Эйдос

Без мистера Брюса дом казался развалинами. Странными развалинами, в которых целы полы и лестницы, потолок держится на месте, стены оклеены новыми обоями, но всё равно развалинами, жалкими остатками разрушенной жизни. Может быть, если бы мастер Дик был здесь, это впечатление хоть немного бы сглаживалось, но мастер Дик не возвращался со вчерашнего вечера, с тех самых пор, как ушёл из особняка после похорон, одержимый полубредовой идеей «продолжить дело Бэтмэна». Альфред взглянул в окно, за которым нещадно палило послеполуденное солнце, задёрнул портьеры, отрезая раздражающий яркий свет, и тяжело вздохнул. Вероятно, ему не стоило отпускать мастера Дика, да ещё в подобном состоянии, но что он мог сделать? Увещевания не действовали на молодого горячего задиру и раньше, а теперь взывать его разуму и подавно лишено смысла. Ловить за рукава и тащить обратно в дом тоже было бы совершенно нелепо и, главное, ещё более бесполезно. Прошли те времена, когда Альфред мог позволить себе отстаивать свою точку зрения с помощью грубой силы. Он снова вздохнул и тяжело облокотился на перила лестницы, которые недавно отдраивал с почти маниакальной тщательностью. Наверное, никогда раньше в этом доме не наводилось такой чистоты, ведь хватало других забот, связанных с повседневными делами мистера Брюса. Теперь заняться было почти нечем, и оставалось только ходить по дому, казавшемуся остовом самого себя, и снова, снова стирать ото всюду, куда дотянутся руки, редкие пылинки. Усталость давила на плечи. Альфред как никогда казался себе древним стариком, да что там стариком – мумией, похороненной в забытом склепе и по странной нелепости отказавшейся лежать на месте, бродящей по сумрачным коридорам и шарахающейся от полосок дневного света на полу и стенах. Если бы хотя бы мастер Дик был здесь… Внизу с силой хлопнула дверь. – Альфред! – громкий голос разнёсся, казалось, по всему дому. – Где ты? Ты мне нужен! Срочно! Стены особняка будто задрожали от удара бронированной створки о косяк и грохота упавшей мебели. Альфред встрепенулся, словно в него влили маленький глоток жизни, которого вряд ли хватит надолго, но который намного лучше мертвенной усталости и полутёмной тишины в застывшем доме. – Я здесь, мастер Дик, – негромко, но чётко ответил он, выпрямляя спину и спускаясь навстречу новому хозяину. Как бы ни тянула к земле тяжесть скорби, хороший дворецкий обязан выглядеть безукоризненно, появиться точно вовремя и быть готовым оказать любую потребовавшуюся услугу. И, может быть, такое постоянство должного поможет удержаться в рассудке бедному мальчику, став необходимым островком стабильности в рухнувшем мире. В том, что удерживать необходимо, Альфред уверился, едва взглянув Ричарду в лицо и увидев лихорадочно блестевшие шальные глаза. – Мастер Дик, с вами всё в порядке? – глупый вопрос в сложившейся ситуации, мастер Дик не был и не мог быть в порядке со смерти мистера Брюса. Пожалуй, ему приходилось ещё сложнее, чем самому Альфреду. Для Альфреда мистер Брюс был идеальным хозяином и немного другом. Для мастера Дика он приходился большим, настолько, что в обычной жизни было уместнее закрывать глаза на степень их привязанности, делая вид, что ничего не замечаешь. Может быть, тихонько подсыпать мастеру Дику успокоительного? Но для этого он сначала должен попросить поесть или хотя бы чего-нибудь выпить, а непохоже, чтобы его сейчас хоть сколько-то заботили такие вещи. – Нет… да. Всё хорошо. Альфред, помнишь, ты рассказывал, что однажды вместо Бэтмэна появился точно такой же робот? Ты уверен, что робот был один, и его уничтожили? – Да, мастер Дик. И мистер Брюс уверен… был уверен, – Альфред с всё возрастающим беспокойством вглядывался в молодого человека. Весь напряжён и неправильно, болезненно возбуждён, однако следов возможной драки не видно, а глаза хоть и покраснели, но вряд ли от чрезмерных возлияний. Будь у Альфреда возможность, он бы обязательно проверил вены на предмет следов от уколов, а ещё лучше, провёл бы анализ крови, но пока это не представлялось осуществимым. Ричард раздражённо притопнул по ковру, оставив на сложном узоре грязный след каблука, и быстро заходил туда-сюда по комнате. Альфред машинально отметил валявшийся рядом стул из дорогого дерева, который, судя по всему, чуть раньше неудачно оказался на дороге и был сметён в сторону. Мистер Брюс не одобрил бы столь небрежного обращения с вещами, мистер Брюс вообще не одобрял небрежность и несдержанность. – А не могли сделать ещё одного такого же? – Ричард внезапно остановился на полушаге и всем корпусом развернулся к Альфреду. – Я имею ввиду робота. – Я не знаю, мастер Дик. Мистер Брюс уничтожил искусственный интеллект, который создавал эти машины, однако в теории возможно почти что угодно. Почему вы спрашиваете? Скрыть лёгкую дрожь в голосе удавалось с трудом. Вспоминать мистера Брюса, говорить о нём, словно ничего не случилось, было мучительно, и ещё мучительней было наблюдать за мастером Диком, оставаясь полностью беспомощным. – Потому что я… я… – он осёкся, и Альфред протянул руку, осторожно касаясь его плеча, давая понять, что готов выслушать что угодно. – Сейчас, я должен кое-что проверить. Он сорвался с места и быстро вышел из комнаты. Альфред, сам не зная почему, был абсолютно уверен, что мастер Дик направился в кабинет мистера Брюса, точнее, к скрытой за часами потайной двери в подземелье. Ничего не оставалось, кроме как пойти следом, приказывая себе не срываться на бег, поддавшись его взбудораженному настроению. Спустя пару минут Альфред убедился, что оказался полностью прав: потайная дверь стояла нараспашку. Вопиющая неосторожность, пусть даже сейчас в этом доме не от кого таиться. Из подземелья тянуло холодом и слышался писк летучих мышей, совершенно как обычно, и это болезненно задело, как будто дом совершил необъяснимое предательство, сохранив выход в пещеру Бэтмэна, которого уже не было среди живых. Альфред насколько мгновений постоял на пороге, вглядываясь в темноту, потом всё-таки заставил себя войти. – Он здесь! – донёсся снизу возбуждённый голос мастера Дика. Альфред немного ускорил шаги, спускаясь по длинной лестнице. Эти бесконечные ступени всегда его сердили – пока донесёшь газеты или, того хуже, телефон, на другом конце которого человек вынужден ждать. И это если не вспоминать про пыль и грязь от летучих мышей, хотя как про них забудешь, когда вон, опять всё заляпано, а ведь прошло каких-то жалких три дня. Целых три дня, уже четвёртый, когда Альфред здесь не появлялся. – Он здесь, – повторил Ричард, сжимая в руках костюм Бэтмэна и глядя снизу вверх с какой-то беспомощной обидой. В слабом электрическом свете его лицо казалось совсем детским, таким же, как когда мистер Брюс только-только привёл его в дом после смерти родителей. – Конечно, мастер Дик, ведь я ничего не трогал, – согласился Альфред, с трудом подавляя беспокойство. – У вас были причины в этом сомневаться? – Да, – Ричард тяжело опустился прямо на пол, сминая в пальцах чёрную ткань. – То есть, я не знаю. Понимаешь, я… Только не смейся и не вздумай решить что я псих! Я его видел. – Кого, мастер Дик? – Альфред подошёл и сел рядом, окончательно решив для себя, что отмерит ему полную дозу успокоительного при первой же возможности. – Бэтмэна! Ты понимаешь, сегодня ночью я видел Бэтмэна! Альфред на секунду замер, потом молча обнял его за плечи и прижал к себе, изо всех сил стараясь не думать, не понимать смысла только что сказанных слов. Ведь ничего хорошего эти слова значить не могли, потому что он лично проверил тело мистера Брюса перед похоронами и точно мог сказать, что подделки быть не могло. *** Вечерние улицы Готэма были сумрачны и на удивление пустынны. Тяжёлые низкие тучи скрыли заходящее солнце и казалось, что успела наступить глубокая ночь, хотя прошло едва полчаса с тех пор, как Дик покинул особняк Россума. Увы, содержательной беседы со специалистом не получилось. Если бы Ричард пришёл к нему в костюме Робина, несомненно, всё было бы иначе, но надеть костюм снова было по-прежнему невмоготу. Единственное, чего Дику удалось добиться, что нет, извините, молодой человек, мистер Россум больше не занимается никакими исследованиями, даже для сказочно богатых наследников. Проклятье! Ричард широко зевнул и тряхнул головой, отгоняя сонную одурь. Видимо, решил он, сказывалось муторное напряжение последних дней, и эти проклятые похороны, не говоря уж о сумасшествии внезапного появления то ли Бэтмэна, то ли не Бэтмэна. Надо было выпить больше альфредовского чаю днём, пока разыскивал в компьютере крупицы информации и готовился к встрече с Россумом. Альфредовский чай всегда бодрит. Откуда-то издалека доносились обрывки мелодии, странной, похожей на то, что обычно крутят в дешёвых открытых забегаловках, но более протяжной и даже как будто торжественной. Дик снова потряс головой, с силой растёр лицо, словно надеясь отскрести с него липкую паутину незваного сна, и ещё раз посмотрел по сторонам. Вокруг так никого и не было, по безлюдным улицам привольно и радостно гулял ветер, заставляя плясать тени от брошенного мусора, краёв натянутых тентов и электрических проводов, мерно гудевших наверху. На мгновение Дику показалось, что мелодия на самом деле исходит от них. И, казалось, становится громче, приближается пока ещё слабой волной, бледным эхом гремящего где-то в городе праздника. А может, и в самом деле наступил какой-нибудь праздник, только Ричард забыл? Ну точно, наверняка так оно и есть, поэтому нет никого, все ушли на центральные улицы, под яркий свет разноцветных прожекторов, к блесткам, смеху, рассыпанному в воздухе конфетти и стройным низкооктавным песням. Ещё бы вспомнить, в честь чего назначено торжество, но в голове туман. Дик потёр глаза и заставил себя сфокусировать взгляд. Впереди в свете окна мелькнул высокий силуэт в длиннополом плаще и шляпе, наверное, кто-то припозднился в офисе или тоже забыл о внезапно организованной вечеринке. Ричард пошёл следом, стараясь не упустить из вида неясного проводника, больше похожего на тень, только тень вряд ли могла оторваться от поверхности вещей и разгуливать без хозяина. Или могла бы? Или это в самом деле чья-то сбежавшая тёмная половина, которая хочет испортить назначенное веселье, потому что не переносит вида чужой радости? Так не бывает, но бывает ещё и не так, вспомнить хотя бы аль Гула. Дик ускорил шаг, потом ещё и ещё, но преследуемая фигура продолжала мелькать где-то далеко, а идти было всё тяжелее, совсем как в обычный день, когда вокруг полно народа. Ричарду казалось, что он пытается прорваться через эту исчезнувшую сегодня, но как будто всё равно вернувшуюся на место толпу, натыкается на людей, слышит вслед возмущённые возгласы пожилых дам и угрозы рассерженных мужчин. Хотя по-прежнему не видел вокруг ни одного человека, кроме маячившего впереди мерзавца, который спешил на не предназначенный ему зов музыки и танцев, и которого надо было остановить. Может быть, Джокер снова сбежал из психушки? Какая разница, решил Дик, разобраться можно будет потом, главное – поймать его. Только как, если не угнаться, хоть ты расшибись! Ричард на секунду остановился, а потом решительно свернул к ближайшему дому и начал подниматься на крышу, перескакивая через две ступеньки – почему-то в нём поселилась абсолютная уверенность, что выследить убегавшую тень будет легче с высоты. Пистолет он с собой по-прежнему не взял, однако захватил верёвки с грузилами из старой экипировки, пусть они тоже почти жгли руки, вызывая болезненные воспоминания. На крыше свистел ветер, и слышалась прежняя мелодия. Дик невольно завертел головой, надеясь увидеть отблески праздничных огней, но над Готэмом было привычно темно, горели лишь зажженные окна, примелькавшиеся рекламы, да уличные фонари, бросая призрачные отсветы на сизые непроницаемые тучи. Где же оно, где? Точно неподалёку, за уголком глаза, бурлит неподдельной радостью, почти увиденное, почти найденное, но стоит повернуть голову, и взгляд снова наткнётся на обычную картину вечернего города. Настолько обычную и насквозь свою, что в какой-то момент Ричард даже оглянулся, чтобы спросить у Бэтмэна, что он по поводу всего этого думает. И, конечно, никого не увидел. Или увидел? Вдалеке мелькнул знакомый парящий силуэт, словно бы тоже спешивший за музыкой, и Дик бросился к нему, позабыв обо всём. Он бежал следом, бежал, как никогда раньше и ни за кем из смертельно опасных безумцев, пытавшихся убить Готэм. Бежал, перескакивая с крыши на крышу, несколько раз едва не поскользнувшись на каких-то маслянистых лужицах, бежал, срывая дыхание, и никак не мог не то, что нагнать, но даже приблизиться. Чёрная тень впереди мчалась стремительно и неотвратимо, будто у неё в самом деле были крылья, но в то же время постоянно приземляясь, замирая на несколько мгновений словно для того, чтобы осмотреть окрестности. Чем дальше, тем сильнее погоня за ней походила на какой-то безумный сон, на полуночный бред, Дик даже ущипнул себя пару раз, но это ничего не изменило. Вокруг продолжала звучать музыка из ниоткуда, то приближаясь, то вновь чуть отдаляясь, и всё больше начинало казаться, что не тень впереди следует за неуловимым торжеством, а торжество широкими волнами расходится от неё. Единственное, что Ричард сумел понять трезво и ясно, это был не робот. Ни один робот, даже самый лучший, не смог бы двигаться так текуче, так не подчиняясь строгим законам программных алгоритмов и бездушного движения поднятого металла. Голова начала кружиться, но Дик даже не подумал останавливаться, наоборот, его прыжки становились всё рискованней, а выбранный путь – всё опаснее и темнее. Бежать было легко, будто на пятках выросли крылья, но это ничуть не помогало приблизиться к цели. – Проклятье… – выдохнул он после очередного неудачного приземления, которое едва не строило ему подвёрнутой лодыжки, и в бездумном отчаянии закричал вслед убегающему силуэту: – Да постой же ты! Погоди! Тень впереди дрогнула и замерла, словно услышав. Ричарду показалось, что голова в капюшоне повернулась в его сторону. – Есть, – выдохнул он, потом прыгнул на следующий дом, не отрывая взгляда от тёмной фигуры и едва веря своему счастью. И лишь когда край крыши мелькнул перед глазами, уходя вверх, понял, что это было ошибкой. Тучи стремительно удалялись, стены небоскрёбов взметнулись, смыкаясь над ним, взвыл ветер, перед глазами завертелась мгла, и он ещё успел услышать собственный крик, прежде чем удар вышиб из него дух и остатки сознания. Потом всё исчезло. – Да труп он, я тебе говорю. Он же сверху свалился. Свер-ху… – А я говорю, что не сверху, а из воздуха, и невысоко. Если бы он свалился сверху, то и трупа бы не было, одна каша… – Эрни, ты допился, из воздуха никто не падает… Ричард застонал, с трудом разлепил веки и попытался сесть. В голове гудело, как после хорошей вечеринки, тело едва слушалось. – Твою мать, живой, – раздался сдавленный голос, тот, который утверждал про труп. Дик осторожно повернулся, придерживая голову рукой. Два бродяги испуганно смотрели на него, будто на поднявшегося из могилы покойника. Хотя, почему «будто». – Эрни, пошли отсюда, – продолжал шептать стоявший слева, небритый, патлатый и явно нетрезвый мужичонка, дёргая приятеля за рукав. – Пошли отсюда, он же нас щас схарчит, он же труп, я тебе точно говорю. Ричард невольно хрюкнул и словно со стороны услышал свой смех, который отдался в ушах неприятным эхом. – Да заткнись ты, он просто псих, – вяло огрызнулся второй бродяга, который был, кажется, потрезвее и немного почище. – Наверное, из окна сиганул. – Эрни, нет здесь окон… Дик ещё раз хрюкнул, замолчал, потом медленно, держась за нашаренную рядом стену, поднялся и, постояв с минуту, поплёлся прочь, оставив несчастных бродяг выяснять, кто из них больше пьян. В голове не осталось ни единой мысли, только крутился привычный алгоритм, как добраться до дома из незнакомого места легальными способами. Если бы Ричард мог, он бы порадовался. Жертвы утишили голод, и он исполнился благодарной чуткости. Из готовности внимать родилось желание действия, и он услышал зов. Город живых, уже потерявший надежду на помощь, был немирен и просил избыть очаги внутренней войны всех со всеми. Он вспомнил о своей страже и шагнул на дороги смертных. Чтобы суд совершался, нужен не только закон и посвятивший себя ему. Нужны новые души, а в его владениях вряд ли их сможет настичь кто-то кроме него. Стоило принять решение, и покойная тишина царства расцветилась смехом и радостными волнами – город был потрясен и счастлив, поспешно развернув перед ним полотно бед. Яркими искрами криков страха и боли вспыхнули в сознании места, куда он должен был успеть, и среди шелеста теней, легкого, как шепот сухих листьев, с этим закатом на полях расцвели бледные асфодели, роняя свой дикий и горький аромат. Одна из смертей нарушила своим течением установленный порядок: чернокрылый срезал своим мечом с тела положенную прядь, но к перевозчику душа не явилась. Следовало восстановить течение вещей. Ночь почти подошла к зениту, когда в воздухе впервые повис новый запах – горьковато-сладкий и свежий, сильный запах мирры и дикого земляничного дерева. Он обратился к полотну бед, приостановившись, желая знать, кто из жителей желает его найти. Готовый быть чрезмерно рьяным в попытке навести порядок, город ответил незамедлительно и сурово. Кто-то из смертных искал к нему дорогу, но не ради жизни или возмездия, а из праздного интереса и по велению суетного чувства, не там и не так. Легкая, смутно знакомая фигура мелькнула на одной из крыш. Он пронесся мимо.