План по завоеванию сварливого и злостного хомяка

      После того случая, где бы Кихен ни был или находился рядом с Чангюном он внимательно смотрел на него, не осознанно оценивая его с другой стороны. Теперь, что бы макнэ не делал он следил за каждым его жестом, взглядом или эмоцией, считая себя чокнутым извращенцем, который и сам зарекся и которому ничего не светит. Думая о последнем, он начинал себя ругать и мысленно окрещивать старым маразматиком с окр, перешедшей из формы «ссусь за свою задницу» в форму «ссусь, но при этом залипаю на чужую». Искренне надеясь, что это явление временное и его просто переклинило, потому что он давно ни с кем не встречался. Ведь он все еще помнил по какой причине вообще отказался от этого вида взаимодействия между двумя людьми - его доверие постоянно втаптывали в грязь и вечно делали больно.       Но какая-то его часть чувствовала, как замок, который Ю старательно вешал на свое сердце медленно открывается и наполняется теплом. Это явление было сродни оттепели после долгой весны. И кружило ему голову знатно.       О, а сколько нежных ассоциаций прокатывалось волной по телу, когда Ки случайно касался макнэ даже задевая его плечо своим. А потом мысленно одергивал себя, ругал и забивал в угол внутреннего демона с бейджиком «похоть», разумно напоминая ему, что Чангюн еще невинный ребенок и вообще, они друзья.       В такие моменты его лицо бледнело и он выглядел так будто у него несварение или изжога и Им косился на него, а затем с присущей ему заботой, клал руку на плечо и беспокоился «Все ли в порядке, хен?» И бедный Ю обреченно довил вымученную улыбку с несчастным «Да» на пару.       «О, если бы он знал, о чем думает такой старый, больной на голову извращенец, то давно бы отпиздохал меня и побежал бы к Чжухону, с большими глазами, жаловаться, что хен педик. И тот бы не раздумывая сказал: «Истинная правда. До мозга костей педик!» и рассказал бы всю подноготную - думал про себя Ю. И начинал потихоньку бояться того дня, когда спалиться.       Ведь что-что, а дружбу портить не хотелось сколько бы не летала в воздухе фраза «сексом дружбу не испортишь», но своими внутренними мыслями о том, в каких позах лучший друг его берет делится все равно не хотелось.       На самом деле на уровне сознания просто хотелось друга. Но эта навязчивая мысль била изнутри черепную коробку тапками в лапках огромного стада личных тарканов, которые кричали «нам уже делали больно, дебил». Потом они кидали тапки в стороны и устраивали споры на тему: «на сколько, вообще, безопасно рассматривать своего маленького друга, как человека, который тебя выебет, если он даже не знает, что ты гей». В какой-то день у Кихнеа уже голова начала гудеть и он выругался на работе себе под нос, да так громко, что его начальник дернулся от неожиданности и полюбопытствовал, что же такое случилось. Ки недолго думая гаркнул: «Моя баба выебала мне все мозги». И начальник принес Ю кофе с коньяком с вселенским пониманием читающимся невооружённым взглядом.       Хенвон, работающий с другом в одной фирме, в тот же день приперся к нему на перерыв с жаренной курочкой и вопросительно кивнул. До Ю дошло не сразу. Но когда Че спросил: — Что за телка?       Кихена переебало пополам и он скривил такую гримасу, что Хенвону ничего не оставалось как погладить друга по голове с раздражённым причитанием: — Опять что ли в мужика влюбился. Ну и кто это?       Кихен только расплакался и попросил выпить с ним вечером пива, ибо понял, что держать в себе это уже просто невыносимо.       Вечером того же дня Че бегал кругами по квартире друга с воплями «Да ну нахуй», «Да как так», «Ты совсем что ли», «У-у-у, бля, надо Вонхо рассказать, вот он охуеет». Но проблему Кихена они не решили. Зато оттого, что он выговорился у тараканов появилась третья волна забега с криками «Нафига ты все рассказал, дебил. Теперь тебе точно пизда».       Из-за третьей волны тараканов на следущий рабочий день, Ю начал биться головой об стол рядом с клавиатурой. На опешивший взгляд начальника он не раздумывая ляпнул: «Эта дура хочет, чтобы мы поженились» и через пятнадцать минут начальник вернулся с ящиком пива и от него явно пахло сигаретами. На неразборчивое Кихеново «Что происходит?». Директор просто сказал «Надо». И в этот раз Хенвон появился там уже через час. А когда они снова попали с Ю в его квартиру туда приперся Вонхо и не хуже Че орал стандартное «Да ну нахуй» и вдобавок злился, что друзья бухали без него в первый день. Под конец попойки и задушевных разговоров Вонхо закурил, а потом смачно засосал Хенвона.       Благо второй день их пьянства был пятницей и тараканы Кихена дружно решили, что пора спать и забить на все хуй. А потом предложили опохмелиться вместе с друзьями, а те дружно поддержали.       Надо заметить, что в это же время Шону охуел с двух вещей — он узнал, что Хенвон пил с Кихеном в четверг и те не позвали его; а потом с того, что они бухали в пятницу втроем и опять не позвали его. Но узнав от Че, что они и третий день подряд пьют он позвонил Чжухону и спросил: «Че за херня, почему они пьют без нас, у них от нас какие-то секреты?» У репера что-то щелкнуло в голове, он позвонил своему однофамильцу, тот ответил, что его эти умники тоже не звали. Хон позвонил Гюну, тот начал с недовольной тирады, что Кихен, вообще, охуел в край и игнорит его сообщения в католке и не отвечает на звонки.       И где-то в этот момент в голове Чжухона все звезды встали в ряд, он почувствовал дыхание вселенной на своей коже и понял, в чем вся херня. Где-то через минут пять он позвонил Кихену напросился бухать за компанию, услышал что-то вроде согласия и разослал сообщения Шону, Минхеку и Чангюну о том, чтобы все ждали его через полчаса возле дома Ю с пивком. Макнэ перезвонил тут же с вопросом «нахуя» и Чжухон честно ответил: — У меня есть дебильный план по охомутанию сварливого хомяка Ю Кихена..