Поколение Икс

Убедившись, что Мойра осторожно уложена в постель в комнате, которую она занимала больше года назад, Чарльз прошел в кабинет, чтобы совершить несколько телефонных звонков. В течение часа он купил участок на кладбище неподалеку от особняка и добился того, что никто не задавал никаких проклятых вопросов об Энджел. Затем спустился на подземные уровни особняка и направился к Церебро. Ему нужно связаться с телепатом. *** На следующий день Чарльз встретился со всем Братством перед местом последнего упокоения Энджел. Он не сбегал из особняка, но и не сказал никому из семьи, где будет. Поэтому он в одиночестве ждал, когда Эрик, Рейвен и остальная группа соберутся у полированного чёрного мрамора, отмечавшего могилу Энджел. — Я кремировал ее, — заговорил Чарльз, — чтобы никто не пытался выкопать её тело для экспериментов. Мне очень жаль. Золотая буква на могильном камне сверкнула на солнце, и от этих слов Чарльза замутило: «Здесь покоится Энджел, оставившая этот мир слишком рано. 1943-1964». Ей был всего двадцать один год. — Зачем ты это сделал? — Фрост указала на надгробие, а ее голос был таким же холодным, как и ее имя. — Потому что именно я сделал ее мишенью, — глухо ответил Чарльз. — - Если бы я не завербовал ее в ЦРУ… она была бы жива. — И несчастна, — заговорила Рейвен; слезы текли по ее лицу, когда она подошла ближе к Чарльзу, — Энджел ненавидела жизнь, которую вела до того, как узнала, что она не одна. — Вини во всем людей, Чарльз, — приказал Эрик, и в его глазах одновременно вспыхнули печаль и ярость, — ты должен винить людей. Они должны заплатить за то, что сделали с Энджел. Мы должны сделать так, чтобы больше никто из наших братьев и сестер не пострадал так, как она. — И я полагаю, ты по-прежнему считаешь, что война — единственный способ добиться этого, — мягко заметил Чарльз, не сводя глаз с извилистой надписи надгробия Энджел. — Война необходима, чтобы утвердить наше господство над людьми, — заявил Эрик. — Тогда, Эрик, начни войну, в которой ты не сможешь победить. — Чарльз… — На всей планете чуть больше десяти тысяч мутантов, — оборвал его Чарльз. — Восемь тысяч из них — дети, большинство из которых ещё даже не проявили своих способностей. Из двух тысяч взрослых мутантов менее четверти обладают мутациями, которые, по сути, были бы полезны в бою, и меньше, чем это число, действительно хотело бы сражаться. Поэтому, пожалуйста, скажи мне, Эрик, как именно ты собираешься завоевать три миллиарда людей с менее чем пятью сотнями таких, как мы? Эрик молчал. — И сколькими из наших людей ты намерен пожертвовать? — безжалостно продолжил Чарльз: — сколько из нашего вида закончат так, как Энджел? Через сто лет у нас, может быть, и будет хороший шанс выиграть войну против людей. Но сейчас не время, Эрик. Единственное, в чем вы преуспеете, если продолжите идти по этому пути, — это убьете себя и всех, кто следует за вами. — А твое решение проблемы, когда наш вид преследуют и истребляют, как животных, — это спрятаться в пузыре, — парировал Эрик, — спрятать наши силы от мира и притвориться, что мы слабее, чем есть на самом деле. Носить костюмы и гребаные маски, Чарльз. — Чтобы обеспечить выживание нашего народа, чтобы дети, которые еще не могут защитить себя, были в безопасности, да, Эрик, — ответил Чарльз, — прямо сейчас анонимность — наша лучшая защита, наша лучшая надежда на обеспечение мира в будущем. — Люди будут охотиться на нас независимо от того, будем мы сопротивляться или нет, — настаивал Эрик, — нет никаких шансов на мир между нашим видом и их. Твой идеализм погубит тебя, Чарльз. — Тебе нравится сравнивать людей с Шоу, но Шоу был мутантом, мой друг, — заметил Чарльз. — Ни один человек не причинил тебе больше вреда, чем он. — Пока нет, — ответил Эрик, — но они определенно пытались и будут пытаться снова. Услышав слова Эрика, Чарльз нахмурился. — Он имеет в виду тебя, сладкий, — пояснила Эмма Чарльзу безразличным тоном, — Страйкер устроил ловушку во Флориде для тебя и твоих Людей Икс. Магнето бушевал из-за этого несколько дней, и не потому, что ваши верные маленькие солдаты победили нас. — Вы правы насчет Страйкера, — признал Чарльз, пытаясь осмыслить то, что сказала ему Эмма, и ему не нужны были его силы, чтобы понять, что он удивил их всех, потому что шок был очевиден на всех их лицах, включая Эрика. — Он слишком опасен для нашего народа, чтобы позволить ему оставаться у власти. Но публичное его убийство нам тоже не поможет. — Почему ты не стер его разум, — потребовала ответа Рейвен, — как сделал это с Мойрой? — Я не могу, — признался Чарльз, — я могу отслеживать его мысли, но не могу проникнуть в них. Он не мутант, но у него есть своего рода естественная защита от телепатов, — Чарльз позволил им обдумать в себя эту информацию минуту, прежде чем добавил, — и я никогда даже не думал о том, чтобы что-то изменять в памяти Мойры. — Она работает на ЦРУ! Она одна из них, Чарльз, — запротестовал Эрик, — и ты доверил ей свои секреты? — На самом деле она работает на меня, — холодно сказал Чарльз, — она вернулась в ЦРУ как мой шпион; месяцами выуживала для меня информацию о незаконных экспериментах Страйкера с мутантами. Мы недавно вытащили ее, потому что ей стало слишком опасно продолжать, после того, как она чуть не умерла, чтобы защитить нас. Может, она и не мутант, но ее преданность мне и мальчикам абсолютна. — Может быть, потому, что она знает, что ты сильнее ее боссов? — предложил Тоуд. — Потому что она любит нас, — отрезал Чарльз. — Тогда как ты предлагаешь нам справиться со Страйкером? И что делать? — спросил Эрик, явно не желая больше обсуждать Мойру. — Тайно похитить его и высадить на необитаемом острове? — А почему нет? — Чарльз задумался, — потому что на самом деле это не совсем ужасный план. Мы можем просто бросить всех неразумных ублюдков, которые хотят навредить нашему народу, на одном острове далеко-далеко от цивилизации и покончить с этим. — Мы не можем этого сделать, Чарльз, — сказал Эрик. — Почему бы и нет? — Потому что… потому что что, если они построят плот и поплывут обратно к цивилизации? — спросил Эрик. — Они не смогут уплыть, если вокруг острова будет гигантская металлическая стена, — сказал Чарльз. — И конечно огромное металлическое кольцо посреди океана будет совсем не подозрительным, — сухо ответил Эрик. — Тихий океан до смешного велик, — отозвался Чарльз. — В его неисследованных частях легко спрятать остров, полный фанатиков. Эрик открыл было рот, но остановился, заметив что-то за спиной Чарльза. Логан и Хэнк — Чарльз почувствовал их приближение десять минут назад, хотя и не сказал об этом. Эти двое нашли Чарльза, используя только его запах, отследив его машину в двадцати пяти милях от особняка до кладбища, которое он выбрал для Энджел, что было поистине замечательным талантом. — Вряд ли мне нужны телохранители, — усмехнулся Чарльз. — Чудовище и Росомаха, похоже, не согласны, — заявил Азазел. — Они оба скалят зубы. — Успокойтесь, — обратился Чарльз к парочке, которая теперь приближалась с большей скоростью, чем раньше, — Эрик и Рейвен не причинят мне вреда. — Но другие могут, — ответил Логан. — Вы не можете доверять им, профессор, — ответил Хэнк. — Я знаю, как сильно вы этого хотите, но вы должны помнить, что они сделали и что планируют. — Я должен идти, — громко ответил Чарльз Хэнку, потому что на минуту, обсуждая абсурдную идею острова, он оставил все плохое между ним и Эриком. Он наслаждался их странным разговором, как наслаждался всеми их разговорами до того, как все пошло к черту на Кубе. — Чарльз… — начал Эрик. — Будь осторожен, что бы ты ни делал. Будь осторожен, — мягко закончил Чарльз, а затем отвернулся от Эрика и направился к Хэнку и Логану. *** Чарльз не сразу ушёл в свой кабинет, чтобы расслабиться после возвращения в особняк, но только потому, что его семья всегда будет важнее личных потребностей. За обедом он изобразил улыбку, которой Мойра не видела из-за необходимости отдохнуть, и с легкостью одурачил малышей и Адама. Однако он никак не смог убедить своих мальчиков, Хлою или Логана, что с ним действительно все в порядке, поскольку все они были хорошо осведомлены о том, как он выглядел, когда только притворялся веселым. Чарльз не чувствовал никакой вины из-за частично провалившегося обмана, потому что все шестеро тоже притворялись, что все в порядке. Логан и Хлоя не знали Энджел лично, она была врагом и просто именем, иногда упоминаемым в связи с Братством, и соответственно, с ними двумя, но она не заслуживала такой смерти. Расчленение заживо было ужасным способом покинуть мир, и они оба прекрасно понимали, что если Страйкер и ему подобные добьются своего, то такая судьба может быть и их судьбой, или, что еще хуже, судьбой кого-то, кого они любят. За обедом Хлоя дважды выпустила когти, изо всех сил стараясь не думать о Шоне, или Логане, или о Чарльзе, или об одном из малышей, отданных на милость людей в окровавленных лабораторных халатах. Все было другим, когда дело доходило до мальчиков. Они дружили с Энджел до того, как она стала их противником в битве, и ее смерть ранила их гораздо сильнее, чем когда она ушла, чтобы присоединиться к Шоу. Армандо чуть не умер ради нее. Им нужно было время, чтобы оплакать ее, время, чтобы принять суровую правду о том, что девушка, которая почти была их сестрой, никогда больше не будет смеяться, или летать, или сражаться. Чарльз, со своей стороны, чувствовал себя виноватым. Он, что бы там ни говорили другие, был тем, кто вытащил Энджел на тропу, ведущую к смерти. Он убедил ее сражаться задолго до того, как Эрик смог убедить ее признать, что все люди — враги. Чарльз также был благодарен, и он ненавидел себя за то, что испытывал хоть какую-то благодарность в такое время, что смерть Энджел от рук ученых-людей не заставила никого из его семьи разделить точку зрения Эрика. Во всяком случае, они были более чем когда-либо полны решимости, что поступки Эрика приводят лишь к тому, что больше людей, о которых они заботятся, будут убиты жестоким и ужасным образом. В половине восьмого все четверо малышей были уложены на ночь в детской, и потребовалось два чтения «Кота в сапогах» и несколько исполнений «тише, малыш», прежде чем последний из четырех младенцев Чарльза, Оливер, в данном конкретном случае, проиграл битву со сном. Остальные члены семьи, как обычно, собрались в гостиной, чтобы послушать, как Чарльз читает главу из «Возвращения Короля», а затем Чарльз отправил Джин, Скотта, Питера, Ороро, Китти и Бобби спать. Только после того, как все мирно уснули, Чарльз удалился в свой кабинет, дверь была слегка приоткрытой, чтобы он мог услышать, если кто-то из детей позовет его не мысленно, а голосом. Он буквально зарылся в бумажную работу, потому что на самом деле был ответственен за ряд прибыльных предприятий, и позволил отупляющей работе по заполнению избыточных форм и отказов отвлечь его от нескольких тяжелых дней, которые он испытал. — Чарльз, — голос Мойры вернул его из мира цифр и арифметики в реальность, он поднял глаза и увидел, что она стоит в дверях, бледная и усталая. — Мойра, дорогая, — проворчал Чарльз, когда она подошла к его столу и села на один из стульев напротив, — ты должна отдыхать. А не бродить вокруг, едва поправившись. — Я буду отдыхать, — сказала Мойра в ответ, — но мне нужно, чтобы ты мне кое с чем помог в первую очередь. — Все, что угодно, — тут же пообещал Чарльз, — все, что тебе нужно, дорогая. — Я хочу, чтобы ты создал в моем сознании надежную защиту, — сказала ему Мойра, — чтобы никто никогда не смог заставить меня выдать твои секреты. Чарльз в шоке моргнул. — Это может быть слово, — прервала его Мойра, — слово, которое я обычно не использую в повседневной беседе, и, произнося это слово, вся информация о тех, кого я люблю, будет заперта до тех пор, пока я не услышу встречное слово, произнесенное тобой или одним из мальчиков. — Мойра, — ошеломленно произнес Чарльз, — я не могу просить тебя об этом. — Ты меня и не просишь. Это я прошу тебя, Чарльз, — настаивала Мойра, — я отказываюсь быть обузой для нашей семьи. — Ты не обуза, Мойра Мактаггерт, — возразил Чарльз, вставая и обходя стол, чтобы опуститься перед ней на колени. — Ты не обуза, — он взял ее руки в свои и нежно сжал. — Пожалуйста, даже не думай о том, что ты можешь ею быть, потому что ты не такая, дорогая, ты не такая. — Но если меня когда-нибудь снова поймают, так и получится, — мягко и рассудительно заметила Мойра. — Пожалуйста, Чарльз. Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что никто не заставит меня выдать секреты нашей семьи. — Ладно, — неохотно согласился Чарльз. — У тебя есть на примете какое-нибудь надежное слово? — Анакреон, — сказала Мойра с кривой улыбкой. — Я презираю и поэзию, и непристойные застольные песни, так что сомневаюсь, что мне когда-нибудь придется его произносить. — А обратное слово? — Пегас, — улыбка Мойры смягчилась, — мой любимый греческий миф. *** В ту ночь Чарльз почти не спал, его мучили кошмары, от которых он задыхался и бросался в спальни детей, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. В конце концов он отказался от мысли отдохнуть и отправился в лабораторию Хэнка около четверти пятого утра. Хэнк, со своей стороны, никогда не пытался заснуть и вместо этого погрузился в свои текущие проекты.  — Хэй, профессор, — поздоровался Хэнк, явно под кайфом от кофеина, — я закончил нашего Черного дрозда несколько часов назад. Могу ли я построить глубоководную подводную лодку из немагнитного металла от ракет, которые мы освободили от Страйкера? — Как мы будем использовать подводную лодку? Мы в десяти милях от Атлантики, — поинтересовался Чарльз. — Да, но эта земля вся ваша отсюда до моря, — нетерпеливо сказал Хэнк. — как только подлодка будет построена, я попрошу Алекса взорвать туннель, ведущий из-под подземных уровней особняка к воде. Кроме того, могу ли я перепроектировать бункер? Я думаю, что могу создать тип компьютерной программы, которая позволит нам тренироваться с сотнями различных сценариев. О, и Скотт и Джин хотят, чтобы я сделал им ховерборды, хорошо? Я спроектирую их так, чтобы они поднимались над землей дюймов на шесть. — Хэнк, — вмешался Чарльз, прежде чем ученый успел продолжить, что явно собирался сделать, — ты можешь строить и создавать все, что захочешь, но прежде чем ты это сделаешь, ты отправишься на кухню, сделаешь себе чашку успокаивающего ромашкового чая, выпьешь его, а затем получишь десять часов непрерывного сна. — Но… — Никаких «но», — твердо сказал Чарльз. — Ты устал. Тебе нужно отдохнуть. А теперь иди. Хэнк повиновался, и Чарльз поднялся наверх, чтобы принять душ и переодеться. Он только успел натянуть на ноги кашемировые носки, когда его захлестнула волна телепатического беспокойства, исходящая из детской. Чарльз бросился через холл и увидел своего младшего сына, сидящего в кроватке с непролитыми слезами в глазах. — Булочка, — Каспер указал на пол, куда упал его любимый плюшевый кролик. Чарльз быстро поднял плюшевую игрушку с пола и вручил ее Касперу, который тут же схватил ее и прижал к груди.  — Ну вот, дорогой, теперь все хорошо, — успокоил его Чарльз, снова укутывая Каспера одеялом и проводя рукой по коротким густым волосам, — и посмотри, ты сказал свое первое слово. Молодец, дорогой. Молодец.