Гетерохромия его души

Глаза закрывались, сон накатывал волнами, а в висках пульсировала боль. Даже свежий ночной воздух не приносил должного облегчения. Вся эта ситуация лишь напрягала. Еще сильнее, чем это было возможно. Не успел Леви хоть чего-то ответить девушке, как та скрылась в доме, попросив подождать ее здесь. Если и это не считается странным, то что еще страннее? Капитан просто вытянул свои ноги, оперевшись сзади на руки, от чего те пронзило болью, так как раны на запястьях еще не затянулись. Тишину нарушало лишь пение сверчков, и капитан невольно вспомнил ночи, проведенные в дороге. Каждый раз они думали о том, что же ждет их впереди. Однако все оказалось более, чем прозаично. На материке жили такие же люди, с такими же проблемами и радостями. Некоторые были одиноки, некоторые жили семьями. Торговцы, купцы, ученые — эти люди не живут за стенами, но они ничем не отличаются от тех, которых Леви знал до этого. Возможно, все дело лишь в ограничениях. Что было бы с Парадисом, не будь стен? Не одно поколение задавалось этим вопросом, и вряд ли кто-нибудь ответит на него при жизни Аккермана. Сзади снова что-то зашуршало, однако Леви не обернулся — он подсознательно понял, что девушка вернулась. — Что это было? В городе. Почему я?..— на языке вертелось слово «заснул», но почему-то мужчина не мог его произнести. — Хочешь, чтобы я раскрыла тебе все карты? Возможно, я и наивна, но не настолько, — резкий переход на «ты» резанул по ушам Леви, он давно отвык от того, что незнакомцы так обращались к нему. Все снова сводилось у социальному статусу, который здесь не имел никакого значения. — Дай мне свои руки, — Гел сидела, скрестив ноги; ее волосы были собраны в небольшой пучок. Аккерман обратил внимание на небольшую белую коробку, которую принесла с собой девушка. Сделав вывод, что эта вещица вряд ли принесет ему какую-нибудь опасность, мужчина, скопировав позу девушки, протянул ей свою правую руку. Он был напряжен, как струна. Он ждал, ждал ее действий. — Нам надо попасть в Гетто, — произнес он тихо, будто прощупывая почву для разговора. Девушка на мгновение подняла на него свои неестественно зеленые глаза, слегка усмехаясь, однако промолчала. Тонкие пальцы огладили раны, от чего по коже побежали мурашки. То ли от слабой боли, то ли от холода рук — Леви никогда бы не признался. Гел была миражем. Каждое ее движение, каждый вздох — все было так нереально… словно только прикоснись — и она испарится, не оставив даже следа из «волшебной» пыли. Два серых омута тщательно следили за каждым ее движением, запоминая, улавливая. Никто из молодых людей так и не сказал ни единого слова. Все было неправильно: он не должен просто сидеть с ней на крыше, позволяя обрабатывать свои раны. Никто не подходит так близко… Так почему он еще здесь? У Гел сосредоточенное лицо, когда она промакивает ваткой красные рубцы, а ее глаза поблескивают от света луны. Леви вздыхает, тяжело, от чего девушка дергается, словно очнувшись от долгого сна. Берет в руки мазь и начинает втирать ее в поврежденные ткани. А время стоит на месте, и даже сверчков не слышно. Или это очередной мираж, как и то, что она здесь? Аккерман прикрывает глаза, поддаваясь мягким, прохладным пальцам, что дарят нужное облегчение, а пауза затягивается, молчаливая, неловкая, однако он не намерен прерывать ее. Хотя бы потому, что он уже давал ей шанс, но снова эта банальная гордость… — Я знаю человека, который нелегально провозит оттуда людей, затем продает их на черном рынке, как рабов, — Леви поморщился от ее голоса — настолько неожиданно он прозвучал. — А если есть выход, то есть и вход, — Гел подцепила зубами упаковку с бинтом, доставая тот наружу для перевязки. Ее лицо украшала мягкая улыбка, от чего в уголках глаз появились маленькие морщинки. — Мне нужна подробная карта города, иначе мы не сможем действовать быстро, — Леви уже начал рассчитывать варианты того, как проделать все без задействования УПМ. — Не-а, — ответила та. Аккерман удивился, но постарался не подавать виду, а просто вопросительно посмотрел на девушку, которая сейчас перебинтовывала ему вторую руку. — Он слишком уважаем, чтобы его похищение осталось незаметным, поэтому мы придумаем что-нибудь похитрее, — что-то подсказывало Леви, что Гел уже все придумала. Но его бесило то, что он опять узнает обо всем последним. — Мне надо обдумать кое-какие детали. Слишком большая вероятность неудачи, поэтому я не могу сказать всего сейчас, — она закусила губу, пытаясь закрепить повязку, но получалось у нее это не очень. Бантик отчаянно развязывался, на что девушка закатила глаза. — Хорошо, — Аккерман слегка зажмурился, когда девушка неожиданно ущипнула его за кожу. — Прости, просто у меня всегда были проблемы с узелками, — сосредоточенно произнесла Гел. Через несколько секунд на запястье капитана красовался небольшой бантик с четырьмя ушками. — Теперь я понимаю, почему «принцесса», — эта узорчатость вызвала у Леви ассоциацию с ребенком. Хоть это было и не до конца применимо к девушке, которая являлась уличной… уличной бандиткой? Звучит крайне странно. — Ты даже не представляешь, насколько далек от правды, — Гел звонко рассмеялась, собирая медикаменты обратно в коробку, так как закончила перевязку. Девушка откинула голову назад, размяв плечи и прикрыв глаза. — Приятных снов, — Гел наклонила голову вправо, окинув мужчину сканирующим взглядом. Она легко поднялась на ноги, отряхнув с колен пыль, что была на крыше. — Постой, — Леви резко схватил ее за запястье, одновременно с этим вставая во весь рост. — Зик рассказывал нам о твоих условиях. О чем ты говорила с Йегером за закрытыми дверями? — грубо, однако она даже не морщится. Она смотрит с вызовом — слишком очевидным. — Мне нельзя доверять, — шепотом, — но если вы не доверитесь, то заранее проиграете, — близко, глаза в глаза, он чувствует ее дыхание на своей коже, — если бы я хотела рассказать кому-то кроме него, — Аккерман смотрит прямо, закрываясь, чуть ли не вставая в боевую стойку, а она и вовсе, словно змея, что пытается затянуть его, — то я бы уже это сделала… Гел отшатнулась от него резко, а Леви и не заметил, когда ослабил хватку на ее запястье. Что же с тобой не так? Так много вопросов в голове, но так мало ответов. А звезды сияют все также ярко и неизменно, словно не здесь пару секунд назад Леви отодвинули на второй план, лишив его последних крупиц контроля над отрядом. Он теряет, теряет Йегера, а если он потеряет его, то уйдут и другие, он не сомневался. Все пошло прахом, а всему виной эта чертова девчонка, которая не может даже завязывать узлы, но зато прекрасно управляет людьми, как марионетками. Небо уже не казалось таким манящим, поэтому мужчина покинул крышу почти вслед за Гел. В голове туманилось от предстоящего, а все тело горело, поэтому он отбросил одеяло в сторону, впервые не заботясь о том, что это не в его стиле. Сон пришел мгновенно, только в темноте все еще блестели неестественные зеленые глаза. Сильнейший грохот проникает в самое нутро. В начале Леви зажмурился, а затем все же распахнул глаза. Грохот продолжался. Мужчина посмотрел на грязный серый потолок своей комнаты, пообещав себе, что как только узнает, кто посмел его разбудить таким образом, то самолично перережет ему глотку. Подъем дался с трудом. Какой-то ненормальный все же продолжал настойчиво барабанить по деревянной поверхности. Мужчине уже захотелось просто взять и крикнуть, что он уже встал, но потом он быстро отговорил себя от затеи превращаться в ворчливую жену или просто торговую бабу. Леви подошел к двери, резко дернув ее на себя. Кажется, у Арлерта остановилось сердце. Мужчина растрепанный, с огромными мешками под глазами и нахмуренными бровями. — Что? — обманчиво тихо, но Армин все равно не может оторвать взгляда от своих ног. — Там все встали, завтрак на кухне. — Дверь закрылась, блондин наконец-то начал вновь дышать. И почему именно он вытянул короткую спичку, когда они решали, кто пойдет будить капитана? А у Армина упрямое чувство того, что что-то должно пойти не так. Они словно в кукольном домике, где ими так легко играют опытные кукловоды. К тому же сегодня с утра их вообще оставили одних, если не считать бедолагу Мэта, которого Конни уже второй час мучал разговорами об устройстве их мира. Но даже это не настораживало больше чем-то, что Эрен закрылся в своей комнате и не выходил оттуда уже более часа, и Арлерт уверен в том, что тот не спит. — Ну как? Или обделался? — Жан смеется со своей же шутки, а Микаса лишь закатывает глаза. — Эрен так и не вышел? — Армин игнорирует подколы Кирштайна, крайне не хочется напоминать последнему, как тот облажался, пока они добирались сюда. — Мне это уже не нравится, — брюнетка ковырялась вилкой в вязком картофельном пюре, которое и так уже стояло комом в горле. Все промолчали: Конни — потому что пытался не подавиться костями от рыбы, Жан мысленно витал далеко от их комнаты, а Армин… Армин же просто чувствовал, что что-то идет не так. Капитан появился на кухне внезапно, тихо, не сказав ни единого слова и не поприветствовавшись, впрочем, это не было чем-то из ряда вон, поэтому никто не обратил на это особого внимания. — Где остальные? — Леви брезгливо поморщился, посмотрев на полупротухший кусок вонючей рыбы, однако другого завтрака у него не было. — Барт и Мэт собирают что-то в сарае еще с раннего утра, а Гел не появлялась со вчерашнего вечера, — голос Арлерта был тих, из-за чего капитан посмотрел на него слегка нахмурившись. — Не появлялась? — Нет. — Хорошо. — Как рука? — от этих слов Жан, казалось, подавился. Аккерман смотрел на него пронзительно, чуть ли не сканируя того взглядом. — Да вот, перебинтовывал ее вчера, так что сегодня завтра уже… — Кирштайн закатал рукав рубашки, демонстрируя всем белую повязку, что красовалась на его предплечье. Леви хотел уже вернуться к поеданию не совсем приятного завтрака, но неожиданно замер. Бантик с четырьмя ушками красовался возле запястья Жана, — вот почему Кирштайн был так смущен, когда говорил о перевязке. Она была у него, тем же вечером, когда ушла от Леви, а может быть и до того. В начале Эрен, затем Жан. Все рушилось, как карточный домик, так же стремительно и невесомо для окружающих, однако выстроить все снова почти нереально. Все, что хотел сейчас Аккерман — перерезать этой девчонке глотку. Она все рушит. Этот карточный домик, который мужчина строил на протяжении стольких лет, вот-вот падет. Она уже подцепила пальцем самые нижние карты. — Капитан… кажется, вы сломали вилку, — Аккерман кинул свой ледяной взгляд на погнутый прибор, а затем отбросил его в сторону. Кто-то сглотнул, в воцарившейся тишине это было подобно грому. — Кирштайн, на пару слов, — Леви поднялся на ноги и направился к выходу из дома. На улице же их никто не будет подслушивать. Оставалось уповать только на это. Жан пошел за ним с энтузиазмом, который мог бы даже позабавить. — Я не люблю, когда мне лгут, — мужчина начал издалека. Они медленно шли по тропинке вдоль одной из стен, — но просто ненавижу, когда от меня что-то скрывают. — Если вы про Эрена, то мне тоже кажется подозрительным его поведение… — Жан либо хорошо притворялся, либо действительно не понимал, о чем идет речь. — Тебе есть, что скрывать от меня? — прямо, без прелюдий, без осечек. — О чем Вы? — парень напряжен. Кто знает, чего можно ожидать от Аккермана. Перед глазами невольно всплыла картина того, как мужчина вырывает ногти с корнем у своих жертв во время пыток. — О том, кто накладывал тебе повязку. — Я сам. — Последняя попытка. Жан закидывает голову вверх, будто ведет какую-то внутреннюю борьбу. Яркое солнце слепит глаза, но все это кажется сейчас слишком неважным. Леви молчит, выжидающе. У него возникает чувство, что он не имеет ни малейшего понятия, что делать, если парень снова начнет лгать. — Как вы поняли? — полная капитуляция. Но почему-то ощущение игры так и не покидает. — Она хотела, чтобы я понял, — Аккерман все же жмурится от солнца, хочется поскорее оказать внутри, там, где тень, там, где прохладно. — Я ничего не говорил ей, — Кирштайн угрями смотрит вниз, а вина так и сквозит в каждом звуке, — да она и не спрашивала, просто перевязала мне руку, поинтересовалась, как я получил травму, а потом попросила не рассказывать об этом, так как Вам это может не понравится. Стук копыт прервал разговор, заставив обоих мужчин обратить свои взоры на всадника. Леви не сомневался в том, что это была Гел. Из одного из сараев тут же вышел Барт, вытирая со своего лица какую-то непонятную черную жидкость. Сейчас он был не в лучшем виде: на нем был надет больших размеров комбинезон, который был украшен огромным количеством разноцветных пятен, преимущественно черных. Девушка спрыгнула с лошади почти на ходу, передав поверенному поводья. — У нас нет времени, надо поговорить, — она махнула головой Аккерману, а затем быстрым шагом вошла в помещение. Леви показалось, что она была… зла? Стоит отметить, что за их недолгое знакомство, в таком состоянии девушку он еще не видел. Она могла быть веселой, мечтательной, чаще всего язвительной, но не злой. Появление в доме Гел было подобно урагану. Она с силой швырнула свою накидку на диван, затем начала судорожно хлопать дверцами от шкафов. Отряд еще не успел разойтись по своим комнатам, поэтому такое представление они наблюдали всем своим небольшим коллективом. Видимо, найдя то, что искала, девушка пошла на кухню, грохнув с глухим стуком стаканом об стол. Янтарная жидкость быстро наполнила половину бокала, после чего девушка залпом выпила содержимое. — У меня для вас новости, — девушка уперлась руками в столешницу, также опершись на нее спиной. — Если одна хорошая, а другая плохая, то можно начать с хорошей, — Леви так и хотелось цыкнуть на такую реплику Конни. Предчувствие было не из лучших. — Три плохих! Так с какой начать? — съязвила Гел уже более спокойно. — Что произошло? — Аккерман стоял, облокотившись на дверной косяк, держа руки сложенными на груди. — Во-первых, кто-то из вас, идиотов, потерял нашивку с эмблемой разведки на корабле, — девушка загнула первый палец, — теперь вас ищет чуть ли не вся страна, а цены за ваши головы настолько высоки, что я могу убить лишь блондинчика и жить при этом в царских хоромах, — Гел прошипела. — Твою мать… — Леви даже не хотелось разбираться, кто это мог быть, он просто потер лоб рукой, думая о том, как выпутываться из всего этого дерьма. И как они могли так облажаться? — Во-вторых, вас ждут именно у стен Гетто, охрану усилили в несколько раз, так что пройти туда почти невозможно. — Почти? — Арлерт очнулся как от страшного сна. — Шанс один на миллион. Все требует точных данных, а на их сбор нужно время, — Гел окинула взглядом всех присутствующих в комнате. В глаза тут же бросилось отсутствие Йегера, кажется, поступки парня не может предугадать даже она. — Что третье? — Леви говорил уже с безнадежностью. — У меня был запасной план, который теперь единственный, но ключевой фигурой там был Калеб, — девушка устало опустилась на близстоящий стул. — А кто такой Калеб? — Конни ткнул локтем Жана, что стоял близ него. — Тот военный, что положил глаз на Микасу, — Спрингер, удовлетворенный ответом, кивнул ему. От чего тут же получил злобный шик от принцессы. — Он руководит группой, которая занята вашими поисками, сегодня утром они направились в порт. — А зачем он ищет нас, если мы здесь? — Конни недоуменно вскинул брови. — Идиот, — прошептал будто бы себе Леви. — Сделаю вид, что этого не слышала, — девушка провела рукой по волосам. — Итак, план сырой и недоработанный, но выбора особого нет. Если вы хотите попасть в Гетто, то приступать надо прямо сейчас. — Что от нас требуется? — Леви не покидало чувство какого-то подвоха. — До обеда найти мне мужа. Думаю, это будет несложно.