Я покинул тебя, но это не значит, что меня больше нет рядом
В первый и последний раз родители снятся Грете на пятнадцатый день рождения. Она сидит в тени старого дуба на заднем дворе дома Поттеров. За его пределами размеренно протекает жизнь Годриковой Впадины, аппарируют из тёмных переулков волшебники, неторопливо возвращаются с работы маглы. Мама, рыжая и веснушчатая, в красивом зелёном переднике в мелкий горох, ногой открывает дверь, ведущую из кухни, вплывает во двор и ставит на сколоченный из досок стол торт. Сириус, молодой, красивый и живой, с энтузиазмом расставляет цветные тарелки из разных сервизов, папа заканчивает жарить на гриле мясо. Грета смотрит на него, не имея сил отвернуться, и он улыбается, поймав её взгляд. — Мне тут птичка напела, — говорит он нарочито небрежно, — что где-то на кухне одну девочку ждёт подарок. Сириус, едва не подпрыгнув, бросает на стол коробку с приборами. Мама смеётся. — У тебя сейчас хвост отвалится, Сириус. — Можно я сбегаю за подарком? — проигнорировав её, спрашивает он, по-детски сверкая глазами. Грета кивает. Сириус метеором проносится мимо папы на кухню, потом, перемахнув через подоконник и снеся цветочный горшок, возвращается обратно и валится на траву под дубом рядом с Гретой. В руках у него большая картонная коробка, перетянутая атласной лентой. С щенячьими глазами он просит позволить ему развязать бантик. Минутой ранее аппарировший во двор Римус украдкой улыбается и трансфигурирует разбросанные ложки в целую кучу завязанных в бантики ленточек. Мама даёт ему слабый подзатыльник. У Сириуса от восторга наверняка замирает сердце, и Грета замечает, как краснеют его уши. — Ясли, — со вздохом говорит Джеймс. — Зануда, — невинно отвечает Сириус. Римус приобнимает его за плечи. — Не трави Сириусу душу, Сохатик, — мягко говорит он. — Джеймс извёл нас со своей идеей для подарка, нам и самим не терпится посмотреть, что такого он выбрал, от чего ты должна была пищать от радости. Грета одним движением развязывает ленту и открывает коробку. Там, завёрнутая в красивую бумагу, лежит пара ярко-красных резиновых сапог. Она чувствует, как папа, присевший рядом с ней и позволивший уютно расположиться в его руках, обнимает её крепко-крепко. Где-то на периферии закатывает глаза мама, и хмыкает Римус, и Сириус отмечает, что они оба ничего не понимают в подарках. Этого не было, но Грета помнит, как любила прыгать по лужам в детстве. Ей кажется, что тогда у неё были точно такие же резиновые сапожки, и мама закрывала ей уши всякий раз, когда небо озарялось молниями и готовилось сотрясаться от грома. — Теперь можешь прыгать по лужам, не опасаясь маминого укоризненного взгляда, — прошептал папа ей на ухо. Они одновременно переводят взгляд на маму, раскладывающую по тарелкам торт, и негромко смеются. — А можно не надевать дождевик? — спрашивает Грета, хитро улыбнувшись. Папа треплет её по голове, уничтожая заплетённую заботливыми мамиными руками косу, и качает головой. — Не смей! Иначе продрогнешь до костей. — До костей? Как это? Папа бодает её лбом в плечо, призывая не издеваться, и тихо говорит, что любит её и всегда будет рядом. Грета просыпается в слезах, зная, что это неправда.Я знаю, что ты достаточно сильна, чтобы справиться с трудностями самостоятельно