POV Энджели
Класс. Круто. Замечательно. Просто прекрасно! Это же надо так заболеть. Черт, да, я заболела. Сильно. В голове полная каша, я ничего не понимаю. Бабушка крутится вокруг меня всё утро, а я не могу даже пошевелиться. Как будто меня парализовало. Я поняла, что со мной что-то не в порядке, еще когда я ложилась спать. Перед этим меня начало мутить, и кружилась голова. Всю ночь меня мучала высокая температура, а сейчас, кажется, она немного спала. И ведь я так хотела пойти сегодня в школу. Видимо, у меня до сих пор высокая температура, но так оно и есть. Я надеялась увидеться со Свит Пи…***
За Энджели весь день напролет ухаживала бабушка. Она вернулась вчера вся мокрая и, видимо, из-за проведенного времени под дождем (старушка так и не поняла, что делала ее внучка до такого позднего времени, но не стала ее расспрашивать, потому что она вполне взрослая и в праве решать, чем ей заниматься) у Энджели ночью поднялась температура, и ей было плохо. Она была в таком ужасном состоянии, что просто не могла толком прийти в себя. Только время от времени за весь день она просыпалась, но и в этом случае она не могла сказать ни слова.***
Свит Пи был довольно веселым в это утро. Во-первых, потому что сегодня он отвезет Джорджа на день рождение к другу, и можно будет заняться важными делами, а во-вторых, Стив сегодня наконец увидит Энн. Он всю ночь не спал и думал об их разговоре, поцелуях, о ней… Боже, что-то определенно есть в этой девчонке, раз она так его зацепила. Ну, конечно же, она ему нравится. Вот только осталось, чтобы Свит теперь это понял…POV Свит Пи
Весь день у меня крутится в голове один и тот же вопрос. Почему она не пришла? Интересно, где она может быть? Она наверное заболела, или с ней что-то случилось. А может она не захотела приходить из-за меня? Из-за того, что вчера случилось? Она, видимо, сейчас жалеет об этом… Да нет, она скорее всего и правда заболела, ведь она была вчера мокрой насквозь. Черт, чем я думал, когда целовал ее? Конечно же, она жалеет об этом поцелуе… поцелуях. Кто я такой, чтобы претендовать на нее? Я всего лишь жалкий Змей, у которого даже дома нет. Да и мы абсолютно разные. Даже не смотря на то, что с ней было, Энджели до сих пор остается неприкосновенной, неопытной, доброй, перспективной и воспитанной девушкой. Она заслуживает что-то большее, чем отношения с невоспитанным диким Змеем, который ни на что не годен. Зачем ей я? Но, конечно, тем мудакам я бы набил морды с удовольствием, и еще каким. Я не представляю, каким нужно быть аморальным дебилом, чтобы пытаться износиловать пятнадцатилетнюю девочку. Она же была еще совсем ребенком… Господи, даже не хочу представлять, что она пережила, какие трудности она прошла. Не хочу представлять, потому что я могу не сдержаться. Плевать, что они в другом городе, я найду, на ком можно оторваться. Когда она мне только это рассказала, я почувствовал невероятную злость, какую еще никогда не ощущал. Гнев и боль за нее буквально застилали мне глаза. Я почему-то чувствовал безумную ответственность за все ее страдания. Это слишком много для пятнадцатилетнего подростка. Ей пришлось слишком рано повзрослеть… Прямо как мне. Уж я-то знаю, что такое трудности в жизни. Только жизнь побила меня и физически, и морально. Весь комплект, так сказать. Прошло уже два урока, но от нее никаких известий. Хотя какие могут быть новости, если у меня даже ее номера телефона нет? Надо будет во время перерыва на ланч спросить у Тони, знает ли она что-нибудь об отсутствии Энни. Но, по правде говоря, я даже не знаю, что буду ей говорить, если все же мы с ней встретимся в скором времени. Наверняка, буду стоять как неопытный подросток тринадцати лет и мямлить что-то невнятное. Почти всегда так происходит, когда она рядом. Когда она находится поблизости, совершенно не хочется что-то говорить или доказывать. Просто хочется смотреть на неё и слушать ее бесконечную болтовню. Ну, это в некоторых случаях. В основном она просто выводит меня из себя, и мы начинаем спорить. Но что-то есть в наших «ссорах». Оказывается, даже не надо было искать Тони. Она сама меня нашла, да и Фэнгс вместе с ней. Когда они подошли ко мне, на их лицах была устрашающая серьезность, что я редко наблюдаю, особенно у Фога на физиономии. Они и впрямь были такими сконцентрированными и серьезными, что мне стало немного не по себе. — Хэй, ребята! — Я постарался хоть как-то вызвать у них что-то наподобие улыбки, но они оставались все такими же невозмутимо серьезными. — Что-то случилось? — в этот момент я понял, что, определенно, кое-что произошло. Они переглянулись так, будто спрашивали друг друга, стоит говорить мне эту информацию или нет. Неужели что-то случилось с Энджели? Когда Фогарти заговорил, мое сердце пропустило удар в ожидании плохих новостей: — Свит… ЭфПи за решеткой... — проговорил он.***
За весь день до Энджели пытались дозвониться сразу несколько человек. Связано ли это с ее отсутствием, или с арестом ЭфПи? В любом случае, об этом будет известно лишь тогда, когда девушка придет в себя. А пока она ворочается на кровати под горой одеял. Ей уже немного получше, чем было до этого, но всё равно ей очень хреново. Но она хоть может связывать мысли в логическую цепочку. Бабушка ушла за какими-то лекарствами, оставив внучку одну, когда ей полегчало. А сейчас русоволосая не могла просто физически выкинуть из своей головы Свит Пи. Она все острее ощущала на себе воспоминания прикосновений его губ и рук. Энджели никогда раньше такого не испытывала. Ее никогда не влекло так сильно к парням. Она, конечно же, не была монашкой, но все же… Да и что тут говорить, если Стив был первым парнем, который поцеловал ее. Здесь и так все понятно, гадать не нужно. «Ну почему? Почему я опять не могу перестать думать о нем? Ладно, допустим, он мне немного нравится… Боже, пускай, сильно нравится. Но это ведь не повод думать о нем даже тогда, когда мне так хреново, и я еле могу адекватно мыслить???» — именно это крутилось у Энн в голове. А еще множество и множество догадок, переживает ли он из-за ее отсутствия? Или ему в радость, что ее нет, что можно избежать разговора после поцелуя? А может ему вообще всё равно на то, что с ней произошло? Из раздумий ее вырвал звук открывающейся двери в ее комнату. На пороге появилась бабуля с какими-то препаратами в руках. Она подошла к кровати, где лежала Энджели и потрогала ладонью ее лоб. Он до сих пор был горячим, но, видимо, галлюцинации уже прошли, раз у девушки такой ясный и понимающий взгляд. — Ты как, милая? — с беспокойством спросила старушка. Она очень переживала за свою внучку, как бы не начались осложнения после такого гриппа. — Да вроде неплохо, — она поморщилась, услышав свой скрипучий голос. Энджели заговорила впервые после того, как утром сказала, что ей нехорошо. — Только голова немного болит. — Не волнуйся. Сейчас я дам тебе лекарство, и ты снова сможешь заснуть. А завтра тебе уже будет намного лучше, дорогая, — говорила бабушка, пока раскладывала и рассматривала на маленьком столике все таблетки. После того, как Энн выпила парочку лекарств, ее начало утомлять всё вокруг. Бесконечная болтовня Эммы, звуки машин с улицы, вся эта атмосфера, мысли о Свит Пи… Через несколько минут веки девушки налились свинцом. Она сомкнула глаза и даже не заметила, как провалилась в глубокий сон. Энджели может поклясться, что за последние два года ни разу так хорошо и сладко не спала. Ей ничего не снилось… наконец-то. Простой спокойный сон, как и у обычного человека в этом огромном мире. А во время того, как Энджели видела десятый сон, в Ривердейле творилась суматоха. После ареста ЭфПи все как будто ожили. Кто-то из жителей говорил, что так ему и надо, главарю Змеев, что он только травил жизнь окружающим своим присутствием в этом городке. А кто-то, наоборот, заступался за него, говорили, что раньше он был довольно порядочным человеком, и что до сих пор таковым и является, что он не заслуживает такой жизни… Весь город, сам того не понимая, разделился на две части. И только Свит Пи ничего не понимал. Он разрывался между тем, чтобы придумать, как бы вытащить ЭфПи из той задницы, куда он попал, и тем, что у него постоянно в мыслях была она. Он несколько раз чуть было не срывался с места, чтобы поехать к ней домой узнать, что с ней случилось, и поговорить. День прошел незаметно только для Энн. Она проснулась лишь под утро следующего дня и чувствовала себя намного лучше, чем вчера. Температуры не было, уже не тошнило, только в теле присутствовала некая слабость, а в целом она ощущала себя легко, даже очень легко. Будто огромный груз спал с ее хрупких плеч. Девушка вылезла из постели только для того, чтобы уталить безумную жажду. Вы спросите, почему же бабушка не оставила ей стакан с водой возле кровати? Просто Энджели ужасно захотелось пить, и за последние десять минут, что она проснулась, русоволосая успела выпить полный до краев стакан воды. Зеленоглазая спускалась по лестнице, крепко держась за перила, чтобы не упасть из-за слабости. Спустившись на кухню и выпив долгожданный и такой желанный стакан воды, она немного постояла там возле окна. На улице еще не взошло солнце, но уже было довольно светло. С деревьев уже опала листва, но от этого чувствовалась какая-то легкость. Энджели заметила, что осень вышла довольно сухой, хотя она даже не знает, какая осень характерна для этого городка. Но, если честно, климат Ривердейла практически не отличался от климата Чикаго, поэтому, возможно, ее переезд не был таким тяжелым и чреват последствиями для ее организма. Очнувшись от своих мыслей, девушка отошла от окна и, немного пошатываясь, направилась обратно к себе в комнату. Энджели по пути в кровать захватила телефон и залезла под одеяла. Включив смартфон, она обнаружила 2 пропущенных от Бетти, 4 пропущенных от Фэнгса, 8 от Тони и… 0 от того, кого хотелось на данный момент увидеть больше всего. С одной стороны он не знает ее номер, и то, что они поцеловались пару раз, не означает, что они друг другу что-то должны и обязаны… Но с другой стороны Стив вполне мог попросить ее номер у кого-нибудь, без разницы у кого, и узнать, почему ее нет в школе. Просто меньше двух суток назад он казался таким заботливым, Энджели и правда думала, что он искренне переживает за нее и пытается помочь. Но, видимо, раз уж он не проявил никакого интереса по поводу ее отсутствия, значит, ему все равно… «А может быть такое, что ему просто некогда?» — вдруг промелькнуло в голове у русоволосой. Ну, это вполне логично, раз уж у него такая жизнь и огромная куча еще нерешенных проблем. Отложив средство связи на тумбочку возле кровати, Энджели перелегла на другой бок и закрыла глаза. Ей не хотелось больше ни о чем думать. Она уже утомилась за это время. Физическая усталость дала о себе знать, и уже через несколько минут Энн провалилась в Царство Морфея.***
Еще не открыв глаза, девушка поняла, что на улице уже утро. В голове очень медленно всё расставлялось по полочкам. Сначала она не понимала, где находится, следом не могла понять, какой сегодня день, и что с ней. Но потом, все же раскрыв свои омуты, Энджели выстроила все мысли по порядку. В теле ощущалась сила, какой еще вчера и в помине не было. Но русоволосая все равно чувствовала последствия простуды. Во рту был неприятный привкус таблеток, а от всего тела доносился не самый душистый запах. Сев в кровати, девушка посмотрела в окно. Там уже светило солнце, и, как ни странно, пели птички. Погода была лучше некуда, но это никак не относилось к тому, что сейчас происходило у нее в жизни. Глубоко вздохнув, Энн вылезла из постели и направилась в ванную комнату, чтобы поскорее смыть с себя этот режущий нос запах. Русоволосая встала под струи душа и тут же расслабилась. После почти двухдневного лежания в постели все мышцы и суставы затекли, а кожа была неестественно вспрелой и бледной. Чувствуя, как по коже стекают горячие капли воды, у девушки в голове все прояснилось, и думать стало значительно легче. Энджели вылезла из душа с мыслью, что позже нужно будет принять ванну, полежать в горячей воде, а не просто сполоснуться в душе. Одевшись в чистую одежду, вкусно пахнущую стиральным порошком, она застелила постель, думая, что нужно напомнить самой себе после завтрака поменять постельное белье. Энджели спустилась вниз на кухню, но там никого не было. Это было довольно странно, учитывая, что бабушка нигде не работает, и, в принципе, не могла никуда уйти средь бела дня. Не сильно заморачиваясь на этот счет, девушка самостоятельно пожарила омлет, хоть и был уже полдень, но ни на что большее она не была способна. Не подумайте, ей вовсе не все равно на свою бабушку, просто последняя очень часто куда-то выходит: в гости, в больницу — сдавать анализы, просто в магазин за продуктами и так далее. По началу ей тоже было очень непривычно, что старушка, которая должна сидеть дома, просто не знает, куда деть всю энергию. Энджели позавтракала, выпила на всякий случай кое-какие жаропонижающие и разгоняющие кровь таблетки, взяла сотовый телефон и села на кровать с ноутбуком, чтобы проверить некоторые соц. сети. Как только она уж было уделила внимание всем звонкам и сообщениям, внизу послышался звук открываемой двери и тихих шагов. Было и так понятно кто это. Девушка про себя очень мило заметила, что по звукам шагов может определить идущего человека. Но только членов семьи, конечно же. Когда очень долго живешь с человеком, ты знаешь даже то, как он ходит. Её папа, например, ходит тяжелыми и глухими, а мама тихими и быстрыми шагами. Вот и теперь, пожив с бабулей, она может отличить и ее шаги. Только снова вернувшись к не начатому делу, вновь послышались шаги, но теперь на лестнице. Ожидая, Энн смотрела на дверь, и, наконец, та отворилась, и показалась старушка. На ее лице сначала отразился немой вопрос, следом недоумение и потом уже удивление. — Энни, тебе уже лучше, милая? — спросила она и направилась к кровати русоволосой. — Да, ба. Мне уже намного лучше, — постаралась улыбнуться девушка. — Боже, это прекрасно, — вздохнула пожилая женщина, — А то я уж было испугалась за тебя. Я даже врача вызывала. — Врача? — удивилась Энджели. Странно, она не помнит, чтобы ее кто-то осматривал. Видимо, и правда был очень сильный жар. — Да, — кивнула Эмма, — ты разговаривала во сне и сильно бредила. Тем более температура никак не желала спадать. Но главное, что сейчас тебе получше. Может, сварить тебе супчика? — Нет, спасибо, бабуль. Я уже позавтракала, — сказала девушка. Бабушка только кивнула и, попросив, чтобы русоволосая обязательно позвала ее, если что-то понадобится, вышла из комнаты. Энджели проверила все сообщения и звонки и решила позвонить Тони. Та ответила очень быстро и высказала девушке все, что хотела сказать. Что она безумно волновалась за нее, а домой к ней приходить не хотела, потому что думала, что может помешать. Голос был довольно дружелюбным и милым, но все равно очень сквозило холодом, и чувствовались отрешенность и некая грусть. Энн всегда замечает такие вещи, поэтому сходу спросила, что произошло. Топаз не ответила, но лишь спросила, можно ли ей прийти через некоторое время. Конечно же, девушка дала добро, и уже через двадцать минут Тони сидела в комнате Энджели и рассказывала последние новости. Оказывается, всего за каких-то два дня она пропустила слишком много. ЭфПи подозревают в убийстве Джейсона Блоссома, у Джагхеда в связи с этим был нервный срыв, и он даже пропал на какое-то время, но, слава Богу, его нашли очень быстро. На эту новость русоволосая сказала, что у нее были пара пропущенных от него, видимо, именно в тот момент, когда он узнал об этом, он позвонил своей сестре в надежде, что хоть она не предаст его. Так же её очень шокировало заявление ЭфПи о том, что он не очень-то и пытается как-то оправдаться. Но ведь Энджели знает, она уверена, что Джонс никогда бы не смог убить человека. Да, иногда он мог быть чересчур груб и серьезен, но опуститься до такого — не в его духе. И это было очень и очень странно. Насчет вступления Энн в ряды Змеев Топаз сказала лишь то, что ей стоит немного подождать, хотя она уже смело может считать себя Змейкой, потому что она является одной из них по крови. Когда тема зашла о школе, то девушка все же решила задать вопрос, который мучал ее во время всего разговора, но она побаивалась его озвучить, потому что это показалось бы со стороны странно, учитывая, что Тони не знала об их со Свит Пи отношениях. — Тони, а что там… — она запнулась, но прокашлялась и вновь продолжила, — Что там Стивен, он обо мне ничего не говорил? — глаза розоволосой немного округлились, но она не стала любопытничать. — Да… нет… вроде как… — задумалась Топаз, — Он спрашивал у меня лишь то, почему ты не ходишь в школу. — И что ты ему ответила? — чересчур возбужденно спросила девушка. — Сказала, что ты заболела, и что у тебя постельный режим, — спокойно произнесла она, но потом ее глаза подозрительно сузились, — а что? Энджели было запаниковала, но тут же расслабилась и решила не врать новой подруге и рассказать ей правду. Рассказ получился таким эмоциональным и будоражащим кровь, что Топаз представила всё в таких ярких красках, и сама была немного рада за девушку. Но когда пелена радости и бурных эмоций прошла, и она могла здраво мыслить, Тони одернула Энджели, что сейчас была не здесь, а где-то, наверное, далеко в мечтах. — Я, конечно, не советник и не спец в таких делах, но… Энджели, ты не думаешь, что это как-то противоестественно и странно? — с опаской произнесла Топаз, боясь задеть чувства девушки. Но к ее же собственному удивлению русоволосая глубоко вздохнула и покачала головой в знак согласия. — Думаю… Мне… Мне иногда порой даже страшно, но… — она опустила взгляд и задумалась. — Но я не знаю, правда. Я почему-то совершенно не думаю о последствиях, а просто делаю, когда нахожусь рядом с ним. Видимо, он и правда мне нравится, а я не понимаю, что с этим делать, — теперь она оперлась на локти и запустила пальцы в волосы. — Все слишком запутано, понимаешь? Я понятия не имею, что он чувствует по отношению ко мне… Да и вообще, что у него в голове творится, тоже не знаю… — Честно, я пока не совсем понимаю, что именно между вами, потому что еще неделю назад вы были готовы глаза друг другу вырвать. Но считаю, вам стоит самим встретиться, поговорить и прояснить всю ситуацию, — очень мудро, не свойственно розоволосой, посоветовала она. Она всегда придерживалась позиции, что в своем дерьме должны разбираться сами люди, не слишком сильно расчитывая на чью-то помощь. Это их дела, их проблемы и их жизнь. — Наверное… — задумчиво произнесла та. Больше к этой теме они не возвращались. Болтали обо всем и ни о чем одновременно. Тони рассказывала всякие незначительные новости в школе, временами даже немного затрагивала и свои проблемы, но Энджели не расспрашивала и не пыталась узнать больше. Если Топаз захочет, то сама всё расскажет. Это глупо — пытаться вытягивать какую-то информацию у человека, который не хочет ею с тобой делиться. Это как биться об бетонную стену голыми руками — все равно ничего не добьешься, пока этого не захочет кто-то еще. Когда стрелка часов перевалила за девять вечера, Тони попращалась с Энджели и оставила ее готовиться к следующему дню. Да, как бы не хотелось, но болезнь прошла, и придется идти в школу. Приготовив одежду на завтрашнее утро, чтобы потом не бегать в истерике по всей комнате, а ля «Я не знаю, что мне надеть!!!», девушка сходила в душ, поменяла постельное белье и, переодевшись в бесформенную растянутую футболку, легла на боковую. Проверив свой телефон на наличие каких-либо звонков и сообщений, с глубоким вздохом русоволосая положила средство связи на прикроватную тумбочку. За эти дни не было ни одного звонка или сообщения ни от мамы, ни от отца. Энн вовсе не злилась на них, нет. Она уже давно привыкла к ним, вечно серьезным и суровым, но неперестающим любить своих детей родителям. Но всё же было как-то обидно в душе, хоть она даже не знала, говорила ли бабушка ее маме что-нибудь или нет. Обычно они не с большим трепетом относились к ним, когда у кого-нибудь из сестер была простуда, они порой не давали той нужной поддержки, которая требовалась в самых незначительных проблемах, она надеялась, что после того случая два года назад родители хоть как-то станут чуточку больше уделять ей и сестре внимания. Было тогда всё, абсолютно всё: поддержка, внимание, ласка и чрезмерная любовь и опекание. Но вскоре когда всё встало на свои места, они вновь стали теми же суровыми мамой и папой, которым очень важно мнение общества. Но несмотря на всё это, Энн всё также любила их и понимала, что порой ветренная и безответственная к материнским обязаностям мать тоже в нужное время окажет поддержку, хоть и небольшую. А отец всегда был очень суров, иногда даже груб, но он души не чаял в своих дочерях. Может он это и не показывал так часто и открыто, но девочки все равно всегда чувствовали огромную любовь к себе с его стороны. Как правило, родителей не выбирают, они даны нам с рождения, и, как не крути, ты всегда будешь любить их, хоть и не всегда признавать это.***
POV Энджели
— Господи, Стэн, отвали от меня. Сколько раз тебе уже это повторять? — я была на взводе и уже не контролировала свои эмоции, а этот амбал не хочет понять то, что я пытаюсь вбить ему в голову уже пять минут. — Столько, сколько потребуется. Я же сказал, Энджели, я не отстану от тебя, пока ты не дашь мне ответ на мой вопрос, — нагло произнес этот громила. Он зажал меня в темном узком коридоре возле стены в школе и пытается пригласить меня на свидание. Скажу честно, это у него плохо получается, учитывая, что я боюсь темных и маленьких помещений, особенно, когда до тебя докапывается здоровенный парень. — Хочешь ответ? — задумчиво кивнул и посмотрел мне в глаза в ожидании какого-то чуда. — Нет. Мой ответ — нет, Стэн. Доволен? — Нет, конечно, я не доволен. Можно узнать причину твоего отказа? — он с искренним любопытством смотрел на меня, на что я только удивленно глядела в его большие щенячьи глаза. Он серьезно такой тупой, что не понимает очевидных вещей? Вдруг его взгляд немного прояснился. — Это из-за того случая на физкультуре? Ты серьезно? Энни, я ведь уже извинился за это, — опять этот его наглый взгляд. Он этим только сильнее начинает выводить меня из себя. — Во-первых, не называй меня «Энни». Во-вторых, я просто не хочу идти с тобой на свидание. И это даже не из-за того случая, нет. Просто я не хочу. Ты мне не нравишься, — да, вот так вот грубо я отвечаю на такие предложения. Я давно уже привыкла отказывать парням, когда те пытаются клеиться ко мне. Благо их было не так много в моей жизни, но я умею давать отпор в словесной перепалке. Это для Фэнгса я сделала исключение в виде мягкого отказа лишь потому, что он слишком дорог мне, чтобы терять его из-за какого-то пустяка. Но таких, как Стэн, я шлю куда подальше, даже не пытаясь узнать кого-нибудь из них поближе. — Значит, так, да? Ну ладно, нет, так нет. Только ты не учла, что я получаю всё, чего пожелает моя душа, без исключений, — в подтверждение этого его рука заскользила вверх по моей ноге. Нет, он не приставал ко мне, я, поверьте уж, могу отличить домогание от обычных касаний. Стэн просто пытался доказать и наглядно показать мне, что будет в случае отказа. Хоть он и не применял никакой грубой мужской силы, в легких все равно не хватало воздуха, а по телу медленно, но верно разливалась паника. Меня уже полностью захлестнуло эмоциями, когда я будто сквозь пленку услышала знакомый хриплый голос. — Что ты, мать твою, вытворяешь? — я сначала не поняла, кому был адресован вопрос, но после того, как Свит оттащил этого громилу от меня и прижал к стенке, я услышала уже более спокойный и размеренный тембр голоса, — Стэн, тебе что, заняться нечем? Неужели ты не знаешь, что она теперь тоже Змей? Если нет, то вот для тебя информация. Слушай внимательно, так как я дважды повторять не стану, — его голос ни разу не повысился, а это уже пугало. — Притронешься к ней еще хоть раз, будешь иметь дело с кем-нибудь из нас или со всеми сразу, усек? — он выжидательно смотрел на бедного испуганного парня, который слова не может вымолвить. Теперь, кажется, его терпение лопнуло. Это было заметно по сжавшимся кулакам на куртке Стэна. — Я спрашиваю, ты понял меня или нет? — уже громко и угрожающе сказал Стивен. Стэн был настолько испуган, что его сил хватило лишь на то, чтобы утвердительно кивнуть. После это брюнет отпустил его, и парень быстро ушел, с опаской поглядывая на нас, стоящих все также в темном коридоре. Только я хотела поблагодарить парня, спасшего меня, как он, даже не взглянув в мою сторону, пошел прочь по узкому помещению. Я хотела остановить и догнать его, но как только произнесла его имя, сделав пару шагов, земля из-под ног словно исчезла, и я упала на колени, хватая ртом воздух. Я ничего не видела, в глазах потемнело, а уши заложило. Я почувствовала только руку, которая опустилась на мое плечо. Через какое-то время я ощутила, как меня трясут за плечи, а после слегка касаются лица холодными пальцами. Я набрала как можно побольше кислорода в легкие. — Свежий воздух… — я смогла только выговорить это и больше ничего. Это самое главное, что мне нужно было на данный момент. Видимо, поняв, о чем я, сильные руки подхватили меня и куда-то понесли. Кажется, я слышала бархатный успокаивающий голос, но не могла разобрать слов. До меня доносились лишь нечленораздельные звуки, словно утопающие в океане. Но оказавшись на улице и вдохнув свежий холодный воздух, я вновь, не спеша, преобретала способность видеть и слышать. Мне стало легче дышать, и я откинулась спиной на дерево, возле которого меня усадили. Вокруг не было ни души, я, наконец, могла снова прекрасно слышать. И довольно отчетливо слышала тяжелое дыхание сидящего рядом человека, который тоже был в шоке от этой ситуации. — Что это было? — услышала я через несколько минут молчания тихий и мягкий голос. — Паническая атака, — только и сказала я. Заметив на себе интересующийся взгляд, я вздохнула. — Такое часто бывает с теми, кто испытывал на себе слишком сильные стрессовые ситуации. — Это я понял. Только вот из-за чего она произошла? Неужели из-за Стэна? — я посмотрела на него и сама не знала ответ на этот вопрос. И правда, из-за чего? — Не знаю, — честно ответила я — У меня уже давно их не было. Последняя паническая атака была примерно пол года назад, — он удивленно взглянул на меня, а после задумался. — Соглашусь, это даже для меня странно. Вроде все было нормально, пока он… — я запнулась. — Пока он что? Он тебе что-то успел сделать? — не услышав ответ, он резко схватил меня за подбородок и повернул мое ничего невыражающее лицо к себе. — Энджели, отвечай, когда я задаю тебе вопрос, — строго сказал брюнет. — Нет, но… Когда он прикоснулся ко мне я почувствовала первый признак атаки — нехватка кислорода. Я думала, что это всё эмоции, но, видимо, это не так… — признаться честно, я сама не понимала, как я продержалась на ногах более двух минут, не понимая, что со мной что-то происходит. Наверное, я слишком заострила внимание на Стиве, угрожающему Стэну. Но чтобы потом чуть не упасть в обморок. Это было впервые… Может это все потому, что мой организм еще не совсем отошел от простуды? Может я слишком переутомилась? Не знаю… Да и это уже не так уж и важно. — Пойдем, — вздохнул парень и, схватив меня за руку, потянул в неизвестном направлении. — Куда? — он шел так быстро и так крепко держал мою руку, что мне стало немного страшно, хоть и понимала, что бояться нечего. — Увидишь, — лишь сказал Змей и, уже подойдя к своему автомобилю, открыл мне переднюю дверцу. Я стояла, как бревно, и не шевелилась. Что всё это значит? — Ты долго будешь так стоять? Или мне самому запихать тебя в машину? Поверь, я смогу это сделать, — довольно угрожающе произнес Стив, поэтому я сразу же села в транспорт и пристегнула ремень безопасности. В салоне все так же, как я помню, пахло мужским приятным парфюмом, от которого кружилась голова. Ну, и присутствовал еще один запах, не имеющий никакого отношения к одеколону, в тот раз он тоже чувствовался, как и от самого парня. Пока я думала, даже не заметила, что мы уже выехали за пределы города, а вдоль дороги уже не было каких-либо зданий, лишь одни деревья. Сначала я подумала, что Стив хочет отвезти на то же место, но после того, как хорошенько напрягла свои извилины, вспомнила, что та поляна совершенно в другой стороне. Тогда куда на этот раз он меня везет? В отличии от той поездки я не чувствовала ту беспокойность и сомнения, что одолевали меня. По какой-то причине я стала чувствовать себя рядом с ним, не побоюсь сказать, в безопасности. Я засмотрелась на вид, открывшийся мне по ту сторону окна автомобиля. Погода сегодня была изумительно прекрасна. Не было очень тепло, не светило яркими лучами солнце, но и не ощущалось приближение дождя. Небо было девственно чистым, а воздух был немного прохладным, но не режущим лицо. Давно я не получала такого удовольствия от состояния погоды. Я даже не заметила, как машина остановилась, и Свит уже открывает свою дверцу, но перед этим повернулся ко мне: — Мы приехали, мечтательница, выходи давай, — сказал он и вышел из автомобиля. — Эй, я не мечтательница. Я просто задумалась, — начала возмущаться я, а брюнет смотрел на меня с усмешкой и теплым взглядом. Кажется, он еще никогда так не смотрел на меня… — Так о чем задумалась? — он сделал вид, будто думает о чем-то. — Неужели обо мне? — так, а теперь он уже открыто насмехался надо мной. На это предположение я лишь фыркнула. Тоже мне, возомнил из себя царя. Только когда он вновь взял меня за руку и куда-то потянул за собой, я огляделась и поняла, что мы опять находимся на какой-то поляне. Но только эта значительно отличается от той. Здесь небольшая полянка, практически вся покрытая маленькими сиренивыми цветочками, по кругу окружена высокими соснами. Это так красиво, что нельзя описать словами. Но Стив не остановился на этой полянке, а потянул меня еще глубже в лес. Я не стала задавать вопросов, потому что я бы все равно не получила на них должных ответов, а лишь молча плелась за ним, восхищенно оглядывая местность. Ей Богу, можете закидать меня камнями, но я на миг почувствовала себя главной героиней, Беллой, из фильма «Сумерки». Мы вышли на большую равнинную поляну. Она была настолько огромной, что не было видно ни ее начала, ни конца. Кажется, это было что-то наподобие окраины леса. Недалеко от нас было совсем маленькое озеро, где, наверное, любят рыбачить местные люди, лесники. Если, конечно, таковые здесь присутствуют. А на самой высокой сосне был расположен маленький домик на дереве. Заметив моё заостреное внимание на этом домике, Стив сильнее сжал мою руку: — Оттуда очень удобно наблюдать за всем, что происходит в лесу. Мы часто раньше здесь бывали семьей. Меня даже до сих пор помнит добрая половина всех лесных рабочих. Хотя, как меня забыть? Я ведь очень часто здесь бываю… Особенно после того, как мы с Джорджем остались одни… — его голос стал таким тихим, в добавок он еще опустил голову, смотря себе под ноги, что я чуть не пропустила половину его слов мимо ушей. Но я поняла, о чем он говорил. — Кстати, об этом… — я дождалась, когда он поднимет на меня взгляд, и продолжила. — Я хочу извиниться. — Извиниться? За что? — недоумевал Свит Пи, его озадаченность выдавала маленькая складка между бровей. — За тот случай, когда я увидела те документы, — тихо говорила я. Брюнет так внимательно смотрел на меня, что я начала паниковать, а когда я паникую, то начинаю тороторить, — Я честно не хотела этого, Свитти. Просто я такая неуклюжая. Что с меня взять, с криворукой? Это произошло совершенно случайно, я просто потянулась за тестами по… м-м-м… — мне не дали договорить мягкие, теплые губы, сминающие мои. В нос ударил аромат терпкого кофе и сигарет. Даже не помню, когда мне начал так сильно нравиться этот запах, но от него у меня буквально сносило крышу. Парень неохотно разорвал поцелуй, и я почувствовала теплое дыхание на своей щеке. — Ну вот… — он очень глубоко дышал — Теперь я надеюсь, наконец, закроешь свой рот, — Стив обхватил ладонями мое лицо, искренне улыбаясь. — Ты ни в чем не виновата, Энджели, правда. Это я должен просить прощения за то, что так тогда отреагировал, — смотря в его глаза, мне становилось так тепло, что я не могла оторваться от них, утопая в этом молочно-шоколадном озере. Я ничего не ответила, а лишь обхватила руками его талию и прижалась к нему всем телом. Через мгновение я почувствовала сильные руки, обнимающие меня, и его холодный нос, что касался моей макушки. А я уткнулась лицом в его грудь, вдыхая как можно больше этого чудного аромата. Так бы продолжалось довольно долго, если бы я немного не ослабила объятия и не подняла голову. Я всё же решилась задать вопрос, который мучает меня уже очень долгое время: — Свит Пи… — он вопросительно посмотрел на меня, — не пойми не правильно, н-но… Что случилось с твоими родителями? — опасаясь его реакции, я сразу же принялась оправдываться. — Если ты не хочешь говорить об этом, я пойму. Ты не обязан докладывать мне всё. Парень разорвал объятия и засунул руки в карманы. Это плохой знак… Когда он заговорил, я старалась слушать его как можно внимательнее. — Это долгая история… И я никому никогда об этом не рассказывал. Никто из Змеев не знает, что точно произошло. Даже Фэнгс не посвящен во все подробности, только ЭфПи знает об этом, — он не смотрел мне в глаза, и я уже забеспокоилась, но он продолжал. — Когда мне было четырнадцать, моя мама, возвращаясь от подруги, попала в аварию… настолько сильную, что смерть была почти мгновенной… — он грустно усмехнулся. — Папа и врачи говорили, что это даже в какой-то степени хорошо, что она почти не мучалась. Но это никак не решало тех проблем, что у нас были: папа впал в депрессию, а Джорджу на тот момент было всего-то, наверное, где-то около пяти. И знаешь, кому пришлось говорить ему о том, что мамы не стало? Мне, черт побери. Хотя, по сути я сам был еще совсем ребенком и не был готов к такому… Он тогда так разочаровался во всем, что пару месяцев вообще не разговаривал. А папа… Папа после своей этой «депрессии», — он показал в воздухе кавычки, — начал пить. И не просто выпивать, а пить. Пить утром, в обед, вечером, ночью… Круглыми сутками. Бывало он днями не появлялся дома, заливая свое горе. А я, ни к чему не подготовленный подросток, учился самостоятельности. Отец забил на нас с братом, иногда даже забывал о нашем существовании, жалея лишь себя одного, такого бедного, что у него умерла любимая жена. А то, что мы оказались в ничем не лучшем положении, его вовсе не заботило. Он даже не подумал, что чувствовали мы, когда видели его вечно пьяным, трещащим всем и всюду о своей великой любви к умершей супруге, а потом трахающего какую-нибудь шлюху. Знаешь ли, не слишком радужная ситуация, — горькая улыбка, предвзятый тон… буквально всё выдавало его ярость и обиду на отца за то, что из-за него у Стива не было детства, на мать, чья смерть была такой внезапной, что все начало сразу рушиться, да и вообще на весь мир в целом за то, что он порой бывает таким жестоким и несправедливым. Мне не было жаль его, мне было жаль за него. Я взяла его за руку, на что он сжал мою ладонь еще сильнее. После глубокого вздоха он продолжил. — Успокаивает только то, что наблюдать за этим нам пришлось не слишком долго. Я, соответственно, в связи с этим стал хуже учиться, прогуливать уроки, из-за чего классная руководительница донесла эту информацию до директора, а тот в свою очередь сообщил органам опеки. Они заявились к нам домой где-то спустя полгода после смерти мамы. Отца даже дома тогда не было, они просто пришли, осмотрели состояние дома и забрали нас. Не помню, как именно это произошло, помню только, что Джордж совсем не плакал, у него был очень отстраненный взгляд. Нас разместили в разных корпусах: меня к старшим, а брата к младшим. Отец ни разу не приходил, и мы ничего о нем не знали, да и не хотели знать. Представляешь, за два года он ни разу не позвонил, ни пришел… Даже, мне кажется, не интересовался, что с нами происходит. За два года Джордж подрос, стал более сознательным, пошел в школу, а я… Я стал реже посещать занятия, делать домашнее задание, стал больше прогуливать, связывался с плохими людьми. Именно тогда я понял, что в мире не все люди являются милыми и пушистыми. Встревал в передряги разные… Когда мне было уже шестнадцать, он пришел навестить нас. Рассказал, что после того, как нас забрали, он всеми силами пытался нас вернуть, но обстоятельства не позволяли. Он говорил, что пытался завязать, бросить, но не смог, почти каждый день ходил к маме на могилу. Хотя это даже могилой назвать нельзя, подумать только, мы даже похоронить ее нормально не смогли… По его словам, он был в таком отчаянии, что лег в больницу, чтобы мы могли потом вернуться обратно домой. Излечился, только на всё это ушло целых два года жизни. Когда он всё это рассказывал, я что-то совсем не думал, что он намеревается нас забрать. Спросил, как у нас дела… Мы много не говорили, отвечали на его вопросы сухо. Больше всего меня удивил Джордж. Он был настолько непоколебим, что стало немного страшно. Перед уходом он не стал нас обнимать, видя наше отношение к нему. Он… он попросил прощение и сказал, что любит нас, — Стив сел на корточки и закрыл лицо руками, пытаясь сдержать то ли гнев, то ли печаль. — Если бы я еще тогда заметил, что с ним что-то не так, то никогда бы не отпустил его, не дал бы уйти… — он поднял свой взгляд на меня, и я увидела в них такую тоску и боль, что у меня самой наворачивались слезы. — А ведь я видел, что он был каким-то не таким. Не таким, каким я его знал и помнил всё детство… Через несколько дней я подслушал разговор между какими-то женщинами, которые там работают, где сказали, что мой отец повесился у себя в доме, — Стивен сделал глубокий вдох и поднялся снова на ноги. Я видела, что это была не просто подростковая травма или что-то наподобие. Нет, это была настоящая боль. Боль утраты, душевная рана. И она была настолько огромной, что скорее всего не заживет никогда. Со временем она затянется, к ней привыкнешь, будешь принимать как неотъемлемую часть своей жизни, но никогда не будет ощущения, что ее не было, она всегда будет напоминать о себе, а иногда кровоточить. Я знаю это по себе, по своим ощущениям. Эта боль похожа на огромную бездну, с которой ничего не сможешь сделать, — Нам даже не стали говорить об этом, сообщили только перед тем, как заявить, что нас с братом усыновила благополучная семья, — на его лице заиграла легкая улыбка. — Я сразу сказал им, что для меня они никогда не станут настоящими родителями, поэтому я буду жить отдельно от них. Я правда уважаю этих людей. Если бы не они… Я не знаю, что было бы тогда. Потом я начал жить один, стал Змеем, ЭфПи очень поддерживал меня в те времена. Пусть и не совсем честным трудом, но зарабатывал деньги, на которые и купил машину, сделал родителям нормальные могилы, байк я не покупал, он достался мне от отца. Да, были времена… — Откуда у тебя было столько денег на то, чтобы купить машину, да и вообще, чтобы прожить? — спросила я, очень любопытствуя. На этот вопрос он усмехнулся и посмотрел на меня, как на маленького ребенка. — Знаешь, играя в покер, гоняя на байке на мотогонках, делая ставки и участвуя в подпольных боях без правил, можно заработать немало денег. — И ты всем этим занимался? — только сейчас я поняла, насколько я скучно живу и жила всё то время. — Ну… что-то из этого всего я бросил, потому что все это незаконно, но иногда приходится обращаться к таким способам заработка, — увидев мое удивленное лицо, он сразу начал переубеждать меня, — Но ты не подумай, я и на нормальной работе работаю. Я не настолько аморалист, — сухо посмеялся брюнет. — А брат живет также с теми людьми? — Нет, через какое-то время, когда я встал на ноги, то забрал его. Да и сам он очень хотел жить со мной. Дело не в них, а в нас. Они замечательные люди и восприняли всё адекватно, я благодарен им… — его лицо снова стало мрачным, поэтому теперь я обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть мне в глаза. Теряя контроль, я потянулась за поцелуем. Он был таким сладким и головокружащим, что ноги стали подкашиваться. Не знаю, сколько мы так простояли, но нас прервал звонок, который издавал его телефон. Брюнет тихо чертыхнулся себе под нос, но принял вызов. Он немного отошел и с кем-то разговаривал при чем очень спокойно. Положив трубку, он вернулся ко мне немного хмурым, но не злым. Стив подошел ко мне и погладил большим пальцем по щеке. — У меня появились кое-какие дела. Давай я отвезу тебя домой, — проговорил мягким голосом. — Домой? А школа? — после этих слов он искренне улыбнулся. — Занятия уже закончились, поэтому не стоит так переживать из-за этого, — закатил глаза. Я потянулась за своим телефоном, чтобы проверить время, и очень удивилась, поняв, что здесь мы находимся уже второй час. Надо же, рядом с этим парнем время летит как сумасшедшее. Через полчаса машина уже стояла возле моего дома, а мы всё разговаривали. Спросите, о чем? Да обо всем. Я рассказывала некоторые мелочи из своей жизни, а он из своей. Я даже не стала напоминать ему про какие-то его дела, потому что видела, как он не хотел оставлять меня. Мне впервые было так комфортно и приятно находится рядом с парнем. Чувствовала тепло и уют. Будто так все и должно быть сейчас, будто все встало на свои места. Я чувствовала, что это одно из самых правильных моментов моей жизни. Уже через несколько минут я не заметила, как сижу на его коленях и жадно целую его. Внутри я ощущала вспышки, фейерверки чувств. Целуя меня, он переходил от верхней губы к нижней и наоборот. Я чувствовала его горячее дыхание на своих губах, теплые длинные пальцы, блуждающие по моим бедрам. Мне было его мало. Мало его поцелуев, объятий, касаний, всего… Я опустила голову и припала к его загорелой шее, сжимая зубами его мягкую кожу, а с его губ сорвался рык, который прошел зарядом и дрожью по всему моему телу. Не знаю, откуда взялась эта смелость, но на данный момент я не могла здраво мыслить. Я медленно перешла поцелуями к маленькой впадинке за ухом, потом дошла до самого уха. Проведя языком по его ушной раковине, я схватила зубами мочку и услышала теперь уже стон. Почувствовала его пальцы, которые сейчас впивались в мою кожу с огромной силой. Не став мучать его, я сама отстранилась и посмотрела ему в глаза, в которых сейчас не было ничего кроме безумного желания. Я провела кончиком пальца по его губам, ощущая кожей рук его теплое дыхание. — Свитти… — Да? — прохрипел он. Боже, это прозвучало настолько сексуально, что я вновь почувствовала узел внизу живота. — Скажи, а мы… Мы теперь встречаемся? — я закусила нижнюю губу, не прерывая зрительного контакта. Каково было мое удивление, когда он засмеялся так громко, что я немного отодвинулась назад. — Энни, ты такая забавная, — покачал он головой, с улыбкой смотря на меня. — Только если ты этого пожелаешь, — его руки снова оказались на моей талии и сжали ее. Ответом послужил нежный поцелуй в губы, — Это значит — да? — он все это время не переставал улыбаться. — Конечно, да, — сказала я и обняла его за шею. Он такой теплый и удобный, что не хотелось прерывать наш контакт. — Так, ну всё. Мне пора ехать, а тебе нужно домой, — тихонько отстранил он меня от себя. Перед тем, как вылезти из машины, я потянулась к нему руками, а оказавшись нос к носу, потерлась им об его. На последок я чмокнула его и прознесла: — Почаще улыбайся. Улыбка тебе к лицу, — и вышла из автомобиля. В животе до последнего пархали бабочки, а губы до сих пор чувствовали тепло и те острые ощущения. Зайдя в дом, я прошла на кухню, следуя за запахом, который исходил именно оттуда. Бабуля сразу же повернулась ко мне с улыбкой. — Ну и с кем это ты так долго была в машине у дома? — ее вопрос был таким неожиданным, что я сначала подумала, чтобы такое придумать, но потом я решила, что скрывать что-то от этой женщины не имеет никакого смысла. — Я была со Стивом, он подвез меня до дома. — Стив Одэн? — я кивнула, не понимая, откуда она знает его фамилию, — Да, знаю его. Так жаль его родителей. Они жили раньше через три дома от нашего, — пояснила она, увидев мой озадаченный взгляд, — Он тебе нравится, Энни? — я вновь думала, что сказать, но все же сказала правду, — Я не осуждаю тебя, милая, он и правда хороший парень, хоть и Змей. Только… будь аккуратна, — она посмотрела мне в глаза с такой искренностью и любовью, что мое сердце сжалось. Я понимала, о чем она говорит. Стивен хороший, но с ним стоит быть осторожней. Я ничего не сказала бабушке, только кивнула и поднялась к себе в комнату. Залетев туда пулей, я прыгнула на кровать и предалась этой сладкой неге. Все таки насыщенный сегодня был день. Очень. Свит открылся для меня с совершенно новой стороны. А ведь мне предстоит узнать о нем еще очень многое, возможно, даже то, что не совсем приятно. Но и ему предстоит тоже узнать кое-что обо мне… Если узнает… Даже не снимая одежду, в которой провела весь день, я закрыла глаза. Мышцы расслабились, а разум потихоньку затуманивался. Нужно поставить будильник на шесть вечера, чтобы сделать уроки и другие дела, но не сейчас. Пока я слишком уставшая…