Some scetches

      Сегодня было полнолуние. Прекрасная ночь, как бы сказал её хозяин, будь он рядом, и она, возможно, с готовностью согласилась бы... Вот только обстоятельства... Скажем так, было бы славно, если бы она могла сейчас перестать плеваться кровью, панически обдумывая, как сбежать, а уж на мысли о том, как великолепно сегодня выглядит ночное небо, времени совершенно не было.       А ведь всё начиналось хорошо. Вызов в кабинет сэра Хеллсинг, выдача нового задания – вампир поселился на территории полузаброшенного шахтёрского городка и ночами терроризировал то немногое население, что осталось там жить после закрытия шахты, – не очень долгая дорога до места назначения, уничтожение почти всех упырей... Кто же знал, что всё так обернётся?       Виктория тяжело дышала (что ей обычно не требовалось) и тихо ползла к выходу, стараясь не шуметь и не оборачиваться. Изначально им сообщили, что источник всех неприятностей – шахта, поэтому она добросовестно проверила её, хотя заходить в осыпающиеся старые штольни было страшно – даже сила вампира не защитила бы её от обвала. Однако внутри дракулина обнаружила лишь пару десятков упырей, с которыми довольно быстро расправилась. Затем девушка решила проверить небольшой обрабатывающий завод, и вот здесь она обнаружила цель. И здесь же начались проблемы.       Городок, несмотря на почти полную заброшенность, всё же был обитаем... Был. Те немногие жители, которые остались здесь по каким-либо причинам, стали жертвами вампира. То ли он ощутил присутствие чужака, то ли просто изголодался, но он осушил всех оставшихся. Мало того, что теперь между ней и целью было ещё с полсотни, если не больше, упырей, которые по приказу хозяина старались разорвать её на куски, так и вампир полностью насытился их кровью, что придавало ему сил. Виктория же, хоть и являлась дракулиной самого могущественного из существующих вампиров, кровь до сих пор пить отказывалась, поэтому усталость вскоре дала о себе знать.       После уничтожения последнего упыря она медленно продвигалась вглубь, не издавая лишнего шума и концентрируясь на происходящем вокруг. Если бы враг неожиданно подкрался к ней, девушка бы лишилась того крохотного преимущества, которым обладала.       И, по закону подлости, в самый напряжённый момент, когда Серас уже почувствовала близость врага, пол под ней внезапно проломился. Стоило ей на миг отвлечься на треск досок и отскочить, как вампир атаковал откуда-то сбоку, быстро и безжалостно.       Она почувствовала вкус своей мёртвой крови на губах, затем только ощутила, что ей в спину воткнули кусок железного прута. Промедли дракулина ещё миг, её бы нанизали на него, как на вертел, но от боли она мгновенно пришла в себя и отскочила, разворачиваясь к врагу лицом. Тот, впрочем, времени зря терять не хотел, и вновь накинулся на неё.       Прыжок назад, уклонение, затем удар ногой – и ржавый прут отлетел, звонко зазвенев от удара о стену и прокатившись по полу. Впрочем, противника это не смутило, он достал длинный и явно острый нож. Не из серебра, не освящённый, но, чтобы разрезать её мёртвую плоть, этих свойств не требовалось. Кроме того, врагу не требовалось замахиваться и вкладывать больше силы в удар, чтобы тот достиг цели, как в случае с прутом. Её обычное оружие – «Харконнен» – сейчас годился только для обороны, да и то с большой натяжкой. Поэтому Серас решила отступать, при этом держа противника в поле зрения. Она отходила вглубь здания, не осознавая, что загоняет себя в тупик, а когда осознала, было уже поздно.       Вампир ухмыльнулся, когда увидел, как девушка растерянно огляделась, изучая полуразрушенный цех только с одним выходом. Комната была не слишком маленькой, но большую часть пространства занимало различное сломанное и повреждённое оборудование, что ограничивало возможность передвижения, особенно с «Харконненом». Поэтому пушку она отложила и приготовилась сражаться врукопашную.       Этот метод боя был эффективнее, чем простая оборона. Скованность движений почти исчезла (кроме резких разворотов, рана от них заново открывалась), скорость возросла, Виктория смогла нанести несколько точных и сильных ударов, хотя и сама была неоднократно оцарапана и порезана. Впрочем, неглубокие ранки затягивались быстро, и на них она не обращала внимания. А более опасных увечий старалась более не получать.       В какой-то момент дракулина оттеснила врага к двери и выскользнула в коридор, решив выманить его из здания, чтобы продолжить бой на открытой местности. И вот тут гнилой старый пол вновь напомнил о себе. Девушка даже не поняла, в какой момент доски под ней вновь затрещали, и она рухнула на этаж ниже, прямо на строительный мусор, светловолосой макушкой приложившись о какой-то твёрдый предмет.       В глазах на миг потемнело, в висках пульсировала боль, а когда Серас попыталась встать, к боли добавилось головокружение. Услышав, что её враг спрыгнул вниз и приземлился рядом, дракулина всё же села, быстро моргая, чтобы вернуть возможность видеть, и тут же получила ногой куда-то в грудную клетку. Её отшвырнуло к стене, тело вновь пронзила боль, девушка вскрикнула и тут же умолкла, потому что следующий удар пришёлся на живот. Рухнула, кое-как опираясь на руки, её вырвало кровью и желчью, в горле защипало, а враг не останавливался и продолжил бить, куда попадал. Руками, ногами, тем же или уже другим железным прутом... В какой-то момент Виктория смогла откатиться от удара, контратаковала, ошеломив, попыталась отползти в сторону, чтобы встать, отдышаться...       Её подло ударили в спину, протыкая до мяса, будто бы пытаясь пригвоздить к полу. Несколько раз, всё глубже и глубже прут входил в плоть. Серас кричала, плакала, пытаясь хоть как-то вывернуться, чтобы прекратить эту боль, которая пронзала всё её тело, заставляла дёргаться, сжиматься, дрожать. Вонзив прут достаточно глубоко, чтобы её обездвижить, вампир начал глумиться: снова бить ногами по спине, голове, полосовать ножом, если она пыталась закрыться руками или отпихнуть его.       И вот Виктория дошла до того состояния, когда сил у неё совсем не осталось. Её гладкая фарфоровая кожа сейчас была обезображена множеством колотых и резаных ран, синяков, ссадин; униформа была местами разорвана и почти полностью залита кровью, которая вытекала из перепачканного пылью, слюной и грязью рта. Голубые глаза будто бы остекленели, из них также текла кровь, они отказывались открываться нормально и что-либо видеть. Волосы, измазанные, перепачканные, слипшиеся и грязные, почти потеряли свой изначальный свет. Из груди вырывались рваные хрипы, периодически переходившие в кашель, от которого её снова пронзала боль. Сейчас ей было настолько плохо, что даже вечная смерть не пугала. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть, перестать чувствовать, перестать ощущать, как каждая клеточка мёртвого тела просто разрывается от боли и отчаяния.       – Жди здесь, я принесу ещё игрушки, – впервые услышав голос своего мучителя, Серас вздрогнула, её словно окатило ведром ледяной воды. Вальяжный, ленивый, умиротворённый, как будто бы не он только что так яростно и безжалостно мучал её... Это напугало её по-настоящему. Его тихие шаги отзывались в её голове оглушительным звоном, который был похож на звук сигнального колокола, предупреждающего о неминуемой угрозе. Но вскоре пришла давящая на уши тишина, от которой было ещё страшнее.       Насколько далеко он сейчас? Вдруг он просто притаился в стороне и наблюдает за ней, готовясь снова её ударить, если она пошевелится? Быть может, он и не отходил, а звуки шагов ей почудились? Виктория была в состоянии, близком к обмороку, а ужас сковывал её сильнее боли.       Спустя минуту, которую она провела, лихорадочно дрожа и прислушиваясь к каждому шороху, дракулина поняла, что рядом совсем никого нет. Ужас сменился облегчением, она выдохнула и тут же закашлялась, подавившись своей же кровью. Затем, зажав рот, попыталась поползти. Тело вновь пронзила боль, но девушка заставила себя сжать зубы до скрежета и продолжать двигаться. Медленно, но верно... Медленно, но верно...       Постепенно восстановив дыхание, она аккуратно ощупала торчащий прут, сжала его и резким движением выдернула. Это отняло у неё много сил, но спустя несколько минут она смогла привстать и поползти дальше.       Виктория почти достигла лестницы и уже думала о том, как бы ей подняться хотя бы на один пролёт, как вновь услышала шаги за спиной. Паника вновь накрыла её, дракулина еле сдержала слёзы и вновь поползла, надеясь хотя бы отсрочить неминуемое...       Нож пролетел над головой и отскочил от стены, заставив её сжаться в комочек. Затем тихий, почти неслышный шум – и её пинком откинуло туда же. Вновь удар о стену. Вновь дикая боль.       Она смотрела на мучителя с болью, страхом и чистой, практически ощутимой ненавистью. Ясные голубые глаза на миг вспыхнули красным, Виктория оскалилась, хотя прекрасно понимала, что противопоставить врагу уже ничего не может. Но вампир на миг замер, а затем как-то довольно улыбнулся. Её это насторожило.       Мужчина вдруг быстро подошёл к ней и присел, раздвигая её окровавленные ноги в изорванных чулках. До неё сразу же дошло, что именно он собрался с ней делать. Злость схлынула, остался дикий, панический страх.       Серас попыталась оттолкнуть его, но он одной рукой поймал её ослабевшие от боли и ужаса руки, поднимая их над её головой, другой быстро расстегнул воротник, чуть ли не отрывая пуговицы. Девушка забилась сильнее, снова начиная кричать, но вампира это, похоже, только заводило. Паника нарастала, осознание того, что вскоре один из её самых страшных кошмаров может стать явью, лишало рассудка.       И в этот момент вновь нахлынула злость. Чистая, сильная, обжигающая, как электричество, злость. Глаза вновь вспыхнули ярко-алым, взгляд стал практически безумным, откуда-то взялись силы. Виктория Серас, дракулина Алукарда, вырвала из хватки одну руку и точным ударом, не дрогнув и не сбившись, пронзила грудную клетку вампира рукой.       Он дёрнулся, побелел, попытался вырваться, но она так же стремительно вырвала его сердце и раздавила его, сумасшедшими глазами, казалось, поглощая его ужас, шок, растерянность, непонимание. Затем вампир стал рассыпаться в прах, который разнёсся по зданию, оседая на пыльных стенах.       Разжав побелевший от напряжения кулак, девушка поднялась, немного шатаясь. Затем начала отряхиваться. Ей казалось, что она вся в непонятной и липкой мерзости, которую на ней оставил этот враг, и дракулина даже начала соскабливать, соскребать с себя кожу, не обращая внимания на то, что вновь ранит себя. Затем вдруг всё резко схлынуло, она сползла на пол, и ей хватило сил только нажать тревожную кнопку.

***

      Пип не находил себе места с того момента, как Виктория отправилась на задание в одиночку. Он, конечно, не смел оспаривать приказы сэра Хеллсинг, но и доволен ситуацией не был. А теперь его малышка пропала без следа, не выходя на связь, хотя прошло уже несколько часов. Его больше беспокоило именно это. Серас почти всегда связывалась с ним, чтобы просто доложить обстановку, а тут – тишина. Наёмник уже подумывал о том, чтобы послать далеко и надолго приказы, сэра Хеллсинг и вообще всё на свете, затем отправиться на поиски дракулины, но тут...       – Капитан! Сработала тревожная кнопка! – крик одного из бойцов разрезал ночную тишину, заставив Бернадотте похолодеть от ужаса.       – Ты можешь засечь сигнал? – мгновенно выпалил он, подбегая к машине и выбрасывая в сторону окурок. Боец неуверенно кивнул:       – Очень неточно. Есть помехи, возможно, он повреждён. Судя по тому, что удалось получить, она где-то на территории заброшенного завода...       – Живо туда. Живо! – больше повторять не требовалось, наёмники быстро сели в машину и рванули к точке, где, скорее всего, находилась Серас.       Путь занял около 15 минут, поскольку они ждали её вне города, за что теперь Бернадотте проклинал себя. Он успел за это время придумать столько вариантов того, что могло случиться с его любимой девушкой, что почти сошёл с ума. Наёмник всё время подгонял водителя и молил Бога, в которого не верил, чтобы они успели.       Как только машина остановилась, мужчина первым выскочил из неё и, наплевав на все правила безопасности, рванулся к зданию. Впрочем, про оружие он не забыл, да и другие «Дикие гуси» прикрывали его.       Внутренние помещения завода встретили их тишиной. Тут и там наёмники видели разруху и небольшие кучки праха, что было свидетельством того, что Виктория, по крайней мере, тут побывала. Прислушиваясь, они прошли вглубь здания, но не услышали ни звука, и тогда уже рискнули начать говорить и звать девушку по имени.       В какой-то момент на очередной крик ответили тихим и очень жалобным стоном откуда-то снизу. Пип сразу же отправился туда, всё ещё готовый стрелять на поражение, если придётся. Здравый смысл и безрассудство боролись в нём, но находились примерно на равном уровне, и поэтому он всё ещё вёл себя осмотрительно и осторожно. Однако когда мужчина обнаружил лестницу, ведущую вниз, осмотрительности в нём явно стало меньше.       Виктория лежала внизу в луже тёмной крови и тихо постанывала, находясь на грани между сном и явью. Бернадотте стало физически больно от одного только взгляда на нежно любимую девушку, израненную и ослабленную борьбой с кем-то. Местами разорванная, местами расстёгнутая униформа была почти полностью красной от крови, руки, ноги, живот и, похоже, спина были изрезаны, истыканы, искалечены самым кошмарным образом. Если бы не её нечеловеческая природа, Серас не дожила бы до их приезда.       Бернадотте кинулся к ней, осторожно подхватывая её на руки. От этого дракулина застонала громче, но этот стон был прерван хриплым кашлем, от которого всё её тело задрожало, как в лихорадке. Наёмник быстро осмотрел её и понял, что повреждений было ещё больше, чем он изначально подозревал. Помощь требовалась незамедлительно.       Мужчина побежал наверх, прижимая к себе свою драгоценную ношу, криком созывая остальных. «Дикие гуси», как и он, были шокированы, увидев Серас в таком ужасном состоянии, но и у них хватило выдержки, чтобы собраться и последовать за капитаном. Двое из них, кстати, притащили ещё и «Харконнен», так что больше ничего их здесь не задерживало.       Уже в машине, на пути к поместью, Виктория ненадолго вынырнула из бессознательного состояния, чувствуя тёплые и знакомые руки. Бернадотте сидел, осторожно прижимая её к себе, перед этим перевязав наиболее глубокие и опасные повреждения. Увидев, что девушка открыла глаза, он с облегчением улыбнулся, хотя тревога и страх до сих пор не отпускали его.       – Наконец-то ты очнулась, девочка моя... Ну и напугала же ты нас, глупая. Вот кто так делает? Я думал, что умру от волнения... Глупышка... – всё это было сказано очень нежно и ласково, отчего Серас моментально расслабилась и успокоилась. Теперь, впервые за эти несколько долгих часов, она почувствовала себя в безопасности.       – Пип... Я... Я люблю тебя... – только и прошептала дракулина, снова проваливаясь в сон и крепко-крепко сжимая пальчиками его рубашку.       – Я тоже тебя люблю, моя хорошая. Я тоже...