***
Илья нагнал Андрея уже на подходе к машине. — Тебя разыскивают с собаками. Очередной жмурик, вот адрес. Андрей молча принял клочок бумаги из руки друга, кивнул ему и прыгнул за руль — водителя уже давным-давно отпустил. Илья уселся рядом на пассажирское сиденье. Андрей не стал задавать вопросов и выпроваживать его, знал, что все бесполезно. По дороге личных тем больше не поднимали, обыденно говорили о работе и не чувствовали напряжения. Его не было. На месте обнаружили убитую девушку. — Стреляли с близкого расстояния в упор, — сказал Андрей, осматривая погибшую. — Других следов насилия при визуальном осмотре нет. — В сумке студенческий билет. МГУ, исторический факультет, — произнес Илья. — Кому же могла так насолить обычная студентка? Из патрульной машины раздался оглушающий звон телефона. Срочный вызов. Пьяный служащий правоохранительных органов устроил дебош во время квартирника, приревновав свою подружку к другому. К моменту приезда милиции на полу лежал пристреленный соперник, а ревнивец продолжал размахивать пистолетом и орать на перепуганных недозаложников. — Он в неадеквате, надо сразу брать, иначе может перестрелять людей, — сказал Илья еще в подъезде. — Ты не высовывайся без оружия, — сказал Андрей, среди всех оказавшийся старшим по званию. Командование автоматически перешло к нему, хотя захват к его прямым обязанностям не относился. Но в умении действовать по ситуации и заключался профессионализм — Андрей проходил военную подготовку наравне со всеми, хотя и не так давно служил в ГУУРе. Марш-броски, выезды на стрельбища, спортивные тренировки — все это не обошло его стороной, потому как диагноз с астмой в итоге не подтвердился. Выбили дверь и ворвались внутрь. Понимая, что за убийство гражданского светит вышка, обезумевший мужик начал отстреливаться и чуть не прикончил Андрея. Тот успел скрыться за стеной — пуля рассекла плечо, кровь забила фонтаном во все стороны, боль оглушила. Безоружный Илья тоже едва успел скрыться. Не прошло и минуты, прежде чем все закончилось — кто-то из ребят выстрелил дебоширу в голову. Дальше работа пошла по обычному сценарию. Обнаружив окровавленного Андрея на полу, Илья успел подумать о худшем. — Андрей Саныч? — громко спросил кто-то. — Живой, но без сознания и кровью истекает, — бросил в ответ Илья, выуживая из медицинского чемодана Андрея жгут. Перетянув место выше раны, он сунул товарищу под нос вату, пропитанную нашатырем. Тот зашевелился и открыл глаза, застонав. — Терпи, Андрюха. Касательная, до свадьбы заживет. Кровь останавливается, ты мне лучше напомни, что дальше делать, — скрывая волнение за беззаботностью, произнес Илья. — Только не отключайся! Тяни до скорой. Получив обжигающий удар ладонью по лицу, Андрей кое-как сосредоточился. — Жгут наложил. Рану не трогай — там грязь и остатки одежды, — уверенно и осознанно ответил Андрей. — Прям так перевязку делай, фиксируй руку и коли мне внутривенно анальгетик. Сдавай в таком виде фельдшерам. Илья все делал четко, но был предельно напряжен. Огнестрельные ранения очень опасны, в случае с конечностями тоже. При задержании не разрешают без крайней нужды стрелять преступникам по ногам, потому что это может закончиться гибелью уже через две минуты. Поздним вечером скорая прилетела быстро. Андрей оставался в сознании, боль слегка притупилась. — Из наших и гражданских больше никто не пострадал, — сообщил Илья, когда Андрея погрузили на каталку. — Считай, сработали чисто. — Хорошо, — с долей облегчения произнес Андрей. — Илюх, скажи Таське. И давай по-мужски, сориентируй ее без всякого идиотизма. Она всего лишь девчонка, а ты вон какой храбрец. Родителям я сам завтра позвоню. Волнуюсь за них. — Все сделаю, не ссы, — услышал он в ответ и успокоился.***
Ответив на поздний телефонный звонок, Тая не сразу осознала происходящее. — Это я, Илья. Выслушай внимательно и не задавай вопросов. Таю затрясло, но она сумела выдавить из себя: — Говори. — Мы с Андреем дружим с Афгана и вместе служим. Он ранен и сейчас в больнице МВД. Тая похолодела и чуть не выронила трубку. — Состояние опасное? — выпалила она громче, чем следовало. — Тая, без паники, — хладнокровно произнес Илья. — Рана касательная, но глубокая. Было сильное кровотечение. Теперь Андрею помогают. Все будет в порядке. Утром могу провести тебя к нему. — Я буду готова. — Приеду к восьми. И Андрей просил пока не сообщать его родителям. — Поняла. Спасибо! — коротко бросила Тая и положила трубку, чтобы не допускать неловкого молчания. Глаз в ту ночь она так и не сомкнула, даже не легла. Не могла остановиться. Пила много воды и ходила по пустой квартире в попытках осознать происходящее. Ровно в восемь она села на заднее сиденье служебной «Копейки», бросив Илье равнодушное «привет». Тот поздоровался в ответ и нажал на газ. Тая многое хотела ему сказать, но не в такой момент. Оба были слишком обеспокоены и растеряны. В салоне висела тяжелая тишина. Илья уставился на дорогу, Тая смотрела в боковое окно и ничего за ним не видела. Больше всего на свете она хотела оказаться рядом с Андреем. Илья узнал номер палаты, но прежде встретился с врачом. Тот разрешил Тае пройти к пациенту. Открыв дверь, она других даже не заметила и уверенно протопала к Андрею, который уже полусидел и выглядел вполне живым. Илья проходить не стал, махнул другу рукой и на моменте, когда Тая бережно обняла его за шею, скрылся за дверью. — Ты напугал меня, — сказала Тая, опустившись на край койки и вцепившись в ладонь Андрея, будто он мог исчезнуть. — Ты знаешь — я не хотел. Шальная пуля, — почти ласково ответил он. — Рану не зашивали. Подержат тут еще немного и отпустят. Все должно закончиться без последствий. Мне жаль, что ваша встреча с Ильей вышла такой скомканной из-за меня. Тая отрицательно качнула головой: — Не надо, мы разберемся. Все же взрослые люди. — Я узнал только вчера и хотел с тобой поговорить вечером. — Андрей, не думай об этом сейчас, — твердо повторила Тая. — Ты очень взвинчена. Видишь, я в норме, успокойся, — от прежней ласки в голосе Андрея ничего не осталось. Он стал серьезен. Тая осеклась и прижала его ладонь к своей щеке. — Прости! Я слишком испугалась за тебя. — Я об этом тоже думал, — в прежнем серьезном тоне продолжал Андрей. Тая опустила их руки к себе на колени и вопросительно уставилась на него, правильно предугадывая дальнейшие слова. — Я настолько одурел от тебя, что о самом важном не подумал. А тебе вот это вот все надо? Андрею было непросто о таком говорить, и он пока еще ожидал от Таи отказа. Зачем ей трепать свои нервы, ожидая его с работы долгими ночами? В конце концов он рисковал своей шкурой чаще обычного человека и в следующий раз мог попасть прямиком в морг. Тая не возмущалась и не собиралась обижаться. Все верно — они еще не так далеко зашли, чтобы нельзя было прервать отношения. И теперь решение оставалось за ней. — Конечно, перспектива стать вдовой меня не привлекает, — негромко ответила она, опустив взгляд на свои ладони, крепче сжимавшие руку Андрея. — Но в некоторых вопросах я старомодна. — Тая подняла глаза и встретилась с напряженным взглядом человека, ожидавшего своего приговора. — Я верю в любовь. И все происходящее между нами — это ее проявления. Андрюша, ты ждал моей готовности. Я готова. Давай просто распишемся при свидетелях и родителях. Как только ты выйдешь отсюда, подадим заявление, — последняя фраза прозвучала почти как мольба, будто Андрей был против. Его выражение лица мгновенно изменилось. Взгляд снова стал ласковым, на губах заиграла улыбка. — Так и сделаем, Тась. Ты очень уставшая. Я бы сказал «никакая». Теперь мысли немного улеглись? — Да. — На работу надо? — Нет, в эту субботу я дома. — Тогда поезжай домой, отоспись. Со мной за это время ничего не случится. Но организм Андрея боролся с раной слишком упорно, запустив механизмы регенерации на полную. К вечеру поднялась температура, что в принципе было допустимо. Через несколько дней рану пришлось вскрывать из-за нагноения и все пошло сначала. Ухода за ним не требовалось, поэтому посещения запретили. Тая успела привыкнуть к своим переживаниям за Андрея и стала реагировать чуть спокойнее. А вот Глафира Ивановна паниковала, проклиная выбор сына. — Никак я не пойму, что с ним после армии происходит. Занимается вовсе не медициной, женится на первой встречной через четыре месяца отношений! Откуда эта опрометчивость? — кричала Глафира Ивановна мужу, словно пыталась до него достучаться. Ведь Александр Семенович во всем Андрея поддержал. — Я, кажется, тебе уже объяснял, Глаша, он не может больше оперировать живых людей. Не может, Глаша! Угробит кого-нибудь и вообще сядет, в худшем случае пулю в затылок получит за неумышленное убийство в силу некомпетентности. А на Таю наезжать не надо. Там невооруженным глазом все видно. Любовь у них взаимная, как у нас с тобой в молодости была. Забыла?! — на повышенных тонах ответил Александр Семенович. — Ты хоть заметила, как Андрей оживился? Лучше было бы, если бы пить продолжал и начал бы девок к себе водить? Под него каждая вторая ляжет, только пальцем помани. А теперь женится, дети пойдут. И неважно, что Тая не соответствует всем твоим представлениям о принцессе для сына. — Она тоже под него легла. Самая обыкновенная девчонка. Харизматичная, конечно, но навсегда провинциалкой останется. Еще неизвестно, доучится ли, а то будет Андрей с лаборанткой жить. — И что?! — почти взревел Александр Семенович, вскочив со своего любимого кресла. — Мечтала о богатенькой невестке из хорошей московской семьи? — Успокойся, Саша, сердце побереги, — холодно отчеканила Глафира Ивановна, не намереваясь продолжать спор. У нее было свое видение ситуации — подпорченное жестокой реальностью, но допустимое. Александр Семенович глубоко вздохнул и сел: — Глаша, тебе придется ее принять, потому что Андрей от нее не отступится. Тем более девочка очень старается.