life is strange: reset

      Во всех фильмах и книгах про подростков почему-то предполагалось, что если твой друг работает в закусочной, то ты становишься обладателем каких-то привилегий. Мингю и Джихун однажды обсуждали это так основательно, что Джонхан просто отказался обслуживать их и получил за это от начальства.       С того памятного дня компания смиренно ждала, когда посетители в "Двух Китах" будут обслужены по первому классу - и лишь потом Джонхан подходил к ним. Чем ближе он подходил, тем тусклее становилась его приветливая улыбка и тем очевиднее была его усталость.       Вечером девятого октября он не просто устал. Заказ поступал за заказом, стоянка закусочной была заставлена машинами дальнобойщиков, а представители этой славной, почти романтичной профессии набились в "Двух Китов" и с удовольствием поедали макароны с сыром и особое октябрьское предложение - тыквенные пироги. Атмосфера, заполнявшая хорошо, но мягко освещенное заведение, была почти уютной. Работяги колоссальных размеров - под стать своим машинам - отводили душу за ужином, запивая макароны соком или чаем. Из музыкального автомата доносилось что-то старомодное, бодрое и трескучее - мелодия и сопровождавший её шум автомата вплетались в разговоры о штатах, дорожных знаках, бензине, стоянках. Все было на удивление мирно, но Джонхан хотел оказаться... где-то. Не здесь.       Стоя за прилавком и пробивая последний заказ, после которого Юн хотел присоединиться к друзьям, он понял, что не хочет идти домой.       Осознание надавило ему на плечи и сжало его виски отупляющей, непроходящей болью. Доходило восемь часов вечера, до закрытия оставалось два часа. Два часа на то, чтобы придумать план по спасению отца Мингю - хотя он, Джонхан был в этом уверен, в спасении не нуждался.       Спасать надо было самого Мингю. Он выглядел как почти двухметровый знак вопроса: широкие плечи поникли под тяжестью возникшей проблемы, локти прижались к бокам, а бесконечно длинные ноги пытались слиться в одну. Взгляд Кима был потерянным, а на все вокруг он смотрел так, будто впервые это видел и еще не решил, хочет он знакомиться с этим беконом и омлетом, или лучше держаться от него подальше.       Джонхану было жаль этого большого, брошенного щенка. Жаль Джихуна, отчаянно пытавшегося что-нибудь придумать, найти выход, хотя в глазах его читалась молчаливая просьба обратиться в полицию.       - Давай... я объясню все папе? Он...       - Нет, - отрезал Мингю, и в его то и дело округлявшихся глазах мелькнула сталь. Джихун выдержал этот взгляд, сжав под столом руки в кулаки. Вону, сидевший рядом с Джихуном, пытался понять, как сделать ситуацию менее острой, но не успел он обдумать аргументы, как с его языка сорвалось:       - Да почему? Это же...       - Нет, - рявкнул на него Мингю, моментально выходя из себя. - По одной простой причине. Мистер Ли - коп.       Более абсурдную ситуацию для старшеклассников в городе вроде Аркадия Бэй придумать было сложно. Подпольный торговец оружием, приходившийся отцом Мингю, канул в неизвестность вместе с трейлером, в котором они жили. Этот расклад усложнялся тем, что Мингю любил своего отца. Его преданность била наотмашь все доводы рассудка его друзей, без зазрения совести считавших мистера Кима порядочным ублюдком.       Каждый раз, когда Джихун думал о том, что отца Мингю больше нет в Аркадия Бэй, что-то внутри него безотчетно радовалось. Мистер Ким был не тем человеком, с которым хотелось оказаться один на один не то, что в темном переулке, но и в людном месте. Было в его лице что-то внушающее необъяснимый страх перед его контролируемой, но неохотно скрываемой жестокостью, с которой он делал абсолютно всё.       О том, что мистер Ким продавал оружие всем желающим, ребята знали достаточно давно. Мингю плохо умел хранить секреты, а когда секрет еще и разрушал его жизнь - сдержаться он не мог, как ни старался. Возможно, ему не очень хотелось утаивать от своих первых настоящих друзей то, с чем ему приходилось сталкиваться каждый день.       Резюме мистера Кима за авторством Джихуна выглядело бы так:       1. дерётся с сыном,       2. торгует оружием,       3. обманывает горожан, выдавая себя за слесаря,       4. отлично готовит.       Кулинарные навыки и рост - этим схожесть Мингю с отцом ограничивалась. Хотя Вону, быть может, добавил бы в этот список еще "темперамент", под которым бы подразумевал легкую воспламеняемость Мингю по поводу и без. Джихун был склонен думать, что эту черту их друг унаследовал не на генном уровне. Ярость Мингю была воспитана в нём. Отец научил его быть злым.       Но мягкая, тянувшаяся к теплу и не получавшая его в достатке натура сына не поддавалась полной обработке. Он все равно оставался... собой. Эта наивная доброта не вытравливалась, досаждая мистеру Киму и вынуждая его задаваться вопросом - откуда это в Мингю? Неуёмная, почти неубиваемая жажда жить, жажда быть нужным, полезным.       Мистеру Киму было невдомёк, что такова природа детей. Особенно тех, кто вырос слишком быстро.       - Мы не будем говорить ему, что твой отец...       - Он знает! Он уже знает, - Мингю затряс головой, раскачиваясь из стороны в сторону. К еде он не притронулся. - Я... слышал, как па говорил с кем-то вчера. Он думал, что я сплю.       - И? - нервы Джихуна сдавали.       После вчерашнего звонка, настигшего Ли у дома Вону, события развивались так, что Мингю был рядом и вечером, и ночью, и утром, и в школе. Поначалу это казалось правильным, но потом Ким начал сводить Джихуна с ума своими эмоциональными горками, начинавшихся у "я должен его найти, он в опасности", дальше по "как он мог меня оставить?" прямо к "па знает, что делает, нужно просто ждать".       Вону пытался помочь. Взять Мингю на себя хотя бы на время. Но Джихун был уверен, что спасать Кима должен он. Чон догадывался, что отчасти виной тому был он сам. После того, как Ли похоронил его и вернул к жизни, отношение Джихуна изменилось. Он стал внимательнее, осторожнее - и это было приятно. Хоть и попахивало паранойей.       - Кондор сказал, что легавые вышли на него из-за какого-то школьника, покупателя. Отец еще спросил - того самого? Но из разговора я понял, что речь шла о разных людях.       - Кондор? - пропустив мимо ушей новости о том, что школьники в Аркадия Бэй теперь вооружены, спросил Джихун.       - Это... коллега, - уклончиво ответил Мингю осознав, что проболтался.       Вону все больше казалось, что они попали в один из комиксов Джихуна: полуиндейские позывные преступников, не поддающиеся логическому объяснению события и способность подчинять время...       Джонхан наблюдал за друзьями со своего поста. И, хотя заказы были исчерпаны, не спешил к ним. Вместо того, чтобы двинуться к облюбованному ими столику у окна в самом дальнем углу закусочной, он направился в туалет.       Кафельные стены были изрисованы граффити, в которых фигурировали имена школьников, уже ставших взрослыми и наоборот - еще только поступившими в Блэквелл, имена персонала, мат, переиначенный на все лады, строчки песен из автомата. Джонхан подошел к двум чуть покосившимся раковинам, над которыми висели старые голые зеркала. Свет в туалете был неважный, не то, что в зале, и в отражении Юн показался себе лишь тенью самого себя. Под глазами залегли тени - не прошенные свидетели трёх бессонных ночей, проведенных в скользких мыслях. Волосы, небрежно расчесанные, но слипшиеся и не видевшие душа больше трех суток, падали на лицо, делая его уже и длиннее.       Эта неделя казалась Джонхану вязким многоуровневым кошмаром, от которого нельзя по-настоящему проснуться. Сегодня был вечер среды. Прошло два дня. Два дня, и никто ничего не сделал. Никто ничего даже не узнал. Даже Джихун, которого Джонхан считал самым подходящим на должность лучшего друга.       Юн хотел рассказать ему во вторник, как можно скорее. Джонхан должен был кому-то об этом сказать - сказать, что в его доме - чужой. Чужой ему человек, чью фамилию он отказался брать, в чью машину садился только после скандала с мамой. Чужой, игравший с его младшей сестрой, чужой, на которого приходилось выкладывать лишний столовый прибор за ужином.       Поначалу сестрёнка называла его "дядя". В воскресенье она назвала его "папой". В понедельник он изнасиловал их маму.       Сжав руками шероховатые края раковины, Джонхан смотрел в её ржавый слив и чувствовал, что его снова тошнит. Его зубы стучали друг о друга, а глаза сузились. Мысли снова спутались и катались по черепу плотным червивым комком, давящим на глаза изнутри.       - Ты в порядке, Джон, - сказал он сам себе, но слова прозвучали неубедительно, и Джонхан посмотрел на свое отражение, внутренне сжавшись от того, что он там увидел. Незнакомец из-за зеркальной глади повторил: - Ты в порядке, Джон. Ты знаешь, что делать.       Ближе к десяти Джихуну позвонил отец.       - Джи, - сказал он негромко и послышался хлопок двери. Парень насторожился: отец хотел, чтобы его разговор с сыном не слышали. В образовавшейся тишине мистер Ли со вздохом произнес. - Мы тут нашли фургон... трейлер. Очень похож на тот, в котором живет твой друг. Мингю, кажется?       - Да, - выдохнул Джихун, кинув взгляд на напряженно вслушивавшегося в разговор Мингю. Они все еще сидели в "Китах", ждали, когда Джонхан закончит уборку и можно будет пойти прогуляться. Отец помолчал, мысленно взвешивая что-то.       - Он... стоит на шоссе. Недалеко от основной трассы. Мингю умеет водить?       - Да, - с той же интонацией повторил парень.       - Тогда... пусть заберет его. Мы не будем штрафовать его.       - Хорошо.       - Джи, - вдруг позвал его папа и Джихун вернул трубку к уху. - У тебя... всё в порядке?       - Да, пап. Мы в "Китах".       - Хорошо. Я собираюсь домой. Тебя забрать?       - Спасибо, пап, я сам.       - Ладно. Но помни про комендантский час!       - Есть! - шутливо ответил он и папа рассмеялся, а потом сбросил. Убрав телефон, Джихун обратился к Мингю, но получилось так, что ко всем: Джонхан подошел и снимал с себя фартук со странным выражением лица. Вону сонно моргал. Мингю крутил в руках салфетку. - Нашелся твой трейлер. Стоит на шоссе недалеко отсюда.       Как воспринимать эту новость, было неясно. Джонхан просто кивнул, Вону смотрел то на Джихуна, то но Мингю, чтобы понять, хорошая это новость или плохая. Мингю смотрел в глаза Джихуну, пытаясь понять - друзья ли они все еще? Одна часть Кима хотела схватить Джихуна за грудки и трясти его до тех пор, пока он не признается - рассказывал ли он своему легавому отцу о маленьком секрете или нет. Другая часть хотела, чтобы все это кончилось. Не важно, как. Забиться в угол подальше, уйти от сожалеющих, но осуждающих взглядов друзей, в тайне - он знал - радовавшихся тому, что мистер Ким исчез с горизонтов их жизней.       Но Мингю ошибался. Мистер Ким заполонял собой дни каждого из троих сейчас больше, чем когда-либо еще.       - Поехали, - сказал наконец Джихун, не отпуская Мингю взглядом.       - Я подброшу Вону, - подал голос Джонхан, когда они уже вышли на улицу.       - Хорошо, - неохотно согласился Джихун. Но, подумав, решил, что Вону, правда надо домой, и там он будет в куда большей безопасности, чем сейчас рядом с Мингю. Толком не попрощавшись, они оседлали велосипеды и разъехались в разные стороны: Джонхан повез Вону на маяк, ярко светивший в опустившихся сумерках, а Мингю, не вмещавшийся на пассажирское сидение, направил велосипед Джихуна с самим Джихуном позади себя на пустующую городскую трассу.       Подпрыгнув на хорошо знакомой кочке у "Двух Китов", Джихун посмотрел вслед велосипеду Джонхана. Вону, крепко державшийся за сидение Джонхана, тоже обернулся - свет дорожного фонаря сверкнул на стеклах его очков. Джихун махнул ему одной рукой. Ли очень надеялся, что Вону будет в порядке.       Отматывать время после скачка через диктофон он пока не пытался. Но в том, что делать это придётся, Джихун был уверен. Ситуация с отцом Мингю не нравилась ему, совсем не нравилась. Он чуть не потерял Вону - а теперь терял Мингю. Ли видел, что доверие Кима к нему держится на слабых, дрожащих ногах здравого смысла. Но голос разума у Мингю был куда слабее голоса его сердца, а сердце рвалось на части от страха, тоски и обиды.       Трейлер, как и сказал папа, стоял на обочине шоссе, уходившего в холмы. Окна были закрыты железными створками, даже лобовые. Джихуну стало страшно. Окружавший их лес - еще не совсем глухой, но уже не безобидно редкий, время от времени озарялся светом фар проезжавших мимо машин и фонариком их велосипеда. Осенние созвездия поднимались из-за невидимого за верхушками деревьев горизонта. Луны видно не было. Когда Мингю остановил велосипед рядом с фургоном, Ли проверил, на месте ли диктофон.       - Па! - заорал Мингю, спугнув какую-то птицу с ветки стоявших близко к шоссе деревьев. Джихун чертыхнулся, но Киму было плевать - он, позабыв обо всякой осторожности, бросил велик и ринулся к трейлеру, колошматя своими большими руками по его рифленым стенкам.       Поняв, что на холодную голову Мингю рассуждать не будет, Джихун начал думать за двоих. Прежде всего он обошел фургон с другой стороны и, сверившись со своими часами, светившимися в темноте, сказал в диктофон:       - Двадцать два семнадцать, девятое октября. Мы находимся на шоссе к северу от Аркадия Бэй...       - Чем это ты занят? - голос Мингю прозвучал из темноты позади, и Джихун резко обернулся, случайно нажав кнопку и прервав запись. Огромный черный силуэт Мингю сливался с тенью от трейлера и деревьев.       - Я... совсем забыл, что сегодня не записывал почти ничего для мистера Уоррена, - стараясь держать себя в руках ответил Джихун. Мингю промолчал. Стало по-настоящему страшно. Ким вел себя странно, в нем оставалось все меньше и меньше от того, кому Джихун жаловался на алгебру. Он становился похожим на своего отца.       По шороху шагов Джихун догадался, что Мингю ушел за фургон. Стараясь прислушиваться к его действиям сквозь грохот собственного сердца, Ли двинулся следом.       - Тут никого нет, - просто сказал Мингю, открывая трейлер ключами.       Внутри все было так, как Ким и помнил. Щелкнув включателем света, парень осмотрелся. Водительское кресло было завалено грязной одеждой, на пассажирском лежала стопка учебников Мингю. Но на рабочем столе не было ноутбука, дверцы некоторых шкафчиков болтались открытыми, а постель в противоположном от кабинки конце трейлера была разворочена.       - Он забрал, - пролепетал Мингю, бросаясь в часть трейлера, отведенную под спальню. Он хлопал ящиками шкафа и спотыкался о поддоны, служившие кроватью.       - Кого? - осторожно спросил Джихун, поднявшийся внутрь фургона и застывший посреди плохо освещенного холостяцкого бытового хаоса.       - Товар! - голос Кима сорвался, и он с силой пнул один из поддонов. Вплетая пальцы в волосы, Мингю лихорадочно осматривал спальню. Осталось все, кроме ящиков с оружием. Два больших и плоских стояли на поддонах, прикрытые цветастым покрывалом. Еще два были спрятаны в ящиках.       Джихун почувствовал, как зашевелились волосы на его затылке. Когтистая лапа страха сжимала его плечо, и Ли с ужасом понял, что он тоже не доверяет Мингю. Джихун не знал, что происходило в его голове, как будто в ней внезапно погасили свет, и Ким брел по волнам собственных мыслей в кромешной тьме.       Все в трейлере дышало покинутостью. Не заброшенностью, вьющей на руинах гнезда времени, а покинутостью - намерением оставить, осознанным выбором уйти, бросив, где оно все и было. Мингю тоже чувствовал это. Он чувствовал, что его покинули.       - Извини, - хрипло протянул он, выходя из спальни и закрывая туда дверцу. Джихун глянул на часы. Двадцать два двадцать четыре. - Давай я отвезу тебя домой?       Предложение звучало скорее утвердительно, чем вопросительно.       - Не домой, - Мингю прошел мимо и сел в кресло водителя, вставляя ключи. - Лучше просто до города. Дальше я сам.       - Хорошо, - отозвался Ким чужим голосом. - Выключи свет.       Трейлер вздрогнул и его двигатель заработал - шумно, мощно. Мингю осмотрел трассу и выехал на неё. Они молчали. Но когда фургон забрался на холм, где лес был куда реже, прямо перед лобовыми стеклами и глазами парней повисли две луны. Глаза Джихуна непроизвольно округлились, он моргнул, а затем еще раз - но луны по прежнему было две.       - Ты тоже это видишь? - спросил он Мингю. Тот хмыкнул и переключил передачу.       - Да, - отозвался тот с усмешкой. Затопившая его горечь притупила удивление и восторг. - Их две. Похоже на нас, правда?       - На нас? - не понял Джихун.       - Да. Одна из них не настоящая, - пояснил Мингю и пожал плечами. А потом добавил: - И скоро исчезнет.       Ли смотрел на него и пытался понять, почему. Почему это происходило с ними.       Зайдя домой, Джихун не поверил своим глазам. За столом в гостиной напротив мамы сидел Вону.       - Наконец-то! - увидев сына, воскликнула мама и кинулась к плите. Она всегда вела себя так, когда кто-то был в гостях. Не будь здесь Вону, она бы сказала, что ужин ожидает, а Джихун - большой мальчик и сам в состоянии себе наложить.       - Что ты здесь делаешь? - спросил Джихун у Вону, подходя к столу и усаживаясь на свободный стул. Чтобы Чона отпустили куда-то ночевать, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее. Обычно он пропускал все ночевки и пижамные вечеринки, из-за чего, конечно, расстраивался, но виду старался не подавать. Сейчас Вону сидел за столом и почти не нервничал - ему нравилась мама Джихуна, ему нравился их дом. Нахождение здесь было приятно само по себе.       - Я подумал, что тебе может понадобиться помощь, - тихо ответил Вону. Он старался быть серьезным, но вид Джихуна его веселил. Эффектные появления - это было не в стиле сына смотрителя маяка, но иногда полезно удивлять окружающих и самого себя.       - И тебя отпустили? - упираясь подбородком в руку, которой облокотился на стол, поинтересовался Джихун.       - Как видишь, - пожал плечами Вону, но потом пояснил: - Я... немного схитрил.       - Да ну? Ты? - усмехнулся Джихун.       - Да, - улыбнулся Чон. - Ты перематываешь время, а я сбегаю из дома под благовидными предлогами. Мы живем в странном мире, Джихун.       Ли закатил глаза. Мама вернулась с кухни и поставила перед ним тарелку с ужином. Вону она принесла теплого молока с печеньем. Разговор, оборвавшийся приходом Джихуна, возобновился, но свернул в русло школы и будущего. Миссис Ли знала, что ситуация дома у Вону была весьма необычная, но не могла удержаться от расспросов. Вону честно старался ответить на все, что её интересовало. Джихун старался есть быстрее, чтобы поскорее увести Чона с этого допроса.       - Спасибо, мам, - со стуком опустив вилку на тарелку, Джихун прервал очередной виток разговора об университете. - А где папа?       - Наверху. Отдыхает, наверное. Он сегодня чем-то встревожен. Выпил и ушел в спальню, - мягко ответила мама. Джихун почувствовал неизъяснимую благодарность Вону: если бы не его присутствие, ответ был бы намного грубее и резче. - Поставь тарелку в раковину, я сама помою. Идите.       - Пошли, - хватая Вону за руку, Джихун направился к лестнице.       - Как там Мингю? - прошептал Чон, когда дверь в комнату захлопнулась за ними.       - Поехал на пляж. Отказался бросать трейлер, сказал, что будет ждать отца, - потирая лоб ответил Джихун. - Ты... видел луну?       - Нет... а что?       - Выключи свет, - Джихун поднял жалюзи и подозвал друга к окну. Впереди, над крышами соседних домов, висело двоелуние. - Смотри.       - О, - выдал Вону и умолк. Лунные диски - яркие, рыжеватые, притягивали к себе взгляд и лишали дара речи. Молчание затягивалось вокруг них, пока Чон не подал голос:       - А... как ты?       Джихун прерывисто вздохнул и опустил жалюзи. Голова немного кружилась и ноги гудели от того, сколько он проехал на велосипеде. Кости изнутри подтачивало какое-то странное, недоброе предчувствие.       - Не знаю, - честно признался Ли. Вону смотрел на него внимательно, оглаживая взглядом заострившиеся от тревоги черты лица. - Извини.       - Все в порядке, - мягко отозвался Вону и нерешительно коснулся безвольно повисшей руки. Чон не знал, что еще сказать. Он сжал ладонь Джихуна в своей и не сразу, но почувствовал ответное пожатие.       - Я... хочу попробовать поговорить с отцом, - не поднимая глаз признался Джихун. Он решил это, еще когда ехал с Мингю к трейлеру.       - Хорошо, - поглаживая большим пальцем внешнюю сторону ладони Джихуна, ответил Вону. - Я думаю... так будет лучше. Для Мингю. И для тебя.       - Не уверен... Но я не знаю, что еще делать. Все это... так странно. Неужели его отец просто исчез?       Ответов у Вону не было. Но он чувствовал, что ответы им бы и не понравились. Чон промолчал.       - Я... пойду к отцу, хорошо? Не хочу это откладывать, - выпустив ладонь Вону из своей, Джихун направился к выходу из комнаты, по пути щелкнув выключателем. Уже у двери он оглянулся: - Можешь... делать, что хочешь. Извини, что оставляю тебя одного.       - Все в порядке, - повторил Чон и попытался улыбнуться сквозь собственное бессилие. - Если я смогу помочь - зови.       - И ты, - тоже попытался улыбнуться Джихун.       Родительская спальня, которую Джихун пылесосил по субботам, освещалась только полоской света уличного фонаря, падавшей прямо в приоткрытое окно. Душный воздух пах хмелем и коверной пылью. Мистер Ли лежал поперек кровати, уперев ребра ладоней в лоб и то дремал, то думал - нормальное для него послерабочее состояние.       - Пап, - как подкрался сын, мужчина не заметил. Наверное, задумался-задремал.       - Да, Джи? Ты вернулся?       - Уже давно, - кровать скрипнула и прогнулась под весом еще одного тела. - Пап... мне надо с тобой поговорить.       - Из-за трейлера Мингю? - мужчина убрал руки от лица и посмотрел на сына.       - Да... ты же знаешь, почему он там стоял? - Джихун выглядел потерянным. Мистер Ли почувствовал, что сейчас им обоим придётся нелегко: старшему нужно будет быть чем-то средним между офицером полиции и отцом, а младшему лавировать между "сыном" и "другом".       - Ты переживаешь за друга, да? - понял отец и вздохнул: - Да, там есть, о чем побеспокоиться. Я знаю, почему его трейлер оказался там, Джи. И это неприятное знание.       - Я... да, - стушевался Джихун. Он совсем не подготовился к разговору. Старший помолчал, а потом заговорил:       - Послушай, какую байку мне сегодня рассказали, - голос отца понизился, и Джихун понял, что речь пойдет не о забавных историях или чем-то, что можно будет рассказать друзья за порцией мороженого в "Китах". - Чем ближе к Канаде, тем чаще позывные у преступников походят на имена индейцев. Соседний штат искал Серого Юнко уже больше трех лет. Он оставлял за собой явный след, состоявший из цепочки несовершеннолетних покупателей оружия. Но раньше он гнездился в городах побольше, там, где потеряться легче. Но потом его след исчез на два года. Тогда-то он и перебрался в Аркадия Бэй. Нам сообщили его приметы, но долгое время он жил тихой, обычной для нашего города жизнью. Несколько месяцев назад стало известно, что у Юнко есть сын. Это... все упрощало. Мы начали поиски. Они увенчались успехом. Мы были уверены, что сын - слабое место Юнко и попытались прижать его. Но Юнко упорхнул.       Джихун слушал внимательно. Все это время отец подвозил Мингю до трейлера на пляже - и не взглядом, ни действием не выдал себя и своего отношения. Он будто забывал, что являлся офицером и становился просто папой, выручавшим непоседливых детей. Возможно, он действовал так же, с теми же побуждениями, когда позвонил Джихуну и навел его на трейлер. Это могло лишить его звания. Но это не казалось мистеру Ли чем-то страшным. Не страшнее, чем лишить сына друга.       - Сейчас Юнко в городе, - продолжил отец. - Он сделал все, чтобы заставить нас думать, что он сбежал. Но на самом деле сбежал не он.       - А кто? - и до Джихуна вдруг дошло. - Кондор?       - Да, его зовут Кондор. Кондор оказался в Аркадия Бэй пролетом. Искал, где бы ему приземлиться и вдруг вспомнил старого друга. Юнко предупреждал, что городок слишком тесен для них обоих, но Кондор успел совершить ошибку. Он продал пистолет Нейтану Прескотту.       - Нейтану?! - Джихун подскочил.       - Забавная история, правда? - с нажимом проговорил отец, взглядом заставляя Джихуна успокоиться. - Нейтан был под кайфом. Кондору подпалили перья. Но Кондор - живучая, хоть и глупая птица. Со своих перьев он спихнул пламя на Юнко. Кондор знал, что Юнко как-нибудь выкрутится.       - Вы поймали его?       - Нет, - вздохнул отец. Он смотрел в потолок. - Юнко очень умная птица.       Повисло молчание. Джихун лихорадочно соображал, куда мог податься отец Мингю с "товаром". И тут до него дошло.       - Поэтому ты разрешил нам отогнать фургон, да? - сузив глаза, прошептал младший. - Ты ловишь Юнко.       - Нет, Джи, - устало ответил отец. - Это тяжело признавать... но, похоже, Юнко использует сына. Все его действия выглядят так... будто он хочет избавиться от него. Мне жаль.       Отец замолчал. Джихун спрыгнул с кровати. У выхода из комнаты он обернулся и бросил:       - Спасибо за историю, пап.       Уже за дверью Джихун посмотрел на часы. Ровно десять минут. Но отматывать время он не стал. Пусть будет так. Пусть они оба попытаются выполнить свой долг. Офицер должен поймать преступника. Джихун должен открыть Мингю глаза.       Вону не притронулся ни к чему в комнате Джихуна. Он забрался на постель с ногами и обнял колени, внимательно осматривая каждую вещь - все составляющие беспорядка на столе, полку с комиксами, пылившуюся в углу гитару, шкаф с одеждой, из которого торчал край клетчатой рубашки. Все вокруг говорило ему о Джихуне. Коробки под столом говорили о том, что он неохотно расстается с вещами. Плакаты хором заявляли, что Джихун не прочь побывать на каком-нибудь рок-концерте.       В голове возникал вопрос за вопросом, а ответы сыпались из комнаты невпопад. Вону был даже рад остаться со всеми этими знающими Джихуна так хорошо предметами наедине. Хотелось расспросить их поподробнее, узнать побольше - природная любознательность давала о себе знать, но вероятность того, что Джихун его поймает, была велика, так что безопаснее было просто смотреть.       Оглядев комнату, Вону обратил внимание на кровать, на которой сидел. Какие сны снятся Джихуну? На каком боку он любит спать? Сам ли он заправляет постель? Спал ли Мингю здесь вчерашней ночью?       Такой поворот мыслей не обрадовал Вону. В груди кольнуло чем-то, похожим на обиду, и Чон поспешил отогнать от себя это чувство, укладываясь на спину. Потолок, нависший над ним, был самым обычным скошенным потолком комнаты под крышей. Но каждая трещинка имела значение - это видит Джихун, когда открывает глаза по утрам или когда не может заснуть.       Джихун все не возвращался, а Вону находил все меньше занимавших его предметов в комнате. В груди все еще ныло. Чон попытался пристыдить себя: нашел, о чем беспокоиться! У Мингю пропал отец. Он был здесь, потому что ему было некуда больше пойти, а не потому, что между ним и Джихуном что-то есть.       Додумав мысль, Вону мысленно умолк. Этого он от себя совсем не ожидал.       Покраснев, парень перевернулся на бок, лицом к стене, и зарылся лицом в подушку - насколько это позволили очки. Попытки сосредоточить мысли на чём-то кроме Джихуна скашивались на корню запахом, который исходил от подушки. Так пах Джихун. Домашней едой, пластиком кассет и дисков, ветром, всегда дувшим на их улице, шампунем и немного дымом.       Сдавшись, Вону снял очки. Он повернулся на другой бок и положил их рядом с кроватью. Обняв подушку, он позволил себе забыть, что Мингю была нужна помощь. Что Джонхан вел себя странно. Что Джихун мог вернуться в любое мгновение. Что родители наверняка закатят ему скандал. С каким-то глухим удивлением Вону обнаружил, что давно не думал о Боге. Что бы Он сказал, зная, о чем думал Вону?       Когда Джихун вернулся, то подумал, что Вону уснул. Он лежал без очков, волосы рассыпались по белой наволочке, дыхание было почти неслышным. Ли приглушил свет и, осторожно ступая, подошел к столу, чтобы выложить из карманов всякую мелочь и диктофон. Стараясь производить как можно меньше шума, он попытался достать из шкафа старый матрас и вторую подушку, но услышал тихое:       - Не надо.       Вону без очков казался старше. Он смотрел на Джихуна из-за края подушки, который сжимал рукой.       - Я пинаюсь во сне, - попытался отшутиться Джихун. Будь это Мингю или Джонхан - он бы фыркнул, что разбирает постель для них, а не для себя. Но это был Вону.       - Ну и что, - так же тихо, но уверенно донеслось из-за спины. Чон хотел бы добавить что-нибудь еще, что окончательно убедило бы Джихуна лечь рядом, но слова, как и мысли, ринулись врассыпную, поэтому получилось только снова: - Не надо, - и на выдохе, - Джихун.       - Ладно, - сдался Ли, запихивая матрас обратно в шкаф. Прежде, чем бросить подушку на постель, он выключил свет и зачем-то прошептал: - Двигайся.       Утаскивая с собой подушку Джихуна, Вону послушно откатился ближе к стене, навстречу плакату с какой-то группой, бегущей по пляжу с гитарами наперевес. Скрипнула кровать, и Ли оказался рядом. Чуть прищурившись, Вону хорошо видел его профиль, вычерченный в желтом фонарном свете.       - У меня есть план, - помолчав, шепотом солгал Джихун. - Возможно, даже не придется отматывать. Но действовать надо быстро. Я думаю, что справлюсь.       Вону слушал его голос - шероховатый и усталый, мягко вплетавшийся в полумрак комнаты. Сердце билось в его груди - мерно, иногда вздрагивая, покалывая рёбра. Запах Джихуна окутывал его своим теплом со всех сторон, и Вону было стыдно, что он не мог перестать думать об этом.       - Ты... не обязан делать это один, - выдавил из себя Чон, вслепую находя руку Джихуна своей. - Я могу помочь.       - Понимаешь... мне кажется, что это... испытание? Способность, которую я получил, зачем-то была мне дана. По всем законам комиксов. И я бы хотел как можно скорее уплатить этот долг, - объяснил Джихун хриплым шепотом, переплетая их пальцы. Договорив, он повернулся на бок, лицом к Вону, и внимательно его рассмотрел. Чон молчал. Джихун видел его так близко впервые. Может, виновато было освещение, но Вону казался ему... другим. Это были все еще его глаза - не скрытые за стеклами очков, они были меньше и естественнее. Все еще его заострившиеся от постоянного недоедания и роста скулы, на одной из которых обнаружилась родинка. Все еще Вону. Но другой. Таким, подумал Джихун, до сих пор его еще наверное никто не видел.       - Спасибо, - вдруг сказал Чон. - Что спас меня. Я... не знал, что так много значу для тебя.       - Я тоже, - усмехнулся Джихун, но вдруг посерьёзнел. - Спасибо, что помогаешь мне.       - Я ничего не делаю, - в свою очередь усмехнулся Вону.       - Делаешь. Больше, чем тебе кажется.       Больше они не говорили. Прежде, чем провалиться в сон, Вону подумал, что боится. Боится того, что цена за способность Джихуна будет слишком высока для него. В конце концов, они всего лишь дети.       Плана у Джихуна не было. Голова шла кругом от событий и, чем больше их становилось, тем страшнее было играть со временем. Причина, по которой он солгал Вону, заключалась в том, что Джихун не хотел делить свое бремя с кем-то. Даже с Вону. Тем более с Вону. Прочитав не один том комиксов, изобилующих сомнительными нравоучениями, Джихун ясно уяснил несколько вещей. И одна из них была такова: вместе с супергероями по их счетам платят все, кто был вовлечен.       Поэтому Джихун отказал Вону, когда тот попросил послушать кассету с голосом шторма. Чтобы Чон ничего не заподозрил, Джихун придумал, чем его занять. Миссия Вону заключалась в том, чтобы присматривать за Мингю, если он придёт в школу, или дать Джихуну знать, что его там нет, если он не придёт. Записав свой номер телефона на ладони Вону, Джихун еще раз проговорил незамысловатые наставления. Больше всего в этой ветке "плана Джихуна" Вону пугала необходимость подходить к учителям и просить у них мобильник, чтобы отправлять сообщения. Но если Джихун в нем нуждался - он бы и к ректору пошел.       Убедившись, что Вону добрался до школы, Джихун покинул парковку и пошел, куда глядели глаза. Идей, где искать Юнко, не было. Да и уверенности в том, что его стоило бы найти, тоже.       Он брёл по городу среди маленьких домишек, огородиков, двориков - пёстрой, фальшивой вуали, прикрывающей Аркадия Бэй. Настоящим лицом города было процветающее браконьерство, набирающая обороты безработица, бродяги, безнаказанная торговля наркотиками, школьное насилие. Старожилы и безработные во всем винили Прескоттов, но истинная причина того, что город гнил изнутри, была куда проще.       Здесь всем было смертельно скучно.       Скука обретала удобную ей форму и выходила из тени всякий раз, когда школьник вкладывал накопленные деньги в руку дилера за косячок-другой, а то и за что-нибудь посерьёзнее. Солнце существования Аркадия Бэй катилось к закату, и Джихун невольно подумал, что, если бы не друзья, он бы стал одним из тех, кто тратит деньги на дурь. Если бы не их жизни, переплетённые так крепко, он сплёлся бы с паутиной города и не известно, к чему бы это могло привести.       Ноги привели Джихуна в "Двух Китов". Сегодня там не было ни Джонхана, ни его мамы, значит, никто не отчитает Ли за прогул. Устроившись за тем же столиком, что и вчера, Джихун заказал мороженое, которое осенью стоило меньше, чем летом, и достал тетрадь.       Открыв чистый разворот, он от руки набросал карту Аркадия. Схематично набросав улицы и заведения разного уровня паршивости, он принялся думать, где, гипотетически, мог бы быть Юнко. Ему нужно питаться. Да и все закусочные, наверняка, копы уже прочесали. До развешивания автопортретов еще не дошло. Значит, круг поиска не сузить.       Съев мороженое, Джихун понял, что не сдвинулся с мертвой точки. Но сдаваться он был не намерен. Заплатив по счету, он покинул "Китов" и начал свои заведомо бесплодные поиски.       В двенадцать, когда Ли наблюдал за входом в один кабак, ему пришло сообщение с неизвестного номера. Это был Вону. Написал, что Мингю в школе, но собирается прогулять факультативы и пойти на пляж. Искал себе компанию. Вону согласился. Джихун вздохнул посвободнее. Хотя бы так. Посчитав время до конца перемены, парень позвонил Джонхану, но тот не взял трубку.       Джонхан не взял трубку и пятью часами позже. Вону написал еще в три, что они отправляются к трейлеру Мингю, с тех пор от него не было вестей - да и откуда, ни у него, ни у Кима мобильников не было.       Часы тянулись бесконечно. Обойдя все намеченные места, Джихун вернулся в "Китов". Он совсем забыл, что в шесть начинают подавать ужин, и мест на всех не всегда хватает. Его столик был, само собой, занят, но места у стойки было предостаточно. Сев в отдалении, парень заказал себе то, что было в сегодняшнем меню, и принялся перекатывать одни и те же мысли по кругу. За день блужданий он понял одно: он боится, что потеряет Мингю. Что в этом перетягивании каната победит его отец, и жизнь Кима покатится под неисправимый откос. В голове ярким неоном мигали слова мистера Ли о том, что Юнко хочет избавиться от сына.       Погрузившись в себя, Джихун не сразу понял, что смотрит в одну и ту же точку - на телефон, лежавший у локтя одного из посетителей, который тоже сидел за стойкой, только рядом с туалетом.       - Еще кофе? - предложила официантка из-за стойки, вырывая Джихуна из какого-то смутного чувства.       - А? Д-да, спасибо, - рассеянно ответив на вопрос, он посмотрел себе в тарелку и вернулся к еде. Что-то в этом телефоне было не так.       Кто-то включил музыкальный автомат. Песню, которая всегда веселила Мингю. Она нравилась ему, хоть и была саундтреком к рекламе стирального порошка или чего-то такого. Однажды, чуть-чуть выпив, Мингю сам запустил её в автомате и потащил Джихуна танцевать. Джихун упирался всеми конечностями, но в "Китах" уже никого не было, а Джонхан, хохоча, помогал Мингю, так что выбора не оставалось. Пришлось дергаться вместе с ними. Тогда Джихун думал, что ничего более позорного в жизни не делал. Но сейчас это воспоминание отдавалось теплом в груди. Мелодия возрождала в памяти почти все их посиделки, и Джихун плыл по этому течению не сопротивляясь.       А потом его осенило.       Джихун достал свой телефон и набрал номер, нажав на вызов. Взгляд парня метнулся к телефону посетителя. Он все еще лежал около локтя. Почти сразу завибрировав, гаджет пополз по гладкой стойке, издавая свои примитивные рингтонные звуки. Сколько раз они смеялись над этой идиотской мелодией звонка, но Мингю отмахивался и говорил, что ему нравится. Сколько раз.       Посетитель обратил внимание на свой гаджет и, прочитав имя вызывающего абонента, сбросил.       Джихун не мог в это поверить. Серый Юнко. В "Двух Китах".       Мысли атаковали его со всех фронтов, но парень взял себя в руки. В этот момент в закусочную зашел кто-то, кто опустился рядом с Юнко и заговорил с ним. Джихун лихорадочно соображал, что делать. И тут ему приспичило в туалет. Туалет!       Оставив рюкзак на месте, Джихун, стараясь сохранять свое обычное вальяжное спокойствие, двинулся к туалету. Замедлив шаг, проходя за спинами этих двоих, он едва не привлек к себе ненужное внимание, но вовремя скрылся за дверью туалета. Здесь было намного тише, чем там, где сидел Джихун. И, хотя мужчины говорили негромко, их можно было расслышать.       - Хорошенькое же местечко ты выбрал, - подал голос только-только прибывший незнакомец.       - Да... здесь наименее мерзкая еда. Щенку здесь нравится, - Джихун перестал дышать. Сомнений быть не могло - это был Юнко.       - Не жалеешь, что бросил его?       - Сложно сказать... на кону стояла моя шкура. В последнее время он был просто невыносим. Все ныл, что устает и хочет бросить работу, - умудряясь сочетать раздражение и равнодушие в голосе, ответил отец Мингю.       - Не знает он настоящей работы.       - Потому что щенок.       - Ты оставил ему конуру.       - Плевать, - похоже, отправил что-то в рот, раз так надолго замолчал. - Найду новую. Так даже проще.       - Проще что?       - Сняться с места, - Джихун похолодел. - Хочу перебраться подальше от побережья.       - Когда?       - Когда подует попутный ветер.       - Ты не думал, что он может найти тебя здесь?       - Он не будет меня искать, - спокойно и уверенно ответил Юнко.       - А если будет? Подростки... дрянной непредсказуемый народец. Мне не нужны свидетели, ясно? - Джихун подумал о том, что это, наверное, Кондор. Значит, отец ошибался, когда думал, что он уехал из Аркадия Бэй.       - Их не будет. Я меткий.       - Нет у тебя ничего святого, Юнко.       - Мне оно и не нужно.       Юнко явно хотел прекратить разговор. Джихун посмотрел на часы. Восемнадцать двадцать семь. Вдохнув поглубже, он вспомнил, чего ради пришел в туалет. Выйдя из него он увидел, что места за стойкой пустовали.       Что ж. Проверив количество пленки в диктофоне, Джихун подумал, откуда будет слышно лучше всего. Подловив момент, он подошел к стойке со стороны персонала. Заметить его никто не успел, и, взмахнув рукой с часами, парень отмотал время ровно до того момента, как на крыльце "Китов" показался странный тип. Вдохнув поглубже, он положил диктофон на полочку у стойки и приготовился бежать.       Время грянуло в свое русло под аккомпанемент хлопнувшей входной двери. Джихун в два шага оказался в туалете. Снова прижавшись к стене, он прослушал диалог повторно. Подождав, пока Юнко и его приятель уйдут, он забрал диктофон и пулей выскочил из закусочной, направляясь к пляжу. Часы горели на его запястье, а голова раскалывалась надвое. Добежав до остановки, он почувствовал влажное тепло на своих губах. Дотронувшись до них он понял, что это была кровь.       Трейлер стоял на своем привычном, но непостоянном месте - сразу за спуском для машин. Его колеса вклинивались в своенравные песочные волны, а рядом было место для костра. Джихун добрался до пляжа на автобусе, который ехал умопомрачительно медленно. Спрыгнув с его ступеней, он помчался к видневшемуся невдалеке фургону.       Дверь была открыта.       - Джихун? - послышалось откуда-то сзади.       Ли обернулся. Мингю шел со стороны моря, вытираясь жестким полотенцем.       - Вону сказал, ты заболел, - голос Кима звучал, как обычно. Но его лицо выдавало его с головой. Он не хотел видеть Джихуна. Это больно кольнуло, но Ли не подал виду и ответил в тон:       - Есть разговор.       - Ко мне? У тебя?       Теперь и голос Мингю был пропитан какой-то едкой, холодной интонацией. Джихун сдержал желание нагрубить. Он должен держать себя в руках. Мингю - его друг. Не его вина, что обстоятельства лишили их доверия друг к другу.       - Нет, - проговорил Джихун, глубоко вдохнув. - У Серого Юнко.       Мингю посмотрел Джихуну в глаза. С его лица сползла глумливая улыбка.       - Что ты сказал?       - Что слышал. Тебе лучше сесть, - только сейчас Ли понял, что нельзя говорить лишнего. И что Мингю может зацепиться за слова отца о том, что он хочет отправиться в безморские края. В сущности, информация неконкретная, но теперь становилось страшно.       Мингю сел на порог трейлера и снова посмотрел на Джихуна - пристально, словно готовясь атаковать. В драке Джихун мог противопоставить ему только собственную изворотливость. Если Ким полезет с кулаками - лучше всего будет бежать от него без оглядки.       Отогнав эти мысли, Джихун достал диктофон и включил заранее отмотанную запись.       Услышав голос отца, Мингю вцепился в полотенце на своих коленях и скомкал его так, что было слышно скрип ткани. Он недоверчиво посмотрел на Джихуна, но что-то в его голове перемкнуло, и он слушал внимательно, впитывая каждый звук. "Щенок" заставил Мингю покраснеть. Отец всегда называл его так, когда хотел, чтобы Мингю заткнулся. По ходу разговора он становился все несчастнее и будто бы меньше, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. Сердце Джихуна щемило в груди - он знал, что это будет больно. Больно слышать правду, от которой Мингю скрывался всю жизнь. Запись кончилась, Джихун отжал кнопку и на пляже стало тихо. Только волны с шумом разбивались о песчаный берег.       - Ну ты и ублюдок, Джихун, - не поднимая головы выплюнул Мингю. Ли дернулся, как от удара. - Думаешь, ты самый умный? Что тебе все обо всех известно?       Ким поднял голову. На его влажном от слез лице горели черные воронки глаз. Джихун сжал в руке диктофон и сделал шаг назад, когда Мингю поднялся на ноги резким, отрывистым движением. Полотенце упало на песок, на него наступила босая грязная нога Мингю.       - Мингю...       - Закрой рот, - рявкнул Ким, и Джихун отчетливо увидел, как дернулась его челюсть. Ли почувствовал себя маленьким и слабым перед Мингю. - Кто тебя вообще просил, а?       Джихун почувствовал холодный пот, скатившийся по спине. Мингю сжимал и разжимал кулаки, дышал шумно и хрипло. Он все еще был зол, но в его глазах теперь не было ярости - там была боль. Переполнявшая его, вытеснявшая все остальное. Джихун понял, что не просто ранил зверя. Он его почти убил.       Расслабившись, Ли пропустил первый удар и рухнул на песок, роняя диктофон куда-то в сторону. Мингю двигался быстро, а кулак у него был таким тяжелым и крепким, что больно было так, будто в месте его удара образовалась сквозная дыра. Джихун схватился за живот, сворачиваясь клубком на холодном, вездесущем песке. Когда пелена боли спала, он успел подумать о том, чтобы отмотать время, но тут кто-то схватил Мингю за руку и скрутил её за спину.       - Настоятельно не рекомендую сопротивляться. И бить моего сына.       - Джихун!       Сквозь немного отпустившую боль Джихун узнал голоса отца и Вону.       Сумерки сгущались над морем. Под их чернильно-синим натиском отступали лучи солнца, крадущегося по небосводу к горизонту.       - Сильно болит? - осторожно спросил Вону у сидящего рядом Джихуна. Болело сильно. Но Ли ответил:       - Жить буду. И не предлагай мне ехать в больницу. Мама сойдет с ума.       - Упрямец, - проворчал Вону.       - Мингю больнее, - помолчав, сказал Джихун. На песке становилось зябко, но вставать не хотелось совсем. Вону кивнул. Джихун уже рассказал ему все в обмен на информацию, откуда Чон взял его отца. Рассказ Вону уместился в одно предложение: он вызвал полицию по уличному телефону и приехал мистер Ли. Джихун просто дал Вону прослушать запись на диктофоне, в который забился песок и теперь кнопки заедало.       Отец говорил с Мингю, закрывшись в трейлере. Джихун был спокоен, но голоден. Хотелось домой и в постель. Но и здесь, рядом с Вону было неплохо. Ли подумал о том, что сегодня Вону тоже может остаться с ночевкой. Уже достаточно поздно, чтобы ему самому возвращаться домой. Возможность отвезти его на служебной машине отца Джихун старательно игнорировал. Уйдя в себя, парень не сразу услышал дрогнувший голос Вону:       - Смотри, Джихун. Это...       - Затмение, - Ли подхватил его изумление. Солнце, повисшее над волнами, закрыл темный, багровый диск. Тень упала с неба на море и землю.       - Красиво, правда? - странным, будто бы сломанным, голосом спросил Вону, не отрывая взгляда от скрывшейся за диском звезды.       - Правда, - согласился Джихун.       - Ого, мы чуть не пропустили историческое событие, Мингю! - послышался голос отца. Он стоял рядом с трейлером.       В проходе виднелся Мингю с набитым до отказа рюкзаком на плече. Парень выглядел... побитым. Не кулаками. Увидев, что Ким застрял, мистер Ли подтолкнул его и захлопнул дверцу трейлера. Мингю смотрел на свои обутые в кроссовки ноги. Мистер Ли вздохнул как можно оптимистичнее и сказал:       - Пойдёмте домой.