life is strange: reset

      Гостиная семьи Ли еще никогда не была такой людной, как в то утро пятницы.       За столом было почти тесно, но мистер Ли все равно урвал достаточно места, чтобы раскрыть свежую газету полностью. Мама щебетала о чем-то своем, рассыпая хлопья по тарелкам заспанных мальчишек. Вону отчаянно зевал, с непривычки проспав дольше обычного на пару часов. Джихун съезжал со стула под стол, где ногами сталкивался с таким же не контролирующим свое тело Мингю.       - Джи, сегодня будто репетиция твоего дня рождения! - разливая теплое молоко по тарелкам с хлопьями, воскликнула мама. Исчезнув на кухне, она включила радиоприемник, попав на рекламу очередной бесполезной ерунды. Джихун усмехнулся и пнул под столом Мингю. Ким вскинулся, просыпаясь от нашедшей на него дремы и, сообразив, что к чему, пнул Джихуна в ответ.       - Это плохая идея, - сказала газета голосом папы.       - Это замечательная идея, - передразнил его Джихун и улыбнулся.       Они так и не помирились по-человечески. Ни в машине, ни потом дома. Действовали в каком-то вооруженном нейтралитете, и Мингю даже не прокомментировал то, как по-хозяйски Джихун уложил Вону к себе. Растянувшись на матрасе рядом с кроватью, он почти сразу вырубился. Теплый ужин и тяжелый день сделали свое дело.       Мингю часто приходилось извиняться. Он косячил то тут, то там, и всего его "прости-извини" Джихун иногда слышал так часто, что начинал думать, а не его ли это настоящее имя? Ли, напротив, извинялся редко. Только в тех случаях, когда было по-настоящему стыдно. Ему было стыдно за то, что он слишком много на себя взял и не особо церемонясь разбил сердце Мингю.       - Прости за вчера, - глядя в тарелку с остатками молока и хлопьев, сказал Ли, когда они с Мингю остались за столом одни. Вону позавтракал быстрее всех и улетел наверх, в ванную, пока она еще была свободна.       - И ты, - вернул извинение Мингю и закашлялся. Молоко пролилось изо рта на его пижамные брюки. Джихун усмехнулся. - Черт, ай.       - Ты неисправим, - все еще усмехаясь прокомментировал Ли. Он посмотрел на друга, Мингю посмотрел на него.       - Хватит ржать! Мы опоздаем на автобус! - перекрывая их слегка истеричный, но искренний смех, донесся сверху голос Вону.       Забытое всеми радио передавало отличную погоду на весь день.       Джонхан выключил будильник резким, сильным движением, прячась обратно под одеяло. Шторы были плотно задернуты, но все равно пропускали свет. Это раздражало его воспаленные, высушенные бессонницей глаза. Из-за закрытой двери доносился шум суеты: мама собиралась вести сестрёнку в поликлинику. Голоса отчима Джонхан не мог расслышать. Он, наверное, еще в постели. Единственный, кто в этом доме мог спать до обеда - это он. Привилегия тех, у кого есть деньги.       Отец Юна всегда вставал засветло. Он ходил по дому неслышно, плотно завтракал, потому что не знал, когда сможет поесть в следующий раз, исчезал с первыми лучами солнца. Даже в выходные.       Джонхану нравилось видеться с ним с утра. Случайно пересекаться, когда он завтракал, а парень приходил попить воды. Возвращение в постель тогда было таким радостным - папа уже уходит, а ему можно поспать еще часа два или больше.       Теперь Джонхан не завтракал дома. Перемещался по дому с отцовской крадучей осторожностью, не зная, чего он боялся больше - увидеть отчима или не увидеть.       Мама сказала, он должен молчать. Она сказала, что все в порядке. Она в порядке. Но Джонхан знал, что она лгала.       Слушая, как мама обувала сестренку, он просунул руку под подушку и коснулся пальцами тяжелой стали под ней. Это его успокоило.       Он знал, что делать.       Перед уроком разговоров только и было, что о затмении да о двух лунах. Но ни Вону, ни Мингю, ни Джихун в них не участвовали. Они едва успели ко звонку, влетая в класс втроем одновременно, толкаясь и не давая друг другу пройти.       Видеть на математике пустую парту Джонхана было непривычно и тревожно. Тревога только усилилась, когда Джихун написал в тетради число - одиннадцатое октября. Пятница.       Парень выглянул в окно. За ним простиралось светлое, безоблачное небо, такое высокое и чистое, что от наполнявшего его света болели глаза. Но это его не успокоило.       Математика имела свойство тянуться бесконечно, как, в принципе, и любой урок для Джихуна. Парта Джонхана пустовала и через десять, и через двадцать минут после звонка. Мингю тоже поглядывал на неё и пытался сказать Джихуну что-то жестами, но в итоге только схлопотал замечание от преподавателя и был вызван к доске.       Джихун осторожно вырвал листок из тетради и что-то написал на нем. Пока Мингю пытался разобраться с условием задачи, Ли сжимал сложенную в несколько раз бумажку в руке. Внутри у него что-то то натягивалось, то обрывалось. Он поглядывал на часы, но те были спокойны. Подозрительно спокойны. Бросив записку на парту, Джихун полез в рюкзак, чтобы достать диктофон. Он чувствовал почти жизненную необходимость иметь его под рукой, хотя ночью, проснувшись ни с того ни с сего, пообещал себе оставить время в покое.       Чертов диктофон не нащупывался, и Джихун рискнул исчезнуть на время, наклонившись к рюкзаку и заглянув в него. Когда он нашел то, что искал, воздух в классе вздрогнул и по нему разлился долгий, оглушительный вой аварийной сирены.       Джихун выпрямился резко, задевая локтем ушибленное место на животе. Мингю застыл у доски, Вону уронил ручку, которой стучал до этого по переносице. Все в классе замерли, почти синхронно поворачивая головы к окнам. Одно из них с силой захлопнулось, от чего другие рамы задрожали. Кто-то из девчонок вскрикнул, преподаватель ринулся в коридор. Началась суматоха, все хотели подойти к окну и посмотреть, в чем дело и не учения ли это.       Ли почувствовал, как подкосились его ноги, и попытка вскочить из-за парты закончилась тем, что он свалился в проход между рядами. Встав на ноги и схватившись за углы парт, Джихун зажмурился. Сирена выла и выла, не давая ему возможности понять, что конкретно происходило. На губах снова потеплело. Облизав их, Джихун отчетливо почувствовал привкус крови.       - Джихун! - перебивая нарастающий гул голосов и песню сирены, к парню прорвался голос Вону. Ли почувствовал, как руки Чона подхватили его тело, к которому медленно, неохотно возвращались силы. - Что с тобой?       - Что там? - прохрипел вопросом на вопрос Джихун.       - Я не знаю, - увидев кровь на лице Джихуна, Вону крупно вздрогнул и подхватил его поудобнее. - Пошли, посмотрим.       Но все места у окон были заняты взволнованной публикой, начавшей транслировать происходящее в Инстаграм. Увидев, что кто-то снимал, Джихун чертыхнулся. Идиоты.       В коридоре послышались шум и крики, ударившие по ушам вместо стихшей, наконец, сирены. Школьники отпрянули от окон и все развернулись к дверям, за которыми что-то происходило. Джихун, наконец, увидел его.       Ураган вращался по часовой, подхватывая все, до чего дотягивались его воздушные беспощадные руки. Он медленно наступал со стороны моря. На секунду все звуки стихли, а потом стало слышно, как загалдели птицы. Джихун увидел их - черную, вьющуюся лентой стаю, направляющуюся по велению какого-то странного, противоестественного инстинкта в сторону воронки. Грянул гром. Одновременно с этим дверь в класс вылетела и явила жадной до зрелищ, смертельно напуганной публике Джонхана.       - А вот и я, - сказал он и вытер залитым кровью рукавом лоб.       Джихун обернулся, вырываясь из рук оторопевшего Вону. Джонхан смотрел прямо на него. Вид у него был, как у героев ужастиков, которые никогда не пугали Джихуна. Но сейчас, видя школьную форму друга, всю перемазанную в крови, его ладони, в одной из которых он сжимал пистолет, Ли чувствовал, что его тошнит.       - Джихун, - позвал Джонхан, откидывая волосы назад. - Нам надо поговорить.       В повисшем молчании что-то ударилось об оконное стекло. Джихун обернулся вместе со всеми, Джонхан тоже поднял глаза.       На Академию обрушилась стая обезумевших птиц, летевших прямо в окна, разбивающихся об них насмерть, заливавших своей темной кровью давно не мытые стекла.       И разверзся Ад.       - Что ты наделал? - оказавшись в туалете, тихом относительно разразившегося хаоса месте, Джихун схватил Джонхана дрожащими руками за грудки, но, почувствовав влажную ткань под руками, отпрянул. На его ладонях тоже теперь была кровь.       - Ты не брал трубку. Я звонил и звонил, - пошатнувшись на месте, ответил Джонхан невпопад. - Впрочем... было уже поздно.       - Что ты, блять, наделал?! - заорал Джихун, снова чувствуя подступившую тошноту. Мингю и Вону держали дверь снаружи. Они оба не знали, где бы им хотелось находиться больше - рядом с друзьями, или здесь.       - Я пристрелил его, - просто ответил Джонхан. Он оглядывал Джихуна так, будто тот развел ссору на пустом месте.       - Кого? - севшим голосом продолжал допрос Джихун.       - Отчима. Я отомстил, - пояснил Джонхан. Он бросил пистолет в одну из раковин и включил воду в другой, подставив под сильную струю ледяной воды ладони. Джихун наблюдал за тем, как друг закатал пропитанные кровью рукава и принялся стирать с кожи красноватые разводы.       - Ты серьезно? Ты убил человека? - сил удивляться не было. Джихун чувствовал, как сходит с ума. Ураган, птицы, Джонхан. Если все это - не кошмар, то что?       - Да. Я хотел рассказать тебе. Попросить помощи. Но тебе было не до этого, - Джонхан посмотрел на Джихуна через зеркало, продолжая мыть руки, которые он почти не чувствовал. - Сначала мне было страшно. Потом обидно. Я не знал, что делать. Мама запрещала мне идти в полицию. Тебя не было рядом. А потом... потом я понял, что знаю. Знаю, что делать.       Джихун почувствовал, что плачет. Голос Джонхана звучал ровно, почти монотонно. Он убил человека. И по его словам выходило, что на это его толкнул Джихун.       - За что? - судорожно вздыхая, задал очередной вопрос Ли. Что-то подсказывало ему, что это не конец. Обвинения Джонхана кричали в его голове, но Джихун на время оглох к ним. Юн закрыл кран и встряхнул руками, с которых посыпались ледяные капли.       - Это уже не важно. Мы все умрем, я прав? - кивая головой на стенку, за которой бушевала буря, хладнокровно поинтересовался Джонхан.       Джихун усмехнулся и утер подсохшую кровь из носа вместе со слезами.       - Это мы еще посмотрим, - сказал он, чувствуя, что кафельный мир школьного туалета поплыл куда-то, оставляя его за бортом. А потом его захлестнула тьма.       Очнулся Джихун на шоссе. На том самом, откуда они с Мингю забирали фургон. Вокруг пахло лесом - прелой листвой, гниющей землей и свежестью. Будто только что прошел дождь. Дорога пахла влажным гравием и резиной тысяч проехавших здесь шин.       Поднявшись с асфальта, он осмотрелся. Дорога убегала на холм. Поперек дороги стоял трейлер Мингю. Джихун присмотрелся: в одном из окон стоял сам Мингю. Лицо его было закрыто тенью, но Ли почему-то знал, что оно такое же, как тогда, когда Ким поймал его за записью на диктофон.       Было тихо. Ни птиц, ни машин. Джихун слышал собственное дыхание. Он пытался понять, что происходит.       - Мингю! - крикнул он, что было сил. Ответа не последовало. Дверь в трейлер захлопнулась. Хлопок отдался эхом в вибрирующей тишине. С лязгом опустилась затворка на лобовое окно. Лязгнули те, что были с другого бока. Последним закрылось от глаз Джихуна то, в котором стоял Мингю.       Джихун побежал к фургону, но понял, что не может сдвинуться с места. Дорога стелилась ему под ноги, за одной белой пунктирной полосой выбегала другая и так - до бесконечности.       - Мингю! - еще раз закричал парень, но звук его голоса потонул в реве пламени, охватившем трейлер из пустоты. Из-под трейлера поползла маслянистая, тонкая лужица бензина. Огонь проглотил фургон целиком, перекидываясь на пожухлую придорожную траву. Джихун смотрел на это и чувствовал жар, исходящий от занимавшегося пожара.       - Мингю! Мингю! - снова и снова кричал он, подрываясь бежать на месте. Черт! Черт!       Ответом ему послужил дикий, нечеловеческий вой, перекрывший песню пламени.       Джихун узнал голос друга.       Ли схватился за запястье. Часы были на нём. Сквозь пелену слёз он взглянул на дату и время. По всем строкам стояли ноли. Над холмами всходило две луны.       - Не выйдет, - сказал кто-то голосом Джонхана из-за спины. Джихун повернулся на месте. Дорога исчезла. Теперь его окружал лес. Темная, безлунная, ночь.       - Здесь я, здесь, - снова послышался голос, и Джихун увидел его. Джонхан стоял посредине поляны и излучал мягкий, голубоватый свет. На его голове громоздился индейский венец из перьев, шлейфом спадавший на его плечи. - Ты долго игрался, Джихун. Но не выиграл. В конце концов, ты упустил из виду кое-что важное.       - Что?.. Что ты несешь? - моргнув слипшимися ресницами, прохрипел Джихун.       - То, что ты сам не донёс, - усмехнулся Джонхан и расставил руки в стороны. - В твоем мире всегда было место только одному человеку, Джихун. Все остальные были в нем лишними.       - Что? О ком ты? - над лесом послышалось отрывистое карканье и на руки Джонхана слетелись вороны.       - О тебе самом, конечно, - продолжил усмехаться Юн. Один из воронов клюнул его в плечо, но парень не обратил внимание. - Спасибо, что пришел. Думаю, тебе уже пора.       - Пора? - Джихун сжал кулаки и с отвращением посмотрел на то, как птицы принялись выдергивать перья из короны Джонхана.       - Да, - невозмутимо ответил Джонхан. Вороны закричали, вскидываясь с его тела в воздух, а следом за ними и сам Джонхан рассыпался в птиц, стаей улетевших вверх, к черному солнцу.       - Какого черта, какого черта, какого черта, - твердил Джихун, щипая себя за все, до чего дотягивался. Думать было тяжело. Голова была пуста, она даже не болела.       - Не надо, - тихо сказал Вону. Джихун чертыхнулся и зажмурился.       - И ты тоже, - вырвалось у него против воли. Открывая глаза, Джихун знал, где окажется.       Волны ударили в скалистый берег бухты, пеной расстилаясь к босым ногам Вону. Реплику Джихуна он оставил без ответа. Ли смотрел на него, щурясь от света, лившегося сверху. Оглянувшись направо, Джихун не увидел маяка.       - Ты всегда смотрел куда-то в сторону, - так же тихо вздохнул Вону, но каждое слово было отчетливым. Джихун нашел в себе силы посмотреть на него.       Края белого савана, в который был закутан Вону, мокли в волнах. Голову его окутывал шипастый венец из трех больших красных роз. Очков не было.       - Что вам всем нужно от меня? - ни секунды не веря, что это - настоящий Вону, спросил бестолково Джихун. Глаза начинали болеть от света, которого, казалось, становилось все больше.       - Нам? - Вону повел узким, покрытым тканью плечом. - Нам нужен ты, Джихун. Мне нужен.       - Какого черта, Вону? Я делал все... все, что мог! - Ли пнул плеснувший вверх песок. Но Чона это не впечатлило. Лепестки роз колыхал солёный ветер.       - Этого... недостаточно.       Джихун оторопел. В голову невыносимо ярким, безостановочным потоком хлынули воспоминания и голоса. Вону смотрел на него с жалостью.       - Тебе больно, - констатировал он и шагнул навстречу.       - Не трогай меня, - схватившись за голову, прорычал Джихун. Кожа запястья под часами горела. Джихун закричал.       - Шшш... - на щеку парня легла ладонь Вону. Она была холодной. Как тогда, когда он лежал в гробу. - Не надо кричать, Джихун.       Ли посмотрел в его глаза. Они были так близко, как в ту ночь.       - Не кричи, - повторил Вону с нежностью. - Слушай... внимательно.       Он поднялся. Джихун смотрел, как Чон вошел в волны и пошел прямо по ним. Дойдя до выхода из бухты, он обернулся.       - Слушай внимательно, Джихун, - сказал он, и из воды за его спиной, перпендикулярно морю, вырвался огромный кит. Вону захлестнуло волной, и он ушел под воду, раскинув руки в стороны.       Джихун почувствовал, что его засасывает в песок. И снова стало темно. Во тьме он услышал шероховатый, хорошо знакомый звук. Его звал ураган.       Если бы не ты...       Возвращение в реальность нельзя было назвать приятным. Первым вернулся запах - пот и освежитель воздуха, под который Мингю попал утром, когда они дрались за зубные щетки в ванной.       - Ты очнулся, очнулся! - завопил Ким, и его голос эхом отпружинил от кафельных стен туалета.       - Не ори, - просипел Джихун и поднялся на ноги. Тело слушалось. Джихун осмотрелся. Школа была пуста - ни криков, ни топота ног. Дернув запястьем, он посмотрел на часы. Он провалялся почти час.       - Где они? - имея ввиду друзей, спросил Джихун. Он рад был видеть Мингю. Так рад, что даже злился на то, что тот сгорел заживо во сне.       - Они... Джонхан побежал куда-то в город. А Вону... к родителям. Он не хотел оставлять тебя, но я пообещал, что не отойду от тебя.       Мингю поднялся с пола. В одной из раковин все еще чернело стальное тело пистолета.       - Что происходит, Джихун?       Джихун рассмеялся.       - Я однажды уже рассказывал тебе. Ты не поверил.       - Что? - Мингю медленно моргнул.       - Извини, - мотнул головой Джихун и вдруг расхохотался. - У меня... нет времени.       На улице творился конец света, но школьный двор почти не пострадал. Джихун вылетел на него, и его захлестнуло знакомое чувство - ветер. Упругий, свирепый, подтолкнувший его в спину и опрокинувший на ступени. Поток воздуха проволок его ним и швырнул на дорожку, ведущую к парковке. Воронка урагана двигалась на город, извергая гром и молнии - огромная, беспощадная, сметающая на своем пути все. К ней-то и обратился Джихун, поднимаясь с земли:       - Я знаю, - закричал он в сторону стихии. - Знаю!       Джихуну было плевать на свист в ушах. На то, что его снова повалило на землю и прижало к ней. Он сопротивлялся. Вставал на трясущихся, ноющих ногах и смотрел на шторм с яростью, означавшей только одно - он, правда, понял.       Понял, что это он виновен. В том, что город превращался в руины. В том, что Вону ушел в море и вернулся с китами. В том, что Мингю чуть с ума не сошел от боли, которая копилась в нем всю жизнь. В том, что Джонхан убил человека.       Виновен только он. И искупить это можно только одной ценой.       - Я знаю, - снова закричал Джихун. - Знаю, что должен умереть.       Выбежавший из школы Мингю услышал сквозь оглушающую песню ветра, как Ли зарыдал.       Путь до дома пролегал по городу, утонувшему в хаосе. Горели дома, машины и здания. Все перемешалось, повсюду были трупы. Сложно было поверить в то, что все это - из-за него одного. Только из-за него.       От Мингю Джихун сбежал. Ким попытался помочь паре, машину которых перевернуло ветром, а Джихун просто сбежал. Это не важно. Он знал это. Никто не умрет.       Это заняло часы. Дорога из школы казалась бесконечной, как и в самые скучные дни, казавшиеся теперь такими славными. По тому, что у дома была припаркована служебная машина, Джихун догадался, что отец дома. Ураган еще не добрался сюда. Часы показывали без чего-то пять. Ли равнодушно осознал, что сегодня он пунктуален так, как никогда больше не будет.       Родители спрятались под домом. Дом был перевернут кверху дном - шкафы на кухне, где обычно стояли консервы, распахнуты и опустошены. Дверь в подвал плотно закрыта. Джихун посмотрел на неё и подумал, что родители сейчас, по крайней мере, вместе.       Он поднялся наверх и осмотрел бардак в своей комнате. Буря тут была ни при чем. Это были следы их утренних сборов в школу. На белых простынях не заправленной постели лежали забытые чётки Вону. Ли взял их с собой.       Слезы снова подступили к горлу, но Джихун упрямо выдвинул верхний ящик рабочего стола и достал оттуда кассету. Что-то внутри билось в агонии, но сил ощущать это по-настоящему не осталось. Джихун выплакал всего себя на пути сюда. Он пришел сюда, чтобы положить этому конец.       Привычным действием он достал из диктофона кассету и вставил ту, с которой все началось. Устало рухнул на стул и отмотал запись наугад. Послышался шорох пленки. Щелчок.       "Седьмое октября две тысячи тринадцатого года. Около пяти часов вечера. Слишком рано, чтобы лечь спать, слишком поздно, чтобы послать домашку в зад. Папа снова подменяет кого-то на работе, мама снова пыталась внушить ему, что он хреновый муж, и я уже не пытаюсь понять, зачем ей это. Кто-то делает барбекю. Я не голоден. Думал так, пока не почувствовал этот запах. Черт, кажется, я голоден."       Джихун усмехнулся, услышав собственный голос. Это было будто вечность назад. Оконное стекло затряслось под натиском ветра. В соседский дом ударила молния. Но Джихун отчетливо почувствовал запах барбекю, приносимый восточным октябрьским ветром.       Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.       Уже знакомое ему чувство невесомости окутало его и выбросило в прошлое.       Опустив стул на все четыре ножки, Джихун встал и открыл дверь. Его звала мама. Часы показывали нужное время. Ли спустился. Перебросился парой слов с ничего не подозревающей мамой. Она была так добра ко всем его друзьям. Джихун подумал о том, как ей будет одиноко. Слезы навернулись на его глаза, и он схватил поскорее мусор.       В этот раз Джихун донес его до мусорки и вернулся. Семнадцать ноль пять.       Вид отсюда открывался потрясающий. Он понял это только сейчас. У него есть две минуты. Четки грели его ладонь. Теперь он понял, почему Вону так нравилось перебирать их. Теплое дерево будто впитывало в себя боль.       Джихун не знал, о чем ему думать. Он стоял лицом к городу и морю. С кем первым попрощаться? Где этот чертов грузовик?       Он вспомнил свой сон. Птиц, пламя, волны. Если бы он мог что-нибудь сказать им - им троим - он бы сказал, что они - лучшее, что у него было. Лучше, чем его любимая музыка, Черная Пантера и мамина еда. Лучше, чем он сам.       И если так нужно - то пусть.       Семнадцать ноль шесть. Пятьдесят три секунды. Пятьдесят четыре.       Джихун услышал шорох колес по асфальту дороги.       Пятьдесят пять. Пятьдесят шесть.       Мама готовила рагу. Оно так замечательно у неё получается. Лучше всякого барбекю.       Пятьдесят семь. Пятьдесят восемь.       Если бы он только мог.       Пятьдесят девять.       Если бы...       В воздухе седьмого октября раздался абсурдно позитивный звук: велосипедный звонок. Джихун открыл глаза. По его щекам текли слезы.       - Ого, а нас встречают! - крикнул Джонхан, нажимая на педали. Джихун не верил собственным ушам. Он обернулся, едва не теряя равновесие. С холма спускались... они.       - Как ты догадался, что мы приедем? - обиженно надул губы Мингю. - Это был сюрприз!       Ким отталкивался от дороги одной ногой, и колесики его скейта беспощадно гремели. Из-за спины Джонхана показалась голова Вону, лохматая от ветра.       Джихун смотрел на них, и не мог понять.       - Чего молчим? - спросил подъехавший Джонхан. Он уперся ногами в землю и затормозил. Вону на пассажирском сидении ойкнул и слез, потирая поясницу.       - Ты язык проглотил? - подхватил спрыгнувший со скейта Мингю. - Эй, ты чего, ревешь?       Джихун молчал. Слезы катились из его глаз, но губы растаскивала в стороны самая счастливая в его жизни улыбка.       - Ого! Ты не говорил, что пригласил друзей на ужин! Привет, мальчишки! Составите мне и нашему рагу компанию?       - Да! - хором грянули друзья. Уж что-что, а покушать они всегда согласны.       - Ты чего? - осторожно спросил Вону, подходя ближе. Увидев свои чётки в руках Джихуна, он выдал свое неизменное "о!". - Где ты их нашел?! Я так скучал по ним!       - Держи, - наконец выдавил из себя Джихун и протянул их законному обладателю.       - О чудо! - завопил Мингю на всю улицу. - Он разговаривает!       - Не ори, - проворчал Джихун. - Если бы ты знал, что со мной стряслось, ты бы тоже не знал, что сказать.       - А ты расскажи. А мы посмотрим, - вклинился Джонхан и улыбнулся.       Джихун улыбнулся ему в ответ.       - Обязательно.