Мама

Вернувшись домой Блас упал на кровать и, лишь прикрыв глаза, уснул. Выпитый виски разлился теплой волной, маня в царство морфея, но события минувшей ночи мутными пятнами стояли перед глазами. Сквозь сон он слышал обрывки фраз, звучавших в разговоре, а спустя время, он и вовсе проснулись, восполняя всю картину прошлой ночи. — У тебя есть деньги? Чтобы провести с ней ночь, тебе нужно выложить кругленькую сумму. — Я не собираюсь проводить с ней ночь. Но посмотрел бы, как она танцует. Хрустящая купюра, шелестя перекочевала из рук Бласа в руки сутенера. Алчная душа растворилась в мелодичных звуках, доносившихся по комнате. Взгляд был прикован к юной девушке, плавно покачивающей бедрами в такт музыке. Увидев Лухан в этом заведении, он на секунду потерял дар речи. Оказывается, она не обманула, что работает здесь, просто не все сказала. Вместо того, чтобы предлагать клиентам напитки, она предлагает своё тело. Но как? Ведь он помнил о ее любви к девочкам. Все-таки она была странной, и этим притягивала его внимание ещё сильнее. Линарес была удивлена не меньше него, и была даже напугана. И он без сомнения прочитал это в ее глазах. Именно ее страх вывел Бласа из оцепенения. Он стал нагло рассматривать ее и думать, как лучше задеть эту девчонку. Выбрать другую девушку, показав, что она никто, или взять Лухан и иметь над ней власть в постели? Если бы ещё пару дней назад перед ним поставили такой выбор, он, не думая, выбрал первый вариант, но сейчас, Блас не мог отвести от нее взгляд. Она была такая женственная, не похожая не себя. Ее сексуальное тело одним видом поднимало ее в его глазах. Он был обескуражен. Выбор пал на нее, только лишь когда он узнал о стоимости. Чего же она такого умеет, что так дорого стоит? — Распусти волосы — попросил Блас, стараясь, чтобы его просьба прозвучала, как приказ, но голос предательски смягчился. Эридию привлекала эта девушка, а ее движения, заставляли желать ее. Она послушно распустила пучок, собранный на затылке и пшеничные волосы упали на плечи, словно бросаясь с обрыва. Блас осматривал ее тело, словно товар на рынке, а его глаза горели яркими огнями, прожигая своим взглядом кожу девушки. Лухан ощущала на себе его пренебрежительный взгляд, и была смущена, но не могла показать это, поэтому сняв юбку, позволяя ей скатиться по бедрам вниз, она швырнула ее ногой в сторону Бласа. Он поймал ее, обратив свой взор на лицо девушки, которое было красным от смущения. Это еще больше забавляло и нравилось ему. Обнажив белоснежный ряд зубов, Блас кротко подмигнул девушке, отчего она просто отвернулась, представляя его вниманию свою согнутую вперед спину. Ему захотелось провести рукой по ее позвоночнику и добраться до кружева, чтобы сорвать его. Не терпелось, полностью обнажить ее тело. Какого это, когда тебя разглядывают, а ты не знаешь, куда спрятать глаза от стыда? — Повернись ко мне лицом, я хочу видеть твои глаза, Сол. — Надменным голосом приказал Эредиа, делая акцент на ее псевдониме и удобнее расположился в кресле. Лухан не обернулась, а положив руки себе на бедра, присела, продолжая двигаться и приманивая его взгляд своим формами. Ей это удалось. Он молча следил за ее движениями, опускаясь все ниже и ниже. Когда ее ягодицы ударились об пол, он пришел в себя и отвел взгляд, а Лухан уже сидела на полу в поперечном шпагате. В следующую секунду она прогнулась назад, позволяя взглянуть себе в глаза. Блас был немного удивлен тем, как ловко она смогла развернуться на месте и повернуться к нему лицом, встав на колени. Ее молодое, стройное тело было достаточно гибким, чтобы проделывать такие номера, а умение двигаться вызывало в нем всплеск эмоций. Лухан облизала губы, заставив его тело моментально среагировать. В голове Бласа уже возникло миллион фантазий, чтобы он смог с ней сделать. Проведя указательным пальцем по губам, Лухан аккуратно расстегнула пуговку, с приоткрытыми глазами наблюдая за Бласом. Он ловил каждое ее движение, съедая взглядом ее блузку. Расстегнув ещё пару пуговок, девушка дернула за края рубашки, освобождаясь от оков ткани. Этот рывок вывел Бласа из оцепенения, когда под рубашкой он обнаружил обнаженное тело. Он нервно сглотнул и непроизвольно повторил жест Лухан — облизал губы, когда обнаженная грудь оказалась рядом с его лицом. Руки сами собой потянулись к талии и он успел обнять хрупкое тело и дотронуться губами до розового ореола, но его оборвал надменный женский голос: — Руками нельзя трогать. Только смотреть. Блас поднял голову, почувствовав себя слабее. Кто она такая, чтобы быть выше его и чего-то запрещать ему? Его желание только возросло, но он не станет платить баснословные деньги, чтобы провести с ней ночь. Девушка все ещё крутилась рядом, словно нарочно дотрагиваясь до него, показывая, что он попал на сторону противника и не сможет играть по своим правилам, что ещё больше раздражало Бласа. Он захотел встать и покинуть это помещение. Пусть думает, что ему не понравилось, это отпустит ее самооценку до плинтуса. Женская ножка, с оголённой щиколоткой, тяжёлым грузом легла на его плечо, приказывая сесть и продолжать смотреть, изнывая от желания. Лухан словно бросила ему вызов, наблюдая за его похотливым взглядом. Понимая, что приватный танец, это единственное, что ему по карману, она наглым образом отдавала себя танцу всю без остатка, словно это был любимый мужчина, для которого она могла бы так танцевать. Она села к нему на кресло и наклонилась вперёд, выгибаясь, как кошка, двигая бедрами в такт музыке. Улыбка не сходила с ее лица, потому что она чувствовала, как сильно он возбужден. — Сколько? — прошептал Эредиа на ухо девушке, но она не ответила продолжая свою работу. — Сколько? — рука Бласа легла на ее горло, а дыхание обожгло ухо девушки. Так получилось, что она решилась на схватку с ним, откровенно блефуя, ведь она могла ошибаться в его финансовых возможностях. Ей вдруг стало страшно и захотелось прекратить эту игру. — Ты забываешься. Трогать нельзя, только смотреть, — с жаром откинув его ладонь, она встала, хоть время ещё не вышло и поспешила уйти, однако Джони не дал ей этого сделать, поймав ее на выходе. — Вернись и обслужи клиента, иначе не получишь денег за сегодняшнюю смену. Сжав кулаки, она вернулась, чтобы посмотреть, как победно скалится ее клиент, хлопая по своей коленке, приглашая ее к себе, словно дворовую сучку. Выпустив воздух из лёгких, она подошла к нему. Ей осталось закончить свою танцевальную программу последним этюдом. Она встала на колени, и ещё больше стала похожа на дворовую сучку. В этот момент Лухан пожалела, что не изменила свой привычный танец, потому что навела Бласа на выход из сложившейся ситуации, при котором ей придется удовлетворить его, не получив при этом крупную сумму денег. Он взял ее за волосы, заставив посмотреть на себя, и не отводя взгляда, позвал сутенёра. — Я не буду покупать ночь с ней. — На секунду девушка почувствовала какое-то облегчение. Только вот ее все ещё держали за волосы. — Мне не нужно ее тело. И двигается она плохо, словно уличная оборванка. — девушка чувствовала подвох в его словах, и была возмущена молчанием Джони. Клиенты не должны трогать ее, а Блас все ещё держал ее за волосы. Когда он провел большим пальцем по ее губам, она недовольно дернулась. Блас расплылся в улыбке, предвкушая момент расплаты, — Возможно, ее рот сможет доставить мне больше удовольствия… *** За своими воспоминаниями он не заметил, как наступило утро, и теплая женская ладошка прокралась на его территорию. — Доброе утро, любимый, — Эредиа промолчал, словно злясь на нее за то, что она перебила его, оборвав на самом интересном месте. Поймав ее руку, которая пыталась добраться до тела, на полпути, он поднял ее наверх, — У меня нет настроения. — Ты обиделся, что я вчера уснула? — Нет, я просто не хочу, — Он сказал это, словно ударил. Селена растерялась, не понимая, что происходит. Впервые он отказывает ей в близости. Почему? — Прости, у меня болит голова, — исправился Блас, осознав, что он разговаривает с женой, — я вчера перебрал с алкоголем. Когда он встал с кровати, в его голову вернулись мысли о Лухан ведь, именно после воспоминаний о прошлой ночи, его возбуждение нельзя было скрыть. И это не укрылось от глаз Селены. Она заулыбалась, продолжая смотреть на Бласа, решив, что он передумал и, словно кошка, поползла к нему. — Это не то, о чем ты подумала, — Женщина так и застыла стоя на четвереньках, — у меня правда болит голова. Эредиа поцеловал жену в лоб и вышел. Лицо Селены исказилось болью и она впервые за время, проведенное с Бласом, заплакала. Что-то пошло не так и она не могла понять, что. Может быть это действительно из-за головной боли? Ее вопрос так и остался без ответа, но подозрение, что он завел себе кого-то, только увеличилось, потому что следующую ночь он провел не дома. *** Для Лухан эта ночь стала переломным моментом в жизни. Проведя много времени с Мариссой, она придумала для себя любовь, которой никогда не было. Была привязанность к ней, как к подруге и собственное нежелание общаться с противоположным полом. Когда Марисса больше внимания обращала на парней, то в ней вскипала ревность и чувство собственничества. Плюс ко всему, мама много страдала из-за мужиков. В совокупности это все дало толчок для неправильного восприятия мира. Лухан согласилась на эту работу, так как считала, что мужчин нужно использовать. Они платят ей деньги, а она от этого почти ничего не теряет. Клиенты были ей противны и вызывали у нее только тошноту, пока в ее жизни не появился Блас. Что-то перевернулось внутри, меняя ее отношение. Она хотела танцевать для него и делала это с удовольствием. Не смотря на оскорбления, она улыбалась ему, получая новую порцию адреналина. Это как приручать зверя, добиваясь от него ласки. В какой-то момент Лухан поняла — не будь он острым на язык, она не стала бы обращать на него внимания. Ее коленки решительно согнулись когда он попросил об услуге. В тот момент она впервые пожалела, что не задержалась в прошлый раз на кухне. Сейчас она не могла даже посмотреть на его тело, а ей так захотелось к нему прикоснуться, но она не могла себе такого позволить. И попросить его купить ночь с ней, тоже не могла, ее гордость была слишком уязвима. Когда она возвращалась домой, ее охватил холодящий ужас. Что же она делает? Ведь это не просто ее очередной клиент, это муж ее мамы. Лухан чувствовала, что предает ее. Ей стало безумно стыдно за совершенное. Селена взяла ее из приюта, дала ей дом, тепло и мамину любовь, а она так грязно с ней поступила. Прогоняя мысли о Бласе, Лухан невидимкой прошла в свою комнату, и вышла из нее, лишь увидев, как машина Эредиа уезжает с парковки. Селена выглядела спокойной, хоть и была вся на нервах. Ей не впервой приходилось сталкиваться с тем, что мужчина холодеет к ней и уходит, но Блас не может уйти, ведь он теперь ее муж. Они сидели с дочерью за столом и обедали. Лухан не терпелось, чтобы поскорее наступил вечер, и она смогла уйти. Было стыдно перед мамой за своё поведение. Хорошо, что Бласа не было дома, иначе она не смогла бы смотреть в глаза матери. Селена, всегда видя в дочери поддержку, хотела поговорить с ней, поплакаться как раньше, только вот Лухан предупреждала, что их брак ничем хорошим не закончится, зачем же теперь лить слезы? — Ты сегодня идёшь на работу? — спросила мама, когда Лухан поспешила в свою комнату. — Да, — коротко ответила девушка. — Жаль, — Селена вздохнула, предчувствуя, что сегодняшнюю ночь она проведет одна. — Я думала мы посидим как раньше, посмотрим кино. — А где Блас? — вопрос прозвучал слишком открыто. Щёки девушки покрылись румянцем, словно она спросила, что-то неприличное. Селена обернулась, подозрительно взглянув на дочь, которую никогда раньше не интересовал ее муж. — На работе, где же ему ещё быть? А почему ты спросила? — Ты же всегда проводила с ним вечер, поэтому и спросила, — поправляя волосы, Лухан стала оправдаться за свой, на первый взгляд простой, вопрос. Ее нервозность только слепой мог не заметить, но Селена не подала виду и вернулась к трапезе. Блас и вовсе потерял покой, все время думая о том, что произошло. Его мучили вопросы о том, как Лухан могла пойти на такую работу? Что могло произойти в голове у лесбиянки, чтобы она стала спать с мужиками за деньги? Вспоминая ее танец, он раздражался ещё больше, представляя, что этой ночью на его месте окажется другой, которому она позволит дотронуться до своего тела. Он раз за разом спрашивал у себя, почему она появилась в его жизни? Зачем он пошел за ней и позволил расставить свои сети? Вспоминая, как тепло отец отзывался о Лухан, говоря о ее невинной душе, добром сердце и сильном характере, Блас и подумать не мог, что она залезет в его душу, вцепившись мертвой хваткой в сердце, заставляя его кровоточить. С горящими глазами и полный решимости, он вылетел на улицу сел за руль. Не понимая, что с ним происходит он поехал к тому заведению, где был ещё вчера ночью. Он мог поехать домой, выждать проходящий момент, когда они останутся вдвоем и поговорить с ней, но предпочел говорить на его территории, чтобы она играла по его правилам. Блас не знал, придет ли она сегодня на работу, но ждал и дождался, заметив, как фигурка в спортивном костюме, направляется к борделю. Он не дал ей возможности переступить порог этого здания, и насильно усадил в машину. Лухан дернула за ручку, испугавшись его присутствия. Они снова остались наедине. — Останься, надо поговорить — твердо сказал Блас и заблокировал дверь. Он смотрел перед собой, положив руки на руль. Хотел, чтобы она успокоилась и добровольно поехала с ним. Лухан посмотрела на его спокойное лицо и занервничала ещё больше. Ещё вчера она ненавидела его, а сегодня ее словно подменили. Может быть, это снова обман? Она не могла ничего чувствовать к тому, кто ненавидит. Кажется, она забыла, как дышать, когда увидела его рядом. Зачем он приехал? Что ему ещё нужно? Одни вопросы, но она обязательно получит ответы, чего бы этого не стоило. Ее глодало чувство предательства по отношению к матери, но они должны были поговорить. Когда она успокоилась, Блас включил передачу, они сорвались с места и уехали. Подъехав к своему дому, Блас вышел из машины, ожидая Лухан, но она не спешила выходить на улицу. Тогда он открыл пассажирскую дверь сам. — Ты что, меня боишься? — Еще чего. Я никого не боюсь, — дико ответила Лухан, но из машины не вышла. — Поверь мне, если я захочу, что-то сделать, то сделаю это и в машине, — Пошутил Эредиа, иронично закатив глаза. Но в каждой шутке есть только доля шутки, а остальное правда. Лухан об этом не подумала и поддалась на его провокацию. Громко захлопнутая дверь испугала девушку и она поджала плечи от хлопка. Ее сердце замерло, когда она осознала, что добровольно пришла к нему на квартиру. Что-то екнуло внутри, от этих мыслей, по телу забегали мурашки. Она была напугана своим состоянием и чтобы не совершить глупости решила первой начать разговор. — Зачем ты появился в моей… — она осеклась на полуслове, — в нашей жизни? Ты забрал внимание моей мамы, но оно тебе совсем не нужно. Ведь ты же не любишь ее, признайся. — Это ты влезла в мою жизнь. — Эредиа появился прямо перед ее лицом, совсем близко, полностью нарушая личное пространство, — Ты пробыла с нами всего ничего, но смогла заставить моего отца отказаться от собственного сына. Ты ведь помнишь ту встречу? — вопрос прозвучал утвердительно и не требовал ответа. — С тех пор он совсем забыл о моем существовании, разыскивая тебя, — Его рука устремилась через плечо девушки, словно указывая путь, куда ушел его отец, — а когда нам удалось снова вернуться к нормальной жизни, то мой старик оставил тебе… — Эредиа замолчал, взболтнув лишнего. — Что он мне оставил? — поинтересовалась девушка, не понимая что происходит, но желая это выяснить. — Ничего он тебе не оставил, — поправился Блас, вдруг озверев и схватил Лухан за плечи. Ее лицо находилось совсем близко, и от этого он злился еще больше. Внезапно осознав, что он так раздражен не из-за поведения отца, а от необъяснимой тяги к этой девушке, которая с детства сидит у него в печенках, а теперь еще и в груди, на живую выжигая свой образ в его сердце. — да ты даже мизинца моего не стоишь. Лухан не сразу поняла, что происходит и почему он перевел разговор на себя. Его хватка ослабела, мягкими движениями скатываясь по рукам. — В тебе нет ничего святого, — прикоснувшись своим лбом к ее, он закрыл глаза, боясь сорваться и сказать совсем другие слова, как будто закрыв глаза, он сможет закрыть свое сердце, которое уже полыхало. Ему удалось это сделать. Он продолжил оскорблять ее, чем вызвал слезы на глазах Лухан, — ты всего лишь обычная шлюха, продающая свое тело. И мне ничего не стоит использовать тебя и выбросить на улицу. — Его глаза распахнулись, напрямую смотря в озеро слез, которое породили его оскорбления. Лухан ударила по рукам, и, отступив назад, обожгла его лицо звонкой пощечиной. Блас засмеялся такой выходке, а Лухан смотрела на него широко открытыми глазами, и пыталась понять, что происходит. — Первый раз меня бьет проститутка, — Он провел ладонью по лицу, словно смывая пощечину, — я думал, ты умеешь только раздвигать ноги и ртом работать, но улица научила тебя драться. Похвально. — Замолчи! — с жаром крикнула Лухан, — Что тебе надо от меня? Что я тебе сделала? Я лишь помогла твоему отцу, а ты делаешь мою жизнь невыносимой. Зачем ты женился на моей матери? — Чтобы быть к тебе поближе, конечно, — ядовито выплюнул он и заключил девушку в свои объятия. Лухан смотрела на него из-под опущенных ресниц, проглатывая его слова, как должное. — Я не понимаю, что в тебе такого есть. Ты же совсем не похожа на девушку, — подушечкой большого пальца он бережно вытер слезы с ее щек, в противоречие к своим словам, — даже смешно, — поймав пальцами язычок от собачки, Блас опустил его вниз и расстегнул кофту Лухан. Девушка дернулась, пытаясь убрать его руки, но Блас крепко держал ее за талию, пресекая все попытки вырваться, — Лесбиянка, которая работает шлюхой. Слезы больше не лились, стало слишком жарко, чтобы вырваться, но его холодные слова отрезвляли. Да сколько он будет тыкать ее этой ошибкой? Словно давая ему отпор, она с вызовом посмотрела на него. — Да, я шлюха, только тебя не касается, как я зарабатываю свои деньги, да и ты был не прочь, когда я ублажала тебя прошлой ночью. Только я ничего не потеряла, а тебе придется расстаться с миллионом долларов, когда мама узнает, какие места ты посещаешь в вашу первую брачную ночь. Сил, чтобы сдерживаться оставалось совсем мало. Сердце кричало, чтобы он прекратил свою тиранию и успокоил, но детская обида, глубоко засевшая внутри, твердило обратное. Назло своим чувствам, он схватил ее за волосы, — Селене известно, где ты работаешь? Как думаешь, она расстроиться, узнав, что ее дочь совсем не официантка? Он видел свое отражение в ее глазах, считая себя жалким. Блас поймал себя на мысли, что хотел бы всегда отражаться в них. Чтобы больше никто не мог смотреть на нее и, тем более, прикасаться. Он ничего к ней не чувствует, только злость, — уговаривал себя Эредиа, приближаясь все ближе, — ну что рассказать ей? Или ты предпочитаешь заплатить за мое молчание? Лухан нервно сглотнула, когда его губы оказались совсем близко. Она чувствовала его дыхание. Блас молчал, больше не предпринимая никаких действий и ждал от нее ответа. Он что серьезно предлагает ей сделать выбор? В какой-то момент она увидела огонёк в его голубых глазах, и решила, что если она откажет, то он отпустит ее. Но ей это только казалось. Теплая ладонь Бласа скользнула под футболку, касаясь спины, и Лухан решила, что ее ответ ничего не значит. Он просто играет, и при любом раскладе возьмёт своё. — Пожалуйста, не рассказывай ничего маме. Не отнимай у меня ее. — Думаешь я буду выполнять твои просьбы? — он медлил со своим желанием, словно уговаривая себя не делать этого и дать ей шанс самой просить о близости. — Я могу сделать с тобой все, что захочу, и ты никому не расскажешь. В груди Лухан больно кольнула дикая обида, и она решительно заявила: — Не расскажу. Я ведь всего лишь шлюха, которую ты снял. Она сказала это, словно резанула по живому, давая зелёный свет ему. Блас хотел заткнуть ей рот поцелуем, но она отстранилась. — Помни одно главное правило. Можешь делать со мной все что хочешь, только в губы не целуй, не забывай о том, кто я. Эти слова привели Бласа в чувства. На долю секунды он отстранился, увидев, как она оскорблена и унижена. Лухан заметила его смущение, но не хотела показаться слабой. Сегодня она уже дала слабину, прося его, чтобы он не рассказал маме. Девушка уверенно смотрела в глаза Бласа, снимая ремень с его брюк. — Ну же давай, делай, что хотел и я уйду. Эредиа хотел сказать, чтобы она прекратила, но в горле пересохло. Он вовсе не хотел так. Пытаясь бороться со своим чувствами, обижал ее, не понимая, что делает только хуже. Не находя слов, он просто поцеловал Лухан, хоть она недвусмысленно дала понять, что так делать не надо. Бласу хотелось исправить ситуацию, доказав поцелуем, что он совсем не считает ее такой, просто он никогда не мог подумать, что полюбит ту, которую ненавидел с детства, но ему не удалось, ведь в глазах Лухан он был только клиентом который использует ее. Ее сердце обливалось кровью, когда он буквально понял ее слова, ведь она хотела добиться другого. Думала, что он остановиться, услышав сарказм в ее словах и прекратит свои унижения. Блас хотел только поцеловать Лухан и остановиться, но не смог, жадно прерывая поцелуями тело девушки. Он словно ждал этого момента всю жизнь, упиваясь ее любовью и наслаждаясь каждым прикосновением. И что удивительно он не чувствовал отторжения от нее, потому что она сама хотела этого. Сквозь пелену обиды, Лухан таяла в его руках, покрываясь румянцем от каждого прикосновения, а Блас не понимал, почему она так смущена, и дрожит всем телом, в момент, когда он дотрагивается до нее. У него в голове до сих пор не укладывалось, что с ним это происходит, кажется, он был счастлив обладать телом любимой девушки, совсем позабыв, что дома его ждёт жена. Его вторжение тупой болью отозвалось в теле Лухан, расщепляя мысли девушки в хаотичном порядке. Она закусила губу, предотвращая крик. Перед глазами все поплыло от слёз, но на душе стало слишком спокойно. Она могла предполагать что последует за этой связью, но в этот момент совсем не заметила как на нее надвигается буря, накрывая ее красным покрывалом.