Mission 02: LIKE THE SHADOWS
Like the shadows cover me You're behind me once again. Rising from my ecstasy. Rising from my pain. Like the shadows follow me, You can wash my steps away. Not the one I want to be But still somehow the same. © Kamelot
В маленькой светлой кухне, обставленной по провинциальному скромно, Неро пил чай. Кирие суетилась рядом, порхая светлым ситцевым мотыльком от стола к прилавку и обратно. Она вздумала стряпать, хотя Неро пытался убедить её, что это будет излишним. Есть совсем не хотелось. На улице стояла невыносимая жара, какая обычно бывала в Фортуне начиная с июля месяца и до конца августа. Окна, снаружи обрамленные крашеными деревянными ставнями, были распахнуты настежь, но западный ветер, приносящий из порта лишь запах морской воды, не даровал желанной прохлады. Под его легкими незримыми касаниями лишь вздрагивали тюлевые занавески, да трепетали нежные алые венчики бегоний на подоконнике. В более чем скромной квартирке, которую Неро и Кирие теперь вынуждены были снимать у одной хозяйки царила духота. Единственным местом, где можно было ухватить хоть немного свежего воздуха, оставалась кухня, выходившая окнами на узкую извилистую улочку, укрытую спасительной тенью от домов на противоположной стороне. Когда-то Неро и Кирие жили в красивом двухэтажном особняке с видом на залив и светлое величественное здание Главного Штаба, возвышавшееся вдалеке, на другом конце острова. Неро скучал по небольшому внутреннему дворику, напоминающему монастырский клоистер, тишина которого нарушалась лишь умиротворяющим журчанием фонтана, и тенистому живописному саду, где сладкий аромат розовых кустов витал в воздухе с весны и до поздней осени. Прежде тот дом принадлежал приёмным родителям. После их смерти Кредо стал полноправным хозяином особняка. Неро, прожил под его крышей одиннадцать лет. В тот злополучный день, когда Фортуну наводнили демоны, вырвавшиеся чёрным смертоносным роем из огромных врат в потусторонний мир, что неведомым образом выросли посреди города, в особняке вспыхнуло пламя и взорвался газ. Никто тогда не спешил тушить пылающие по всей Фортуне пожары, люди бежали из этого ада куда глаза глядят, спасая себя. Юноша сидел, уткнувшись носом в толстый фолиант, который нашёл в вещах, оставшихся от Кредо, покойного Главнокомандующего Святых Рыцарей и, казалось, не замечал ничего вокруг. Книга принадлежала перу одного из хронистов Ордена, почившему несколько сотен лет назад. Написанная в религиозно-философском ключе, она рассказывала о Темном Рыцаре Спарде. Не то чтобы содержание увесистого, в черном переплёте тома представляло для Неро особенный интерес. Он с большим удовольствием почитал бы про оружие или автомобили, да и повествование велось языком настолько архаичным и сложным для понимания, что каждую строчку приходилось перечитывать по меньшей мере трижды. Но юноша в силу собственного упрямства боролся с черными демонами букв на пожелтевших плотных страницах. Он не особенно вникал в суть написанного, а просто хотел немного отстраниться от Кирие. Последние дни они мало разговаривали, обмениваясь дежурными фразами, и не обсуждали произошедшее. Дома Неро обычно молчал, и в этом молчании громогласно трубил медно-духовой оркестр его невысказанных претензий. Юный наследник Спарды постоянно злился на себя и на весь мир, но никак не мог понять причину этой разрушающей эмоции, выгрызавшей его изнутри. Внезапно свалившаяся на Неро работа была ни при чём. Он, поддавшись на уговоры Кирие, всё-таки подрядился трудиться в котельной. Девушка же оставалась дома, занималась хозяйством, читала старинные романтические новеллы или музицировала. Последнее, скорее по привычке, без вдохновения. Несколько дней она не появлялась в приюте, не навещала Неро в кочегарке, не приносила обед. Юноша, опасаясь за её жизнь, строго наказал не соваться в воспитательный дом, покуда не уляжется шум. После смерти управляющей Кирие пребывала в подавленном состоянии. Прошло лишь несколько месяцев, как она потеряла брата, и эта утрата отравляла её сердце печалью. Воспоминания о тех, кого уже не вернуть, были в её взгляде едва различимой поволокой и фотографиями в рамках на стене в гостиной. Неро же наоборот, был энергичен и бодр вне стен этого дома. Внутренняя злость будто бы подстёгивала его, как кнут подстёгивает нерадивую лошадь. Ему даже нравилось работать в одиночестве. Физический труд помогал очистить голову. А ещё юноша испытывал странное облегчение от того, что заботливой милой Кирие не было рядом. Неро всё понимал, но утешать девушку не спешил. Нужных слов он не знал и чувствовал себя неловко, даже ущербно от того, что не мог скорбеть так же, как она. — Неро, ты хотел бы детей? — спросила Кирие ни с того ни с сего, чем немало удивила юного охотника на демонов. — Что? — Неро поперхнулся крошками от сахарного печенья и, схватив графин с водой, принялся пить так жадно, будто свои полные семнадцать лет испытывал жажду. С диким видом он поглядывал на девушку, словно та только что призналась ему во всех грехах сразу. — Кирие, какие дети! — он со стуком вернул графин на место. — Мы сами совсем недавно были детьми! Я о таких вещах даже не думал. — Мы могли бы кого-нибудь взять на воспитание, — предложила Кирие. — В приюте много сирот. Ты сам видел. — Нам не на что кормить лишние рты. — Прости? — она с недоумением посмотрела на него, но её тон показался юноше странным. — Ты сказал «лишние рты»? — Да, — Неро не понимал, что именно в его словах прозвучало не так. Прежде он не слышал у Кирие подобных интонаций, потому поспешил объясниться: — Мы стеснены в средствах, ты же знаешь. — Я просто подумала... Поскольку ты устроился на постоянную работу в котельную приюта, то мы могли бы взять кого-то из ребятишек в семью. — В семью? — Неро уставился на неё, как человек, которого только что разбудили от многолетнего сна. — Какую семью? — Нашу. Неужели ты не думал о нас, как о семье? — Я… Я как-то не размышлял на эту тему, — признался он, начиная понимать, куда она клонит. — Знаешь, пока что у меня нет стабильного заработка. Нужно сперва встать на ноги. Я не хочу работать кочегаром до конца своих дней. Это временная работа, пока не подвернётся что-то подходящее. И нет, я, конечно же, не думал о детях. Ни о своих, ни о чужих тем более. Я вообще не хочу никаких детей. Меня и так всё устраивает! С минуту Неро сидел недвижимый, точно его огрели пыльным мешком. Шевельнувшаяся в голове мысль о том, что у него с Кирие внезапно могли бы появиться маленькие негодники, казалась противной и пугающей своей неотвратимостью. И это внезапное прозрение так потрясло юношу, что он малодушно стал обдумывать план отступления. Все варианты возможного бегства из дому были хороши. Он даже пожалел, что сегодня в котельной не его смена. — Ты вообще не хочешь детей? — она задумчиво поглядела на Неро, словно пыталась прочесть его мысли, угадать, что скрывается за льдистыми голубыми глазами её избранника. — Неро, ты никогда не говорил, что тебе не нравятся дети. — А должны? — он вопросительно изогнул бровь. — Почему нет? — она пожала плечами. — Дети — это же замечательно. У многих людей они есть. Дети наполняют жизнь смыслом и дарят радость, разве не так? — Пф! Тоже мне, хорош смысл! — Неро высокомерно фыркнул. – Не думаю, что семья и дети вообще совместимы с тем образом жизни, который я привык вести. Это всё лишь связывающие обязательства, от которых только и хочется отделаться поскорее. Озвучивать подобные мысли было со стороны Неро необдуманно, хоть и честно. Юноша сказал так из соображений сухого, чистого, как спирт, эгоизма. В отличие от Кирие, он не находил такую жизненную позицию неправильной. Наоборот, считал подходящей для себя – воина, привыкшего превыше всего ставить свою борьбу – эту бесконечную битву, которая будет длиться до последнего его вздоха. Вся жизнь его с самого начала была вызовом. И раз за разом Неро отвечал на вызовы, что бросала ему судьба. Обретая силу, совершенствуя боевой дух, в сражении он получал ту свободу, которой его лишали внешние условности и правила. Да, он стремился защищать других людей, особенно Кирие. Но ни за что Неро не променял бы свою независимость на жизнь в маленькой уютной обители блаженных, где всё подчинено нравственным правилам, общественной морали, благочестию и тому, что призвано навязать чувство стыда и лишить человека внутренней воли поступать, как ему вздумается. — Я просто так спросила, — разочарованная его ответом Кирие, резко повернулась к прилавку, на котором резала овощи, и её подол платья качнулся плавной волной. — Если бы ты вдруг захотел кого-то взять к нам домой. Тем самым мы бы совершили доброе дело, как мои родители, когда забрали тебя из приюта. Это был запрещённый приём. Она прежде ни разу не обмолвилась о том, что и Неро когда-то был принят в семью добрыми, порядочными людьми, знавшими, что такое сострадание и любовь. Это напоминание, вероятно, должно было разбудить его совесть, но вызвало только раздражение. — Мы что же, недостаточно добрых дел совершаем? — резко спросил Неро. — Думаешь, что какой-то неведомый бог где-то там, на небесах или на земле, да хоть бы и в кромешном аду сидит с учётной книгой в руках и всё записывает в неё гусиным пером? Спарда или кто-то другой, для меня в том нет абсолютно никакой разницы. Я не должен ни перед кем отчитываться в этой жизни! — А перед собственной совестью? — Кирие повернулась. Она глядела ему в лицо строгая и серьезная, как Кредо. Неро никогда не видел её такой. — Конечно же я не считаю, что он что-то записывает! Было бы глупостью представлять себе подобную картину. Но я вижу другое: твоё сердце с каждым днём черствеет сильнее и сильнее. Как забытая краюшка тёмного хлеба. Скоро в камень превратится. Иногда я просто не узнаю тебя, Неро. Где тот славный юноша, готовый прийти на помощь нуждающимся? Ведь дети в приюте очень нуждаются в заботе и ласке. Взять всех мы не можем. Но сделать счастливыми одного или двух, подарив им новый дом, изгнав тот ужас, что преследует по ночам, вполне в наших силах. — Опекунство – это ответственность, которую я не готов сейчас возложить на себя, — со всей серьезностью сказал Неро, покачав головой. — И ты тоже. Тебе может казаться, что ты способна на многое, в том числе тащить непомерную ношу чужого горя и проблем, но это не так. Запас человеческой прочности не столь уж велик. В конечном итоге всегда наступает момент, когда сил терпеть не остаётся. И тогда человек ломается. Такое положение вещей видится мне совершенно предсказуемым. Кирие, тебе не в чем себя упрекнуть. Поверь, ты делаешь для этих ребят всё, что в твоих силах и даже больше. — Неро, ты ведь понимаешь, когда мы поженимся, у нас рано или поздно тоже появятся дети, — девушка продолжила жать Неро на больную мозоль. Она упрямо резала лук, не поворачиваясь в сторону юноши, только лезвие ножа быстро и сердито стучало по деревянной разделочной доске. Неро булькнул чаем, ему на мгновение показалось, что жидкость с ароматом имбиря и корицы вот-вот хлынет из носа и ушей. — С чего вдруг такие речи, Кирие? — он почувствовал, как заводится и подумал, что дело вовсе не в приютских ребятишках, а в чём-то другом. — Моя подруга выходит замуж, — с грустью сказала Кирие и шмыгнула носом, затем утёрла слезы тыльной стороной ладони. — Она просила меня помочь с организацией свадьбы. — О, так ты будешь подружкой невесты?!! — Неро тоже ощутил, как в носу защипало: проклятый едкий лук добрался и до него. — Да. Я также буду петь на церемонии бракосочетания. Церемония будет гражданской, а не церковной, как принято в Фортуне. Храм-то закрыт на реставрацию. — Которая подруга? Та брюнетка из хора? Она ведь едва ли старше тебя! Почему ей так внезапно припекло выскочить замуж? — Неро интересовался, только чтобы узнать причину странных настроений Кирие. Неро не мог припомнить имени той девушки. Он и внешность-то её с трудом воспроизвёл в своем воображении. Неро вообще не запоминал людей, которые были ему не интересны, вычёркивая их образы из памяти раньше, чем те исчезали из виду. Прежде, когда Кирие являлась солисткой хора при Храме Спарды, у неё было много подруг и друзей, просто знакомых, привечавших талантливую девушку. Но после церемонии Вознесения, обернувшийся настоящей преисподней, круг общения Кирие значительно поредел. В этом была вина и Неро, с которым многие не желали знаться. Кирие отложила нож и повернулась к возлюбленному. Щёки её зарделись, она стыдливо опустила взгляд, вытирая руки о передник. — Подруга согрешила со своим кавалером. Ну, ты понимаешь, о чём я говорю... — О чём же? — Неро моргнул, отрываясь от череды чернильных строчек. — Мы с тобой ведь не собираемся поддаваться искушению, не так ли? — девушка присела на стул напротив него и стала комкать в руках передник, выдавая свое смущение. — Грешить до свадьбы нехорошо, не находишь? — Ах, ты об этом... Ну, о том, что случается после свадьбы, — Неро снова уткнулся в книгу, чувствуя, как щёки опалил предательский румянец. Юноша надеялся, что краснел он не слишком сильно. — О, нет, я об этом как-то не думал. Мне казалось, что такое и обсуждать-то неприлично. Неро хотел бы избежать этой скользкой темы, потому что не знал, как вообще говорить о подобных вещах, слишком откровенных, слишком неловких. И в помыслах своих он не позволял чему-то столь непристойному, как физическое вожделение, коснуться мечты об их с Кирие счастье. Он грезил о союзе двух душ, но не разгорячённых юных тел, переплетающихся на белых девственных простынях в первую ночь. «Разве ты не желаешь стать с ней одним целым?» — старческий голос вопрошал Неро, и это дребезжание эхом отзывалось в голове, вгоняя в краску. Что подразумевал грязный старикашка? Шальные образы, внезапно посетившие юношу и навеянные воспоминаниями о речах Санктуса, произнесённых тогда во внутреннем дворе орденского Штаба перед статуей Спасителя, сейчас казались настолько непристойными, что Неро запрятал их в самый дальний чулан своего стыда. Неро пока не был готов расстаться с идеальным представлением о невинной девочке в белом, которое создал силой незрелого мальчишеского воображения. Он взлелеял эфемерную мечту и ещё не утвердился в желании, чтобы та стала явью. Его влекла ничем не опороченная недосягаемость, сравнимая лишь с чистотой и святостью утреннего неба. — Почему? — спросила Кирие. — В акте любви нет ничего постыдного, если он совершается по обоюдному согласию в узах законного брака, засвидетельствованного церковью или магистратом. — Мне неловко об этом говорить, Кирие, — Неро отвернулся, уставившись в окно. — Я не знаю... Наверное, ничего предосудительного в том нет. Я не задумывался о вещах такого рода. Не приходилось. Какой ещё акт любви? Он ощутил, что к пылающим щекам присоединились также и уши. Самое большее, что было между Неро и Кирие – это несколько застенчивых, неумелых поцелуев, после которых оба чувствовали странное смущение и не решались смотреть друг другу в глаза. Неро понял, что в поцелуях не преуспел, хоть Кирие ни единым словом не обмолвилась об этом. — Возможно нам положено вести себя несколько иначе друг с другом, — продолжала разговор Кирие. — Как брату с сестрой. Но мы ведь не кровные родственники, потому можем позволить себе чувства, выходящие за рамки родственных... То, что мы сейчас испытываем, Неро, ты и я – это ведь всё взаправду? Я имею ввиду наши чувства. Они настоящие? — Конечно настоящие! Почему ты спрашиваешь? Я дал тебе повод усомниться в моей искренности? — юноша взглянул на неё в напряжённом ожидании ответа. — Нет, что ты, Неро! А вот моя подруга не уверена в чувствах своего жениха, — вздохнула девушка. — Знаешь, это он подбил её на грех. Сказал: «Докажи мне свою любовь, малышка!» Представляешь, Неро, так и сказал! Вот же прохвост! Она же согласилась, как наивная дурочка, словно не понимала, что бывает после. — Её жених – тот взрослый парень, кажется, сержант из миротворческого корпуса? – Неро припоминал, о ком идет речь. – Сомневаюсь, что он стал бы ждать до свадьбы. На большой земле всё по-другому. Не так, как принято у нас в Фортуне. — Да, это он. Некоторые мужчины столь непостоянны. Сегодня клянутся в искренности своих чувств, в любви и верности до гробовой доски, а затем их точно ветром сдувает. Ты не такой, Неро. Не такой, как другие мужчины, которым только одно от девушки и нужно: затащить её в койку, да юбку задрать, — возмущалась Кирие. — Я бы никогда не поступил подобным образом, — Неро помотал головой. — Это подлость, которую я даже вообразить не в состоянии. Ты не должна мне ничего доказывать! — Я знаю, Неро. Очень хорошо, что наше строгое воспитание прививает высокие идеалы в человеческих отношениях. Может быть, кому-то уклад жизни, царящий в Фортуне, и кажется не современным, но я нахожу его правильным. Он воспитывает в людях праведность. Это так странно, Неро, так необычно, что мы, прожив вместе столько лет, никогда не обсуждали подобных тем, а ведь они достаточно серьёзны. — Я думаю, нам не приходилось прежде задумываться обо всех этих вещах. Мы были детьми и даже помыслить не могли, как сильно однажды может измениться наша жизнь. Я никогда особенно не вникал в то, как живут люди в других странах. Нет, я конечно знаю, что они там живут иначе, чем здесь, но с точки зрения моральных устоев, никогда не рассматривал никакое другое общество. — Неро, ведь мы сами так и не назначили день свадьбы. — Свадьбы? — юноша нервно моргнул. — Мы даже не помолвлены. Неро вдруг захотелось, чтобы потолок рассыпался белой крошкой, сверху спрыгнул бы Данте в своем ярком пижонском прикиде и пустил ему пулю в лоб. Смерть – хорошее оправдание не явиться на собственную свадьбу. — Я думала, это само собой разумеющееся, — тихо произнесла Кирие и опустила взгляд. Неро сглотнул. Во рту пересохло, а язык точно приклеился. Юноша понимал, что избежать неприятного разговора не получится, потому что нельзя же вот так сидеть и молчать, напихав в рот свежего сахарного печенья. — Что же я должен сказать на этот счёт? — с набитым ртом спросил он. Неро медлил, и в этой судороге мыслей попытки подобрать нужные слова превращались в настоящую муку. Он боялся подобных вопросов, острых и упругих, точно терновые ветки, бьющие по открытым частям тела. Может быть, он знал ответ, засевший, как шип, где-то глубоко внутри, но не спешил вытащить его на поверхность. Пусть чувства к Кирие доводили Неро до эмоционального исступления, связывать себя узами брака он не торопился. Юноша, в отличие от своей возлюбленной, не был готов к подобному шагу. Разговоры на эту тему вызывали у него нервную оторопь и желание залить уши воском. Кажется, всё оборачивалось не так, как ему хотелось, и реальность показалась более кислой на вкус, нежели юношеские мечтания. — Неро, ты знаешь, люди толкуют всякое, — голос Кирие прозвучал обиженно, словно она упрекала его в том, что болтливые языки посмели посягнуть на её репутацию честной девушки. — А ты их не слушай, — Неро хлебнул чаю и продолжил равнодушно пялиться в книгу. — Это Фортуна. Здесь нельзя просто так жить без каких-либо обязательств. К тому же это неправильно. Ты и сам должен понимать. — Тогда давай уедем, — предложил он, наконец-то отодвинув фолиант в сторону. — Прочь из Фортуны. Туда, где нас не будет преследовать прошлое. Туда, где никому нет дела, кто мы и что с нами произошло. Под небом много мест, где можно обрести новый дом, в котором свободнее дышать. — Уехать из Фортуны? — удивилась она так, словно Неро открыл какой-то страшный секрет. — Ты с ума сошел? Мы не можем этого сделать! — Почему же, Кирие? Что тебя удерживает в этом захолустье? — В этом захолустье, — заговорила она с упрёком, — мы родились и выросли. Этот остров — наша родина, а значит, — наше место быть. Тут наш дом, который теперь нужно отстраивать заново, после того, что натворил Орден Меча. — Может быть чей-то дом, только не мой. Меня здесь ничего не держит, — бросил Неро, но заметив пристальный взгляд девушки, поправился: — Кроме тебя, конечно. — Тут покоится прах родителей и Кредо… — карие глаза её стали влажными от проступивших слёз. — Кредо погиб тут. Я знаю, он бы не хотел, чтобы мы уезжали из Фортуны. — Кредо уже всё равно. Надо думать о живых, не о мертвых, — бесстрастно произнёс Неро. Приемные родители были хорошими людьми, они заботились о своем белокуром приёмыше не меньше, чем о родных детях, и Неро испытывал угрызения совести за то, что так и не смог открыть им своего сердца. Ведь с какой бы любовью к нему не относились, он выстроил вокруг себя стену, пробить которую оказалось невозможно. Не то, чтобы юный наследник Спарды не считал людей, принявших его в семью и разделивших с ним пищу и кров, близкими. Но он постоянно ощущал непреодолимую разницу между ними и собой. Неро не мог объяснить свои чувства, вероятно, для него был важен зов крови, которого здесь не звучало. Он по-человечески любил приёмных отца и мать и не смел проявить даже толику неуважения, стараясь быть хорошим воспитанником. Уж тем более Неро не желал, чтобы ужасная участь постигла этих добрых, честных людей. Тела приемных родителей Неро не видел, как не видела и Кирие. Останки кремировали, а прах их покоился в местном колумбарии, представляющем собой множество закрытых ячеек с урнами. Неро никогда не навещал землю скорби. Ему было безразлично, что станется с прахом, ведь главное – они навсегда живы в его сердце, как и Кредо, от которого не осталось и пылинки: сводный брат просто исчез, растворился в воздухе, словно дух. — О живых? Если я уеду, кто же будет помогать в воспитательном доме? Кто позаботится о сиротах? — голос Кирие едва уловимо звенел. — Ты ведь не единственная, кому есть дело. Почему о них должна заботиться именно ты? Что, больше некому? — Неро снова начал раздражаться. Его злило, что Кирие вцепилась в воспитательный дом, точно тот был для неё смыслом жизни. Юноша не понимал причин её упёртости. Прежде она не казалась такой упрямой, никогда не настаивала на своём, позволяя ему решать возникавшие проблемы. И в быту тоже. Она всегда поступала так, как Неро от неё ожидал. Ведь он, как умел, заботился о ней, прилагал все усилия, чтобы раздобыть средства к существованию, оберегал девушку от орденских фанатиков, не дававших покоя в первые дни после приключившейся трагедии. Неро постоянно беспокоился о её безопасности. Он боялся потерять Кирие, но было в том столько же эгоизма, сколько в нежелании сделать её счастливой, обвенчавшись под высокими сводами городского собора. — Неро, потому что это мой долг. Орден Меча сотворил столько зла. Я была частью Ордена и не могу оставаться в стороне, не пытаясь исправить хоть что-то. Неро, как ты можешь быть таким бессердечным? Я думала, тебе не всё равно! — Мне не всё равно! Мне не всё равно, что станет с тобой и со мной, — Неро готов был сорваться на крик, но вовремя подавил в себе нахлынувшие эмоции. — И как ты не поймёшь, я нужна тут. Нужна этим детям из приюта, старикам из дома престарелых, у которых вообще не осталось никого после той ужасной бойни. И ты нужен! Чтобы защищать людей. Никто не справится лучше тебя с этой задачей! Даже военные. Ты видел: они даже не смогли прибыть вовремя. — А мне нужна ты, — Неро переменился в лице: помрачнел, взгляд его сделался сердитым. — Нужна живой и здоровой. Я переживаю из-за фанатиков на улицах города каждый день. Я с ума схожу каждый раз, когда ты отправляешься в воспитательный дом одна, без сопровождения! — Они меня не тронут, — заявила девушка. — Я не знаю, Кирие! После истории с той ненормальной из приюта, я бы на твоём месте не был столь уверен, — серьёзным тоном произнёс Неро. — Ты слишком наивна и доверчива. Кто угодно может этим воспользоваться. Я не могу быть постоянно рядом, поскольку вынужден работать, чтобы прокормить нас. А вдруг кто-то из этих чокнутых уродов постучит в дверь, в то время, когда я буду на другом конце острова? — Тогда я просто не открою дверь, — спокойно ответила Кирие. — Не бойся, я достаточно осторожна и осмотрительна, чтобы не заводить опасных знакомств. Я не разговариваю с незнакомцами, не гуляю после наступления темноты. Тебе не нужно беспокоиться лишний раз. — Это всё равно для меня звучит неубедительно, — покачал головой Неро. — Единственный разумный выход для нас — уехать отсюда. Чтобы не подвергаться опасности. — Неро, подумай, куда мы пойдем? Что станет с нами в большом и враждебном мире? Чужом мире? — в её глазах он прочитал растерянность и страх. — Неважно куда. Неважно, что случится дальше. Главное, что мы вместе, разве не так? Разве не этого ты хочешь: быть рядом со мной, Кирие? — Неро, я хочу этого всем сердцем! — прозвучал искренний ответ. Она протянула руку и положила нежную ладонь сверху на Приносящую Дьявола. — Но неужели для этого нужно куда-то уезжать? — В Фортуне нам не будет житья, поверь мне, — с горечью сказал Неро. Он хотел ещё что-то добавить, но она перебила его: — Ты не прав. Остров постепенно возрождается из руин и жизнь тоже наладится. Вот увидишь, всё будет хорошо. Кстати, Неро, ты не хотел бы принять участие в восстановлении собора Спарды? Там сейчас ведутся обширные работы. И даже прибыл какой-то знаменитый архитектор с материка. Вы с тем высоким мужчиной в красном плаще там все разрушили! — она почему-то не называла красного ассасина по имени. — Данте. Его имя Данте, — напомнил Неро. Неро улыбнулся, вспоминая их страстный поединок. — Да, мы там всё разнесли к чертям! — Некрасиво вышло, — она печально покачала головой. — Ты мог быть поаккуратнее. Теперь внутренним интерьерам собора требуется полная реставрация. И где Фортуна найдет столько средств? — Надеюсь, ты сейчас не серьезно говоришь о том, чтобы я там помогал? — А что в этом предосудительного? Это благое дело! Тем более, что есть и твоя вина в том, что внутреннее убранство оказалось в столь плачевном состоянии. Кстати, статуе Спарды ещё не вернули прежний вид. Он так и стоит без лица. Жаль. Мне всегда нравилось его лицо, такое красивое, строгое, величественное. Хорошо, ему хотя бы вернули руки и меч. — Благое дело? – физиономия Неро вытянулась от удивления, а потом он почувствовал, как горячая кровь прихлынула к голове. Он и не предполагал, что Кирие считает его виновным в учинённом погроме. Какой идиот натолкнул её на подобные мысли? Не сама же она до этого додумалась? Негодование готово было взорвать юношу изнутри. — Людям не нужна церковь, им нужны пропитание и защита! Им не нужен бог! — Но вера точно нужна! — упрямо сказала Кирие. — Во что верить, если то, чему нас учили, оказалось ложью от начала до конца? — Неро озвучил горькую правду. — Не во что тут верить! Все пустое. Одно вранье, лишь бы людям мозги задурить! — Верить в то, что добро победит. Как ты победил однажды. Теперь, когда нет Ордена, ты свободен и можешь жить как простой человек. И не обязательно строить из себя крутого парня, я и так знаю, что ты, лучший. Неро, ты ведь не можешь всю жизнь гоняться за демонами! Юноша уставился на неё, не веря собственным ушам. Он, рожденный быть гордым, полным отваги воином, станет жить как простой обыватель? И эти слова сейчас обронила та, что должна быть на его стороне, та, что сама уговаривала не скрывать дьявольской сущности, не прятать демоническое наследие – правую руку? Кирие была первой, кто рассказал людям о том, что Неро сделал, ради спасения острова. Конечно, поверили ей далеко не все, но она в силу собственной искренности полагала, что реакция людей со временем изменится, а когда они наконец-то узрят правду, то раскаются и примут своего избавителя с благодарностью. Неро считал это проявлением её наивной веры в человеческое прозрение, которое если и наступает, то непременно с большим опозданием. Но он никогда не осуждал Кирие за такие взгляды. До сегодняшнего дня. Сейчас, сидя за столом и совершенно позабыв про остывший чай, он не понимал ничего. Сбитый с толку, запутавшийся мальчишка. Ему казалось, что весь этот разговор, или по крайней мере половина, происходил во сне. Неро очень хотел проснуться, чтобы забыть, но возможно ли пробудиться от реальности? — Это словно мания, — высказывала ему Кирие. — Ты преследуешь, точно гончая, не в силах остановиться. Есть в этом что-то нездоровое и пугающее. И мне от того делается не по себе. — Благое дело, скажешь тоже… — повторил Неро её слова, пропуская мимо ушей предыдущую фразу, как будто не услышав оную. Он не мыслил своей жизни без сражений. Для юного рыцаря это было само собой разумеющимся, его единственная и настоящая страсть — битва. Чтобы чувствовать себя живым и свободным. — Можно подумать, на храме весь свет клином сошёлся. Люди-то его теперь за несколько миль стороной обходить должны. А туристов, которых бы интересовали местные достопримечательности на остров ещё долго не заманишь никакими архитектурными объектами. Хоть член Тёмного Рыцаря Спарды на всеобщее обозрение выстави. Ой, прости… Неро осёкся, поняв, что ляпнул лишнее. — Ладно, — она со вздохом сдалась. — Надеюсь, ты хотя бы и дальше будешь помогать в приюте. — Ага, я там уже помог, — с сарказмом сказал Неро. — Потрясающий был первый день на новой работе. Редко кто может таким похвалиться! — Да, но… — Знаешь же, как люди смотрят на меня? — он криво усмехнулся своим безрадостным мыслям. — А ты не обращай внимания, — Кирие с точностью скопировала его недавнюю интонацию. — Я-то не обращаю на них внимания. Больно-то надо! А вот они на меня — да! Надеюсь, такого больше не повторится. Пока что работа меня устраивает. Махать лопатой — это не то, что клинком крутить перед мордой какой-нибудь твари из нижнего мира. Чести мало, да и удовольствия тоже. Вкалывать в котельной вместе с тем рыжим уродом, который привык смотреть на меня, как на мусор, и наделять мою настоящую мать оскорбительными эпитетами, то ещё удовольствие! Но я потерплю. Деньги нам очень нужны, а они на дороге не валяются. — Знаешь, продолжаются разработки на старой шахте, — сообщила Кирие. Похоже, она была в курсе всех трудовых вакансий на острове. — Там нужны рабочие руки, если в котельной тебе что-то не понравится. — Я ведь уже подрабатывал там месяц назад. Бригадир и новый владелец шахт не были в восторге от моей персоны. Да и другие рабочие чурались. — Неро, если бы ты только был с людьми помягче, они наверняка привечали тебя с большим энтузиазмом. — Я такой, какой есть, — буркнул Неро. Ему не нравилось, когда его отчитывали за грубое поведение. — Их отношение ко мне не изменится от того, что я буду приветливо здороваться, при встрече помахивая Приносящей Дьявола. Может быть, ещё и дьявольский облик им явить? Он у меня просто лучится дружелюбием! Юноша тяжело вздохнул, словно ему осточертело собственное существование. Характер у него, конечно, не сахар. Строптивый и гордый Неро, он из другого теста, нежели эти простые люди, недалёкие работяги. С ними у наследника Спарды было мало общего. Жители Фортуны вообще не вызывали у него симпатии – природное высокомерие, которым он ограждал себя от других, будто бы возводил стену из непробиваемого стекла. Он привык жить в этом вакууме, деля мир на себя и всех остальных, общаясь только с избранными, теми, кто были ему не безразличны. Неро залпом выпил остывший сладкий чай и снова уткнулся в книгу. — Что ты читаешь? — полюбопытствовала Кирие. Её сегодня будто бы тянуло на разговоры. Может быть, она просто истосковалась по общению, проведя в четырех стенах несколько дней. — Эта книга о Спарде. Она была среди прочих вещей Кредо. Очень редкая книга. И возможно, одна из немногих правдивых, не приукрашенных биографий Темного Рыцаря. — Ты что-то важное там вычитал? — Пока — ничего. Очень сложно воспринимать старый заковыристый стиль. Санктус сказал мне, что однажды, примерно за год до моего рождения, в Фортуну наведался один человек, назвавшийся сыном Спарды. Старый ублюдок ведь считал, что я унаследовал силу Темного Рыцаря, потому решил использовать меня в качестве ядра для своей убогой статуи. Откуда я получил эту силу? Уж не по рождению ли? Я знаю, у Спарды было двое сыновей. Один – Данте, тот крутой парень, с которым мы немного повздорили в храме. А второй – его брат. Имя мне пока неизвестно. Выходит, что я могу быть отпрыском одного из сыновей Спарды. Я пока ни в чём не уверен, нужны факты. Но этот фолиант слишком старый, не думаю, что в нём может быть какая-то информация о Данте и его брате. И дьявол же дёрнул юношу за язык упомянуть Данте. Красный, между прочим, бросил его здесь и свалил в закат. Хорош родственник! Этот факт немного сердил юношу. Если Санктус все же сказал правду, то он, Неро — родная кровь одного из сыновей Спарды. Если его отец не Данте — значит, его брат. Тот, которому когда-то принадлежал Ямато – меч, разделяющий два мира и неведомым образом хранящийся в Приносящей Дьявола. Иначе в чем причина, что Данте оставил Неро клинок? — Думаешь, твой отец — этот Данте? — Кирие произнесла это имя так, словно пересиливала себя. — Ты никогда прежде не делился со мной своими соображениями. — Нет, всё же не думаю, что он. Данте бы мне сказал… Наверное. Полагаю, тот второй. Но я ничего не знаю наверняка, Кирие. Я ничего не знаю, ни о себе, ни о Темном Рыцаре. Мы почитали Спарду как бога. Фактически он демон, но демон с человеческой душой и человеческим обличьем. Думаю, не следовало приписывать ему всемогущество, всеведение, какую-либо божественную мощь. Где бы Спарда сейчас не был, что бы не делал, он не властен над судьбами других людей, только над своей собственной. — Полагаешь, он среди нас? Не в Фортуне, конечно, но может быть, где-то далеко. — Не знаю. Гадать о том и пытаться найти его так же бессмысленно, как искать обетованные небеса, которых нет в этом мире бесстыдства и подлости. — Небеса там, где мы позволяем им быть, — подумав, произнесла Кирие. — В таком случае, для меня они явно не здесь, — Неро взял опустевшее темно-синее блюдце, на глянцевой плоскости которого остались лишь крошки от печенья, подобно россыпи звезд на ночном небе над Фортуной. Юноша погляделся в эту синь, как в зеркало, едва различая свое тусклое отражение. — Почему тебе всё не так, не понимаю. Ведь если и взаправду твоим предком был Темный Рыцарь Спарда, то именно в Фортуне его законная вотчина. И где же тебе ещё быть, если не здесь? В Фортуне ты нужнее всего! — Не знаю, где ещё. Может там, где сейчас Данте? Я имею ввиду, вдруг он сражается с демонами прямо сейчас, где-то далеко, на другом конце света? — Вот иди к своему славному Данте! Сражайся подле него и жди, что это доведёт тебя до погибели! — резко бросила она с горечью, смысл которой Неро не уловил. Голос её дрогнул. — Последнее время о нём только и можешь, что думать да говорить. Который день, как пришла эта посылка, будь она не ладна, от тебя только и слышно: «Данте то! Данте это!» А ведь ты ничегошеньки о нём не знаешь! И даже понятия не имеешь, что представляет из себя этот человек! Вдруг, в нем скрыто нечто ужасное? — Ужасное? Кирие, да брось ты! Он ведь спас нас, помнишь? — Это ничего не значит! — Неро заметил, как она сжала кулаки. — Он устроил в храме резню! Разве он не погубил всех твоих боевых товарищей? — Ты о рыцарях, которых Данте убил во время церемонии Вознесения? Так ведь все они оказались обращёнными в демонов и напали на него! Ему пришлось защищаться. — Он мог случайно убить тебя или… или Кредо, если бы тот подвернулся под руку. — Данте этого не хотел, поверь, — Неро попытался убедить её. — Откуда ты знаешь, что у Дьявола на уме? — Кирие, все было с точностью наоборот. Это я хотел убить его. А Кредо… Как бы мне не было горько признавать, но Кредо сам виноват. Он был слеп слишком долго и покрывал нелицеприятные делишки Ордена. — И все же этот Данте опасный человек. От него жуть берёт. Настоящий дьявол. Тогда в храме после выстрела, когда началась паника Данте напугал её. Он стоял такой огромный и грозный, с брызгами крови на лице и одежде. Она думала, что он занесёт свой огромный меч, и для нее всё закончится в следующую секунду. — Так ведь я тоже Дьявол. Та же сила Спарды в моей крови, та же демоническая сущность. Но это тебе не мешает быть рядом, — возразил Неро. — Ты – совсем другое дело. А этот убийца в красном он… Неро, ты просто не замечаешь, что идеализируешь его. То и дело восхищаешься, словно он стал твоим кумиром. — Никого я не идеализирую. Просто Данте крутой парень, только и всего. Но если он тебе настолько неприятен, по неведомой мне причине, то я впредь постараюсь о нём не заговаривать. Скажешь тоже, убийца в красном… Ха! Неро шумно вздохнул. Неужели она приревновала его к Красному Дьяволу? От мысли, неожиданно возникшей в голове, Неро выронил блюдце. То упало на пол и раскололось почти пополам. Юноша наклонился и подобрал осколки, сложил части друг с другом. Если бы так можно было соединить разбитое сердце. И хотя сердце Неро ещё не было разбито, но сегодня, кажется, дало трещину разочарования. Совместная жизнь оказалась не такой радужной, как себе представлял молодой человек. Вместо того, чтобы раствориться в нежности и любви сильнее сближаясь, Неро и Кирие то и дело ходили кругами, смущая и мучая друг друга недомолвками и накапливая скарб потаённых обид. Неро поджал губы и, отвернувшись, принялся смотреть в окно. Снаружи будничная жизнь городских трущоб выглядела такой привычной. Все те же соседские ребятишки носились по улице, запуская воздушного змея, поднимавшегося над крышами убогих малоэтажных домов. На бегающих туда-сюда маленьких оболтусов пронзительно брехала рыжая собачонка, то и дело мешаясь под ногами и норовя цапнуть за лодыжки. Полная некрасивая женщина в доме напротив развешивала бельё на балконе, из открытых окон её квартиры проигрыватель тянул пластинку и звуки старой оперной мелодии неприятно резали слух. Покачивающейся походкой моряка по улице шел старик Фернан, местный перевозчик. В прежние времена он зарабатывал тем, что возил туристов с материка на остров и обратно. Старик остановился под окнами их кухоньки. — Молодой человек, — громко позвал Фернан. — Не мог бы ты спуститься? Дело есть. — Что за дело? — высунувшись в окно, спросил Неро. — Спустись – узнаешь, — ответил старик, поманив Неро какой-то бумагой, извлеченной из внутреннего кармана старого синего пиджака. — Не возраст мне уже по лестницам туда-сюда бегать. Неро захлопнул книгу и, сунув её подмышку, вскочил. Он опрометью бросился в коридор, оставив Кирие стоять в недоумении. Хлопнула дверь их квартиры, и Неро стремительно сбежал вниз, отбивая дробь по лестничному маршу. — Ну, что там? — нетерпеливо воскликнул он, выскакивая из подъезда на улицу. — А здороваться тебя, значит, не учили? — старик покачал головой. — Здравствуйте, Фернан, — смутился Неро. — Извините, я сегодня немного не в духе. — Как обычно: не в духе, — Фернан хмыкнул и опять покачал головой не то осуждающе, не то одобрительно. Он щурился на ярком солнце, и резкие складки морщин на его загорелом, обветренном лице казались ещё глубже. Неро не хотел задевать Фернана. Несмотря на свой прямой, немного грубый характер, этот старый моряк был одним из немногих, кто не смотрел на Неро как на прокажённого. Он брезгливо не сплёвывал под ноги, и не молился Спарде от страха, когда юноша проходил мимо. Но смотрел Фернан всегда с необъяснимым сожалением, будто Неро будил в нём какие-то воспоминания. — Вот, просили передать тебе письмецо с большой земли, — Фернан вручил Неро конверт. — Кто попросил? — Прочтёшь – узнаешь, — Фернан подмигнул. — Один наш общий знакомый о тебе справлялся. Видать, зачем-то ты ему понадобился. Неро нетерпеливо разорвал конверт и быстро прочитал письмо. Оно было от старого приятеля, прежде жившего в Фортуне. Так же, как и Неро тот был Святым Рыцарем, но бросил службу и перебрался на материк, подальше от процветавшего на острове религиозного фанатизма. Неро был готов пуститься в пляс. В своём письме приятель сообщал, что у него для юного охотника на демонов имеется работёнка по профилю. Это было настолько заманчиво, что Неро ни за что не смог бы отказаться от приглашения посетить континент. С работой в Фортуне всегда было туго. Неро, отчаянно нуждавшийся в деньгах, брался за всё, что предлагали, лишь бы ему платили. Но репутация юного наследника Спарды среди жителей острова была не очень-то хорошей, а слухи здесь распространялись быстро. На острове проживало около десяти тысяч человек, многие из которых были адептами Ордена. Далеко не все входили в высший орденский круг, к которому принадлежал Кредо, а в прежние времена его отец. Но почти всё население почитало Темного Рыцаря Спарду как бога. И тот удар, что Неро нанес Ордену Меча, когда разоблачил гнусные планы Санктуса, вывернув наружу всю адскую гниль, прикрываемую красивыми проповедями о благе и совершенстве, не мог пройти незаметно, пошатнув сам фундамент веры. Неро, ни секунды не думая ни о Кирие, ни о сменах в приютской котельной, ни о чём-то менее важном, сговорился с Фернаном. Через пару дней тот доставит юношу на большую землю, а затем заберёт обратно. Неро хотел заплатить перевозчику заранее, но старик не взял денег и просто назначил время отплытия. Близился вечер, и солнце, скатывающееся к горизонту, золотило пышные перья облаков, медленно плывущих в недостижимой высоте неба и не ведающих ничего о том, что внизу, на земле, такой твердой и маленькой, есть что-то иное, кроме бесконечной свободы и безмятежности. Неро на мгновение замер подле прямоугольного проема окна и поглядел на этот бескрайний простор, словно бросая слова прощания небу над островом. Собирался Неро в спешке. Сегодня юноша поздно закончил свои дела в городе. Он снова уступил просьбам Кирие, снова помогал каким-то чужим людям, которые хоть и вынуждено принимали его помощь, но бросали косые взгляды, которые Неро старательно игнорировал. И теперь приходилось поторапливаться. Он боялся, что старик Фернан не захочет выходить в открытое море в густых сумерках. Неро быстро паковал свою Красную Королеву, его гордость. Кейс был слишком громоздким и тяжелым, потому юноша использовал чехол из толстого брезента. Синяя роза уже нашла свое место в кобуре на поясе. В дорожную сумку Неро небрежно побросал какие-то свои вещи: сменное бельё, пару футболок, запасные джинсы, такие же потрёпанные и вытертые, как те, что были на нём, старые ношенные кеды. — Вот, возьми с собой. Перекусишь в дороге. В море на свежем воздухе, всегда хочется есть, — Кирие принесла бутерброды, завёрнутые в пищевую кальку, апельсиновый пирог и термос со свежим фруктовым чаем. — Не нужно, — Неро лишь отмахнулся от неё как от назойливой мухи. — Неро, что не так? — спросила она, следуя за ним по комнате, как тень, что вызывало у Неро раздражение. — Всё… — юноша повернулся к ней и встретился взглядом. — Всё… в порядке. — Неро, не уезжай, — тихо произнесла она и присела на край его заправленной постели. — Тебе ведь не обязательно плыть на материк. Свёрток выпал из её рук и с глухим хлопком ударился об пол. Неро, подобрав его, повертел в руке, словно раздумывал, а затем отправил в сумку вместе с термосом. В конце концов можно угостить старого Фернана. Кирие, как и её покойная мать, вкусно готовила. — Ха, здесь работы завались, да? Пойми, Кирие, это такая возможность! Я не могу её упустить, — глаза Неро сияли: снова тот живущий в нём безумец, жаждущий приключений и битв, ликовал и даже не скрывал перед ней своего счастья. Дьявол чувствовал, что скоро он высвободится. — А разве нет? Мне казалось, у тебя уже есть работа — в приютской котельной. И вроде бы она тебя вполне устраивала. — Я взял отпуск за свой счёт, — пояснил Неро. — Вроде бы мы уже обсуждали. Вся та работа, что мне предлагают в Фортуне, она… — он хотел сказать, неподходящая и наводящая на него тоску, но поправился. — За неё никто не готов дать нормальное денежное вознаграждение, а работать задарма во благо общества я не готов. Нам нужны деньги! Чем ты собираешься платить квартирной хозяйке, а? Мы итак задолжали ей за два месяца. Я не хочу оказаться на улице, если терпение этой жадной старой карги лопнет. Меня не будет всего-то с неделю. К тому же… Ты что-то говорила о долге. Так вот это мой долг – позаботиться о нашем благополучии, раздобыть средства к существованию. Ко всему прочему, кому-то нужна моя помощь, а это уже святая обязанность – изничтожать адских тварей, угрожающих жизням людей. Пусть я больше и не Святой Рыцарь. Неро вышел в прихожую, приставил меч к стене возле двери, бросил сумку у порога. — Ты точно вернешься? — в её голосе не было уверенности. Кирие стояла и комкала подол своего платья. — Вернусь, — буркнул он, не глядя на неё. Присев на корточки, он застегивал ремни на сапогах. — Почему ты спрашиваешь? — У тебя такой взгляд сегодня… — Что, собственно, не так с моим взглядом? — резко спросил Неро. — Ты ведь хочешь уйти насовсем, да? — в голосе её уже звучал запрятанный плач. — Что? — Неро глянул на девушку. — Куда мне идти? — Не знаю… — Мне больше некуда идти. У меня нет дома кроме этого, — Неро тяжело вздохнул. Фортуна. Тут Неро родился, вырос, но остров так и не стал для него родным домом. Здесь Неро чувствовал себя чужим, и лишь Кирие удерживала его. Словно невидимая струна, крепкая, натянутая, соединяла их судьбы. И поначалу Неро даже нравилось это. Но в последнее время ему слишком часто становилось трудно жить с этой неразрывной связью. Его застенчивые чувства к ней, самой добросердечной девушке, которую он когда-либо встречал, искренней, скромной и мягкой нравом, казалось, должны были отправлять в полет крылатую душу, но вместо этого связывали по рукам и ногам. В действительности, Кирие оставалась единственной девушкой, которую Неро знал близко на протяжении своей жизни, и то, что он ощущал влюблённость по отношению к ней, было делом совершенно обычным. Веди она себя как настоящая стерва, чувства так же неминуемо пустили бы свои побеги в его сердце. Другие девушки не испытывали к Неро интереса. Они боялись юношу, а он, диковатый и мрачный, не умел их привлечь. В нём никогда не было особого романтизма или обаяния приветливого льстеца, дамского угодника, способного вливать в женские уши мёд, умело сплетая сеть из комплиментов и ухаживаний, чтобы в неё попалась какая-нибудь легковерная пташка. С Кирие они чаще молчали, просто сидели рядом и каждый занимался своим делом. Неро в последние месяцы много читал, больше ему нечем было себя заинтересовать. Кирие же вязала крючком или вышивала, словно занятые руки помогали ей отвлечься от дурных воспоминаний и тревожных мыслей об уготованном им с Неро будущем. Юноше никогда не нужно было что-то говорить ей, объяснять свои поступки, искать совета. Он почти не делился с девушкой собственными соображениями, поскольку не видел надобности посвящать её в свои дела. Да и тем для разговоров у них было не много. Кирие кротко и безропотно примирялась с его поведением, никогда не упрекала всерьез за то, что он был невнимателен или не чуток к ней. От того Неро казалось, что между ними все правильно, ведь она не возражала, не противилась, принимала его таким, какой он есть, с этой адской клешнёй вместо человеческой руки и бунтарским нравом. Одного Неро не мог понять из-за своей молодости, что даже самое великое терпение может начать истончаться. Тот образ жизни, к которому стремился Неро, Кирие не могла, да и не хотела принять, и все надеялась что сила её чувств способна побороть дьявола в его крови. — Я провожу тебя, — сказала девушка, печально рассматривая того, который когда-то клялся защищать её, а теперь так стремительно уходил прочь. Неро можно было назвать красавцем: стройный, высокий юноша с необычными белыми волосами, словно он слишком рано поседел, пронзительными льдинками глаз, обрамленных пушистыми ресницами. У него на лице были мелкие светло-золотистые веснушки, целая россыпь – на переносице, губы, упругие и по-детски капризные. Но его дьявольская клешня, его детка, без которой он уже не мыслил себя, портила всю картину. Кирие нравилось смотреть на его четкий идеальный профиль, приглаживать непослушные слегка волнистые локоны, мягкие и шелковистые на ощупь. Взгляд Неро кололся, но не отталкивал, не будил в ней смутные страхи и опасения того, что в душе его прячется жестокий, коварный зверь. — Не нужно, Кирие, — он покачал головой. — Почему? — Не хочу, чтобы ты без надобности лишний раз выходила в город, — признался Неро. — И хочу, чтобы ты обещала мне, что не станешь… — Неро, нет! — перебила его Кирие. — Ты не можешь заставить меня запереться в четырёх стенах на целую неделю. — Ради твоей безопасности, Кирие! — Ради твоего спокойствия, — возразила она. — Чтобы ты мог спокойно преследовать своих демонов, как гончий пес, не думая обо мне. — Кирие, всё не так… — Ты думаешь, я ничего не понимаю? — в её голосе звучало негодование. — Я ведь не полная дура в конце-то концов. — Я думаю, ты расстроена, — Неро старался говорить как можно более ласковым, ободряющим тоном, что у него не слишком получалось. Тоска сжимала его сердце, но будто бы это была чужая тоска. — Но я вернусь. Обещаю тебе. — Обещаешь? Кому нужны обещания, которые ты не собираешься выполнять! — Кирие, не сердись на меня. Всё что я делаю – ради нас, — он шагнул к ней и, заключив в объятья, поцеловал. Неумело, но нежно, как мог. Неро все время казалось, что собственный длинный нос мешал ему, а зубы вот-вот вывалятся из головы. Поцелуй вышел слюнявым, и юноша, испытав неловкость из-за отсутствия опыта в подобных вещах, вытер уголок её рта засаленным рукавом своего фиолетового тренчкота. — Извини. Может быть, я однажды научусь это делать как в кино. Неро давно не целовал её губ, таких сладких и чувственных. В более подходящий момент он бы усадил её к себе на колени — самая большая вольность, которую юноша мог позволить, и которую допускал строгий местный этикет. Но сейчас он слишком спешил. — Тебе надо больше тренироваться. — Я буду, — кивнул он и тут же поправился, чтобы она не подумала о нём чего дурного. — Когда вернусь. Надеюсь, мы станем больше времени проводить вместе, и я обязательно улучшу свой поцелуйный навык. — Хорошо, — Кирие улыбнулась уголками губ. — Я всё же провожу тебя вниз. Хочу немного подышать свежим воздухом. Мне нужно пройтись. — Будь осторожна. Заперев дверь, они спустились на первый этаж по полутёмной лестнице и вышли на улицу. Вокруг были трущобы Фортуны: одинаковые двух-трёхэтажные дома из желтого песчаника, с плоскими или четырёхскатными крышами, обветшалые и печальные. Дома стояли вплотную друг к другу, карабкались по склонам, беспорядочно громоздились, жались друг к другу на узких извилистых улочках, вымощенных светлым булыжником. Всюду был один камень в раскаленном добела аду. Редкие апельсиновые деревья, обобранные местными ребятишками, шелестели продолговатыми гладкими листьями, отбрасывая на землю приятную тень. В кронах мельтешили чирикавшие наперебой пташки. Там и тут на верёвках сушилось белье, развеваясь на ветру, точно паруса старых рыбацких лодок. Людей на улицах было мало. Соседка выглянула из окна своей квартиры на первом этаже и поздоровалась с Неро и Кирие. В доме напротив на балконе трое громко играли в домино. Где-то плакал младенец, какая-то женщина бранила своего пьяного мужа, ей громко вторила шавка, со стороны порта доносились протяжные звуки аккордеона. — Пока не очень поздно, я схожу на рынок, — сказала Кирие вместо слов прощания. — В рыбных рядах один рыбак привозит товар для приюта. Хочу заказать у него на завтра морских угрей. Пойду готовить в воспитательный дом. Это лучше, чем сидеть одной в застенках. — Ладно, — на удивление быстро сдался Неро. — Только возвращайся домой пораньше, до темноты. — Неро, береги себя. — Я пришлю тебе весточку с материка, — обещал юноша и, чмокнув её в висок, вскинул на плечо лямку от чехла, скрывающего Красную Королеву. Дорожную сумку он держал в руке. — До встречи. Неро зашагал в сторону порта. Только спустившись вниз по улице, он обернулся. Кирие в светлом платье стояла, пристально глядя ему в след. Она так и не услышала от него главных слов… Казалось, она всегда была у него за спиной, ускользающей полуденной тенью, что плывёт против солнца. Даже уходя из дому, он ощущал её рядом, позади и над собой. Ему, свободолюбивому, незнающему преград ни в ненависти, ни в любви, не терпящему условностей крошечного островного мирка, нужно было дышать полной грудью. Вытянув могучие крылья через весь небосклон и устремляясь в высь, Неро хотел лететь, не боясь сгореть. Он никогда прежде не думал, что эта тень за его спиной станет столь огромной, что заполонит собою и небо, и солнце. Неро мог бы объять весь мир, а вынужден был угасать тут, в захолустье. Он ведь предложил Кирие покинуть Фортуну. Вместе. Навсегда. Но она отказалась, словно смысл её жизни был в этом богами забытом острове. И вот теперь Неро уходил в одиночестве. Долгожданная свобода уже манила из-за горизонта. Неро покидал Фортуну без сожалений, и дело было даже не в том, что юноша знал: скоро он возвратится сюда. Просто остров осточертел ему, насколько это вообще было возможно. В порту Неро взошёл на борт небольшой моторной яхты с красивым названием «Розабелла». Старик Фернан привык возить на ней туристов с материка на остров и обратно. Теперь туристический сезон был закрыт из-за истории с Орденом Меча. Неро не раз удивлялся тому, что этот старый моряк никак не оставит Фортуну. Юноше было непонятно, что держит Фернана здесь, ведь тот даже не чтил Спарду. По крайней мере Неро никогда не видел его на мессах. — Ну, что же, — голос Фернана звучал немного скрипуче, — отчаливаем, юный рыцарь. — Я не рыцарь. И Ордена больше нет, — поправил перевозчика юноша. — Он запрещён законом, как организация, представляющая угрозу всему человечеству, или что-то в этом роде… — Нет, так нет. Как по мне, не велика потеря. Особенно если взять в расчёт, что эти негодяи тут учинили. — Много людей погибло в тот день. — Да, остров ещё нескоро оправится. Хотя что там остров. Город, здания — это всё ерунда. Вот люди! Они-то не скоро придут в себя после пережитого кошмара. — Вы-то сами как? — поинтересовался Неро. — Я-то? А меня в тот день на острове не было. Я туристов накануне вечером отвёз, а на утро не вернулся. Дела возникли. А потом уж, когда по радио услышал, что неладное творится в Фортуне, не стал соваться в пекло. — Считайте, что вам повезло. Другие не были столь удачливы. Особенно те, кто оказался в тот день на проповеди. — Да, повезло. Но что толку от того везения? Все равно я, считай, своё уже пожил. — Фернан, вы крепкий старик. Ещё поживете, я уверен, — сказал Неро. — Скажите, куда мне теперь? — Если хочешь, посиди со мной в рубке, — предложил Фернан, поправляя свою моряцкую кепку с жёстким козырьком. — Посмотришь, как я управляюсь с лодкой. Мальчишкам обычно такое интересно. Да и мне будет повеселее. Поговорить я люблю. Но если нет у тебя охоты слушать стариковский трёп, можешь устроиться на палубе, в пассажирском салоне или занять одну из кают. Только давай-ка мы твой арсенал рыцарский спрячем. Нам ведь таможню на большой земле проходить. Яхта отчалила и, набирая скорость, пошла на юго-восток, оставляя позади Фортуну в лучах заходящего солнца, окрашивавшего небо в краски карминового летнего вечера. Закаты на острове всегда были великолепны. Это единственное, что здесь нравилось юному наследнику Спарды. А ещё море, бесконечно широкое, простирающееся всюду. О Кирие он даже не думал. Её образ исчез из его головы, унесённый стремительным потоком мыслей, точно бумажный кораблик бурным ручьём. Девочка в белом растаяла вслед за растворившимися в вечерней дымке очертаниями острова, словно и не существовало её никогда, а был лишь сон, что забываешь, пробудившись.