***
Чимину жутко некомфортно в собственной квартире. У отца выдался выходной и они с Чонсоном заняли гостинную, в обнимку смотря какую-то передачу. Поэтому, прихватив с Чонгуком, который нагло напросился, еды с кухни, уподобляясь взрослым в решении просмотров фильмов. Обычно Пак предпочитал ужастики, но сегодняшний день был слишком теплым благодаря Чонгуку, так что захотелось посмеяться над комедией. — «Дюплекс» или «Долговая яма»? — вставляет свои пять копеек Чон. — Почему мы не можем посмотреть что-то корейское? — Корейцы умеют снимать только детективы. На том и порешили.***
Чонгук уже давно распластался на кровати, хохоча чуть ли не до повизгивания. Смотреть они начали Долговую яму. И не зря. Чимин, хоть и сдерживал свой громкий смех, еще в начале выплюнул сок на экран ноутбука, когда Чон сказал «Не надо» на полезшую в лифт для еды главную героиню. Паку было хорошо, смешно, уютно. Когда хозяин дома снес все леса со стен, розоволосый просто улегся на подрагивающий живот Чонгука, вытирая слезившиеся глаза длинными рукавами своей домашней кофты. Широкая ладонь альфы легла ему на макушку и разнеженный Чимин почувствовал, как его сердце заходится от столь невинной ласки.***
Чимин готов разрубить себя поперек талии, оставив при себе лишь верх. Стоящий колом член болезненно терся о постельное белье раскрасневшейся вздутой головкой. Хлюпающие звуки от сжимающегося и расширяющегося заднего прохода заставляют уши краснеть, а щеки гореть от мелькающих в голове слишком пошлых картинок. Во всем был виноват запах мяты альфы, уехавшего в квартиру Чонсона еще утром, стоило только старшей омеге узнать, что у подростка началась первая в жизни течка. К сожалению, медик по образованию, Чон запретил употреблять блокаторы, чтобы не нарушить перестройку организма. По хорошему, Чимину бы член в задницу, но приходится довольствоваться периодическими обтираниями влажным полотенцем. Чонсон ухаживал за младшим как за собственным сыном, что довело омегу до истерики и его пришлось буквально на руках успокаивать. — Просто папа… — Чимину было правда трудно говорить на такие личные темы с, пусть и безумно добрым, но все еще чужим человеком. — Он обещал мне, что поможет в первую течку, а в последующие будет бояться оставлять меня с альфой, — Чимин невольно улыбнулся, пряча лицо на груди старшего. — А когда… когда его не стало. Пять лет назад. Я остался совсем один. Пак впервые говорил о смерти родителя. Да что там говорил. Он даже не может нормально сходить к нему на могилу. Ему стыдно. — Когда он был в больнице, я обозвал его эгоистом и убежал, хотя он просил остаться. Чонсон смотрел на этого ребенка и его сердце сжималось. Чимин при нем всегда был тихим, серьезным. Помогал с уборкой и готовкой, без споров выполнял любую просьбу. Порой Чон забывал, что перед ним не взрослый человек. А сейчас он лишь убеждается, что сжимает в объятьях маленького мальчика, который не мог ни с кем поговорить. — Я так боюсь, — розоволосый уже начал икать, дрожа. — Врач говорил, что у детей онкологических больных большая предрасположенность к раку. А отец… он просто игнорирует меня. Ведь я тогда убежал, он остался с умирающим мужем, он до последнего сидел у него. Тогда я его оставил, а сейчас он оставил меня. В груди старшего омеги что-то надломилось. Суен никогда не рассказывал о своем бывшем супруге, но сейчас чужой ребенок открыл все карты, доведя взрослого мужчину до слез, скатывающимся по щекам и пропадающих в яркой макушке Пака. Часто общее горе сплочает семью, но в случае Суена и Чимина стало лишь хуже. Отец наказывает сына за поступок, который тот непроизвольно совершил. Альфа забыл за своими проблемами, что его малолетнему сыну самому нужна была хоть какая-то поддержка. И от этого понимания лишь больнее.***
Течка проходит спустя четыре дня, заставляя Чимина наконец-то забыться в глубоком сне, а Чонсону спокойно выветривать квартиру, чтобы любимые мужчины, кантующиеся в старой квартире Чонов, могли вернуться домой. Дом. Даже с бывшим мужем омега считал, что дома — это лишь место жительства. Но сейчас, когда от него последнюю неделю зависел маленький омега, которого он принял как родного сына; когда у него есть по-настоящему любимый человек, принявший его взрослого сына. Чонсон буквально почувствовал истинное значение этого слова. И он не собирается терять то, что совсем недавно нашел. Поэтому, закрывая окна после двух часов проветривания, мужчина идет открывать дверь вернувшейся домой своей семье. Пусть пока и не совсем официальной.***
Чимин просыпается от ласкового поглаживания по щеке, разливающего тепло по всему телу. Разлеплять глаза совершенно не хочется, но насыщенный запах мяты будил какую-то надежду. Поэтому, еле открыв глаза, он моментально натыкается взглядом на крольчью улыбку. — Хен? — Минни, уже восемь вечера, собираешься просыпаться? Чимин рассеянно оглядывает комнату, а потом молниеносно прикрывает голые участки тела покрывалом, краснея до самых ушей. Чонгук на это лишь засмеялся. Потрепав младшего по голове, он поднялся, собираясь уйти из комнаты. — Жду тебя внизу, мы с папой приготовили ужин.***
Ужин проходит в слишком теплой атмосфере. Улыбки Чонов, приготовленная ими американская еда и обсуждение фильмов, которые они обязательно посмотрят этим вечером. Чимин тоже улыбается, потому что ему хорошо с этими людьми. А еще ему жутко хочется остаться наедине с Чонгуком и спросить, каков его второй запах. К сожалению, этим вечером Пак не может осуществить желание, а затем начинается школа. Шли первые числа октября.***
Запах Чимина рассекречивают в школе, моментально давая прозвище — чаинка. Такая же маленькая, как Пак и запах соответствует. Жасмин с бергамотом. К сожалению, друзей у Чимина от этого не появляется. Сегодня девятое октября и Чимин чувствует себя слишком ущемленным. Полностью отдаваясь репетициям после уроков, он вновь и вновь оттачивал движения танца для зимнего конкурса. Лидер группы устает хвалить Пака, поэтому начинает ругать: молодому омеге нельзя так сильно переутомляться. Он пытался отправить раньше времени домой, но натыкался на гневную тираду и позволял остаться до конца. С Чонгуком отношения на удивление улучшаются, радуя подростка. Несмотря на то, что у старшего начались первые зачеты, Чимин уделяет хену почти все свободное время, еще пуще ухаживая за его здоровьем. Вовремя отправляет спать, следя, чтобы он высыпался, кормил чуть ли не по расписанию и проветривал комнату, потому что в духоте трудно зубрить материал, он по себе знает. Пак понимал, как трудно оставаться одним из лучших в потоке. — Хен, давай, уже два часа ночи, — Чимин заходит в спальню старшего, потому что свет горит, а тот обещал лечь еще полтора часа назад. — Тебе вставать через пять часов, ты не выспишься. — Минни, завтра последний зачет, отстань, — Чонгук отмахивается от подростка, пытаясь вбить себе в голову формулы высшей математики. — Лишение сна не поможет тебе сдать зачет на отлично, — розоволосый подходит к столу и забирает тетрадь, за что получает ощутимый удар по рукам, заставивший выронить забранную вещь. — Чимин, завтра важный день, пошел вон, — почти рычит старший, поднимая тетрадь. Преподаватели слишком давили на студентов, пытаясь впихнуть в их головы невпихуемое. — Хен, тебе стоит поспать. — Чимин, блять! — альфа раздраженно хлопает ладонью по столу, пугая кутающегося в халат Пака. — Кто ты вообще такой, чтобы мешать мне учиться? Я из-за тебя и так почти забил на университет, так какого черта ты мне продолжаешь и сейчас мешаться?! Чимин молча поджимает губы, отходя от стола, а затем вовсе выходя из комнаты, захлопнув за собой дверь. Чонгук дожидается, пока замок на соседней двери защелкнется и, выдохнув, вновь открывает тетрадь, начиная читать.***
Чонгук сдает последний зачет и вечером вывешивают результаты на доску объявлений. Одногруппники моментально потащили Чона в клуб, отмечать окончание адовых дней. Помимо Чонгука в группе еще несколько студентов, сдавших предметы на отлично, поэтому народ быстро находит тех, кто будет проставляться. В конечном итоге алкоголь вливается в молодых людей литрами, кружа голову. К началу пятого утра у Чона в глазах звездочки, поэтому он вваливается в первое попавшееся такси, мямля под нос адрес и моментально засыпает. Водителю приходится будить пьяного пассажира и доводить до лифта. В дверь квартиры шатен просто стучится, даже не пытаясь найти ключи. Удивительно, но дверь почти моментально открывает Чимин, подхватывая шатающееся тело за талию и сразу ведя в спальню. Уложив старшего на кровать, он принимается раздевать хена: стягивает куртку, ботинки, еле снял джинсы и оставил лежать лишь в нижнем белье и футболке. А после ушел, предварительно аккуратно сложив вещи на стуле.***
Поблагодарив всех богов за выходной, Чонгук разлепляет глаза, содрогаясь от головной боли. Вчерашний вечер перед глазами черным пятном, но он в своей кровати и раздетый. Решив пройти на кухню, чтобы раздобыть обезболивающее, в коридоре он встречает Чонсона. — Спасибо, пап. Омега удивленно смотрит на сына, но лишь пожимает плечами, улыбаясь. — Милый, мы с Суеном идем на свидание, — мужчина задорно подмигивает. — Дом на тебе. — А Чимин? — Он с самого утра на тренировке, — старший Чон кивает на висящие часы, показывающие три часа дня.***
Чон Хосок любит танцевать. С самого поступления в младшую школу он танцевал, наблюдая за звездами интернета. В средней школе он вступает в танцевальную секцию, а в старшей собирает собственную команду. После поступления в институт на хореографический, он решил расширяться, объявляя набор новичков и впервые участвуя вместе с командой в конкурсах страны. Но в последнее время Хосок больше волнуется на тренировках, чем во время выступлений. — Мелкий! — танцор ворвался в студию, негодуя от звонка охранника, который не мог закрыть здание из-за не уходившего подростка. — Живо собрал манатки и на выход! Чимин содрогается, оступаясь и падая на скользкий от пота пол. Он испугался неожиданного появления лидера, но лицо разозленного Хосока затыкает ему рот и заставляет буквально за секунды собраться. Через пару минут подросток уже стоял около машины старшего. — Чимин, клянусь, — Хосок подошел к Паку и встряхнул его, держа за плечи. — Если ты продолжишь так себя вести, то я выгоню тебя из команды. И Чимин сдается. Порывисто обнимает друга и начинает заходиться в рыданиях. — Я должен выслушать то, что не выслушал пять лет назад, — шепчет Чон и утыкается носом в розовую макушку.***
Доводить до квартиры Хосок Чимина не стал. Договорившись о встрече на следующих выходных, Чон выпускает розоволосого из машины, наблюдая, как тот скрывается в подъезде. Пак решает прогуляться до восьмого этажа пешком, чтобы опухлость с зареванных глаз хоть немного сошла, потому что подросток продолжал плакать и в машине, успокаиваясь лишь на подъезде к дому. Поэтому входную дверь от открывает как можно тише. Хоть старшие до сих пор должны быть на свидании, а затем поехать на квартиру Чонсона, Чимину не хотелось привлекать внимание альфы, абсолютно точно находившегося дома. После недавней ссоры видеть парня не хотелось. К счастью, из-за шумевшего в гостинной телевизора, подростку удалось незаметно пройти мимо по коридору. Но он почти моментально возвращается обратно. Потому что на диване с закрытыми глазами лежал Чонгук, посапывая. Подойдя к старшему, он выудил из-под его руки пульт, выключая телевизор. Взяв с кресла плед, он укрывает студента, не сдерживая улыбку. Но тут в голову закрадывается идея и он наклоняется к лицу альфы, впервые так близко разглядывая лицо. Длинные черные ресницы отбрасывали на щеки тень, от чего казались еще более густыми. Небольшие мимические морщинки у самого уголка глаза выдавали эмоциональность человека. Невесомо коснувшись кончиками пальцев виска лежащего, убирая темные пряди, Пак наклоняется еще ниже и касается губ шатена поцелуем, наслаждаясь чужим теплом несколько дольше, чем рассчитывал. А затем отстраняется, поправляет чуть сползшее одеяло и уходит в ванную.***
Утро начинается довольно рано, раздражая Пака ломотой по всему телу. Кажется, вчера он перестарался с тренировками, ибо встать удалось лишь через двадцать минут. Сделав недолгую зарядку, которая могла спасти от дальнейших старческих кряхтений, Чимин направляется в ванну, умыться, а потом строит маршрут до кухни. Проходя мимо гостинной, он замечает все еще спавшего на диване хена. Удивительно, но обида на злые слова старшего будто испарилась. Видимо, он вчера разомлел от поцелуя. Поэтому, похлопав себя по покрасневшим щекам, омега направляется на кухню, чтобы приготовить завтрак и лишь затем разбудить студента. Закрыв за собой дверь, розоволосый ставит чайник и достает сковороду. Блинчики были его коронным блюдом благодаря рецепту папы. Спустя полчаса подросток уже накрыл на стол и разлил по чашкам кофе, наслаждаясь приятным бодрящим запахом. Смухлевав, он отпил немного из своей чашки напитка и только потом пошел в гостинную. Присев перед диваном на корточки, Чимин начинает трясти старшего за плечо. — Хен, просыпайся. Немного погодя, Чонгук все же разлепляет веки, сонным взглядом уставившись на улыбающегося Пака. — Ты уснул вчера на диване и провел здесь всю ночь. Вставай, я приготовил завтрак. Чимин хотел было, поддавшись моменту, провести рукой по мягким волосам, но Чон резко поднимается, уходя от прикосновения. В нем еще таилась небольшая злость на младшего, хотя головой он понимал, что омега всего лишь волновался за него и заботился. Сбросив с себя покрывало, альфа направился на кухню, вдыхая умопомрачительный запах блинчиков, которыми иногда баловал Чонов подросток. Чимин же пришел на кухню только спустя несколько минут, видимо, приводя в порядок диван после альфы. Забрав свою тарелку и кружку, он выходит из комнаты, кидая напоследок, чтобы Чонгук оставил грязную посуду в раковине.***
К обеду домой вернулись взрослые, а Чимин за это время вышел из комнаты лишь для того, чтобы помыть тарелки после завтрака, затем вновь скрываясь в спальне. — Милый, — Чонсон порывисто обнимает сына, как только тот открыл входную дверь. Стоявший за спиной старший альфа, чуть отпихивая семью, проходит с пакетами на кухню. — Ты позовешь Минни? Мы привезли много чего вкусного из недавно открывшегося ресторанчика. Помнишь, в который ты хотел сходить. Чонгук согласно кивает и, отодвинувшись от папы, направляется в комнату младшего. Омега оказался занят уроками, что-то усердно строча в тетради. Но, стоило альфе подойти к нему, как подросток тут же оглядывается, удивленно смотря на шатена. — Хен? Чимин говорил, смотрел, даже двигался так по-домашнему, из-за чего у Чона пронеслась в голове мысль, что тот совершенно не ненужный ему. Ему так стыдно, он так виноват. — Хен, ты ни в чем не виноват, — розоволосый одобряюще улыбается и ласково проходится пальцами по ладони старшего, тут же отдергивая руку. — Я сказал это вслух? — Да. Альфа опускается на корточки перед омегой, беря его маленькие ладошки в свои, замечая, как они идеально умещаются в руках альфы. Так мило. Он подносит их к своему лицу и утыкается в них носом, вдыхая изумительные чайные ароматы и тусклый запах ромашкового мыла. — Прости меня. — Еще вчера простил. И Чонгук покрывает поцелуями нежную кожу чужих ладоней, улыбаясь.