***
Сегодняшняя встреча, на которую Льюис уговорил её пойти, проходила в доме одного из этих знаменитых триархов Волантиса — Малакво Мэйгира. Он занимал свою должность первый год, а до него её занимал его покойный дядюшка, а ещё ранее — дед. Тигр, и этим всё сказано. Знакомых лиц было не то чтобы очень много, но кое-кто из этих лордов и леди встречались с Сиреллой за столом для игры в кайвассу. С такими собеседниками общие темы находились быстро. В основном, обсуждались последние новости: кто кого обыграл, кто проиграл очередного раба, поставив на старика Могго, и как жаль, что леди Маларо больше не играет: без неё вечера стали скучнее. — Ах, мы слышали о вашем успехе в Южном салоне. Вы, дорогая, тема последних сплетен… — Как это великодушно с вашей стороны. Но, разумеется, никто и близко не приблизился к вашему успеху в конце прошлого сезона. Да, мы до сих пор помним это зрелище… Льюис нет-нет, да и поглядывал на хозяина дома, значит сегодня будет ещё и разговор о делах. Почему же муж выбрал тигра, а не слона? Не банкира, а скорее лорда, похожего на лордов Вестероса. Больше воин, чем счетовод. Но Льюис тоже, несмотря на довольно миролюбивую внешность, не чурался не только турниров, но и сражений. Лорд, как он есть. К сожалению, в приличном обществе Волантиса нельзя было цокнуть языком своим мыслям. Супруги встретились глазами и улыбнулись друг другу. Тяжёлые роды Сиреллы отдалили их, но душевная близость осталась, как и дружеская любовь. — Позвольте представиться, — молодой человек, немногим старше её самой, чуть склонил голову. — Низар Мэйгир. Мой старший брат, — собеседник указал кубком в сторону молодого триарха, — велел присмотреться к нашей гостье из Вестероса. Я не очень хороший игрок в кайвассу, но даже до меня дошли слухи о золотой леди, способной проиграть сотню монет и выиграть к концу вечера три сотни и всех рабов своих противников. — Слухи излишне раздувают мои скромные победы. Поверьте, я выиграла лишь одну рабыню, а золото проигрываю на следующий же день. Кайвасса — замечательная игра, но она грозит разорить моего мужа, если я слишком увлекусь. — Слова волантийской госпожи! Похоже, у миледи из Вестероса много общего с нами. Лорд Льюис друг моего брата. Они часто говорят о каких-то делах. Хочется верить, что дружба наших семей продлится как можно дольше, — он приподнял кубок, и Сирелла поняла, что вот-вот Низар Мейгир попробует разузнать что-то у неё. — Многие в Волантисе наслышаны о лорде Западных земель Тайвине Ланнистере. О его величии ходят легенды. Надеюсь, он пребывает в добром здравии? «Так я тебе и поверила, полосатый ты кот! Тебе плевать на здоровье моего брата». — Разумеется, но вести из дома приходят редко. Благодарю за беспокойство. Леди Трианна говорила мне, что завтра пройдёт последнее голосование. От вашей семьи многого ждут. В эту игру леди Сирелла Ланнистер играть умела. Достаточно было сменить тему и заставить собеседника самого выдавать секреты. Если тот, конечно, не успеет выкрутиться. — Да, дело о вмешательстве в очередную свару «Трёх Сестёр». Флотилия господ Мэйгиров самая сильная в наших широтах. И слоны не жаждут, чтобы мы показали когти. Торговцы — что с них взять. Брат не теряет надежды, что он окупит свои затраты, но… Обмен улыбками и прощальные поклоны. До скорой встречи. Приватный разговор назначен на ночное время, когда все гости разойдутся. И этот момент наступил скорее, чем Сирелла ожидала. Молодой человек занял место рядом с братом, за его спиной. Четверо знатных господ собираются обсудить дела. Занятная картина, должно быть. Стража покинула комнату, а оба раба встали за дверью, чтобы в случае необходимости явиться по первому зову хозяев. И да, это был настоящий разговор. Льюис не был знатоком валирийского, но Сирелла уже не только справлялась с пониманием акцента волантийских граждан, но и сама научилась ему подражать. Классический валирийский — лишь основа языков вольных городов. И у каждого из дочерей Валирии был свой особый диалект. А переводить для Льюиса было несложно: тот способен был понимать супругу с полуслова. Льюис начал с рассказа о семейных проблемах. — Лорд Лидден предоставит долгосрочный вклад в дело триарха Мэйгира, а взамен триарх вернёт долг позднее и с процентами. Дружественные отношения, конечно, сохранятся на долгое время. Дело тигров представляется нам не только правым, но и полезным. Волантису несомненно требуется доказать свою мощь и величие. И лишь такой человек, как господин Малакво, способен осуществить подобное. О, лорд Мэйгир польщён. — Разумеется, военная мощь Волантиса — это перспективнейшее вложение и партия тигров поручится за сохранность средств лорда Лиддена. Мы наслышаны о честности и великолепии вестеросских лордов, а красота миледи способна поразить самых искушённых мужей. — Ну что вы, леди Волантиса обладают не только утончённой красотой, но и редчайшим сочетанием рассудительности и скромности. Мы поражены прекрасным и не менее ослепительным городом. Слова не способны передать наше восхищение. — Ум леди Сиреллы воистину превосходит все слухи. Не откажетесь сыграть?.. Обмен любезностями прервал звон разбившегося стекла. За дверью послышался скрежет металла о металл. Звуки боя. И стоны боли. Мэйгир неожиданно зычным голосом призвал охрану. Но они не успели. В гостевые комнаты уже ворвались люди в тёмных одеждах, скрывающих лица. Сзади их атаковали воины Малакво, но неожиданное вторжение сбило их с толку. Как только опытные воины смогли допустить, чтобы столько чужаков смогли пробраться незамеченными в хорошо охраняемое поместье их господина? Нападавших было слишком много. Зал всё наполнялся вооружёнными чужаками, и Льюис достал кинжал. «При нём нет меча», — поняла с ужасом Сирелла. — Приносить оружие в дом триарха невежливо, госпожа, — вспомнился разговор с Лисандро Вотаро. — У меня есть замечательная история о том, как триарх тигров сто лет назад зарубил на пирушке обоих триархов слонов… Льюис быстро задвинул Сиреллу себе за спину, и она заметила приоткрытую потайную дверь в нескольких шагах от них. Но муж бросился вперёд раньше, чем она успела сказать о своём открытии. «Проход для слуг», — сообразила леди Лидден, приняв решение. Шум и крики слились в один общий гул, когда деревянная створка закрылась за ней. Оттолкнувшись от неё девушка побежала прямо, не оглядываясь. «Если удастся выйти во двор и позвать своих людей и людей Мейгира, то это всё закончится. Быстрее!..»Глава 11
7 октября 2018 г. в 00:08
Волантис — город слонов и тигров. Причём любителей первых здесь гораздо больше. А всё потому, что торговцы смогли убедить большинство в том, что войны непривлекательны и даже губительны. Можно было легко согласиться с ними. Если ты банкир, купец или воин, конечно. Для такого сорта людей войны полезны, только если они затяжные, но даже в этом случае поначалу они будут доставлять множество проблем, пока главы семей не научатся справляться с военными нуждами. Ремесленники и мелкие землевладельцы также не будут рады, если к власти снова придут воинственные тигры, но их мнение не особо важно. Ведь решают всё те, в чьих руках власть и деньги. То есть игроки, умело управляющие фигурами, если провести аналогию с кайвассой.
Сирелла предпочитала не вмешиваться в дела своего мужа, которому, собственно, и было поручено «прощупать почву» и решить, стоит ли начинать вести дела с этими волантийскими денежными мешками. Сейчас он вёл переговоры с одной из таких семей, а значит, вечером будет что послушать. Помимо жалоб на «ужасные словесные обороты» и «грабительские проценты», конечно, может всплыть и что-то действительно интересное. А ещё милый муж стал довольно-таки часто предпочитать супруге общество прекрасных и благородных, но несколько обедневших дворянок.
Эти разноцветные бабочки почему-то решили, что Сирелла имеет что-то против. Что творилось в их головах было неясно, но слишком уж часто эти девушки бросали на неё взгляды, полные превосходства. Не могли же они решить, что водят её за нос? Наверное, специфическая популярность леди Лидден могла подтолкнуть их к этому, если, конечно, это можно было назвать популярностью.
Разумеется, Льюис Лидден считал, что его невинные заигрывания с юными красотками — тайна за семью печатями, однако это было не так. Волантис слишком велик, чтобы здесь можно было спрятаться. А его жители слишком любопытны, чтобы на подобные интрижки городские сплетники смотрели сквозь пальцы.
Так или иначе, Сирелла Ланнистер находила ситуацию вполне обыденной для всех знатных пар, чей брак был заключён не по любви. И несильно сожалела по этому поводу. Страсть проходит, симпатии приходят и уходят, а вот уважение и дружба остаются навсегда. После ужаса, пережитого при родах, ожидать от Льюиса большего было бы глупо. Нет, любовь была: уж слишком давно они знают друг друга и слишком близки их семьи. Доверие и готовность защищать — всё это было. Но развлекаться лорд и леди Лидден предпочитали порознь.
Ещё в Утёсе Кастерли Сирелла считала, что ей будет полезнее присутствовать на переговорах с мужем, но после она переменила своё мнение. Настоящие дела делаются не в приёмных залах дворцов и особняков, а в помещениях поменьше и потемнее. Льюис их не признавал, но, зная за своей супругой слабость к игре в кайвассу, относился к тому, что вечера и даже ночи та проводит в подобных заведениях, с должным смирением.
Жители Волантиса называли такие дома «салонами», и в городе их была тысяча с лишним. В одних собиралась знать, в других — скромнейшие из скромных. А кое-где на титулы и вовсе внимания не обращали. Салоны считались среди волантийских дам местами крайне непристойными, но Сирелла была с ними не согласна. Леди много чего делать не стоит, но что значит честь в городе, где тебя никто не знает и окружающим ты интересна не более заморской птички? Это были не мысли девы из рода Ланнистеров, а слова Красного Змея, сказанные им, когда она была совсем девчонкой. Они тогда оба мечтали о путешествиях, но Оберин Мартелл имел больше возможностей осуществить свои мечты, чем маленькая госпожа Ланнистер. «Серсея бы сказала, что это потому, что он мужчина», — усмехнулась про себя леди Лидден.
Ставки были распространены в салонах для игр настолько, что даже те самые дамы в изысканных шелках охотно делали и принимали их. Порой на кон ставились настоящие богатства: особняки, рабы и редкости, добытые в дальних краях Эссоса. Должности продавались и даже браки заключались за столами, покрытыми ярким сукном, с ножками редкого дерева, украшенными резными узорами.
Среди игроков было гораздо меньше женщин, но, тем не менее, они были. И никто, по мнению Сиреллы Ланнистер, их никак не выделял. Проигрыш для мужчин был гораздо большим ударом по репутации. К тому же сугубо женские партии и пользовались большей популярностью.
Владельцы салонов — люди чрезвычайно уважаемые, а Сирелла знала их почти всех. Даже тех, чьё общество не считалось благообразным. Заморской птичкой, кажется, леди Лидден пробыла недолго, особенно после того, как сменила вестеросские наряды на тонкие шелка по моде хозяев, а волосы ей начала укладывать рабыня (разумеется, она больше не была рабыней, для вестеросской леди это недопустимо), ранее принадлежавшая одной из дочерей Вотаро, владельца салона у пристани Ройны. Сирелле нравился этот весёлый и шумный человек, с самыми хитрыми глазами, какие ей доводилось видеть. Наверное, она даже могла назвать его своим первым другом в Волантисе.
Знакомство с Лисандро Вотаро состоялось почти сразу по прибытии, когда леди Лидден ещё не знала о порядках, царящих в салонах для игры в кайвассу. Они решили зайти в первое попавшееся заведение, добродушный хозяин коего был необычайно любезен.
— Не ваш ли многоуважаемый предок Коллокво Вотаро написал книгу о своём путешествии вдоль Нефритового моря? — поинтересовалась леди у него после того, как их представили друг другу.
Первая искренняя улыбка, подаренная Сирелле, кажется, стала тем самым событием, после которого она и решила, что добьётся его дружбы во что бы то ни стало.
— Речи заморской гостьи — мёд для ушей старика Вотаро, — владелец салона даже прослезился. Сейчас Сирелла ни за что не приняла бы его ужимки за чистую монету: слезы старик ронял по поводу и без. — Мой прадед был очень умён, хоть и разорил своего сына и внука подчистую поездками и книгами. Семья Вотаро гордится своим предком, можете мне верить, но повторение его пути свело бы нас в затяжное банкротство. А по какому делу приплыли заморские гости?..
Болтливость и дружелюбие были неотъемлемой частью Лисандро Вотаро, а вот его благосклонность пришлось купить ценой подмоченной репутации. На каждую сыгранную партию в элитном салоне для игры в кайвассу приходилось две — в салоне Вотаро. Но это того стоило. Полезное знакомство, драгоценная дружба.
Нет, семья Вотаро не считалась запятнанной, хоть и не принадлежала к благородному сословию вольного города. Уважаемый и обеспеченный клан занимался салонами для игры в кайвассу и торговлей. Однако все знали, что отец Лисандро поднялся за счёт скупки краденого у пиратов, а значит и его сын, возможно, так же неразборчив в знакомствах. Да и приличные люди предпочитали наслаждаться ароматами фруктовых деревьев и слушать пение птиц, а не вдыхать горький запах соли и водорослей под шум моря и перебранки пьяных моряков. Но в салоне Вотаро общество было разношёрстным, чем поначалу сбивало с толку и Сиреллу, и Льюиса, забредавшего сюда в поисках жены.
За выказанную приязнь к своему заведению Лисандро скармливал своей благородной гостье занятные сплетенки и, что более важно, объяснял истинное положение дел в верхах Волантиса.
— Жрецы Р’глора — это не ваши септоны, милая леди, — рассказывал Вотаро. — Они говорят с Владыкой через огонь. Не все, конечно, некоторые — обычные мошенники и занимаются проповедями ради денег, но есть и фанатики, и даже настоящие гиганты по части влияния на совет. Но, леди Лидден, и в ваших Семи Королевствах есть Верховный септон, который может вмешиваться в мирские дела. Так и у нас.
— То есть на любое решение, принятое триархами на совете, жрецы могут наложить свой запрет? — как интересно. — Но неужели в Волантисе так много тех, кто верит в Р’глора?
— Ха-ха-хах! — смех собеседника выражал все оттенки веселья, похоже, он считал смешным этот вопрос. — У жрецов есть не только слова молитв и проповедей, но и острые клинки. Много клинков!
Да, несколько наивно было полагать, что кто-то с помощью одной только веры смог бы запугать таких людей, как триархи.
Триархи назначались на год, могли переизбираться на бесконечное количество сроков и зачастую поколениями заседали в залах совета. Внутрипартийные свары имели место даже на этих самых советах и приводили иногда к продолжению в виде вооружённых стычек между кланами тигров и слонов. Особенно когда дело касалось вмешательства в тот или иной вооружённый конфликт на спорных землях между Миром, Лисом и Тирошем.
Слава Семерым, от совета триархов Волантиса Ланнистерам ничего не надо. Как и от жрецов. Однажды, побывав в храме, Льюис сказал, что верующему в Семерых там делать нечего. И он был прав.
Сирелла знала только одного жреца Владыки Света. Молодой и весьма примечательный мужчина с алой татуировкой из языков пламени на лице. Его звали Бенерро, и он был фанатически предан своему Богу. Но даже это не помешало Сирелле завести с ним разговор. Как оказалось, этот довольно-таки молодой для жреца человек интересовался Вестеросом и его обычаями. Взамен Бенерро ответил на несколько вопросов леди Лидден, а заметив её неподдельный интерес, пригласил заходить в храм. Наверняка рассчитывал, что Сирелла примет его веру, но леди из Утёса Кастерли не могла себе этого позволить.
«Умные люди найдут общие темы для бесед», — сказала как-то Малора Хайтауэр. И это тоже правда. Фанатиков хватало во всех религиях, но фанатики, с которыми можно договориться — это хорошие союзники. Упускать Бенерро было бы глупо.
Примечания:
Так, дела идут, а я снова в строю! Знаю, немного нехорошо останавливаться на таком драматичном моменте, но очень уж захотелось попробовать создать интригу)