но отправить в Чистилище… Разве это сложно? — Почему тебя это так волнует? — хмыкнул Шигараки, тяжело сглотнув. — Разве тебе не будет скучно, если твой товарищ по несчастью будет освобожден? — Не переводи тему на меня, — медленно качнул головой демон. — Мне плевать, останется он или нет. Я найду себе компанию, если надо будет. Вопрос в тебе. Почему ты отказываешь? Почему ты так занервничал, когда речь зашла об этом? Почему пытаешься сбежать? Почему… боишься? Я чувствую твой страх. Что не так, Шигараки Томура? Признавайся. Почему жнец вообще терпит подобные выходки «жалкого демона»? Шигараки глухо рыкнул, пытаясь вырваться и оттолкнуть от себя Даби, но тот только засмеялся, перехватывая его за предплечье и прижимая к стене. — Ну же, призови свою косу и пригрози мне за это смертью. Катастрофическое поражение. — Я не могу, ясно? — выкрикнул Шигараки, чувствуя, как хватка сразу же ослабела. Но азартный, хищный взгляд Даби говорил, что дело вовсе не в жалости или удовлетворенности ответом. Хмыкнув, демон отступил на шаг назад, самодовольно разглядывая Томуру сверху вниз. — Почему? — растерянно спросил Джин. — На чердаке же призывал. — Призвать могу, а пользоваться — нет, — пробормотал Шигараки, глядя себе под ноги и чувствуя, как все его моральное преимущество тает на глазах. — Если я воспользуюсь косой, Чистилище сразу же узнает, где я. И что я занимаюсь не своим делом. И придут за мной. Ничем хорошим это не закончится. Шигараки на мгновение поднял взгляд на демона, но тут же снова упер его в пол. Даби уже даже не пытался скрыть победной улыбки. — То есть, — елейно протянул он, — ты не представляешь никакой опасности для меня? Сдать Чистилищу не можешь, потому что не хочешь, чтобы они знали про тебя. Покалечить или тем более убить косой тоже не можешь. Обращение в пыль подействует только на физическую оболочку, а мой босс всегда сможет выдать мне новую. Значит, ты ни на что не способен. И кто теперь жалкий? Жалкий жнец. — Ты, видимо, не понимаешь, чем это может грозить, — фыркнул Шигараки, резко поднимая голову. — Если они придут за мной, тебе тоже достанется. Ты оскверняешь святую землю. Они полностью зачистят этот сектор от потусторонних, чтобы ее спасти. Не останется ни демонов, ни призраков, ни баньши, ни вампиров, ни даже людей с магическими способностями. Все, где присутствует скверна, будет уничтожено. А вот это уже было проблемой. Огромной проблемой, которая ни в какое сравнение не шла с противным характером сбежавшего жнеца. Выражение лица Даби быстро сменилось с самодовольного на растерянное, а после и вовсе на пугающе озлобленное. Кроме этого демоническая ярость сопровождалась голубоватым пламенем по рукам. Шигараки попытался отойти в сторону, но Даби снова его резко схватил, ударяя спиной о стену. От удара непривычное чувство боли расползлось по телу. Огонь едва заметно опалил кончики волос, от которых тут же распространился противный запах. — Не находишь, что о таких штуках нужно предупреждать заранее? — раздраженно прошипел Даби. — Что значит, зачистят территорию? Ты хоть представляешь, сколько нас здесь таких? — Примерно, — кивнул Шигараки, стараясь смотреть чуть вбок, а не в озлобленные голубые глаза. — Я чувствую же. Около сотни на весь городок. — И ты хочешь, чтобы они все пострадали из-за твоих тупых капризов, что тебе скучно? Если ситуация такая, то вали скучать в свое Чистилище. — Я не могу, — совсем тихо пробормотал Шигараки, опуская голову ниже и завешиваясь волосами. — Что значит «не могу»? — Я не могу вернуться без Грегора. Это было мое задание. А выполнить его уже невозможно. Я его провалил из-за того, что… Шигараки запнулся, не зная, как правильно объяснить причину. Из-за того, что ему скучно? Из-за того, что он до боли живой для Чистилища, но недостаточно — для других мест? Из-за того, что он завидовал каждому, кто имел возможность дышать, разговаривать, смеяться, получать свой опыт и удовольствие от жизни? Почему он не исполнил сразу свое задание? Что за ошибка закралась в нем? — Ну так сострой щенячьи глазки, — возмутился Даби, взмахнув руками. — Скажи «мне очень жаль, не успел, Грега сожрал демон». Только не уточняй про меня. Сожрали-то его в Лондоне. Вот, местный какой-нибудь. Или гастролер. И вали в свое Чистилище! Шигараки как-то надломано усмехнулся, покачав головой. Даби недовольно скривился, не зная, как расшифровать этот жест. Медленно выдохнув, Томура поднял взгляд, неожиданно решительный, и настойчиво произнес: — Я не собираюсь возвращаться в Чистилище. — Какой же ты баран упрямый! Какая тебе разница вообще? Вернешься сюда через десять, двадцать, пусть даже пятьдесят лет. Здесь даже интереснее будет, чем сейчас, в послевоенные годы. Жнецы, видимо, не очень внимательные, раз не заметили, что у них пропало такое недоразумение. Сможешь хоть каждый раз здесь по полгода шататься. Зачем доводить до крайности, где из-за тебя может пострадать целая куча потусторонних существ? — Тебе на них не плевать? — Плевать. Мне не плевать на себя. — Хорошо, тогда я могу уйти, — кивнул Шигараки. — Из этой церкви. Из этого города. И ты не пострадаешь. Даби презрительно скривился, но ярость все равно постепенно сходила на нет, уступая место растерянности и недоумению. Почему для него отказ от возвращения в Чистилище является таким принципиальным? Шигараки выдержал долгий взгляд, но все-таки опустил глаза в пол, кусая губы. Подобные разборки ему были не нужны. Впрочем их весьма вовремя прервал леденящий собачий вой и стук когтей по деревянному полу. Даби резко обернулся, сталкиваясь с горящим красным взглядом Гончей. Огромный черный пес сделал еще два шага и остановился. Из оскаленной пасти капала слюна, тут же разъедая краску на полу. Из-под разорванной шкуры виднелись белые ребра и мышцы. — Двуликий, черт! — недовольно воскликнул Даби. — Ты почему еще не свалил? — Я это… — пробормотал Джин, отступая от пса. — Бляяя… Я просто увлекся вашей ссорой. — Вообще-то, Гончие не имеют права заходить в здание церквей, — флегматично произнес Шигараки, подходя к псу. — Насколько же ты осквернил эту землю, что теперь даже это правило не действует. Даби раздраженно фыркнул, но промолчал. После признания Шигараки об опасности, которую он за собой тащит мертвым грузом, священнику вообще не хотелось выслушивать от него какие-либо претензии. Томура подошел вплотную к Гончей и протянул руку. Пес глухо зарычал, клацнув зубами, но не посмел вцепиться в Шигараки. Вместо этого ткнулся носом в ладонь и, тихо проскулив, лег на землю. Томура опустился на пол рядом и закрыл ладонью горящие глаза, тихо проговорив: — Возвращайся на кладбище, он пока за тобой не пойдет. — Понял! — не теряя времени, кивнул Двуликий, кинувшись к двери. Выскочив за порог, он тут же растворился в дождевой воде. Даби подошел ближе, глядя, как Шигараки гладил пса по шерсти. На руках оставалась кровь. Все потусторонние существа были обязаны подчиняться жнецам. Даби и забыл об этом. Удивительно, что Шигараки ни разу не использовал эту свою способность. Зачем было ходить, напрашиваться жить в церкви, если можно было просто приказать? — Да что с тобой не так? Вопрос весьма обширный. Шигараки слабо усмехнулся, убирая руку от морды пса. Тот сразу же глухо зарычал, прижигая демона взглядом. Ответить Томура не мог, потому что по-хорошему «не так» с ним было буквально все. — По этой способности тебя не выследят? — Нет, — покачал головой Шигараки, наблюдая, как пес поднялся на лапы и, встряхнувшись, разбрызгивая ядовитую кровь, направился к двери, цокая когтями. — Как и по способности обращать вещи в пыль. Только по использованию косы. Я серьезно. Я могу уйти. Но в Чистилище я не вернусь. — Ну что за капризная принцесса. — Дело не в капризах. Я провалил свое задание. Жнецы не имеют право на такое. — Ну так скажи, что… — Во-первых, я не могу врать. Во-вторых, Врата открылись ровно там, где Грегора можно было достать за полчаса. И Чистилище точно знало, что он был жив. И находился здесь, а не в Лондоне. — Так дело в том, что ты боишься, что тебя накажут? — хмыкнул Даби, недовольно глядя на испорченный пол. Чертова Гончая. Чертов Двуликий. Чертов Шигараки. — Накажут… — усмехнулся Томура, запрокидывая голову и глядя на фальшивого священника. — Действительно полагаешь, что в Чистилище за подобные вещи «наказывают»? Это тебе не Ад, где можно облажаться и получить тычок в нос, но после продолжать работать. Жнецы — элита, потому что не совершают ошибок. А тех, кто их все-таки делает, проваливает задания или ведет себя неправильно, просто… казнят. Даби растерянно моргнул, отвлекшись от размышлений о покраске пола. Шигараки тут же опустил взгляд, царапая пальцами шею. Все не так. С ним все не так. — Казнят? Ты ведь и так уже мертв. — Ага. Не знаю. Есть у них такая штука. Разбирают душу на составляющие и скармливают Чистилищу. Типа того. Как мне объясняли. Не смог притащить душу из мира живых, будь добр отдать свою. Для сохранения баланса. Не знаю, я не силен в этом. — И что, их никак не уговорить отказаться от этой идеи? — Только если я предложу что-то взамен. Что-то сильнее святой оскверненной души или души жнеца. — Например? — хмыкнул Даби, доставая сигарету, но почему-то не находя в себе сил зажечь ее. Внутри скручивалось очень странное чувство. Осознание. Даби уже не был нужен ответ на его вопрос. — Ты уже понял, да? — тихо спросил Шигараки, опустив голову и завесив лицо волосами. — Ага, — мрачно откликнулся Даби. — Например, душу демона из церкви. Дьявол, от тебя одни неприятности! Смяв в пальцах так и не зажженную сигарету, Даби кинул ее на пол и направился к лестнице на второй этаж. Гнев снова расцветал на руках голубыми всполохами. — Эй, ты куда? — обернулся Шигараки. — Я не собираюсь тебя убивать ради того, чтобы вернуться скучать в Чистилище. Не обижайся. — Чердак подметать, пока Кларис не вернулась, — раздраженного отозвался Даби уже с лестницы. — И засунь себе свое милосердие знаешь куда? Я не обижен, я в ярости. Гребаный жнец. Шигараки хмыкнул, но промолчал. Никаких «проваливай» не прозвучало, поэтому можно было предположить, что он все еще может здесь остаться. Поднявшись на ноги, он перебрался на подиум и улегся на привычное место под пюпитром, по дороге превратив в пыль оставленные две пустые бутылки. До прихода Кларис было еще два часа, поэтому можно было попробовать поспать. А потом, если Даби все-таки будет злиться, уйти из этой церкви и найти себе другое место. Потому что Шигараки для себя твердо решил, что пусть его лучше казнят, чем он убьет фальшивого священника ради мучительной вечности в Чистилище. Возможно, дело бы не обернулось такой проблемой, если бы он не был бракованным, не помнил себя, не чувствовал, но… Но. Но. Но. Шигараки одно сплошное «но». Неполноценное и раздражающее. — Ты чертова катастрофа. Голос кажется приглушенным. Томура слишком устал для разговоров. — Я знаю. — Я не собираюсь из-за тебя умирать. — Я знаю. И не умрешь. — Позволишь себя казнить? — Да. Шигараки даже не открыл глаз, возможно, не до конца осознавая, что разговор происходит не в его сне. Даби вздохнул, свесившись с перил, которые тут же жалостливо скрипнули. Немного подумав, он небрежно кинул: — Ну и кретин. Я бы сразу тебя прикончил, если бы вопрос встал так. — Я знаю, — едва слышно сонно пробормотал Томура. — Ты же демон. А я не желаю тебе зла. Даби недовольно цокнул языков, закатив глаза. Только вот сочувствия от жнеца ему не хватало для полного унижения. Хуже только то, что он зачем-то вернулся в свою комнату и, стянув с кровати плед, кинул его под пюпитр. Шигараки что-то проворчал, что могло сойти за благодарность, и сразу же зябко завернулся, укладываясь на бок. Чертова катастрофа. Мало Даби наказаний из Ада, ему на голову еще свалился и потенциальный смертник из Чистилища. Смерти которого не хотелось каким-то абсолютно идиотским образом.