***
Сегодня тренировка отменяется из-за срочных дел у лидера команды. Танцоры моментально скрылись каждый в своем направлении, как и Чимин. Кинув чистую спортивную одежду в свой шкафчик, он подходит к зеркалу, держа в руках расческу. Пару раз проведя по розовым волосам, парень возвращается к рюкзаку, укладывая в него оставшиеся вещи. Свет в раздевалке выключается, а дверь захлопывается.***
Нервно сжимая в руках букет свежих цветов, Чимин подходит к такому же, как и сотни других, надгробию, начиная переминаться с ноги на ногу. Холодный осенний ветер беспрепятственно гулял по пустому кладбищу, заныривая под джемпер розоволосого и покрывая нежную кожу мурашками. С прислоненного к серому камню портрета на него смотрит улыбающийся молодой мужчина с глазами-щелками. Чимин осмеливается бросить на папу лишь один взгляд, после чего, поспешно положив цветы, убегает. От родителя. От стыда.***
Намыленная тарелка вылетает из рук, когда до Пака доносится хлопок двери и копошение в коридоре. Осколки посуды разлетаются по полу кухни, создавая неприятный громкий звук. На секунду зажмурившись, Чимин снова открывает глаза и оседает на пол, начиная собирать разбитую тарелку. В коридоре снова хлопнула дверь, а в соседней комнате включилась вода. Пак Суен вернулся домой. В кои-то веки.***
Оставшиеся дни недели проходят в спокойном темпе, давая насладиться своей закономерностью: школа, тренировки, дом. Чимину нравилось, когда в его жизни не происходило ничего нового. В последнее время нравилось. Понедельник начался сумбурно. Дождливое утро не давало глазам разлепиться, из-за чего первый урок был успешно пропущен. Ко второму Пак несся словно потерпевший, забыв дома шарф и зонт. Тонкие брюки насквозь промокли на коленках, а любимый джемпер нисколько не согревал, потому что полностью пропитался дождевой водой. Благо рюкзак — единственная непромокаемая вещь — успешно справлялся с функцией защиты тетрадей и учебников. Не хотелось бы на коленках за пять минут до звонка переписывать сочинение по литературе для очень противного учителя. К счастью, учитель литературы заболел, а заменяющий практикант разрешил Чимину, как старосте класса, высушить одежду в учительской. Разомлевший от тепла ученик там и уснул на мягком диванчике, проспав весь урок. Уже потом, кутаясь в сухой джемпер, он подумал, что этот день не такой уж и плохой. Тем более тренировка снова отменилась. У лидера началась течка. Чимина часто терзали мысли о его половой принадлежности. Домашний запах жасмина выдавал в нем омегу, но еще не полностью созревшую. После появления течки проявляется второй аромат, более выраженный. У альф же всю жизнь лишь один запах. У его родителей красивые запахи, создававшие неповторимое сочетание. Яблоко и апельсин папы с корицей отца послужили прозвищу, которое дали паре друзья — глинтвейнчики. Пак поражался идеальному сравнению, ведь их любовь была точно такая же, как и алкогольный напиток. Дурманящая, теплая, согревающая и напоминающая сказку. Сейчас же запах отца стал практически неузнаваем. Корица постоянно мешалась то с красным перцем и лавровым листом, то с полынью и ромашкой, то еще с сотнями запахов, от которых хотелось чихать. За последние пять лет Чимин обзавелся не только аллергией на цитрусы, но и отличился знанием трав на биологии. Но сейчас запах с одежды отца стал еще более новым. Притупленная корица, сладкие рождественские пряники и имбирь. Красивое сочетание, напоминающие комбинацию с его папой, но в то же время абсолютно другой. Чужой.***
Дома стойко стоял сладкий аромат, хотя все комнаты пустовали. Запах секса заложил нос и Чимин поспешил открыть нараспашку окна, вновь вдыхая морозный свежий воздух. Хватило нескольких минут, чтобы вязкий запах исчез и парень смог завалиться спать в свою комнату.***
На протяжении месяца первое, что делал розоволосый по возвращению домой — полностью проветривал квартиру. Еще никогда один запах так долго не задерживался у него дома. Неужели у отца появился кто-то на постоянной основе? Ответ пришел сам. Причем в буквальном смысле. — Ой, прости, малыш, а ты…? — омега напротив Чимина покраснел, нервно подергивая фартук, надетый поверх хлопковой пижамы. Заспанные глаза, взлохмаченные волосы и теплая улыбка. По телу подростка прошлась дрожь. Этот мужчина так красиво смотрелся в его доме, так по-домашнему. — Пак Чимин. Сын Пак Суена, — настороженно проговорил он, вдыхая теплый запах живого человека, чья частичка уже покорила сердце подростка месяц назад. Но в то же время омега явно не знала, что у ее пассии есть ребенок. О нем забыли рассказать? — Я Чон Чонсон, — мужчина перестал мять фартук, протягивая руку для приветственного рукопожатия. Довольно крепкого и все такого же теплого, несмотря на тонкие и какие-то даже слишком утонченные ладони. — Суен мне о тебе ничего не говорил… — Это похоже на него, — поспешил оправдать не оправдываемый поступок отца Пак. Как можно забыть рассказать о таком важном шестнадцатилетнем моменте? — Я вас смущаю? — Нет, что ты! — еще пуще покраснев, омега эмоционально замахал в воздухе руками, отрицая вышесказанные слова парня. Ему было явно некомфортно. То ли от ситуации в целом, то ли от самого существования сына у любовника. — Просто… — Пап, эта приставка имеет право существовать только в музее. И Чимину вдруг стало очень обидно. Ведь на свою любимицу он честно копил целый год и она уже семь лет исправно служит ему верой и правдой, ни разу не зависнув и всегда скрашивая выходные. Поэтому, повернувшись, омега уже собирался высказать все, что он думает о человеке, который сейчас стоял в дверном проеме с его джойстиком, но совсем не резкий запах мяты почти моментально успокаивает его. Стоящий перед ним альфа был божественно красив и божественно пах папиным любимым чаем. — Чонгук! — негодуя с невежливости сына, Чонсон прикрикнул на молодого человека, вместе с этим грозя ему кулаком. Это выглядело так по-домашнему, что Пак даже улыбнулся. — Пап, кто это? — видимо Чонгук только сейчас заметил маленькую омежку около мужчины. Чимин думал, что незваными гостями бывают только грабители.***
— Милый, прости нас, — после того, как троица переместилась в гостиную, старший омега решил начать разговор самостоятельно, объясняя все настороженному подростку. Гости разместились в стоящих около дивана креслах, в то время как Чимин сел на саму софу, сложив руки на сведенных коленках, выдавая свою нервозность. — Я познакомился с твоим отцом полтора месяца назад и у нас закрутился роман, — на этом моменте омеги оба покраснели, так как на протяжении месяца в легких младшего оседали ароматы их бурных деньков. — Когда он предложил съехаться, я не стал особо препятствовать, так как Суен был достаточно близко знаком с Чонгуком, — Чонсон кивнул на своего молчавшего сына, а в груди Пака что-то треснуло. Доверие к отцу? Ведь с чужими детьми, как понял розоволосый, мужчина охотно знакомился и даже не имел ничего против. От негативных мыслей пальцы с силой сжали коленки, что не укрылось от смотревшего на него альфы. — Я понимаю, что ты будешь против нас, ведь мы, не спрашивая твоего разрешения, переехали сюда, хоть пока и не полностью. Я попрошу Суена и мы решим этот… — Не надо, — Чимин отрывает взгляд от своих рук и смотрит в глаза мужчине. — Отец ценит вас, раз решил сделать такой ответственный шаг. Я не хочу портить ваши отношения. Я ничего не имею против вас и вашего сына. Все равно дома я практически только на выходных, мешать вам не буду. — Милый! — Чонсон был явно недоволен такими высказываниями. — Это ведь твой дом! Но подросток лишь сдавленно хихикнул в ответ. Хоть в мыслях он и называл квартиру своим домом, но сейчас ему наглядно показали, что он никто здесь. — Я Чон Чонгук, — Чимин вздрогнул, резко поднимая голову на вставшего перед ним альфу и протягивающего руку в знак знакомства. На красивом лице растянулась дружелюбная, несколько ребяческая кроличья улыбка, создавая на лице мимические морщинки, оказывая искренность. Младшего это даже тронуло за живое. — Мне 18, надеюсь, мы подружимся. — Приятно познакомиться, хен. Я Пак Чимин, — и омега решительно пожимает протянутую руку, пропадая.***
Отец возвращается домой лишь к десяти. Целует Чонсона, кивает Чонгуку и скрывается в ванной, оставляя за собой запах пряности. К этому времени Чимин уже помог хену разобрать его скромные «на первое время» пожитки в гостевой или уже чонгуковой комнате. Запереться у себя не составило труда, потому что семейство Чон разместилось на кухне, ужиная и дожидаясь Суена. Омеге даже показалось, что для них это привычное вечернее времяпровождение. Уже лежа готовый ко сну у себя в комнате, Пак в полудреме слышал приглушенные голоса за стенкой, со стороны спальни отца. Более громко говорил омега, но мозг подростка не воспринимал слова, потому что в комнате стоял еле слышимый, но ощутимый запах мяты, потому что за другой стенкой, погруженный в громкий фильм, сидел Чонгук, сам того не понимающий, но даривший Чимину глубокий и спокойный сон своим ароматом.***
Прошла неделя с тех пор, как семья Чон окончательно переехала в квартиру Паков. Все вещи Чонгука и Чонсона были перевезены, а розоволосый помогал с распаковкой, так как в свободное время заняться было нечем. Сейчас с уборкой и готовкой очень помогал старший омега, поэтому подросток мог посвятить немного времени себе. Но большинство времени он посвящал любовнику отца, слушая вечерами рассказы о бурной молодости старшего и не только молодости. Так Чимину поведали, что отец Чонгука сбежал с молоденькой омежкой в Китай, расширять свой бизнес, но Чоны совершенно не жалеют, потому что человек был ветреный и совершенно не семейный. Чонсон уже на протяжении трех лет сам заботится о сыне, давая ему возможность учиться и заниматься тем, что тот любит — петь. В один из вечеров старший дал Паку посмотреть записанное на телефон выступление Чонгука на концерте в школе. Младшему понравился голос и то, с какой эмоциональностью пел еще молодой парень на сцене, полностью отдаваясь музыке. Взамен Чимин показал свое последнее конкурсное выступление, где он танцевал вместе со смешанной группой под Pin-up Girl. Старший поразился мастерством подростка, но после рассказа, что около шести лет назад он стал самым младшим участником танцевальной группы, порадовался за успехи ребенка, берущего пример со своего хена — лидера группы. Отношения с отцом у омеги остаются прежними. Практически. Приходя домой, Суен начинает кивать в знак приветствия не только альфе, но и своему сыну, безумно удивляя младшего. От хена Пака не утаились странные взаимодействия родителя и ребенка, поэтому, заставая омегу в одиночестве на кухне, тот спрашивает напрямую: — Чимин, почему у вас с отцом такие холодные взаимодействия? — шатен на минуту замолкает. — Точнее их у вас совершенно нет. Младший отставляет в сторону кружку, из которой до этого пил чай, направляя взгляд на собеседника. — Никакой одинокий альфа в расцвете сил не захочет возиться со своим несовершеннолетним ребенком-омегой. Договорив, Чимин встает из-за стола и собирается уже уйти к себе, как его останавливает брошенная Чонгуком фраза: — Я могу уделять тебе внимание, которое ты не получаешь от отца. Оборачиваясь из коридора на альфу, Чимин смотрит прямо в глаза старшего, пытаясь найти подвох. Но черная радужка, сливающаяся со зрачком, не выдает никакого второго дна. Поэтому, неопределенно пожав плечами, он все же уходит к себе в комнату, думая, что их отношения никак не поменяются.***
Чимину было немного страшно заходить домой. Сегодня в школе он случайно разбил окно и директор обещал позвонить его отцу. Школьник мог бы объяснить, что это была вовсе не его вина, но любящий порядок и, чтобы его не беспокоили, Суен внушает страх. Тем более сегодня Чонсон с Чонгуком поехали в университет на концерт, где будет выступать младший Чон. — Чимин, ко мне в спальню. Вздрогнув от разрезавшего тишину хриплого голоса, розоволосый поспешил к старшему Паку. Прикрыв за собой дверь, парень увидел завязывающего галстук напротив зеркала отца, лицо коего выражало высшую степень раздражения. — Из-за звонка директора мне пришлось взять пару часов и приехать домой, вместо того, чтобы сидеть на совещании с маркетинговым отделом, — затянув аккуратный узел, Пак повернулся к сыну. — Отец, меня толкнули, это вышло… Сбивчивое оправдание было прервано звонкой пощечиной, от чего голова школьника дернулась в сторону. — Мужчины не оправдываются. Кинув быстрый взгляд на наручные часы, Суен выходит из комнаты, а затем и из квартиры, хлопнув дверью.***
Краснота даже после приложенного льда почти не сходила, а лопнувшая около виска кожа неприятно щипала. Однако пришедшая от Чонгука СМСка, велевшая найти вазы под букеты, отправила Пака в комнату в поисках тоналки, которой омега пользовался на выступлениях. Толстый слой отлично скрывает повреждение и он с чистой душой идет к шкафу, заменяющему в квартире кладовку. Выуживая коробку с набором одинаковых ваз, оставшийся от папы, парень идет на кухню, наполняет емкости водой. Когда с последней вазой было покончено, послышался щелчок открывающегося замка и в квартиру, смеясь, ввалились Чоны. Через мгновение на кухне уже стоял Чонгук с охапкой цветов, которые Чимин моментально забрал, чтобы обрезать и поставить в воду. Старший же завалился на стул, приближая к себе вазу с печеньем и начиная жевать. — Почему нельзя выдать все грамоты и один букет? — начал причитать жующий альфа. — Нет, надо к каждой грамоте по букету, а мне потом их куда? Раздавать на улице одиноким омегам? Чимин улыбается на бурчания старшего, расставляя вазы на подоконнике кухни. Пахнущие пионы, розы и хризантемы были неописуемо красивы и радовали любившего растения Пака. — Больше не буду выступать для преподавателей на конкурсах. Они так утомляют не сколько участием, а самой победой, — в это время продолжает вещать с набитым ртом студент. Но Чимин его прекрасно понимает. Папа ему рассказывал, что, если ты до поступления в вуз учишься в его колледже, то каждое лето забито выездными концертами, которые на учеников сваливают преподаватели, повышая рейтинг учебного заведения. Хоть Чонгук и был студентом лишь первого курса, но предшествующая учеба в колледже дала свои плоды. — А как твой день? — Обычный день. После того, как пару недель назад Чонгук пообещал Чимину заботиться о младшем вместо отца, альфа действительно начал сдерживать свое слово, смущая омегу. Помощь с уборкой, учебой или посиделки вечером на диване перед телевизором — Чон всего занимал его разговором, притесняя папу и интересуюсь пройденным днем. Внимательно слушал потихоньку открывающегося Пака, рассказывающего про тренировки в студии и о очередном приглашении на университетскую олимпиаду. Поначалу Чимин жутко пугался настойчивости парня и часто замыкался в себе, но вскоре даже привык к расспросам и вечному гудению над ухом. Несмотря на разницу в возрасте, они действительно стали кем-то вроде друзей. И омега правда старался отплатить хену тем же. Когда суровая жизнь одного из лучших на потоке студента заставляла того погрязать в учебе, Чимин всегда заставлял того вовремя ложиться и соблюдать режим питания, принося в комнату еду и проветривая, убирая помещение, пока старший в университете. — Ох, как же я устал! На кухню прошел Чонсон, устало оседая на первый попавшийся стул. Чимин, выйдя из мыслей, налил старшему чаю и подал в руки омеги, получая в ответ благодарную улыбку. — Минни, ты такой хорошенький, — старший, еле касаясь пальцами кожи Пака, провел по руке подростка. — Но используй меньше тональника, ты выглядишь неестественно. Чимин зарделся под внимательным взглядом Чонгука.***
Смочив ватный диск мицеллярной водой, омега принялся аккуратно смывать тональник. Некогда красная скула сейчас была чуть розоватой, а лопнувшая кожа покрылась небольшой корочкой. На скорую обработав повреждение антисептиком, розоволосый прибрал за собой беспорядок и вышел из ванны, направляясь в свою спальню. В квартире была тишина, так как в час ночи нормальные люди предпочитали уже спать. Однако, зайдя в комнату, подросток моментально замечает сидящего на своей кровати Чонгука. — Хен? Что ты здесь делаешь? — Принес кое-что для твоей щеки. Покажешь? Чимин приблизился к альфе, разглядывая охлаждающую мазь в его руках. Школьник невольно покраснел от проявленной заботы, но вовремя опомнился: — Не стоило. Как ты вообще?.. Чонгук лишь пожал плечами, открывая тюбик и выдавливая на пальцы прозрачную субстанцию. — Ты никогда раньше не пользовался косметикой. А за ужином Суен-щи впервые кинул на тебя взгляд. Ты ему рассказал, кто тебя ударил? — Это он сделал. В комнате повисло неловкое молчание. Рука Чонгука, держащая тюбик, напряглась, и омега поспешил забрать мазь, чтобы ее не раздавили. Альфа же поднялся с постели и, приблизившись к младшему, стал аккуратно втирать субстанцию в скулу. Яркий мятный аромат успокаивал вечно настороженного омегу и он даже закрыл глаза, наслаждаясь прохладными прикосновениями на лице. Но в следующее мгновение он чувствует теплые шершавы губы на своих устах и пораженно задерживает дыхание, боясь спугнуть момент. Его глаза остаются закрытыми даже после того, как Чонгук отстраняется, в последний раз проведя подушечками пальцев по щеке. — Спокойной ночи, Минни. Пак открывает глаза только после хлопка двери, нерешительно касаясь кончиками пальцев горящих губ.