Альтернативная "Бригада". Часть третья. Холодный июль

      — Стойте! А это что такое? — Космос задержал руку Сомовича, листающего фотографии на мобильном.       — Не то, — махнул тот головой, — это катер рыбнадзора. В это время здесь охотников за в воде плавающими чуть ли не больше, чем самих плавающих.       — У вас тут вообще, я смотрю, поохотиться любят, — прокомментировал следующий появившийся на экране кадр Белов. Милое детское баловство четко запечатлело попытки двух молодцев в трениках возраста самого Саши с помощью обильно усыпавших прибрежную полосу камней сбить с ветки два гнезда.       — Угу. И не только на зверей, — мрачно поддакнул Филатов.       Последние полчаса листания присланных родителями «натуралистов» фотографий пока не принесли хоть какого-нибудь ощутимого результата. Из множества разноплановых кадров можно было без проблем состряпать целое кино о буднях отдыхающих и самих жителей окружающих деревень, полное драматизма семейных сцен, напряжения полицейских погонь, пикантности отдыха у воды и множества других разноплановых сюжетных линий. Оскар был, конечно, под вопросом, а вот «Золотую малину» точно бы получили. Но на данный момент столпившиеся вокруг Сомовича люди хотели получить лишь ответ на вопрос — куда Карельский мог затащить Витю и Ольгу. Чтобы начать поиски, было бы неплохо сузить их радиус хотя бы до пары километров. Увидеть четкую стыковку лодки с берегом даже не мечтали.       — По крайней мере, — закрывая первую папку с фотографиями и переходя к следующей, зевнул доктор Незабудкин, — мы убедились, что Саша и Лёша были правы насчет основного рукава реки. Нашего катера там в интересующее нас время не наблюдалось.       — Лёша? — немного отвлекшись от нити разговора, Белов повернул голову к Шмидту.       — Самому как чужое, — усмехнулся тот. — Еще в армии как привязалось прозвище Шмидт, так и тянется шлейфом до сих пор.       — Это точно, — кивнул врач, — на Лёху иногда даже не отзывается.       — Как сейчас помню, — неожиданно тепло улыбнулся Шмидт, — в день присвоения лейтенантского звания я проспал построение, полночи читал. Так потом меня лейтенантом Шмидтом до конца службы и называли. А потом лейтенант вышел на гражданку и остался просто Шмидт.       — Так, литературоведы-любители, — голосом, моментально вернувшим всех из воспоминаний в реальность, произнес Сомович, все еще больше склонились над ним, — а вот это уже интересно.       На экране появился кадр, где с высоты птичьего полета можно было рассмотреть похожий на найденный в затоне катер и троих человек в нем.       — Судя по береговой линии, — так же хорошо знавший местность Шмидт моментально просканировал взглядом попавший в кадр берег, — это чуть выше разветвления, о котором мы говорили.       — Где река делится на два рукава? — повернул к нему голову Филатов.       — И судя по сухому кустарнику, — кивнув, Шмидт указал на заросли ссохшихся веток, — они пошли вверх по течению севернее фермы.       — Там много болот и настолько заросшие леса, что туда без специального снаряжения даже спасатели не суются. — Сомович покачал головой.       — Идеальное место… — сквозь заскрипевшие зубы выдохнул Космос. — Тварь!       Собравшийся было в который уже раз успокоить кипящего гневом друга Белов отложил свой порыв, увидев, как и все остальные, следующий кадр.       — Черт… — выдохнул Шмид, когда брат слегка увеличил картинку, на которой пусть и отдаленно, но можно было разглядеть стоящего на берегу мужчину, одной рукой сжимающего за горло женщину, а другой держащего под прицелом второго мужчину.       — Я бы тоже пошел… — пробормотал Валера, смотря на медленно перелистываемые доктором кадры, запечатлевшие, как все трое скрываются в густой лесной чаще.       — Так! — первым выйдя из оцепенения, Шмидт осторожно вытащил из руки брата телефон и, перемахнув черед стул и коленки Холмогорова, опустился в кресло у компьютера. — Надо перекопировать и кадрировать. Попробуем понять, на какой из островов сошел наш Робинзон Крузо.       — Вся беда России, — медленно поднявшись, Космос обошел стул и подошел к сидящему за компьютером Шмидту, — в том, что дилетанты пытаются сами решать проблему вместо того, чтобы обратиться к профессионалам. Базилио, — нежно погладив такую знакомую лысину старого друга, беззлобно прошептав, — брысь… — Космос аккуратно, но стремительно откатил кресло, которое Шмидт затормозил в паре сантиметров от заполненной всякой всячиной медицинской тележки. — На тебе стратегическое обоснование проекта, — щелкнув пальцами в сторону Шмидта, Кос принялся сосредоточенно долбить пальцами по клавиатуре.       — Моцарт недоделанный… — усмехнулся Шмидт, возвращаясь к столу и садясь между Сашей и Тамарой.       — Он тебе сейчас координаты даст с точностью до местоположения любой песчинки на этом берегу, — улыбаясь, кивнул Белов. В способностях Космоса он был уверен так же, как в серьезности имеющихся у Тамары причин для отчетливых морщинок на лбу.       — Тебя беспокоит Витино сердце? — понял, склонившись над женой, Филатов.       — Уже после двух дней процедур наблюдалось заметное улучшение, — услышав их разговор, обернулся на них Сомович, — но оно еще слишком нестабильно.       — И любой мало-мальский стресс может стать роковым, я уже не говорю о серьезных переживаниях или травмах, — покачала головой Тамара. — Даже просто ушиб грудной клетки может его убить.       Молча переглянувшись, Белов и Филатов лишь вздохнули, понимая, что Карельский не для того замутил все это, чтобы быть нежным и аккуратным. Оставалось надеяться на Витину натренированность и стойкость к таким ситуациям, выносливость, да на защиту судьбы.       — Вот Кустурицы хреновы! — непривычно культурно донеслось со стороны компьютера. — Когда наш народ научится читать инструкции перед применением? Любая техника подлежит настройке! Иначе…       — Что натворили наши юные Михалковы-Кончаловские? — озвучил терзающий всех вопрос доктор Незабудкин.       — Что НЕ натворили! — победно нажав на Enter, Космос обвел всех столпившихся вокруг него взглядом. — Ребятки перед первым применением не настроили фокусировку и GPS, из-за чего аппарат неверно идентифицировал местоположения объектов. Но я покопался в настройках и скорректировал показания. Вот, — повернул он голову в сторону закряхтевшего принтера.       — По машинам, мужики! — все поняв без лишних слов, первым рванул к двери Филатов, пока Шмидт выхватывал из недр струйного монстра листок.       — Идем вверх по пойме, — догоняя, кричал тот ему в спину, пока Холмогоров разбирался с запутавшимися в проводах ногами, а Белов объяснял Маше, что ей делать, когда она получит информацию по Карельскому, — там есть причал для скоростных катеров, пока доедем, занесу координаты, и будем знать дальнейший маршрут.       — Я сообщу в ЦСН (Центр Специального назначения ФСБ — прим. автора) и МЧС, чтобы были наготове, — крикнул в распахнутое окно выбежавшим на улицу друзьям Сомович.       — Только скажи, чтобы не шумели и вообще пока к островам не совались, — запрыгивая за руль, ответил ему Шмидт. — Ты хирург! Сам все понимаешь…       Последнее слово утонуло в шуме мощных двигателей двух джипов, как очертания их самих в утренней пыли. Как человек и брат, Сомович волновался, что ребята сунулись в непонятное пока до конца пекло без прикрытия, но как хирург действительно понимал — любое неосторожное движение может стоить попавшим в беду людям жизни. Если, конечно, она уже не отнята у них… +++       Она смотрела на его неподвижную фигуру, прямую спину и сжавшиеся в кулаки руки. Сама перестав даже дышать, давила в себе крик. Помня его «молчи и терпи!», смотрела, как Карельский приближался к ее мужу. Разряды электрошокера в свете слепящего в окно солнца казались еще более насыщенно-огненными.       — Ты бы все-таки подумал, а? — остановившись позади Вити, Макс замер с опущенной вниз рукой. — Сердечко у тебя, я слышал, барахлит. Вдруг что случится? И последняя в твоей жизни ночь вместо прощальной романтики подарит непрекращающуюся череду приступов. А ты, думаю, не обрадуешься моим реанимационным мерам. Рот в рот у меня никогда не получалось.       — Зато в других местах у тебя, похоже, прекрасно все получалось. — Не сводя взгляда со скрытого за мутным стеклом лика, Пчёлкин старался успокоить уже сбивающееся с ритма сердце. — И с кем тебе больше нравилось? Саше, помню, ты и так, и сяк выслуживал, под шкурой преданной овчарки спрятав свою шакалью сущность. Хозяин-то не ревновал?       Только не называть имя Каверина вслух, только не ляпнуть ненароком…       — В достижении цели хороши все методы и средства, — разрядив в очередной раз шокер, Карельский присел на одно колено прямо за спиной Вити.       — И позы.       Соленый медный вкус окутал губы Ольги, когда она прикусила их, выполняя Витино распоряжение. Карельский почти заслонил его от нее, она видела лишь стянутые веревкой запястья и с трудом сдерживалась, чтобы не вскочить и не опустить на затылок бывшего водителя одно из лежащих у печки полено. Она не понимала, почему Витя тянет и не дает обещанный знак. Но привыкшая во всем, а особенно в касающихся его работы и безопасности семьи делах, доверять ему, просто ждала.       С разлету настигшая его скулу рукоять электрошокера взорвала в глазах ничем не уступающие по количеству и яркости искры. Попытавшееся было повиноваться закону физики тело было остановлено второй рукой, цепко схватившей стягивающую руки пленника веревку.       — Ты у меня щас в такую позу встанешь, что все йоги мира обзавидуются! Считай, что первое место на чемпионате ФСБ по мышечной растяжке тебе гарантировано! Грамоту обещаю передать твоим дружкам. Или лучше сразу Игорю Леонидовичу? Заказным. С вложением. Твоего разорвавшегося сердца.       Пчёлкин ощутил тяжесть прижавших его под коленями к полу ног, обжигающий холод шокера коснулся груди непосредственно у сердца. Второй рукой Карельский потянул его связанные руки вверх, закидывая через крайний из нескольких прутов, по всей видимости, ранее выполнявших роль опоры для иконостаса. Витя понимал, что как только веревка перекинется через ржавый кусок металла, его руки потянет вверх, и даже против воли опущенная в поклоне к полу голова не спасет от выворачивания суставов рук из плеч. Ограничение дееспособности, однако, в его план не входило.       — Почта России, — Пчёлкин заскрипел зубами, надеясь, что сумеет донести что надо кому надо, — нынче работает из рук вон плохо, могут повредить в пути. Помнется еще мой цинковый домик. Или ты не удостоишь меня последней чести и обойдешься деревянным? Ты уж тогда дерево получше выбирай. Вот эти досочки, — взглядом скользнув по половицам, Витя немного повысил голос, — хоть и потрепаны временем, а дадут фору даже элитной мебели. Ты, главное, смотри, чтобы совсем уж труха не попалась, — повернув голову, Пчёлкин вдруг улыбнулся, глядя Карельскому прямо в глаза.       — Как эта, например!       Обрушившееся на заметно даже невооруженным глазом треснувшую прямо за спиной Макса половицу сучковатое полено сработало подобно рычагу, одной из сторон огрев Карельского аккурат по лбу. От неожиданности выпустив стягивающую запястья Вити веревку, Макс последовал в обозначенном половицей направлении. Но не успел он даже сориентироваться, как Витя, упав на пол, перекатился на спину, ногой отправив шатающегося Карельского в нокаут. Предусмотрительно отскочившая в сторону Ольга без лишних слов подбежала к мужу.       — Почему ты так долго выжидал? — выхватив торчащий из кармана бесчувственного Карельского нож, Ольга первым делом разрезала веревки.       — Прости, милая, но с его головой ты могла и не справиться, — поворачиваясь к Ольге спиной и протянув ей связанные руки, усмехнулся Пчёлкин. — А второго шанса у нас не было бы. С половицей я был уверен, что ты справишься.       — А если бы он тебя… успел… — поднявшись вместе с освобожденным Витей, Ольга на мгновение замерла, впервые за последние сутки обняв его плечи.       — Сымпровизировал бы по-другому, — прихватив «Макаров», Пчёлкин поспешил к двери, подталкивая Ольгу перед собой. — Мне было главное вывести тебя на половицу.       — Что теперь? — едва они вышли из дома, пока Витя обломком огромной ветки баррикадировал дверь, Ольга скользнула взглядом по бесконечным густым зарослям.       — Для начала свалить подальше от этого дома, — заправляя пистолет за пояс, Пчёлкин огляделся и, уверенно взяв Ольгу за руку, направился направо. — И желательно до темноты найти более надежное укрытие, чем земляничные кусты, — замерев возле одного из них, Витя ладонью набрал полную горсть и протянул Ольге. — Ешь.       — А ты? — желудок предательски урчал так, что перекрикивал горластых ворон.       — Потом.       Чуть ли не одним махом отправив ягоды в рот и почти что испытав гастрономический оргазм от яркого сочного сладкого вкуса, Ольга уверенно последовала за Витей. Куда бы они не пришли, вряд ли там будет хуже, чем в оставляемом им за спиной доме. +++       Едва задремавшие вороны возмущенно заверещали, когда их снова потревожила группа мужчин, вышедших из-за огромной накренившейся сосны.       — Все-таки, надо было согласиться с Машей, пусть прислали бы вертолеты. Сейчас такая техника, что подлетит к тебе со спины и не услышишь, — вздохнул Белов, отряхивая с джинсов многочисленные колючки. — А пешком тут до пенсии можно плутать.       — Риск, конечно, благородное дело, — усмехнулся Шмидт, — но не в нашем случае.       — Походу, нежилой… — пробурчал Филатов, всматриваясь в возникший перед ними обшарпанный охотничий домик. — Даже дверь заколочена. Неужели ошиблись? — Валера расстроенно покачал головой, забыв о только что пройденном через непролазные чащобы трехчасовом марафоне. Бог с ними, с ногами, был бы результат. А вот его как раз и…       — Вот блядь… — раздался со стороны окна голос Космоса. Когда Белов, Шмидт и Филатов подбежали к нему, то застали его уже внутри дома, запрыгнувшим туда через разбитое стекло. — Мы не ошиблись. Но как бы мы… — и Кос протянул к ребятам окровавленную в районе груди футболку, — не опоздали…       Строгая вышивка ARAMIS в тон у нижнего края футболки не оставляла сомнений в ее принадлежности. Воссоединившись снова, они в шутку заказали себе одинаковые футболки, отличавшиеся лишь вышивкой.       — Как бы то ни было, — обернулся на шумящие кроны сосен Филатов, — без нашего Арамиса и его Анны-Женевьевы мы отсюда не уйдем.