А ещё с Тэхёном.
Хосок говорит, что ему идти уже пора, что зовут его, поэтому Юнги выдаёт только короткое «Угу» на хосоковое прощание и какую-то шутку, которую сказать мог только он. Мин снова на время смотрит, думает, что и Тэхёну, и Чонгуку времени уже предостаточно, потому держит курс на кофейню. У него в ушах написанная им же музыка, над которой он трудится в свободное от работы время. Парень невольно текст под бит продумывать начинает, пока в Magic Shop идёт. Он ускоряет шаг, потому что вдруг строчка неплохая в голову пришла и нужно успеть записать хоть куда-нибудь. Например, на салфетку. Он дверь на себя дёргает и заходит в пропитанное запахом кофе помещение. Не слышит ничего, кроме музыки в ушах, даже колокольчика дверного. Юнги особо не разглядывает ни Тэхёна, ни Чонгука, спешит схватить салфетку и размашистым почерком черкнуть несколько слов, что так неожиданно пришли на ум. Попутно варит себе американо и только потом, вытащив один наушник, поворачивается к двум у стойки. — ТэТэ, — подмигивает, — Чонгук, хорошего дня, — салютует двумя пальцами свободной руки, скрывается за дверью, которая ведёт на задний двор. Мин прислоняется к стене кирпичной, делает глоток кофе, перечитывает написанное на салфетке. Кивает сам себе головой, складывает ту пополам и прячет в карман джинсов, которые с дырками на коленях. Он из другого кармана достаёт сигарет пачку и оттуда ловко одну вытаскивает, прикуривает и, всё ещё вслушиваясь в собственный бит, наблюдает, как кольца дыма растворяются в воздухе. Он курит и думает, отчего Тэхён так вздрогнул, стоило только Юнги поздороваться? Скорее всего, просто испугался, потому что неожиданно, а ещё потому, что кроме Чонгука вновь ничего не видел и не слышал. Парню кажется это весьма забавным, и он уголком губ улыбается, снова американо отпивает. Он вообще уже не может дождаться, когда Тэхён ему про Чонгука рассказывать будет и об их вчерашнем свидании, которое случилось только благодаря Юнги. Парень соврёт, если скажет, что собой недоволен, поэтому улыбка только шире становится, а дым выдыхается клочками. Он даже не знает, чего ему больше хочется: услышать слова благодарности или увидеть, как глаза тут же блестеть от счастья начинают, стоит Тэхёну только о Чонгуке говорить начать. Юнги их, помимо двух влюблённых идиотов, никак больше про себя назвать не в силах. Потому что они и вправду идиоты, раз очевидного не замечают. Парень бы сегодня даже Чонгука послушал с большим вниманием, чем обычно, и со вниманием в принципе. Только тот выходит к Юнги исключительно чтобы попрощаться. Говорит, что спать жутко хочет, а ещё нужно задания в школу успеть сделать, ибо их настолько много было, что он во время ночной смены не успел. У него глаза красные и действительно сонные, так что Мин ему только руку пожимает и отправляет домой, а сам думает: Чонгук не успел сделать домашнее задание только потому, что и вправду много было, или потому что сосредоточиться как раз таки на упражнениях никак не мог, ибо думал совсем о другом. Юнги тихонько собственным мыслям посмеивается и выпускает ровную струйку дыма. Он сигарету докуривает и кофе также поспешно допивает, потому что за работу приниматься пора. Парень возвращается внутрь и на стойке прибираться начинает, ибо Чонгук, как обычно, после себя убрался кое-как. Пока мелкие крошки в урну тряпкой смахивает и подметает, находит под стойкой тетрадь. Чонгук, видимо, не заметил, как та упала. Мин её поднимает и в одну из ниш кладёт, чтобы младший забрал потом. Только перед этим всё же из любопытства внутрь заглядывает. Ему интересно, что сейчас в школе проходят. У парня морщинка меж бровей залегает, когда он уравнения чудовищной длины видит, которые потом каким-то неизвестным ему образом должны превратиться в безобидное однозначное число. Чонгук его нашёл, правда, перед этим половину листов вдоль и поперёк исписал. Единица внизу листа написана и жирно обведена. Юнги думает, что он, судя по всему, в какой-то не такой школе учился, ибо не помнит ничего подобного от слова совсем. Парень листает тетрадь дальше и уже действительно верит Чонгуку, что тот просто не успел всё решить, когда находит вдруг в уголке верхем на одном из разворотов слово «Тэхён», которое выводилось более, чем просто тщательно, и не засмеяться не может. Чонгук такой ребёнок. Мин убираться продолжает, распечатывает упаковку новых трубочек и заполняет плетёный стакан, также салфеток докладывает и подсыпает стиков с сахаром в корзинку. Юнги бросает взгляд на время, потом помещение осматривает, понимает, что нет никого и у него есть ещё немного времени, чтобы съесть что-нибудь. Он долго не может выбрать между рулетом маковым и булочкой с корицей, но берёт всё-таки последнюю, а ещё свой любимый раф себе делает. Парень смакует пенку нежнейшую и сам себе завидует, что такой кофе делать умеет. Вдруг знакомая стандартная мелодия раздаётся где-то, и Юнги думает, что Хосок ему не только спать, а ещё и есть не даёт. Он телефон не сразу находит, потому что, как обычно, забросил его непонятно куда. Парень смотрит на того, кто звонит ему в столь ранний час, и даже удивляется слегка, но трубку всё-таки берёт. — Привет, Джин, — говорит парень, булочку дожевывая. — Утра, Юнги, — отзывается доброжелательно парень. Ким Сокджин — хозяин данной кофейни, а по совместительству хороший друг Юнги, потому что столько, сколько он здесь работает, не проработал ещё никто, что и дало основания наладить отношения с работодателем. — Я тебе сменщика всё ещё не нашёл, — начинает Джин, а Мин вздыхает обречённо, потому что уже больше недели без выходных пашет, — но я выйду на несколько дней вместо тебя, а у тебя наконец выходные будут. С понедельника, ладно? — Юнги кусочком теста сдобного давится. Ким работает иногда, но исключительно потому, что нравится кофе варить, а не чтобы деньги с этого получить. Денег у него и так хватает. Правда, сменщик Мина уволился около пары недель назад, и с тех пор Юнги вынужден работать без продыху, но ему это также в удовольствие, так что он был не против. Единственное, что его расстраивает, так это обязанность вставать ни свет ни заря. Джин обещал найти нового работника в кратчайшие сроки, но так и не нашёл, а Мин без выходных работает. Вот Ким и звонит, говоря, что Юнги может дома побыть немного и отдохнуть, так что Мину этот день вдруг кажется ещё лучше. Парень с лёгкой улыбкой на губах весь день работает и посетителей обслуживает. Среди вышеупомянутых также и девушек полно, которые сначала спрашивают, что лучше — капучино или латте, а затем сразу же у Мина о Хосоке выпытывают. Юнги уворачивается от подобного, как только может, и всё отшучивается, мол, это ему со мной повезло, а не мне с ним, его ещё не каждый выдержит. А пока шутит, успевает заказ выполнить и отдать клиенткам, чтобы тут же сбежать от них. В эти моменты парень понимает, что имел ввиду Хосок, когда говорил, что у него вся личка забита вопросами о нём и Юнги. Мин, правда, всё ещё думает, что лучше Чон, чем кто-либо. Теперь к нему хоть клеиться перестанут, потому что знают — у него есть истинный. И плевать, что это не так. К полудню наплыв посетителей спадает, и у Юнги чуть передохнуть получается перед новой волной таких же. Ему душу греет лишь мысль о том, что Тэхён придёт после двух примерно, так что парень даже заранее чай ему выбирает на сегодня. Он Тэхёна каждый день новым угощает. И ему всё равно, сколько он уже денег из собственного кармана на чай потратил, потому что настоящее и неприкрытое удовольствие на лице Кима, которое от каждого нового глотка только заметнее становится дороже любых денег. Он всё на дверь поглядывает, стоит только колокольчику звякнуть. Но каждый раз это не Тэхён со своей квадратной, свойственной только ему улыбкой. Юнги даже не замечает, как каждый раз губы поджимает и тускнеет на долю секунды. Парень скорее по инерции снова на дверь смотрит, когда звук колокольчика слышит, и в этот раз губы у него в улыбку расстягиваются и он не грустнеет, а наоборот радуется, и отнюдь не на секунду, ибо видит лицо знакомое и такое же привычное для Тэхена пальто, да всё те же серые кеды. Юнги тут же бумажный пакетик с заранее приготовленным чаем достаёт и чашку большую на рабочую поверхность выставляет. Тэхён только присаживается на стул барный, как перед ним тут же дымящаяся кружка чая появляется. Ким невольно аромат столь приятный вдыхает и сразу же понимает, что сегодня чай зелёный. Он чашку к себе пододвинуть не спешит, что не может не удивить Юнги. Да и вообще, парень какой-то странный, и взгляд у него отчасти расстроенный, отчасти виноватый. Это для Мина выглядит более чем просто странно, но он не спрашивает ничего, взгляд чуть щурит и голову склоняет, но молчит. — Привет, Юнги, — наконец выдавливает из себя Тэхён и пальцы мнёт, губу прикусывает и смотрит всё ещё до ужаса виновато. Мин улыбается только и продолжает вытирать кофемашину, даёт Тэхёну время, ибо видит, что тот сказать что-то хочет, но Ким всё молчит и молчит, а у парня уже вопросов чересчур много, он уже думает, не сделал ли чего лишнего, потому всё же начинает разговор первым: — Как вчерашний вечер прошёл? — он даже подмигивает слегка, улыбается открыто. Он порывается что-то сказать, но одёргивает сам себя. Юнги брови хмурит и не может понять, в чём дело. Может, это не он, а Чонгук что-то натворил? — Всё хорошо, — коротко говорит Тэхён и всё же делает глоток чая, глаза прикрывает от того, насколько же всё-таки вкусно. Мин паузу держит, смотрит внимательно, продолжения ожидая, но Ким всё ещё молчит, и он, всё-таки не удержавшись, переспрашивает: — И всё? Тэхён снова губы поджимает и взгляд отводит, чашку обеими ладонями стискивает. Он рот открывает и закрывает тут же, на рыбу сейчас похож, а Юнги это уже даже раздражать начинает. — Просто мне кажется, будто я тебя своими рассказами о Чонгуке напрягаю, а мне очень не хочется этого делать, — выпаливает на одном дыхании Ким, а Юнги даже глаза от неожиданности округляются. Парень сначала даже не находится, что ответить на такое заявление, но потом берет себя в руки и говорит: — Вообще-то нет, — и улыбается легко, практически незаметно, а у Тэхёна будто камень с души. — Мне интересно, — посмеивается Юнги слегка и опирается руками на стойку. Тэхён смотрит на Мина слегка удивлённо и будто с неверием, а потом вдруг чуть ли не через стойку перегибается и обнимает Юнги так сильно, как только может. Парень же, напротив, теряется на секунду, а потом всё же приобнимает Тэхёна в ответ, легко похлопывая по спине. Ким вцепился в Мина железной хваткой, прижался щекой к чужой груди и, зажмурившись сильно, отпускать парня пока не собирался, кажется, не дышал даже почти. А потом отпрянул также внезапно, как и обнял минутой ранее. Мин смотрит вопросительно на парня, а тот только краснеет и прячет лицо за чашкой большой. Юнги только смешок выпускает и головой слегка покачивает. — Спасибо, — совсем тихо лепечет Тэхён, а Мин от умиления смеяться начинает. — Ита-а-ак, — нараспев тянет парень, — как всё-таки прошёл вечер? — он наклоняется к Киму, оперевшись на локти. Тот губы облизывает и улыбку сдерживает, а глаза так и светятся. Юнги зависает на этой картине. Тэхён путается в словах и жестикулирует очень сильно, потому что его эмоции переполняют. Юнги не моргает практически, каждую из них поймать на лице Кима пытается и запомнить надолго, как минимум навсегда. — Представляешь, мы когда зашли в зал, когда сели наконец, когда свет уже потух и когда реклама пошла — мы только тогда вспомнили, что поп-корн не взяли, — парень смехом заливается, а Юнги только смотрит внимательней. — Чонгук меня спросил, какой я люблю. Я сказал, что карамельный. Спросил, какой любит он. Солёный. Но, — Тэхён палец выставляет вперёд и краснеет до самых кончиков ушей, — он принёс огромное ведёрко карамельного попкорна и не выпускал его весь сеанс из своих рук, чтобы я брал у него. Наши руки несколько раз соприкоснулись, — Ким говорит это на настолько высоких нотах, что Юнги смехом заливается, пока парень напротив лицо покрасневшее ладонями закрывает. — А ещё, — продолжает парень, — во время сеанса, когда у него рука на подлокотнике лежала, я сначала будто невзначай коснулся, он не отодвинулся, я ещё раз коснулся, он снова не откинул мою руку, а потом он повернулся в мою сторону и, клянусь, я видел его красные щёки, и он даже сам коснулся моей ладони. Совсем несмело. Мы держались за руки до самого конца сеанса, представляешь?! Попкорн так и не доели, — Тэхён посмеивается отчасти шкодливо. — Потом мы прогуляться немного решили, ходили по ночным улочкам и, — Ким руками взмахивает, — это было так прекрасно, Боже! Он меня до дома проводил, и мы номерами обменялись. Это был лучший вечер в моей жизни! — восклицает Тэхён и снова обнимает Юнги, на этот раз не так резко. — Спасибо тебе. Правда. — Не за что, ТэТэ, — шепчет Мин совсем нежно и прижимает парня ближе к себе. Юнги не может не почувствовать то тепло, что внутри разливается от простого осознания того, что он сделал Тэхёна счастливым, что он, пусть и косвенно, но причина его улыбки квадратной. Мин и сам не улыбаться не в состоянии, потому что у него буквально щекочется всё внутри, где-то там, под рёбрами. Ему будто дозу эндофинов внутривенно вкололи, настолько ему хорошо сейчас. Тэхён шевелится в объятиях Юнги, и тот его выпускает, снова улыбку, самую красивую из своих всех, дарит. Ким допивает чай зелёный с тропическими фруктами, и Мин, понимая, насколько тот понравился Тэхёну, делает ему еще одну чашку. Они разговаривают обо всём и ни о чём одновременно, больше о фотографии как о хобби и о музыке в том же смысле. Тэхён просит Юнги дать ему послушать музыку его собственного сочинения, но Мин тушуется, отмахивается и говорит, что как-нибудь потом, ибо сейчас ни время, ни место не подходящее. Сегодня суббота, так что Тэхён позволяет себе засидеться немного дольше обычного и вдоволь с Юнги наговориться, вплоть до того, когда у старшего смена заканчивается и тот собирается домой. Парни вместе выходят из кофейни, но уже не говорят, как до этого беспрерывно. Они перекидываются редкими фразами о замечательной погоде и о солнце, которое теплее с каждым днём становится. Тэхёну общество Юнги нравится, потому и молчать с ним тоже приятно. Мин с ним в этом солидарен. Тишина с человеком комфортна только тогда, когда и с самим человеком тебе комфортно. Юнги предлагает Тэхёну проводить до дома, и тот не отказывается. Они проходят мимо парка небольшого, через который лежит путь к дому Кима. Приходят они не то чтобы скоро, но хотелось бы ещё вот так молча побыть в компании друг друга, потому что каждый из них себя на своём месте чувствовал всю дорогу, хотелось бы это чувство продлить. — Ну всё, — говорит Тэхён, — я пришёл, — улыбается снова. Юнги подымает ладонь и машет ею слегка, а Ким к нему подходит и снова обнимает. Нежно и недолго совсем. Мин тоже улыбается и, дождавшись, пока за Тэхёном дверь подъездная захлопнется, только потом разворачивается и уходит. Он идёт через тот самый парк, который они проходили, наслаждается воздухом, слегка прохладным и свежим. Парень даже глаза прикрывает от удовольствия, от того и не замечает непонятно откуда взявшийся баскетбольный мяч на пути и чуть не спотыкается о него. Он берёт его в руки, прокручивает тот несколько раз и по сторонам оглядывается на наличие хозяев. Замечает компанию подростков, которые играют на площадке спортивной. Юнги уголком губ дёргает, и у него буквально азарт на дне зрачков загорается. Он подходит к парням, отбивая мяч от земли. Те смотрят слегка с непониманием и ожиданием, и Мин в конце концов говорит: — Ещё одного в команду не возьмете? Юнги играет расслабленно, даже лениво отчасти, но мячей от того забрасывает не меньше и удовольствия получает стократ. Он щурится иногда от лучей закатного солнца, что в глаза попадают, сквозь листву зелёную ещё редкую пробиваясь, смеётся время от времени и всё ещё какое-то тепло странное внутри чувствует. Он его такого никогда ещё не ощущал, но с уверенностью может заявить, что это слишком приятное чувство. И ему хочется ещё.***
На улице уже темнеть начинает, когда Чимин всё-таки выходит из танцевальной студии. Он, как и обычно, задержался дольше остальных, чтобы доработать пройденное на занятии, а ещё попробовать поставить что-то самому. Парень тренируется упорно и от всей души надеется, что это принесёт свои плоды. А оно обязано принести. Ибо Пак пашет как за десятерых и выкладывается на все двести процентов. И пусть он, как и сейчас, еле идёт от усталости и ноющей боли в мышцах, но ему эта боль приятна, а подкашивающиеся ноги — это мелочь. Это ничто на пути к мечте. У Чимина гул в ушах, и запястья время от времени покалывают. Парень думает, это от тренировок. Он отрабатывал в зале ту самую булочку с корицей и макиато карамельный, которые позволил себе съесть. Он сам себя и наказал, чтобы неповадно больше было. С него семь потов сошло в зале, но зато он хоть на одну сотую приблизился к тому, чтобы выполнить связку так, какой она должна быть в идеале. Пак с облегчением думает о том, что сегодня суббота, а значит, он придёт домой и просто сможет лечь спать, не читая одним глазом конспект и не пытаясь что-то втемяшить в ничего не соображающую от усталости голову. Чимин танцует на износ. Отчасти потому, что добиться желаемого результата хочет, а отчасти потому, что знает — ему нужно пахать в двое, а то и втрое больше остальных. Парень каждый раз после тренировки осматривает себя в зеркале и каждый раз находит всё новые и новые изъяны. Чимин своим телом не был доволен, наверное, никогда. Потому у него и комплексов всегда много было. Он не чувствует себя комфортно в обтягивающей либо открытой одежде. Ему всегда кажется, что он недостаточно подтянут и красив. А ещё, что он недостаточно худой. Поэтому парень изнуряет себя диетами постоянно и нагрузку даёт себе нечеловеческую. Но вот так, уставшим, с колющей болью в натренированных мышцах и на трясущихся ногах, он чувствует себя чуть более уверенным, ибо сил закрываться и комплексовать просто не остаётся. Он идёт в сторону дома неспешно, наслаждается воздухом, который всё ещё разгорячённое тело оглаживает под свободной футболкой. Чимин накидывает куртку, потому что знает, что так и заболеть можно. А болеть ему нельзя. В ушах всё ещё шумит и голова неясная, но Паку эти ощущения приятны. Смеркается. Парень рад, что в парке уже не так людно и можно в относительном спокойствии побыть. В одной руке у него сумка с тренировки, а другой он влажные волосы после душа треплет. Он не сразу слышит, как его окликает кто-то. Парень брови хмурит и озирается по сторонам, щурится и пытается разглядеть, кто и откуда его зовёт и зовёт ли вообще. А может, ему вообще показалось. Но не показалось. Ему и вправду кто-то машет, и Чимин нерешительно подходит ближе, ручки сумки стискивает. — Чимин! Тебя ведь так зовут, да? — голос негромкий и парень отчасти шепелявит, но Пак слышит всё. Он сначала думает, что ему кажется, что каким-то неведомым ему образом человек, о котором к нему в голову навязчивые мысли лезут, вот стоит перед ним и улыбается, думает, что с ума уже сходить начинает, потому промаргивается несколько раз, чтобы убедиться, что парень перед ним — не мираж, не шутка воображения. — Д-да, это я, — Чимин губы поджимает и чувствует, как неловкость плотными кольцами обвивает его всего. — П-привет, Юнги, — он заикается через раз, потому что парень его определённо в расплох застал. Пак одежду одёргивает на себе и волосы вновь поправляет, потому что знает, что выглядит сейчас совсем не очень и хотелось бы, конечно, получше. Не с мокрыми волосами и усталостью такой, что даже улыбнуться тяжко в ответ. Юнги тоже растрёпанный весь, с лицом раскрасневшимся и одышкой. У него в руках мяч баскетбольный и Чимин только сейчас замечает ещё нескольких парней, которые позади Мина стоят и ждут его возвращения. Чувство неловкости и смущения только усиливается, и Чимину вдруг отчаянно хочется позорно сбежать. Но он только вдыхает поглубже и ручки сумки стискивает так, что аж костяшки белеют. Юнги оборачивается к парням, с которыми играет, бросает им мяч и говорит, что вернётся сейчас, а сам к Паку подбегает. Он снимает бейсболку на секунду, поправляет пряди блондинистые и снова надевает обратно. — Ты чего не заглядываешь? — интересуется участливо. — Кофе не понравился? — прищуривает глаза по-комичному и смешок выпускает. У Чимина глаза туда-сюда бегают, и он тоже посмеивается, только от нервов, всё чёлку поправлять перестать не может и не сразу понимает, что от него вообще-то ответа ждут. — Нет-нет понравился, конечно, — тараторит поспешно. — Просто…тренировки…и университет…кхм да, — Пак кончик носа чешет и всё взгляд в пол опускает, чувствует, как щёки в маковый цвет окрашиваются. — Ох, какой ты занятой, — Юнги головой качает и губы дует, а потом смеётся вдруг, так легко и ненавязчиво, что Чимин ему даже завидует немного. Чимин улыбку, рвущуюся наружу, давит и шею потирает, снова волосы поправляет. — Д-да, как-то так, — губы кусает и теребит край футболки. Юнги окликают парни, чтобы тот в игру вернулся, и Чимин их буквально готов благодарностями осыпать, что они его от такого позора сейчас спасают. — Тебя не нужно провожать? Поздно ведь уже, — Мин отмахивается от остальных, даже в их сторону не оборачивается. — Нет-нет, — Чимин активно головой машет из стороны в сторону. — Ты обязательно зайди как-нибудь, ладно? — спрашивает Юнги и отходит потихоньку к парням. — Обещаешь? — улыбается. Чимин головой кивает и улыбку из себя выдавливает, мнется весь на месте, будто вот-вот и побежит. — Скажи Тэхёну, чтобы тот написал мне, как ты дома будешь, ладно? — Пак ещё больше краской заливается и губу прикусывает, снова кивает. — И покушать не забудь, — напоследок бросает Юнги и смеётся, ряд белоснежных зубов оголяя. Он подбегает к парням, и они мяч новый разыгрывают. Чимин не сразу понимает, что пялится буквально и всё ещё стоит на месте. А как только понимает, то быстрым шагом проходит мимо и не сбавляет скорости, пока из парка не выходит. У него шум в ушах ещё больший стоит теперь, а ещё на повторе слова юнгиевы последние крутятся. Чимина кроет буквально от такой заботы элементарной, потому что никто ещё, наверное, кроме родителей, такую её не проявлял, а уж посторонний человек, который Пака знает от силы дня три, так тем более. Чимин краснеет всё больше и больше, хотя, казалось бы, больше некуда. Он в квартиру залетает и бросает Тэхёну: «Привет.» Тот в комнате у себя на кровати в форме звезды развалился и лежит с закрытыми глазами. Чимин сомневается, надо ли другу говорить то, что Юнги попросил, и всё-таки не трогает того. Ему слишком неловко о таком просить. Он даже не представляет, насколько ужасно это со стороны будет выглядеть. Он принимает душ, а потом закрывается у себя. У парня улыбка с лица не сходит. Он падает на кровать, прямо как Тэхён, и лежит так какое-то время. Ему уведомление на телефон приходит, и он не может не проверить, что же там такое. Как только видит, то сразу же улыбаться перестаёт, и от радости не остаётся и следа. «У J-Hope новая публикация» — написано на экране. Чимин, если до этого точно думал, что завтра же пойдёт в кофейню, уже уверен, что не сунется туда и вовсе. У Юнги истинный есть и со стороны Чимина будет довольно подло так поступать. К тому же, как считает сам Пак, у него шансов против Хоупа нет абсолютно. Тот красивый, обаятельный, позитивный и улыбчивый, а ещё танцует божественно. Чимин точно не такой. И не будет никогда. Он слишком ясно осознаёт, что ему бороться даже не стоит начинать, заведомо пророчит себе проигрыш. Чимин долго уснуть не может, хотя, казалось бы, усталость такая, что только головой подушки коснись — тут же провалишься в сновидения, но нет. Пак ворочается до глубокой ночи и всё никак думать о Юнги перестать не может. Парень взвешивает все «за» и «против», буквально сам с собой разговаривает, убеждает прекратить даже просто мечтать. Ибо не сбудется ничего. Чимин не будет с Юнги. Он спит мало и беспокойно, а как только просыпается утром, всё будто по второму кругу начинается. Пак пытается себе занятие найти, чтобы без дела не сидеть, чтобы о глупостях времени не было думать. Парень уборку затевает, затем за конспекты берётся. Но и то, и другое заканчивается слишком быстро, и Чимин снова сам себя изводить принимается. Он заходит на профиль Юнги и видео то самое пересматривает, это ему помогает отказаться от похода в кофейню, наконец. Для этого времени, правда, потребовалось много, но ничего. Лучше поздно, чем никогда. Парень от безделья мучается и от нечего делать переодевается в одежду для тренировки и решает позаниматься. Сначала разогревается и растягивается, а потом снова связку, ту самую, которую сам себе поставил, прогоняет раз за разом. Он, хоть и в зеркало себя не видит, всё равно результатом недоволен. Знает, что может лучше. Он повторяет снова и снова, выкладывается на полную силу и всё-таки один раз из двадцати ему кажется не столь ужасным, как предыдущие. Уже после душа Чимин понимает, что забыл поесть. Но аппетита всё равно нет, поэтому он выпивает лишь чашку зелёного чая и запихивает в себя салат без соли и масла. Тот почти безвкусный. Чимин заходит в Инстаграм, чтобы ленту на наличие новостей пролистать. Ему в Директ пишет друг из танцевальной студии. Они тренируются вместе. Тот просит скинуть ему видео с тренировки, которое они каждый раз записывают, чтобы ошибки каждого было проще разобрать. Парень удалил случайно, а оно ему позарез нужно. Чимин в галерею заходит, ищет запись вчерашнюю, но, пролистав почти большую часть, понимает, что там одни скриншоты фотографий из профиля Юнги. Видео он скидывает всё-таки, но после все скриншоты пересматривает. И как бы Чимин не пытался сам себя переубедить — нравится. Ему чертовски нравится Мин Юнги. Если для отказа идти в Magic Shop ему понадобилось часов десять, то на то, чтобы передумать — полминуты. Чимин решает, что будь что будет. Он не в силах уже самому себе противиться, и даже упоминание о Хоупе не помогает. Парень сам себе говорит, что сходит в кофейню лишь для того, чтобы увидеть Юнги, чтобы отвести душу. На него самого он претендовать не будет, ибо истинный есть истинный, и тут уж ничего не поделаешь. Но ведь подружиться с ним ему никто не запретит, верно? Пак не претендует, а потому долго не собирается. Надевает джинсы чёрные с прорезями на коленях, белую футболку и накидывает сверху рубашку в клетку. Волосы в порядок приводит и выходит из дома. По пути постоянно одежду поправляет, задерживается у каждой викторины, чтобы убедиться, что выглядит нормально. Уже стоя у двери кофейни, зайти долго не решается. Всё топчется на одном месте. Делает несколько глубоких вдохов и таки тянет дверь на себя. От звона колокольчиков сверху вздрагивает. Чимин проходит внутрь и, хоть и обещал себе не нервничать, мнёт подол рубашки и губы нервно облизывает. Юнги он замечает сразу. Его не заметить сложно. Парень крутится у барной стойки, бегает от холодильника к кофемашине. Пока Мин его не заметил, Пак позволяет себе попялиться. Юнги сейчас без бейсболки, и потому чёлка непослушная спадает на глаза. Чимин ловит себя на мысли, что очень хочется её поправить. Свободная чёрная футболка контрастирует с кожей бледной, и парень готов поспорить, мягкой. Юнги видно только по пояс, но Чимину хватает и этого, чтобы покраснеть, как маков цвет, и глаза отвести стыдливо. Пак подходит ближе, и Мин, наконец, замечает его. Тут же улыбку дарит. Парень подходит к Чимину и разговор сразу заводит: — Я уж думал, ты не придёшь, — глаза сверкают непонятно отчего, и Чимину хотелось бы думать, что причина — он. — Я ведь пообещал, — губу прикусывает, чтобы не сболтнуть лишнего. — Маккиато? — спрашивает Юнги, облокачивается на локти и чуть подаётся вперёд. — С сиропом карамельным. И булочку с корицей, — парень подмигивает, а Чимин отказать ему не может. Уже думает о том, как будет эти сладости отрабатывать. Пак только улыбается уголками губ, всё выдавить слова не может, не знает, с чего разговор начать, за что зацепиться. Но Юнги его вновь опережает, когда перед парнем ставит горячий маккиато и булочку ещё тёплую. — Почему Тэхён мне так и не написал? — Я забыл ему сказать, — тут же говорит Чимин, а затем понимает, что слишком быстро, и делает первый глоток кофе. Сладость по телу разливается, и Пак не может отрицать, что вкусно до умопомрачения. Ему кажется, он бы пил и пил этот напиток, особенно если он приготовлен Юнги. — А покушать хоть не забыл? — Мин спрашивает шутливо и всё улыбается. А Чимина кроет. Он не отвечает Юнги и только маккиато крохотными глотками попивает. У него в голове будто напоминание. Постоянно имя Хоупа и то, что они с Мином истинные. Чимину стыдно становится, что он на чужого истинного засматривается. — Я случайно наткнулся на твой инстаграм, — «И случайно почти весь его перескринил» — услужливо добавляет совесть. — Хоуп замечательный, — Чимин улыбается, как может, и не врёт вовсе. Хоби и правда замечательный. Такой же замечательный, как и Юнги. — Вы отлично подходите дру другу, — Пак пытается приглушить противный голосок внутри, которые так и твердит, что парень, в отличии от этих двоих, не замечательный от слова совсем. Юнги уголок губ один приподнимает, и взгляд у него лукавый какой-то становится. Чимин думает, что он сказал что-то лишнее. У него глаза бегают, и он вновь себя лишним чувствует. — Вообще-то, — Мин наклоняется совсем близко и практически шепчет, — Хосок мне просто друг, как и я ему. Чимин смотрит отчасти ошарашено, отчасти с непониманием. У него пазл в голове не складывается, и парень брови усердно хмурит, вспоминает те видео и комментарии, не может разобраться, о чём ему твердит Юнги. — Но… — Да, фанаты Хосока сами придумали, что мы истинные, — подтверждает Мин. — А мы просто не опровергали. Потому что так спокойнее и мне, и ему, — объясняет парень. — К нему меньше клеятся, да и ко мне тоже. И нам это совсем не мешает. Потому что между нами ничего не поменялось. Мы как были друзьями, так ими и остались. Чимин не знает, как на всё это реагировать. Даже не знает, что на это Юнги ответить. — Только никому не говори, ладно? — Мин снова шепчет, а тон у него и того шутливый. — Пусть это будет между нами, — подмигивает и всё улыбается по-хитрому. Пак слышит всё, будто сквозь толщу воды. Юнги отходит к клиентам новым, а Чимин пытается всё это переосмыслить. Ведь если Мин и Хосок не истинные, то, выходит, Чимин ничего плохого не делает тем, что на парня засматривается. У него в голове буквально шестерёнки крутятся, а понимание приходит не сразу. Если Юнги и Хосок не истинные, то Чимин и не подлец получается. Если Юнги и Хосок не истинные, а просто друзья, то Чимин может засматриваться сколько угодно. Если Юнги и Хосок не истинные, то Чимин может подбирать одежду долго, потому что ему теперь ничто не мешает претендовать.